Вход на территории Сумрачного племени

Быстрая

Дата: Утро, 18-Окт-2011, 16:30 | Сообщение # 1

Император

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1293

Давайте осмотрим вход на территории племени Теней. Как видите, он находится недалеко от болота. Именно из-за того, что он располагается возле такого топкого места, дыра в туннели и образовалась. Конечно, также этому способствовало то, что прорвались трубы в городе.
Вначале это было довольно открытым местом, но после того, как здесь появился вход, Сумрачные коты решили как можно лучше скрыть его.
Сейчас возле дыры и на ней набросаны клочки земли с сухой травой, лежат ветки, прутики и кора. Было бы сразу понятно, что здесь что-то прячут, если бы Теневые воители не были бы хитры - такой слой берёт начало не так близко, что не позволяет нам догадаться о входе.
________________________
Вход заброшен, поэтому пройти на территории Теней или выйти с через это место невозможно.
отсюда можно пройти:
подземная река | скалы | пещера с лужами | болото

Шапка (с) Полынь.

Локация очищена от флуда 17.12.14.

Неукротимая

Дата: Ночь, 14-Янв-2018, 20:05 | Сообщение # 106

✽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 9319

болото

Внезапный ужас, охвативший заколотившееся о ребра сердце, уже не подступающая ─ поглотившая все тьма, черными нитями обвившаяся вокруг лап, шеи, больно сдавившая горло, затрудняя и без того прерывистое дыхание. Эхо гулких шагов поглощали каменные стены, а от каменных стен веяло ощутимым холодом ─ он вздрагивает всем телом, случайно касаясь стены плечом, табун мурашек весело проносится от загривка до самого кончика хвоста, отшатывается, настолько холодным и неприятным кажется ему это прикосновение. В прошлый раз не было… нет, было, тоже было это давящее ощущение, но теперь оно словно увеличилось в стократ, ровный ритм шагов сбиваются, сменяясь нечто странным и заплетающимся, в ушах ─ приглушенный бой потревоженного сердца и шум крови… или это за спиной?

Вскрики, возня, царапанье когтей по камням ─ это будто приводит в чувства, скидывает прилепившийся на сознание морок, и Лютоволк прижимается боком к стене, пережидая еще одну неприятную вспышку от соприкосновения с каменной поверхностью, ─ но лучше так, зато клубок из лап, хвостов и всего прочего его не задевает, а благополучно пролетает мимо.

Тени… нет, Лапка даже сейчас с неописуемой легкостью превращает все в балаган. Так изменится, чтобы не изменится вообще, может только она. Даже душная темнота словно на мгновение наполняется красками и светом, и он беззвучно усмехается, усталым движением приходясь лапой по лицу, слегка надавливая на веки.

Создатель, храни эту идиотку, пожалуйста.

Пузыристый

Дата: Ночь, 14-Янв-2018, 22:49 | Сообщение # 107

•свет в царстве кромешной тени •

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 641

*болото
Пузыристый неловко и осторожно спускается вслед за котами. Он бы ещё долго мялся у входа, беспокоясь, можно ему идти следом или нет, если бы не Лапка. Эта проныра умудрилась без разрешения погнать вперёд. Белоснежный мальчишка скользит в полной темноте, неуклюжей белой белочкой. Ежкина маааать. Здесь тяжело уже видеть. Голубые глаза мальца горят каким-то смущенным взглядом, в котором играют мельком огоньки неконтролируемого страха, леденящего душу. Мысленно он считает любимые глаза, успокаиваясь. Зелёные озорные крыжовники, мягкая и острая хвоя, холодный огонь. Лапка, Кромешник, Лютоволк. Из груди вырывается невинный вздох облегчения. Если бы не темнота, было бы видно, что одуванчик улыбается. Взгляд его потеплел, будто поддавшись самовнушению. Постепенно он привыкал к темноте и начинал видеть. Воин озирался, не скрывая трепетного любопытства. Какая необъятная Родина! Сколько тут ещё тайн и скрытых местечек? Наш герой подошёл к подруге, прижавшись к ее боку и умоляюще посмотрел на Кромешника. В глазах пробежал горький иронический огонёк, ушки невинно и потешно дернулись. Мол, ну ты же знаешь её. Не остановится никогда и ничего ее не испугает.
-Разреши нам следовать за тобой
Сказал Пузыристый с ноткой его вечной преданности и любви. Однако твёрдо, а не молящим голосом. Озерца впились в хвою, ожидая ответа, полыхая надеждой. Он смотрел как можно твёрже, зная что именно этой твердости ждут от него. Но он боялся, что семпай не даст проявить себя, откажет, не поверит. Не столь и тьма пугала. Хотя, конечно, было страшно. Но принц чувствовал тепло Лапки, запахи любимых котов. Они все тут. Они семья. И с ними он верит во всё, даже в себя.

/Пузыристый/воин/ наследный маленький принц/
/30 лун/

Наружу всё - и сны, и жизнь;
Всю эту радость, эту слизь;
Всё это счастье, горе, грязь.
Я не герой!
Я...

"Один из Вас"
Глеб Самойлов и Матрикс

аватар от Мьюза)

Песенка

Дата: Утро, 16-Янв-2018, 09:08 | Сообщение # 108

нãвçėгдã зãтėрявшиçь в Çумėрėчных нėбėçãх

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2194

« Болото

Внезапный, резкий и сильный толчок — и мир вокруг превращается в адскую карусель, на которой вместо веселья — инстинктивный ужас от падения и оглушающая боль от ударов о землю, а вместо праздничных огоньков — сплошная тьма. Вначале Костерок подумал, что у него опять начались галлюцинации, сопровождающиеся отчётливыми физическими ощущениями: в его видениях мрак уже не раз выбивал землю у него из-под лап и швырял обессилевшее тело о стены, деревья, камни, коряги. Затем, поняв, что иногда ударяется не о твердь тоннеля, а о нечто мягкое и живое, он подумал, что битва уже началась; попытался замахать когтями, но чуть было не сломал себе лапу, когда вытягивал её для удара; затем ощутил, как кто-то хватает его за плечо и тянет вниз — казалось бы неопровежимое доказательство того, что битва всё-таки началась; но ударить в ответ Костерок не успел, потому что его тут же придавило к земле чем-то примерно равным его собственному весу. Когда груз внезапно исчез, а вернее, странным и неуклюжим образом слез с воителя, что-то пискнул и куда-то убежал, Костерок различил в темноте фигуры соплеменников — те просто стояли, настороженные, но относительно спокойные и совершенно точно ни с кем не сражающиеся. Значит, не битва. Оглушённый Костерок с трудом приподнялся и сел. Ему не хватало только кружащихся над головою звёздочек, изображаемых в мультиках для передачи именно такой ситуации. Да и пригодились бы они — пространство освещать. Теперь он точно ничего не понимал, в ушах звенело и гремело, он таращил глаза в темноту, его шатало и потряхивало. Как контуженный прям.
Что ж, выждал он, пока в ушибленную башку вернутся адекватные мыслительные процессы и вытеснят всё ещё гремевший внутри испуг. И услышал, как Кромешник переговаривается с не весть откуда возникшей Лапкой. Так вот оно что! Не галлюцинация, не атака монстра и не последний бой, а просто юная безбашенная воительница, ураганом влетевшая во тьму и нисколько её не испугавшаяся. И тут Костерок засмеялся. Ему казалось, будто он смеётся громко, так громко, что тоннели вибрируют и рушатся, заживо хороня все таящиеся в них ужасы, навсегда запирая их в сыром подземелье; смех лучше всего побеждает страх — это известно всем. Но обессиленное тело, казалось, не могло уже подчиняться непобеждённому и всё так же пылающему духу, и потому все вокруг слышали лишь хрипловатое хихиканье — словно Костерок вспомнил какую-нибудь колкую шутку про Речное племя. Вскоре юнец заставил себя затихнуть, чтобы не создавать лишнего шума и не отвлекать воителей.
Затем вслед за Лапкой появился Пузыристый. «Вот ведь неугомонные! Никто не приглашал их в эту тьму — а всё равно не испугались ни её, ни гнева Кромешника, и пришли. После того, как всё кончится, обязательно скажу им, что они круты», — подумал Костерок. И тут же спросил себя: а почему это потом, с чего бы не сейчас? Нет, юнец не забивал себе башку чем-либо вроде «потом может быть поздно»: он просто привык так — здесь и сейчас. А стать вдруг прежним собой, весёлым и восторженным, на самом краю бездны и в самом сердце тьмы, было как никогда важно. И потому он тут же подошёл поближе и негромко (опять же — исключительно чтобы не пропустить тихого приближения врага) сказал:
— Ребят, ну вы даёте! Храбрецы! Вот это я понимаю! — о звёзды, что за детские восторги, что за детские слова! Но что могло быть важнее сейчас, чем это? По крайней мере, для самого Костерка... — Кромешник, позволь же им пойти! — воскликнул он, почти повторив за Пузыристым. Ну и что, что лезет не в своё дело? И вообще, разве оно настолько уж не его, раз он сейчас почувствовал столь сильную духовную близость с этими двумя котами, такими же молодыми, преданными и смелыми, как он сам?

With every single day, it won`t go away
The way I feel about you

Песенка ~ Новорождённый ~ Сумрак

And when it`s said and done, you`re the only one
It`s been forever, and I can`t forget you

My darkest days; Maria-m

Сообщение отредактировал Костерок - Утро, 16-Янв-2018, 09:10

Тёмный_Клык

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 01:31 | Сообщение # 109

Смотрящий из Сумрака

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2518

- Болото -

"Я давно здесь не был."
Темнозвезд шел вперед, ступая осторожно, внимательно прислушиваясь к тому, что присходит вокруг, однако ничего не происходило, кроме шагов и дыхания соплеменников позади. Однако атмосфера в туннелях отличалась от той, какой ее запомнил предводитель с последнего раза. Тогда еще существовали отряды разных назначений, и в качестве вылазки для разведки, локацией были выбраны подземные лабиринты. Тогда участвовали даже и Закатный, и Тимьян.
Давно это было.
Темнота и каменные стены давят, как и много лун назад, но иначе. Какое-то смутное предчувствие вселяет внутрь холод и странное, потустороннее равнодушие. Хочется одного - чтобы все поскорее закончилось. Темнозвезд не обращает внимания на суматоху из-за Лапки, предоставляя Кромешнику самому разбираться со своими детьми (иначе и не назовешь), а сам проходит еще немного вперед, отчетливо ощущая, как туман тянет за собой, и как странный порыв холодного ветра взъерошивает шерсть.

В каменной стене обнаруживается дыра с неровными краями, с валяющимися камнями вокруг, как если бы проход был запечатан и что-то заставило его не так давно обвалиться. Предводитель шагает еще немного вперед, сощуривая глаза и вглядываясь в мутноватые беловатые пятна внутри, и спустя несколько мгновение размытые блики складываются в цельное изображение: маленькие кошачьи черепа да кости, около семи-восьми останков совсем юных, судя по размерам, сородичей. Вокруг них гуще вьется черный туман, пытаясь повторить кошачьи силуэты.

Темнозвезд невольно отшатывается назад, выпрямляясь и сдержанно выдыхая.
- Я кое-что нашел, - бросает сумрачный в сторону соплеменников, неотрывно глядя на содержимое своеобразной могилы. Может, это ему кажется? - Вам стоит взглянуть.
Или нет.

Пеплошкурая
4* лун

Сообщение отредактировал Тёмный_Клык - Закат, 19-Янв-2018, 05:30

Кромешник

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 02:22 | Сообщение # 110

он из болотных огней,
серебра и теней

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2342

Лапка смотрит на него тем самым взглядом — якобы невинным, но Кромешник уже знает, что ничего хорошим за этим не последует. «Только попробуй сделать шаг вперед», мысленно посылает он сигналы, но все тщетно.

Она выходит вперед, отрезая себе путь на свободу.

— Эй, наставни-ик, мы вроде торопимся.

Видимо, она решила до конца своих дней действовать ему на нервы — благо, они у опричника уже железные, и уж если девчонка надумала задержаться у него в ученицах, то он сделает все, чтобы она успела об этом пожалеть.

«Тупица», вздыхает сумрачный, глухо усмехаясь, но не успевает что-либо ответить, как рядом с ученицей, бок к боку, оказывается Пузыристый.

— Разреши нам следовать за тобой.

В самом начале их обучения Кромешник сказал, что одуванчик будет ответственен за каждую провинность Лапки — и ничего по сей день не изменилось. Где она, там и он, и глашатай умилился бы этим крепким узам, связующих двух таких разных соплеменников, но внешне никак это не показал. Его преданный, наполненный щенячьим обожанием и еще мальчишеской твердостью взгляд, произнесенная фраза заставила что-то сжаться внутри. Кромешник ведь... Никогда не хотел, чтобы следовали за ним. Он не гнался за ролью лидера, он не настаивал и намеренно не подчинял себе больше, чем сам того хотел бы, но что-то уже давно вышло из-под контроля и подчинило его себе — терновый венец, темные нити теней, смыкающиеся на шее.

— Я сделаю всё, что ты скажешь, только позволь с тобой, вместе.

Произнося эти слова на главной поляне когда-то давно, до кровавых событий революции, мальчишка и не задумывался, какую ответственность возлагал на плечи Наследника, был ли он к ней готов — да и Тис сам, наверно, никогда над этим не задумывался. Он был рожден править, каждое его действие и слово было волей истинного лидера, он добровольно и с полной самоотдачей следовал этой стезе. Кромешнику никогда не нужна была власть.

Ему ее вложили в лапы, не спросив.

Голос подает Костерок, и пропитанный тьмой и мертвенным зловонием воздух едва не искрится от всей этой детско-героической непосредственности. "Храбрецы" сказал юный воитель, но на деле они просто маленькие глупцы. Безрассудные, непослушные, беспечные. Как дети, умоляющие мамочку отпустить их на новый фильм ужасов в кинотеатр с пометкой 18+ — только вот в их случае фильм ужасов воплотился в реальность.

— Ты знаешь последствие этого выбора, Лапка, — Кромешник останавливается взглядом на ее друге, уже поворачиваясь обратно, чтобы двинуться дальше, — Тебя это тоже касается, Пузырчатый.

Он намеренно называет соплеменника прежним именем, вновь коротко и тихо усмехаясь — он же говорил, что оба будут ответственны за действия друг друга. Хотят идти — пожалуйста, вот только придется вновь перейти под опеку своего наставника, раз с первого раза не научились следовать приказам.

Вздох.

— Я кое-что нашел.

Кромешник движется скорее на запах предводителя, чем на его едва различимый в темноте силуэт; замирает рядом, вглядываясь в расщелину в стене. Что-то бледнеет там, как комья снега в ночном мраке, но чем внимательнее опричник смотрит, тем сильнее подкатывает к горлу мнимая тошнота.

Кости, черепа — и все определенно кошачьи, все по размеру маленькие и принадлежавшие явно еще не оформившимся существам. Котята, юные оруженосцы?.. Кто сделал это с ними?

Сумрачный, кажется, слышит над ухом знакомый чуть хрипловатый смех.

Мрак кружится над чужими останками, словно пытаясь принять форму уже давно истлевших тел, и где-то в глубине зажигаются пронзительным огоньком желтые глаза.

— Это и есть источник? — осевшим голосом негромко предполагает Кромешник, не в силах отвести взгляда от белизны костей и чистого, концентрированного мрака в глубине "могилы" — кажется, ей нет конца, и здесь-то и открывается проход в преисподнюю.

Что с этим делать?

somewhere across the sea of time
a love immortal just like mine
will come to me eternally

immortal she
returns to me

Неукротимая

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 14:08 | Сообщение # 111

✽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 9319

Кромешнику нельзя давать оруженосцев: олухи не захотят потом вылезать из-под его крылышка и так и будут до конца дней своих бегать учениками, разделяя судьбу Сосновой и Замухрышки. Эти клуши даже родитель успели ─ дважды! ─ а воительницами так и не стали. И, вероятно, уже не станут: вторая бесследно испарилась, первая… случай сам по себе удивительный в плохом смысле.

«Эй, наставник, мы вроде торопимся», «Разреши нам следовать за тобой», ─ как мало оказывается нужно, чтобы весь тот устроенный у дерева объявлений фарс с посвящением оказался забыт. Бесполезный фарс. Все вот это сейчас как нельзя лучше доказывает, на самом деле, что этим двоим еще рано было посвящаться. Определенно.

В отличие от Костерка, Лютоволк молчит и не лезет куда не просят, сосредоточено вглядываясь в темноту. Разворачивающаяся сценка, конечно, очень милая и достойна аплодисментов, но Сумрачный ни на секунду не забывает об их истиной цели нахождения в этом Создателем забытом месте ─ и также о той опасности, которая грозит всем смертью. Зыбкая тьма касается кожи сквозь шерсть, и каждое прикосновение будто режет сильнее, чем нож ─ ему на мгновение кажется, что по шкуре струится что-то липкое и горячее, но когда Лютоволк бросает будто случайный взгляд на свой бок, то видит только слабо белеющую в темноте шерсть. Никакой крови, чей тяжелый запах тревожил обоняние и металлическим привкусом расплывался по языку.

Голос вдруг подает Темнозвезд и он моргает, следом за глашатаем приближаясь к предводителю, замершему около какой-то странной, словно неестественной расселины.

От того, что Лютоволк видит, перехватывает дыхание.

─ Это и есть источник?

─ Кости. ─ Он тянется вперед, словно намереваясь дотронуться до матово блестящего во мгле черепа, и тут же отдергивает лапу: щупальце тумана мгновенно обвивается вокруг кисти. Он морщится и встряхивает пострадавшей конечностью, пытаясь стряхнуть ползущее к плечу онемение ─ колющее, болезненное, неправильное. Сдерживает хриплый смешок, а в груди все холодеет, и желудок как когти сжали. Голос звучит отстранено, но в сверкнувших глазах застыло какое-то страшное, дикое выражение. ─ Кошачьи кости.

Восхитительно. Что здесь есть еще? Забальзамированные трупики котят в каменных стенах?

Пузыристый

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 16:23 | Сообщение # 112

•свет в царстве кромешной тени •

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 641

Ничего не поделаешь, дорогой, мы избрали тебя лидером, почти единогласно.
Пузыристый ждет ответа, нервы натянуты в тонкую струнку, которая "дрынь" и порвется. Ждал? Получи... Мальчишка нервно сглатывает и кивает. Глупая непрощенная улыбка появляется на губах.
"Меня убьют дома."
Появляется этот подростковый адреналин. Однако, всё это было смешно. Пузырчатый Пузырчатый ... Спасибо, что не Пузырик. Нельзя ведь и сказать, что это сильно огорчало нашего героя! Он непрочь был побыть снова "ребенком" Кромешника, да и просто ребёнком, оруженосцем. Хорошо не котёнком. Это позор, конечно позор, но...
Одуванчик оборачивается на Лапку и будто с каким-то облегчением и улыбкой произносит:
- Ну что, посвятимся еще раз. . .
Тихо-тихо говорит белоснежный подруге, едва заметно подмигивает. С неким удивлением проходится взглядом по Костерку. Ого, неужели есть коты, считающие их глупость храбростью? Невольное веселье запрыгало теплом в голубых глазах. Кот любезно улыбнулся ученику и кивнул. Однако, слова предводителя пробуждают в новоиспеченном оруженосце вновь тревогу, заставляя улыбку слететь с губ, а что-то в душе судорожно оборваться и упасть. Пузя оборачивается, смотря вдаль, куда пошли коты. Он вздыхает, ежится, и идет следом. В глазах засверкали осторожность и беспокойство. Да, он всё ещё плутоватый мальчишка по всей своей натуре. Кромешник прав. Однако, он же разрешил идти? Похоже, уже да. Они принесли свою плату. Белоснежка подходит к котам и любопытно, с примесью страха, заглядывает за их спины.
-О звёзды
Срывается фраза у нашего героя, словно резким выдохом. Маленький принц поочередно разглядывает скелеты. Какими-то сумасшедшими кадрами они въедаются в память. Так недолго и с ума сойти. Пузырчатый (о мой т9 именно так запомнил ха) старается не дышать. То ли боялся, то ли забыл, как это делается.
-Что... Что они тут делают? И что теперь делать?
Когда тревожно бьется тело, хочется быстрее отмучиться, сделать что-то, чтобы прекратилось это всё, чтобы страх исчез, чтобы кошмары и смерти не повторялись. Взволнованные озерца сияют слишком ярко, следя за всей обстановкой, пытаясь заметить даже что-то мелкое, движение, видение, запах. Мальчишка весь настороже. Шестое чувство подсказывает, что это не к добру. Сейчас же что-то начнется? Верно?

Сообщение отредактировал Пузыристый - Закат, 19-Янв-2018, 17:26

Лапка

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 17:13 | Сообщение # 113

Оруженосец племени Теней

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 451

Что-то внутри колыхнулось. Она теперь опять оруженосец, а это значит, пора опять портить всем жизнь.
Белоснежный мальчишка тоже появляется в туннелях и (вот глупец!) не оставляет Лапку с Кромешником без внимания. Нарываешься, Пузя, не надо! Лапке было безумно приятно, что лучший друг ее защищает, но ученица только рассерженно махнула хвостом. Сама бы справилась, фи! Пузя действовал мягко, но уверенно, а Лапка привыкла лететь напролом. Кому-то же надо остужать этот сумасшедший огонь?
Лапка вдруг слышит Костерка и не может сдержать улыбку. А это чертовски приятно, когда тебя хвалят! Слышали, не "идиоты мышеголовые", а "храбрецы"! Но остается какой-то неприятный осадок, что хвалит ее почти не знакомый соплеменник, а не наставник. Да и Костерок почти Лапкин ровесник, а говорит как с малыми котятами. А кто они? Малые котята, так что все правильно.

— Тебя это тоже касается, Пузырчатый.

Так Я НЕ ПОНЯЛА
ЧТО?
ПОЧЕМУ?
АААААА

Лапка скрепя зубами глядела на наставника, пытаясь понять чем это существо вообще руководствуется. Зачем Пузю-то сюда приплетать, это же она, Лапка виновата! И это их с Кромешником терки, к которым Одуванчик никак не причастен.

Прости, прости, Пузя, прости, я не хотела!

Не успел побыть воителем, как из-за Лапки его опять понижают. Ученица посмотрела в сторону друга, надеясь на какие-то телепатические способности. Просить прощения сейчас было не время, так что только так.

Посвятимся, посвятимся...

Лапка только села на холодную землю, как началось движение. Все пошли что-то смотреть и Лапка просто не могла усидеть. Непоседа подошла поближе, просунула вперед свою любопытную мордашку и сморщилась. И это причина всех бед?! А где духи, призраки, ну хоть пара демонов, а?
Лапка сглотнула, и подошла вплотную к детскому черепу. Это котята, пусть неизвестные, возможно даже не Теневые, но котята. Лапка не собиралась сидеть и оплакивать чьи-то останки, потому что эти кости причина гибели совсем других, тех которых она знала и которые ей точно дороже чьих-то черепков.
Все стояли как полные дураки, шокированные увиденным, а Лапка не могла бездействовать.

- Может э-э-э, закопать их?

Непоседа отталкивает лапкой чей-то черепок и глядит на Кромешника.

выскрёбывай серебряной вилкой
все самое сладкое, розовое и мягкое из фарфорового черепа,
ты - колокол, ты - море, ты - бездна, ты - кладбище.

лапка 27 сумрак

Воробушек

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 18:49 | Сообщение # 114

яркий костер,
сумрачная инквизиция

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1584

болота.

Серьезно, его соплеменники необъятные т у п и ц ы.
Особенно, Лапка, особенно, в таких ситуациях.

Меднолапый останавливается чуть дальше от всех, вдыхает густую тьму, давая ей забраться внутрь легких, обвить стеблями вьюна ребра и застрянуть, мешая вдохнуть столь спасительный кислород. Лапы мелко дрожат от усталости, от ужаса, что густым кустарником, кажется, навсегда забил все пути в мозговом отделе, отвечающий за рациональность его действий и мыслей. Когда он спрыгивал в глубину тоннеля, он знал, что будет толчок, что будет темнота, забивающаяся в глаза, мешающаяся ориентироваться, так что пару минут он просто стоит чуть в стороне, слыша, как падает Лапка, за ней Пузырчатый, потом Костерок, Лютоволк, Кромешник, который что-то шипит.

Слова же сливаются в один сплошной гул в ушах.

Ш-ш-ш.

Как шипит старое радио, пытаясь настроиться на нужную волну, где бархатный голос молодой девы распевает балладу о рыцарях и сражениях, где сердца стучат от благородной отваги, где черное и белое разделены жирной линией, а не сливаются в непонятный серый оттенок. Тридцать пять секунд, в которые сердце пытается выдолбить ему рёбра и ошметками размазаться по грязной и подсыревшей земле. Медянка пытается дышать глубоко, втягивает сгустками воздух, пропитанный мерзким запашком чего-то ветхого. Так пахнет старый пень, который давным давно солнце высушило на пустыре, так пахнет опавшая листва, просушиваясь после долгожданного ливня, смешавшаяся с кусками грязи и глины.

И это ощущение чего-то опасного, затаившегося за спиной, царапающего каменную кладку стен.

Вот только Лапка — свежий листопад, ворвавшийся с порывом ветра, который олицетворял Пузырчатый. Они были шумными, свежими. Медянка чуть покачнулся, но устоял, прикрыв глаза, спрятав растекающееся раздражение за напускным равнодушием. Ему нравилась эта уверенность, но не нравилось, что это происходит здесь, там, где белели пожелтевшие кошачьи кости, которые она тронула. Т р о н у л а. тронула лапой, прикоснулась подушечками к черепу, там, где должен был находится мозг, там, где билась сама жизнь наравне с сердцем.

Меднолапый не понял, как очутился рядом, как худощавым плечом оттолкнул, как расширенные зрачки остановились на задорной мордочке соплеменницы.

— Не трогай кости, — сердце стучит о рёбра, в ушах шумит морской прибой, а мысли мечутся, мечутся в голове, разбиваясь птицей со всего разгону, — Разве ты не знаешь, что прежде, чем что-то трогать, нужно подумать? Здесь опасно, когда ты начнёшь это понимать?

Сжатые в болезненном раздражении губы, сощуренные острые глаза, как и заострившееся выражение на морде, что медленно перетекло в тотальное спокойствие.

— Наши соплеменники умирали от этого. Хочешь, чтобы твой труп потом вытаскивали, когда этой твари захочется тебя убить? — глубокий вздох, — Дождись решения Кромешника.

Шипение, сдавленное, чуть хрипловатое, он же самый младший их них. Он впервые видит, однако, кажется, только сейчас понимает, что никто почему-то не хочет останавливать Лапку с её балаганом. Не сейчас, не в это время, когда котята умирают кучами, когда маленькие исхудавшие тела выносят из лагеря под влажным взглядом матерей. Не когда у остальных чёрствые сердца разрывает под градом задушенных хрипов, зарождающихся в груди. Меднолапый устал видеть смерти, он даже не боится их, просто, это уже невозможно.

Поэтому, напряженная спина, что вытянулась, закрыв останки, расслабляется. Он просто убьет её, если она сделает ещё хоть шаг.

мы всего лишь топь и ветви. спи, мой братец, станет легче
лес с болотом на рассвете видят сны по-человечьи

лань ` 8 лун ` сумрачный уц

N07

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 19:59 | Сообщение # 115

Горячий чай - горячая игра!

Группа: Мастер Игры

Сообщений: 61

Чёрный туман струился шлейфом из каменных глубин, вился вокруг выбеленных временем костей, выбирался наружу и сеяли липкие кошмары на землях сумрачных. Беспокойные, не нашедшие последнего приюта души обезумели за долгие луны заточения, и теперь, почуяв совсем рядом с собой живую, горячую кровь, необходимую им, только ждали, когда чужое прикосновение вызовет их к жизни.

И оно не заставило себя долго ждать.

Прикосновение теплой подушечки к холодной кости черепа — в первые мгновения ничего не происходило, ветер, завывавший в темных туннелях, стих, и тишину нарушали лишь препирания оруженосцев, пока мрак клубился в глубине, сплетаясь воедино, как шипящий клубок змей: и, наконец, стал расти за спиной рыжего оруженосца, поднимаясь все выше, пока не закрыл собой весь проход. У мрака не было формы: он то обретал очертания множества безликих тел, то сплетался в одно, и раскрывал в змеином шипении множественные пасти, вспыхивая мутными огнями в разрезах десятков глаз.

Шипение становилось все громче, туман подбирался все ближе к каждому из сумрачных: мрак ощутимо обвивал лапы, касался боков, тянулся языками к чужим ушам — и по мере того, как возрастала громкость, все отчетливее становились слова.

– Нет покоя... Нет покоя нам... – жалобные стенания перерастали в гневное рычание, и тогда хватка на телах живых становилась крепче, – Виноваты, виноваты... Мы покажем, вы увидите!..

Туман полностью заполнил собой пространство, лишив сумрачных возможности видеть даже то немногое, что они могли до этого, погрузив всё в кромешную тьму. Но слова беспокойных душ, вновь слившиеся в неразличимый поток, вдруг стали превращать тьму в зримые образы: и неясно было, рисует ли историю собственное воображение, или же это показывает мрак, но каждому из присутствующих открылась завеса прошлого.

Картинки сменяли друг друга, иногда мутные, в разводах, словно на них попали капли кофе, дрожащие изображения, как кадры старого кино: история оказалась простой и жестокой.

Укутанный снегами лес, завывающий ветер в елях и границы – в племя приходит одиночка, чей живот выглядит неестественно большим и округлым по сравнению с худосочным, хрупким телом; ее отводят в лагерь, и из тени палатки возникает по-змеиному гибкая фигура черного кота, чьи цепкие желтые глаза провожают одиночку жутким, хищно предвкушающим взглядом; и после – снег тает, а подросшие котята самозабвенно играют у детской, пока к одним из них не подходит черный кот, приветливо улыбаясь, и тогда оба исчезают на территориях под предлогом познавательной прогулки, незамеченные остальными соплеменниками; болото, гнилой белесый туман, детский крик, тонущий в липкой тине, кровь на острых когтях, сверкающие безумием желтые глаза и отрывистый шепот на ухо, "бесполезный", "грязный"; и, наконец, темнота подземного лабиринта.
Кадры повторялись несколько раз, менялся окрас котенка и цвет глаз, но сценарий оставался неизменным – так долгие луны назад из племени при невыясненных обстоятельствах исчезали грязнокровные котята.

Очередной крик убитого потонул во мраке, и туман отпустил сумрачных, но продолжил все так же клубиться рядом, протягивая костлявые лапы к их телам.

– Кровь за кровь, – прошелестело холодным тлетворным дыханием над ушами, тысячами слитых воедино голосов, – Мы чуем: он здесь... Нужна кровь... предателя... Отдайте убийцу!

Последний вскрик: и черный морок вновь отступает назад, к белеющим в темноте останкам.

Ждет.

Тёмный_Клык

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 20:34 | Сообщение # 116

Смотрящий из Сумрака

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2518

Лапке, разумеется, на месте не сидится, и Темнозвезд не особенно удивляется, когда та первая вылезает вперед и касается чужих останков. Вероятно, дотронуться до костей рано или поздно кому-нибудь из них все равно пришлось бы, не просто же так они здесь лежат, однако порывистое действие Лапки вполне закономерно вызвало недовольство у Меднолапого. Предводитель же оставался невозмутим, только все то же странное предчувствие внутри становилось сильнее, и сумрачный не отрываясь смотрел за спину рыжего оруженосца. И пока Меднолапый возмущенно шипел на Лапку, за его спиной туман становился все больше и больше.
- Меднолапый, назад, - только и успел глухо предупредить предводитель, прежде чем черный туман вдруг обвился вокруг, и кот больше не смог различать силуэты соплеменников.
Видимо, призраки решили рассказать свою историю: и когда в кадрах появился желтоглазый кот, предводитель замер, сначала пораженный смутным ощущением, а затем полностью удостоверившийся в своих мыслях.
Он знает его.
Повествования заканчивается, туман рассеивается и заползает обратно к останкам. Предводитель молчит некоторое время, собираясь с мыслями, а после подает голос:
- Полоз, - произносит Темнозвезд, мрачно и холодно глядя на останки, - Их убийца - Полоз, сумрачный воитель с черной шерстью и желтыми глазами, давным-давно покинувший племя. Он мой старший брат, - "И твой дядя" молча заканчивает предводитель, ненадолго переводя взгляд на Кромешника. Не самые лучшие обстоятельства, чтобы узнавать своих родственников, однако ничего не поделаешь. Да и Темнозвезд сам уже не вспоминал о своем проблемном старшем брате приличное количество лун: тот всегда был... немного ненормальным, и когда ушел из племени, то было уже ясно, что он многое скрывал, так что предводитель не удивился, узнав, что те давние исчезновения котят - его лап дело.
Раз уж им нужна его кровь... То все понятно.
- У нас с ним одна кровь. Им нужен я,, - спокойно, как и всегда, произносит предводитель, делая шаг вперед к темной расщелине с останками. Выглядит, и вправду, как проход в иной мир.
Что ж... Значит так все и закончится?

Пеплошкурая
4* лун

Пузыристый

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 22:31 | Сообщение # 117

•свет в царстве кромешной тени •

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 641

Лапка оказалась менее впечатлительной особой и, просунувшись сквозь остальных, подобралась к костям. Мало того, что подобралась, так еще и пнула их. Мальчишка похолодел, шерстка встала дыбом. Глаза раскрылись от ужаса, как голубая луна в разгар полнолуния. Откуда она только смелости взяла? Меднолапый сразу же зашипел на неё. Белоснежка прижал уши, у него и язык перестал поворачиваться. Ему ведь отвечать теперь за дамочку, ух-х... Взгляд юнца остановился на шипящем коте. Точнее, за его спиной. Одуванчик оцепенел от ужаса. Сердце билось так, что пульсируя в ушах, заглушало звуки. Нет, это не на самом деле. Глюки, светопреставление. По телу мелкой змейкой поползла дрожь. Она сковывала. Трясло, как от жуткого холода. Да и казалось, что температура опустилась ниже плинтуса, но это было не так... Не в ней причина. Только рот принца открылся, чтобы предупредить кота, как его окликнул предводитель. Это пробудило маленького принца к реальности. Так, нужно собраться, понять, осознать, и действовать. Голоса, шум, словно завывали в ушных раковинах. Белый не понимал. Ничего не понимал. Внезапно мрак окутал всё, словно дымовая шашка, брошенная в противников. Пузырчатый стал непроизвольно кашлять и глотать ртом воздух, часто моргать, надеясь что-то увидеть. Но всё было бесполезно. Он прижался к кому-то, не от страха, а просто чтобы знать, что они не испарились. Появился неожиданно свет. Белоснежка сощурился, а потом любопытство с примесью страха овладело им. Нервно он всматривался в изображения, собравшись, стараясь их запомнить. Мозг заработал активно. От желтых глаз кота веяло холодом. Новая волна мурашек пробежала по спине уже оруженосца. Так все эти котята это? Эти кости? Становилось жалко их, и понятно, что случилось. Жуткий страх сжимал сердце. Полоз? Юнец посмотрел на предводителя и озадаченно наклонил голову вбок, как невинный совенок, покрытый пухом. Он не слышал о таком. Определенно, еще не жил в то время. Неужели их тут никто не нашел раньше? Никто не знал? Не видел?
Что? Мальчишка встрепенулся и с волнением посмотрел на предводителя. Глаза Пузи округлились. Зачем? Что глава собирается сделать?
-н...нет
Слетело с губ белоснежного. Беспокойно он подался вперед, туман все-таки не сковывал их. Нужно думать, думать. Они заперты тут, должен быть другой выход, другой! Может им не это надо, да! Одуванчик он всегда невинный одуванчик, не видящий жестокости. Всегда считает, что всё хорошо и можно договориться.
-Должен же быть другой выход? Это же не Темнозвёзд! Это несправедливо! Полоз уже, наверняка, мертв? Им, вам, им, нет... Его кровь, не ваша же? Да?
Сбиваясь, быстро тараторил Пузырчатый, цепляясь за сказанное, как за спасательный круг, жадно хватая воздух, которого неожиданно казалось мало. Надо что-то сделать. Но что, что же, что. Оруженосец пытался уловить всех взглядом, в немой растерянности, вопросе. Ведь так, веди иное - это правильно, да? Правда? Мы ведь придумаем, мы же можем сделать что-то? Ну?
Сложно было увидеть только Темнозвезда среди этой бесконечной темноты, шума, тошнотворного запаха. Но белоснежный начал пробираться по тонкой нотке кота. Нужно как-то отвлечь духов, начать действовать, да хотя бы добраться до кота. И... И... Остановить? Или что ты там можешь сделать, а, Пузя? Мальчишка врезается в кого-то. То или не то? Сложно ориентироваться, всё мешает, завывают звуки.
-Темнозвезд стой, не так надо не так же, стой
В какой-то панике бубнит маленький принц, проталкиваясь, добираясь, непонятно куда. Что происходит? Картинки мелькают перед взором. Котята, кровь, лес, Полоз, желтое, так они были не зеленые? Да желтые, глупый глупый. Так нет, Темнозвёзд, мы должны спасать и беречь предводителя. Сколько жизней он может потерять? А что если это уже всё. Нельзя оставлять тут кого- либо, нет. Думай Думай. Ну же. Ну же. Что делать? Лапка? Кромешник? Костерок? Меднолапый? Темнозвёзд? Что нам делать на самом деле? Ведь все выйдут? Мы ведь не жертвы, не добыча, не может же быть так. Мы должны отдавать жизнь, но не предводителя же. Ведь так? Или нет? Я запутался... Он хочет ради племени? Ведь так и учили. Почему тогда его не отпускать? Да потому что он один из нас, а легко мы не сдаемся же! Да! Наверняка же есть что-то другое. Что-то. Надо только придумать. Лапка сможет придумать. Кромешник сможет. Или выбора нет и если сделать иначе, то кошмар не закончится? Что тогда! А? Что? Похоже выхода нет. Но. Не. Может. Же. Быть. Так. Да?
Мысли летели, как никогда раньше, путаясь в клубок, который невозможно распутать. Пузырчатый тяжело дышал и двигался куда-то вперед, хвостом ощущая соплеменников или сталкиваясь с чем-томешающем, сбивающем.

Кромешник

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 22:58 | Сообщение # 118

он из болотных огней,
серебра и теней

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2342

— Кости. Кошачьи кости.
— Что... Что они тут делают? — Лежат, очевидно, — И что теперь делать?

А вот это Кромешник хотел бы знать. Может...

— Может э-э-э, закопать их?

Вообще-то идея кажется глашатаю неплохой: раз уж причина в костях, то, наверняка, мучают сумрачных неупокоенные души бывших носителей этих самых останков — значит, надо похоронить их, как подобает. Хотя даже неясно, чьи это кости: хоть эта часть туннеля и принадлежит Сумраку, все-таки, этим подземным катакомбам уже немало лун, и кто знает, кого здесь могли замуровать.

Смазанное движение, которое опричник безошибочно различает в темноте: Лапка беспечно отталкивает черепушку в сторону, и она, как фарфоровая, звонко стукается о каменный пол, замирая.

Лапка смотрит на него, Кромешник убийственно холодно смотрит в ответ.

Однако сказать ей ничего не успевает — вперед выскакивает Меднолапый, загораживая собой проход в расщелину и останки, кривя в раздражении губы и шипя на ученицу. Несмотря на то, что мальчишка прав, его хочется отпихнуть лапой в сторону, как то сделала Лапка с бледной черепушкой: Кромешник-то прекрасно знает, что его слова никак не повлияют на ученицу, и толку от них никакого нет, только пустой шум и бессмысленное сейчас раздражение.

Отойди, Меднолапый, застревает в горле, когда опричник замечает, как что-то неумолимо растет у него за спиной.

По хребту скребется вязкий холод, и Кромешнику хочется хрипло и глухо посмеиваться, но он только смотрит на кучку костей и вьющийся вокруг, восстающий из-за спины Меднолапого чернильный морок — он медленно и проникновенно движется, складывается в призрачные силуэты, словно им управляют умелые руки древнего мага. Это по-настоящему жутко, но за все это время у сумрачного уже выработался иммунитет к страшилкам — и только отвращение клокочет внутри, когда влажные языки тьмы льнут к шерсти, когда осклизлые пальцы обхватывают горло и почерневшие рты склоняются к уху, обдавая тонкую чувствительную кожу смрадным дыханием. Чумной морок завязывает лентой глаза, заливает их чёрной, как ночь, смолой — и малейшие очертания соплеменников тонут, и кажется, будто ты сам тонешь в беспросветных черных водах, пока множественные голоса сливается воедино и надрывно поют тебе свой торжественный реквием.

– Нет покоя... Нет покоя нам... – пробирающий душу стон превращается в вибрирующее гневное рычание, змеиное шипение, рев водопада , – Виноваты, виноваты... Мы покажем, вы увидите!..

Из мрака рождаются размытые, нечеткие изображения, постепенно обретающие всё больше яркости и правдоподобности: Кромешник начинает ощущать дуновение зимнего ветра, чужеродный запах одиночки, и внутри болезненно натягивается, дрожа и звеня, струна, когда перед глазами всплывает знакомый до слабости в лапах образ.
Цепкий взгляд порочных желтых глаз, черная гладкая шерсть, змеиные повадки, отточенные плавные движения, сладкая, как расплавленная карамель, и ядовитая, как сок волчьих ягод, улыбка.
Котята, болото, убийство. И горячий шепот на ухо, тягучий голос с шипящими нотками:
— Ты такой грязный.
И Кромешник уже не знает, рассказывают ли ему историю или сознание заполоняют его собственные воскресшие воспоминания.

Туман сползает, сонм жадных до крови фантомов вновь скрывается в ущелье, и опричник жадно хватает ртом воздух, как если бы и в самом деле был погружен под воду. Впивается когтями в холодный жесткий камень до боли, пытаясь вернуть себе хотя бы призрачное ощущение реальности.

— Полоз, — голос предводителя доносится будто из-за стены, и Кромешник слегка трясет головой, выпрямляясь, упираясь взглядом в соплеменника. «О, я знаю», криво ухмыляется сумрачный одним уголком рта, немалым усилием сдерживая лихорадочную дрожь, — Их убийца - Полоз, сумрачный воитель с черной шерстью и желтыми глазами, давным-давно покинувший племя. Он мой старший брат.

Старший брат. Старший брат Темнозвезда. А Темнозвезд — отец...
В который раз к горлу подкатывает тошнота. Изображение перед глазами плывет и мутнеет. Асфиксичные приступы щекочут горло.
Твой дядя.
Мой... кто?

«Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь, котенок», «Ты такой же, как я», «Ты мой», «Я покажу тебе».

Нет, нет, НЕТ!

— Ха-ха, — глухой смешок все-таки вырывается наружу, но Кромешник давит его, хотя, кажется, он вот-вот взорвется от переполняющего его... Чего?

Это все так глупо.

— У нас с ним одна кровь. Им нужен я.

Внутри струна опасно обрывается, холод ползет по лапам и вонзается в глотку стальными клыками.

Нет!

— Н...нет.

Пузристый вырывается вперед, а Кромешник инстинктивно за ним — хватает клыками за загривок, грубо дергая назад, и удерживает передней лапой поперек груди на месте железной хваткой.

— Сиди тихо, одуванчик, — выдыхает на ухо юному воителю глашатай, поднимая лихорадочно блестящий, дикий, цепкий взгляд и упираясь им в Темнозвезда, — Отец, — впервые он его так называет вслух, ха — от этого даже легкое отвращение где-то внутри скребется, но сейчас полосатому плевать, — ты уверен, что это единственный выход?

Кромешнику, вообще-то, плевать на Темнозвёзда — он не испытывает к нему какой-либо сыновьей привязанности, предводитель не дорог ему от слова "совсем", он, вообще-то, и сам готов его порой убить, и единственное, что заставляет опричника произносить эти слова — банальный эгоизм.
Если Темнозвезд сейчас умрет, то...
У Кромешника больше не останется выхода. Цепь сомкнется, шипы тернового венца вонзятся в кожу. Он займет место, которое никогда ему не предназначалось. Тис... Они должны его дождаться. Темнозвезду нельзя умирать до того момента, пока не возвратится истинный Наследник.

Даже прекрасно осознавая, что здесь и сейчас другого выхода действительно нет, он все-таки до последнего вгрызается в какую-то смутную надежду.

Я не хочу.
Мне не нужно это.

Мне нужен он.

somewhere across the sea of time
a love immortal just like mine
will come to me eternally

immortal she
returns to me

Неукротимая

Дата: Закат, 19-Янв-2018, 23:34 | Сообщение # 119

✽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 9319

Неугомонная Лапка тут же суется вперед, выражается весьма неучтиво и также неучтиво тыкает лапой в один из черепов, отчего тот шумно откатывается в сторону, взирая на котов пустыми глазницами. Лютоволк на мгновение замирает, чувствуя, как спина напрягается, мышцы каменеют, а в груди неприятно сводит, будто кто-то запускает скрюченные пальцы прямо под ребра и теперь ворошит, копается в венах и сосудах, царапая ногтями по сердцу. Горячие мурашки прошивают хребет и скручивают тело до кончика хлестнувшего по каменному полу огненного хвоста, и он шагает вперед, намереваясь жестко оборвать начинающуюся перепалку, ─ Меднолапый был абсолютно прав, Лапку следовало не в ученицы понижать, а сразу пороть за необдуманные действия, однако сейчас явно было не время и не место для препирательств, ─ но так и застывает с поднятой лапой, широко раскрытыми глазами глядя за спину Меднолапого.

Тьма.

Бесформенное, непроглядное, отвратительное нечто словно поднимается от костей ─ сплетается в причудливые формы, подражает кошачьим телам или разевает сразу несколько пастей, шипит змеями, а в черных провалах крошечных глаз сверкают ядовитыми светлячками мутные блики огней.
Лютоволк инстинктивно дергается назад, но понимает: он не может сделать ни шагу, он не может пошевелиться, он не может даже вдохнуть, потому что черные сгустки поникают вместо необходимого кислорода в легкие, забивают дыхательные пути липким дегтем. Что-то обвивает лапы, ластится с боков, сдавливает шею, касается со всех сторон и заливается в глаза и уши, полностью отрезая его от соплеменников и всего мира. Ничего не остается ─ только бесконечная мгла, и он наедине с ней.

Невероятная беспомощность. Его тошнит от этого ужаса, забивающего все его сознание грязью и тьмой.

А потом тьма вдруг сменяется образами, и он снова чувствует, что может дышать. Картинки мелькают перед глазами, им будто бы кино со старой кинопленки крутят ─ заснеженный лес, беременная одиночка, котята, гибкая змеиная фигура, отчего-то кажущаяся странно знакомой, черная шерсть, ядовитая желтизна пронзительных, порочных глаз, пронзенная когтем узкого зрачка. Все сливается, закручивается в черный вихрь и рассыпается кровью, гнилым туманом болот, жадным чавканьем трясины, получившей желанную жертву, наконец ─ подземными ходами, темными и холодными, в которых так легко спрятать…

В живот словно кулак врезается, вдавливая желудок в позвоночник ─ он сгибается на выдохе, хрипло откашливается, ощущая на губах теплую кровь (кажется, он прикусил язык), порывисто отшатывается куда-то в сторону, смутно осознавая, что вновь имеет власть над собственным телом, медленно выпрямляется, стараясь привести сбившееся дыхание в норму, до боли вдавливает когти в каменный пол. Внутренности горят огнем.

Когда предводитель подает голос, Лютоволк молча поворачивается к Темнозвезду и смотрит, не отрываясь, внимательно и тяжело, глаза сухо поблескивают. Ему нечего сказать и он не делает ничего, чтобы остановить кота, когда тот поворачивается и делает шаг по направлению к расселине, только воспоминания как случайно пролитый на кожу кипяток из чашки обжигают сознание, на обратной стороне век мелькая неукротимым водным потоком, тяжестью сомкнувшихся над головой волн, разрывающимися от нехватки кислорода легкими. Слова несказанной вслух клятвы у дерева объявлений звучат в ушах: клянусь, ─ что в конце ее пути… ты… ты… с каждой оплошностью… ненав…

В ушах стучат барабаны. Или это так сердце бьется?

Воробушек

Дата: Сумерки, 20-Янв-2018, 09:29 | Сообщение # 120

яркий костер,
сумрачная инквизиция

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1584

Он не собирался начинать перепалку.

Тьма не выела все мозги, но сейчас, когда он чувствует неприятный, морозящий холод за своей спиной, он понимает, что готов просто простоять здесь вечность. Лишь бы клубы чёрного дыма прошли мимо, ушли, не затронув его, опять с головой не окунув в кошмары.

Сердце бьётся где-то в глотке, в то время пока он с уже выработанным спокойствием смотрит на проявляющийся ужас в глазах соплеменников. А он бы мог сидеть на белом и чистом снегу, вдыхать морозный воздух лагеря, не видеть затухающего огня, белеющих костей котят, чей череп так неосторожно отпихнула Лапка. Шейные позвонки едва слышно хрустят, когда он задирает голову, смотря на плотное марево, уже расползшееся по потолку.

Только не оборачиваться.

Хотя кто говорил, что Медянка умный и логичный оруженосец?

Повернуться почти всем корпусом, едва не утыкаясь носом во мрак, вдохнуть запах накаленной ярости и кислого, истлевшего страха, что тут же разлился по венам, затопил лапы по самые пальцы. Расширившимися глазами Медянка смотрел на то, как мрак приобретал какие-то свои очертания: молчаливый тотем из сплетенных тел, чудовищный фантомный рык множества пастей с дьявольски ровным рядом крепких и острых зубов. Он чувствовал, как его сердце на секунду, всего на секунду, замерло, оставляя с застывшим на пересохших губах дыханием, а потом с новой силой ударило, чуть не проломив грудину.

Чёр-рт.

─ Меднолапый, назад, ─ чужой голос ─ предупреждение, но оно не успевает проникнуть под корку мозга, потому что тьма, как по приказу, оживает и бросается вперед. Быстро, метко, выстрельнув, прыгнув на пару метров. Его же чуть не сметает этой ударной волной, воздух впечатывается в лицо, а легкие сжимаются от нехватки кислорода. Потому что вдохнуть он не может, будто окаменевший.

─ Нет покоя... Нет покоя нам... Виноваты, виноваты... Мы покажем, вы увидите!..

Перед глазами ─ пепел старых событий. Черные лоскутки ткани.

Ш-ш-ш ─ шипит радио в его голове.

Картинки четкие и яркие, он наблюдает за котом, даже не зная его, но чувствует, что что-то не так. Отточенно острый, но мягкий, будто балансирующий на грани. И убивающий раз за разом котят, разных цветов, размеров; шепчущий им на ухо о их грязной крови, пока чужие лёгкие затапливает вода, пока они не проваливаются сюда. Меднолапый не видит соплеменников, он видит карамельный, липкий взгляд, так что хмурится, неосознанно пытаясь втянуть больше воздуха в лёгкие.

Влажный взгляд последнего котёнка, его ужас, пробирающийся под кожу, немое сопротивление, вспыхнувшая ярость на такой конец. Жалкий, ничтожный конец. Как у Беспокойного, ха-ха.
Перепонки чуть не разрывает от шепота тысяч голосов, что слились в один монотонный звук.

Видение рассеивается, он опять может видеть соплеменников, смотрящих вновь на кости,а потом слышит голос Темнозвёзда, перебиваемый помехами:
─ Полоз, Их убийца - Полоз, сумрачный воитель с черной шерстью и желтыми глазами, давным-давно покинувший племя. Он мой старший брат.

Ему не нужно много времени, чтобы понять, что им нужен Темнозвёзд, что предводитель прямо сейчас готов пойти и умереть за племя, а Кромешник станет предводителем после этого. Пузырчатый рвётся вперед.

Меднолапый пытается собрать пустоту по крошкам внутри себя, заполнить, наверное, он до конца не мог понять весь ужас совершенных Полозом убийств. Но понимал, что мотива у него, кроме чистоты крови, не было. В голове зияла большая дыра, выеденная чужими криками, влажным взглядом и болью в грудной клетке, будто, это его топили в болоте. Специфичный привкус тины, вязкость и слабое дыхание, как и мелко дрожащие лапы, заставили сделать глубокий вдох, подавив кашель.

Медянке казалось, что у него в груди разрастается оранжерея маков.

Цветы заполняют гортань, их хочется вытащить, разорвать когтями, лишь бы раздраженно не оцарапывали нежную кожу. Запах давней крови мороком витал в воздухе, пока мальчишка смотрел.

Смотрел, как Кромешник плотно прижимает Пузырчатого, удерживая от необдуманных поступков, смотрел как-то пусто, всё ещё пытаясь удержать сознание, что так не вовремя начало уплывать, на плаву. Горячая кровь мажет по губам, пока он не облизывается, понимая, что вот уже долгое время кровь идет носом, что внутренние органы сжимаются в попытке выблевать всё то скудное имущество, что оставалось. Медянка незаметно пытается прижать лапу к носу, чувствуя, как капли медленно стекают по подбородку, ударяясь ошметками о грудь и падая на грязный пол. Перегрузка, кажется его кототопливо медленно подходило к концу, учитывая то, насколько заострились черты тела от длительной голодовки и как мир размывается при каждом вдохе.

Он не хотел становится обузой, потому вцепился когтями в каменный пол, пытаясь сдержать желчь на уровне горла.

До этого же жил как-то.

Даже без всех этих показательных выступлений, он просто жил.
А сейчас просто хочет вернуться домой и обнять мать.

Меднолапый отступает чуть назад, приподнимая голову, чтобы кровь затопила теперь горло, но не шла наружу, и прислоняется к стене, понимая, что дыхание всё ещё поверхностное и хриплое, а сердце бьётся через раз.