Верхнее Болото - Игровые темы - Ролевая Коты-Воители Знамение Звезд

Верхнее Болото

Тимьян

Дата: Ночь, 10-Ноя-2013, 15:55 | Сообщение # 1

идя долиной смертной тени,
не убоюсь зла

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1833

Верхнее болото

Вы когда-нибудь представляли себе болото в Сумрачном Лесу, том самом, по которому гуляют ужасные убийцы и предатели прошлого, страшные сильные коты? В любом случае, если вы окажитесь на Верхнем Болоте племени Теней, то непременно подумаете, что вот он - обитель зла и тьмы. По почве этого болота ходить могут только истинные воители Сумрачного племени, ведь здесь нельзя предсказать, где топь, а где суша. Зато здесь много лягушек и целебных трав, потому это болото у Теневых очень ценится. Но посмотрите, разве у вас не пробегают мурашки, при виде этого? Корявые, черные стволы тонких деревьев словно штыки торчат из болота. Они напоминают чьи-то лапы, которые вот-вот схватят тебя и утащат вниз. По ночам здесь особенно жутко, ведь на этом болоте чаще всего можно увидеть таинственные болотные огни. А иногда, можно услышать чей-то тихий шепот, зовущий за собой... Иди дальше, путник, ведь потеряться здесь легко - почти всегда болото окутывает густой, сизый туман.

Описание © Тимьян
Шапка © Ржавница

[cut noguest=Захороненные ]Пестроликая
Рыжегривая
Сверкающая Лапка
Репейник
Слеза
Ожог
Тимьян
Зяблик
Сапфир
Огнюша
Кленовник
Когтегрив
Мятный
Яролап
Гад
Ржавница
Тигриное Сердце
Ниточка
Беспокойный
Дремлик
Холодок
Темненькая
Лягушонка
Перышко
Бедокур
Горихвостка
Сосновая
Росянка
Мерцающий
Прогалинка[/cut]

Здесь можно найти:
· болотные совы;
· камышовки;
· выпи;
· филины;
· тетерева;
· водяные крысы;
· лягушки;
· водяные ужи

Из трав:
· водная мята
· клюква
· паутина
· незабудка
· подмаренник

[bgcolor=#e2e3c5]Отсюда можно перейти в:
пепелище
хищные воды

Ржавница

Дата: Закат, 13-Окт-2017, 17:49 | Сообщение # 256

Тень у самой кромки Солнца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 5066

Его шерсть сырая и грязная, а на лапах грязные "носочки", но это последнее, что волнует сейчас Беса. Паника, царившая в голове, выдергивала ящики его воспоминаний и рушила кирпичную стену, что он мысленно выкладывал. Сейчас невозможно было вспомнить что-то конкретное, прислушаться к внутреннему голосу. Кругом был кавардак.

Он прослушал шаги, боязливо оборачиваясь и вздрагивая от фантомных шорохов. Появившаяся Трель, заставила лекаря резко повернуть голову и чуть выгнуть спину. Боевой стойки он не знал.
Живой. Живые коты.
Ощущение безопасности греет где-то в груди, а мальчишка часто смыкает тяжелые веки, попутно кивая.
- Д-да, я не знал, что они так умеют. - Голос уставший, а недавняя дрема только ухудшила состояние.

«Тис. Болиголов»
Удержаться и добыть ромашку, а не сожрать по пути домой какое-нибудь из ядовитых растений. Ему потребуется огромное количество мака и ромашки.

Отворачивает голову и протяжно зевает, упираясь лапами в мягкую почву. Катитесь все в болото, давайте уже покончим с этим спектаклем. Смотрит на Мушку, прикусывая язык зубами, не зная, что можно вообще говорить в такие моменты.
Го-во-ри-ть. Это слишком тяжело. Ду-ма-ть. Слишком сложно.
Похороните его третьим.

бесследный воин сумрака

не бойся с дороги сбиться
иди через тёмный лес
с тобой ничего не случится

я здесь

Инай

Дата: Ночь, 15-Окт-2017, 19:20 | Сообщение # 257

тени моих
»сновидений

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 822

`верхний лес

Бесцвет добегает совсем уж запыхавшимся и усталым, задолбало уже идти, честно, хотя он сам виноват, не так и далеко все находится. Смердит еще хуже, чем у Гремящей тропы, но тут хотя бы запах природный, не так противно. Тем более Беспокойный и так весь в трясине, думается, не из этого ли кладбища его вытаскивали. Впрочем, на территории Сумрака довольно много болот, впрочем, какая вообще разница, все равно путь Сумрачных всегда один: от яслей до Верхнего болота, только витают долго, как мухи под потолком, хотя некоторые следуют четко по траектории, подобно Ниточке, к примеру. Путь в жизни вообще у каждого в своем чертовом клубке, кого носит из стороны в сторону, а у кого дорогая прямая, плиткой выложенная, и не всегда поймешь, что лучше.

Он подходит медленно и тихо, чтобы не вспугнуть никого и самому не потонуть; сваливает тело перед лапами Бесшумного, мол, на, получи и распишись, я доставил.

— Прошу прощения, что так долго.

На морде ни эмоции, объяснял уже, все дело у него в горле застряло, он никого практически не знает, так, соплеменники. Он освобождается от ноши и чувствует чуть ли не крылья за спиной, прям дофига живым. И как-то сразу легко и в теле, и в лапах, и в голову будто ударяет и хочется улыбаться. Он отворачивается спиной ко всем и отходит подальше, усмехаясь себе под нос (смерть всегда производила на него странное впечатление). К торжеству он не имеет никакого отношения, просто постоит в сторонке, вдруг помощь еще нужна. В мыслях черт пойми что, такое же болото, наверное.

Бесцвет • 32 • Тени

неподдельная тяга к бродячим псам – разрывает тебя, поет:
это молодость солью к твоим глазам прилипает. кровит, ревет.

ав (с) я

Сообщение отредактировал Инай - Ночь, 15-Окт-2017, 20:54

Инай

Дата: Рассвет, 16-Окт-2017, 22:32 | Сообщение # 258

тени моих
»сновидений

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 822

Сидеть здесь больше нет сил. Происходит ровным счетом ничего. Вроде бы хочется дождаться чьей-то реакции, банальной даже, пусть ухом дернет, чихнет, но все молчат (а может быть просто кто-то нетерпеливый), поэтому Бесц думает, ну это все к черту — на похоронах он точно ненужен, он эти трупы не знал, а так вот, донес их и хватит. Он не гробовщик и не священник, а все нужные уже здесь. Сумрачный кланяется Бесшумному, Трели, даже бросает пустую улыбку Мушке и приторно-грустно говорит, уходя:

— Удачной им охоты в Звездном племени.

И все понимают, даже он сам, что и слова ничего не значат, и его невесомое настроение, он сам ничего не значит и вообще какой-то странный, так что исчезает в утренней дымке, мелькая кончиком хвоста. Хочется подальше сбежать от всей этой горечи, смерти, душащей горло. И скучно, и тупо, и противно, и помогитепожалуйста, чтопроисходит.

`верхний лес

Ржавница

Дата: Утро, 17-Окт-2017, 21:49 | Сообщение # 259

Тень у самой кромки Солнца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 5066

Невесть сколько они здесь уже находились в компании котов, начавших источать не столь приятный запах. Желтоглазый устало жмурится, отрываясь от места. Бесцвет их покинул, оставив тело Беспокойного. Мать погибшей пропала на середине пути, а Трель и Мушка сидели тихо.
Бесшумный медленно движется вперед, думая, что можно сказать и произнести в этот момент. Как нужно прощаться с покойными? Просто столкнуть их в болото...?
- П-пусть лапы ваши будут быстрыми, дичь вкусной, а подстилка с-з-сухой и мягкой. - А сны спокойными. Мысленно вздыхает лекарь, произнося слова довольно громко и почти без запинок. Он не был уверен, что нужно говорить именно это, но в виду неосведомленности мальчишка сказал первое, что пришло в голову.
После этого серо-бурый стиснул зубы на окаменевшем загривке Беспокойного, резко и нелепо подняв его тело, развернулся и донес до болота. Он и представить не мог, что кот настолько тяжел. Шея лекаря напряглась, а мышцы завыли от непривычной нагрузки, Бес же старался никак не подавать признаков слабости. Выпустив тело ученика в пучину мутных вод, юнец вернулся за Ниточкой, намереваясь как можно скорее покончить с этим. Девчонка оказалась легче, но натянутые мышцы шеи так не считали. Опустив и ее следом, совенок обернулся на кошек.
- Пора возвращаться.
Усталый взгляд удержался на соплеменницах несколько секунд, а голос был тверд, пусть и для восьмилунного ученика. Вскидывает голову, стараясь идти как можно ровнее. Неужели церемония окончена и можно вернуться в лагерь, к живым котам.

верхний лес

бесследный воин сумрака

не бойся с дороги сбиться
иди через тёмный лес
с тобой ничего не случится

я здесь

Мёд

Дата: Рассвет, 06-Ноя-2017, 11:25 | Сообщение # 260

золоmиmся сумрαк оm αнгеловα крылα

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 578

aurora — runaway

Трель ощущает, как потоки времени медленно текут мимо нее, сплетаясь, как клубки змей — как гадюки? — трупы похоронены, 'бесы' уползли оба, кто куда, каждый в свою сторону. Бесы мрака. И только Трель пустила здесь корни, кажется, даже ощущая тактильные глюки, чувствуя, как сквозь когти прорастают цветы, как лапы деревенеют и покрываются листьями. Кидает смазанный, воспаленный взгляд на Мушку — ты тоже это видишь?
Сон покинул их обеих и это место, сон, кажется, покинул Землю совсем, потому что все вокруг было заспанным и уставшим от существования — сама атмосфера давила, и этот мерзкий туман, как мутное молоко, в котором они увязли (раньше он Трели даже нравился, сам по себе, отдельно от болота, но не сейчас и не в этот момент). Не успели уйти.
Трель делает судорожный вдох, будто очнувшись от чего-то, и шагает вперед, освобождаясь от опутавших ее растений. Все это глюки, конечно же, да, спать надо больше.
Верните меня домой, я не выдержу.
Передние лапы намокают, бледная чертыхается, понимая, что наступила в болотную воду. Опускает взгляд...
На лапах багровеют пятна крови.
Это служит рычагом пробуждения — кто знает, что за чертовщина это была, но на явь это не было похоже... почему тогда.. Почему Трель ощущает запах железа, сопровождающий вид крови на лапах? Кап-кап.
Из носа течет кровь.
Трель вытирает морду лапой, стараясь убрать потеки с губ, но лишь размазывает красную жидкость по лапе и по левой щеке. Забивает на это, и, обернувшись на Мушку, зовет за собой жестом хвоста.

— Пошли.

верхний лес

[indent]я любовь эту буду теплить и вынашивать так, чтоб она разрослась во мне деревом
чтобы кончики пальцев стали ею окрашены
и чтобы её во мне — немерено[/indent]

х падь|медовый
х двенадцать
х сумрачный ангел

Моль

Дата: Рассвет, 06-Ноя-2017, 15:38 | Сообщение # 261

ϯень костров
чумного психопата

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 804

Мушка смотрит, как тело сестры медленно погружается в болотную жижу, хочет отвести взгляд, зажмуриться, что угодно, лишь бы не видеть этого. Но смотрит. Девочка знала, что в других племенах котов хоронят в земле, выкапывая ямы, и не могла понять, почему они не делают так же. Можно отметить место, где похоронен близкий и приходить туда, разговаривать с ним, касаться промёрзшей земли, просто молчать. Но они Сумрачные. Мушка с неистовой силой закусывает губу, но крови почему-то нет. Только, когда из вида скрылся кончик хвоста, девочка отворачивается и смотрит по сторонам. Мамы нет. Они с Трелью здесь уже очень долго, а её нет. Наверное, она всё же не смогла найти в себе силы прийти. Сумрачная стискивает челюсти и опускает голову.

Ниточку знали многие. У неё была большая семья и друзья. А похоронила её незнакомая ей воительница и одна-единственная сестра. Мушка пыталась понять, почему, но ничего в голову не приходило. Это просто странно. И страшно.

Переводит взгляд на Трель и глаза её округляются от ужаса. Она выглядит просто жутко. Смертельно уставшая, с тонкой струйкой крови, стекающей из носа. Страшную тяжесть Мушка почувствовала секундой спустя. На её плечи словно упал целый мир, лапы подкосились, но каким-то чудом она устояла. Сознание трещало по швам. В голове что-то стучало, хлюпало и булькало. Девочка снова качнулась, опираясь на рядом стоящее деревце. Она ведь уже очень давно не спала. Да. Надо поспать. Мушка кивает Трели и пытается сделать шаг за ней, но лапы становятся ватными. Паника подступает к горлу.

она не спит не спит не спит

Теперь она начинает медленно понимать, что это был за взгляд, который бросила на неё Трель. Она чувствует то же самое. Мушка пытается ухватиться за эту мысль, но получается не слишком хорошо. Она всё ещё не может двинуться. Она всё ещё видит эту темноту, как из того сна, всё ещё не чувствует лап, а в лёгкие забивается несуществующая пыль. Девочка закрывает глаза и дрожит. Она уверена, что, если она их откроет, прямо перед ней появятся два шипованных льдом глаза и маленькая фигурка, облепленная тиной. Как Беспокойный. Мушка пытается что-то сказать, что ей плохо, что она не понимает, что происходит, но она просто дрожит у дерева, не в силах даже открыть глаза. Дура. Снова.

Нет. Она должна взять себя в руки, хоть на чуть-чуть, нужно догнать Трель, нужно понять, что происходит. Мушка опускает голову максимально низко и медленно открывает глаза. Дрожит. Стойкое ощущение, что она в одном из своих кошмаров, точнее, в довольно конкретном кошмаре. Только не чёртовы силуэты. Она пытается, скорее по привычке, чем всерьёз, заняться самокопанием, понять, что ей стыдно за свою трусость, но всё, что она может, это изо всех сил пытаться не упасть. Девочка просто должна найти Трель.

Θ верхний лес Σ

моль | двенадцать | дитя сумрака

холод, рассвет, снежок, пляска замерзших розг
...........и как сплошной ожог —
...................не удержавший мозг

Неукротимая

Дата: Утро, 23-Янв-2018, 22:45 | Сообщение # 262

✽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 9319

скат

Верхнее Болото. Кладбище. Святыня. Так когда-то говорил воитель Кромешник оруженосцу, полукровке-бастарду Волчонку, почти обманом заманив сюда первый раз, и его голос сейчас звучал в голове, шепотом заливался в уши, горячим дыханием обжигал замерзшую нежную кожицу. Лютоволк раздражено тряхнул головой, оскалился в пустоту: без тебя знаю. И твердо шагнул вперед под вой ветра в хлипких кронах здешних тонких деревьев, черными палками торчащих из болота. На что-то подобное и налетел по глупости ─ по глупости ли? ─ Бедокур, только меньше, но не менее острое ─ умудрилась ведь деревянная пика пробить грудь и пронзить легкое.

Подушечки лап обожгло мокрым и холодным, характерный запах топи ударил в нос ─ тина, кислинка, сырость, почти выветрившийся аромат соплеменников. Лютоволк прошел еще немного вперед, пока мягкая почва под лапами не стала окончательно опасно проседать под его весом, и остановился, ощущая, как спину холодит чужое тело ─ вместе с жизнью его покидает и тепло, остается только могильный холод, просачивающийся сквозь кожу. Он коротко выдохнул, прикрыл глаза… и чуть присел, наклонившись в сторону.

Топь с тихим хлюпаньем приняла аккуратно соскользнувшего с его спины Бедокура.

Лютоволк еще немного постоял, позволяя порывам ветра ерошить шерсть, а потом вдруг сорвался с места, неосторожно проваливаясь в грязь по самый живот, но не сбавляя набранную скорость.

пустой лес

Воробушек

Дата: Ночь, 11-Фев-2018, 15:13 | Сообщение # 263

яркий костер,
сумрачная инквизиция

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1584

пустой лес.

Болото встречает его синеватым отблеском болотных огней, кривыми зубьями пней, что сюрреалистичными чудовищами вырисовывались из-за непрерывного потока сизого тумана. Мутная топь колыхалась, блестя каплями густой росы, что слегка поблёскивала на присыпанном снегом мхе, от неё исходил пар, как будто под болотом развергнулся ад. Меднолапый же думал всегда, что ад уже царит на земле, когда душа буквально крошится под натиском гранитных плит непониманий и потерь. И как вообще можно остановить этот злой рок, когда ты, казалось, уже полностью раздавлен, превращён в тонкую скорлупку, а из неё, искорёженной и крошащейся, вытекает вся склизкая жизнь? Медянка останавливается, сглатывает вязкую горьковатую слюну с привкусом отчаяния, не ступая дальше, колеблясь на самом краю.

Грань. Это была его грань. Грань отчаяния — незримая черта, отделяющая его от концовки, от эпилога, где говорилось, что мальчишка жил дальше, а его сестры уже не было. Не было её запаха, смешанного с запахом тёплой детской. Он знал, знал, что этот запах остался за её ушами, у самых корней, где теперь таинственно поблёскивали серебристые ниточки-волосинки, седые пучки кошмаров. Медянка фыркает, а потом заходится в приступе смеха, что нарушает тишину, огоньки в дали мечутся и пропадают, потревоженные.

Он верил, что ему хватит сил защитить, уберечь хотя бы свою семью, он верил, что у него не будет кошмаров, что он перепрыгнет все проблемы, встанет на верхушке, где будет хорошо виден закат его долгой, славной жизни. Как тогда, когда к его боку прижимался тёплый бок Душки, ветер на верхушке был ослепительно чист и свеж, он пьянил. Меднолапый тогда ещё умел улыбаться, тогда он видел мир глазами полными детского озорства, он видел, что глаза Душки — молодая листва сезона ранней весны, глаза Змеелапой — тёмная зелень малахита, глаза Змееуста — чернильная тьма синего вечера, глаза Сосновой — тягучий мёд, сладкая карамель, которую можно тянуть на языке долгое время, глаза Квакши...

Когда солнце, обозлившись, почти сжигает траву, подпаляет её, она иссыхает, желтеет, теряет жизненные краски, а потом вспыхивает пламенем. Квакша была той самой травой, что являлась источникам огня Меднолапого, вот только её спалило синее пламя. Наверное, поэтому он так мечется, так сдаёт позиции, потому что не знает, где ещё можно быть, где можно существовать, лишь бы не нарваться на лёд и не потухнуть.

Закат перед его глазами разгорался раньше, пачкал облака отблесками оранжевых всполохов, красной кромки солнца, что почти потухло, синевой, что ползла следом за ним, будто подгоняя. Но это было в голове Меднолапого, в сказочных воспоминаниях, похожих на обрывки когда-то красочных фотографий. А потом прыжок, скачок, снег запачкавший снег, промочив её, тепло рядом, светлые искры хитрых глаз и змеи полосок.

Он понимает, что именно сейчас, он остался один.

И черта не кажется теперь страшной, тепла рядом нет, есть лишь безжалостный ветел и холодный, липкий туман. Медянка глубоко вдыхает терпкий запах сырости болот, тихо выдыхает и идет дальше, наступая на плотные участки, где нет той самой опасной топи. Он ориентируется на чуйку, на ощущение колыхания почвы под лапами и мягкости мха, присыпанного крошевом снега.

Труп он опускает чуть дальше от начала болот, смотрит на далёкие, таинственные огоньки, а потом начинает тихо и сдавлено говорить:
— Я думал, что ты будешь всегда со мной, что мы всё так же будем соревноваться в скачках к вершине, что только приблизило бы наш с тобой закат, — он наблюдает, как вода медленно мочит бока сестры, как земля разевает свою пасть, готовая заглотнуть её тело, спрятать, — Я хороню тебя на болотах, тебе бы понравилось это место? Болотные огни похожи на твои глаза, Горихвостка, нет, Квакша, я всегда буду называть тебя Квакша, даже если тебе не нравилось бы это. Я хочу сохранить твой яркий образ ожившей тени, а не блеклого ветра скорой боли.

Медянка прижимается губами к её лбу, а потом мягко проводит языком, распрямляя упрямую складку. Это был его первый поцелуй, отданный мертвому.

Болота засасывают её, вбирают в себя, как вбирали миллионы трупов до этого, как будут принимать и дальше, даже когда умрёт Меднолапый. Над их головами всегда будет небо, под их лапами всегда будет земля. Болотные огни — стражники твоего вечного покоя, Квакша. Над её головой полураскинулись старые побеги когда-то ветвистой ели, что уже иссохла. Ель — надгробие твоей усыпальницы. Медянка улыбнулся, смотря, как спокойное чело исчезает за мутной пленкой воды, а ветер воет колыбельную где-то в лесах, с силой рассекая воздух страшными порывами.

Холодная влага на щеках, что обожгла губы, искривленная нить рта, Медянка настолько беззащитный, что позволяет себе оплакивать свою мёртвую семью. Но он плачет тихо, лишь солёные капли стекают по щекам, путаясь в потемневшей шерсти. За этот мор он стал почти стариком, у него седина на лопатках, что паутинкой прошлась до самых ушей, у него слишком тёмные глаза, что теперь опять закрыты сеткой от внутреннего голоса, воющего на одной ноте. Он вскакивает, рычит, ругается, терзаемый изнутри, этого не видно, он просто не может остановить то, что он начинает разлагаться. Он мёртв.

— НЕНАВИЖУ ВАС, СЛЫШИТЕ, НЕНАВИЖУ! — Меднолапый один, он рычит, стараясь понять, что он вообще делает не так. Что мешает року оставить его в покое и переключится на кого-то другого, не затронув дорогих ему людей. — ненавижу.

Почему он, мнимый себя лучшим, не может и лапой пошевелить, чтобы прекратить это все? Он настолько слаб? Он настолько ничтожен, как песчинка в пустыне, которая не сможет не повиноваться ветру?

Меднолапый обкусывает губы, шипит, рычит, а потом, в последний раз глянув на могилу Квакши, срывается с места. Тело не повинуется ему, его шатает из стороны в сторону, потому пару раз он чуть не падает, чувствуя, как его тошнит, мутит, рвёт. Внутреннее кровотечение души, приводящее к летальному исходу. Слёзы заканчиваются, а он наконец падает в сугроб, пересекая территорию начала болот, но ещё не попав в пустой лес. Он прячет морду в холодных снежинках и сдавленно шепчет что-то о том, что он уже просто не может так уже, не может.

Поднимается с трудом, прогоняет мутную пелену с глаз, смотря на нестройный хоровод болотных огоньков, стражей его Горихвостки, что опять зажгут огонь в её чистом сердце. Меднолапый не умеет искренне улыбаться, его улыбка столь безбожно уродлива, что почти разрывает острое лицо, искажает, превращая в немую картину мученика адовых пепелищ.

— Прощай, Квакша, я приду только тогда, когда добьюсь своих целей. Ты же будешь меня ждать, сестрёнка?

Меднолапый разворачивается и скрывается за плотной стеной берёз.

И он не оглядывается.

пустой лес.

мы всего лишь топь и ветви. спи, мой братец, станет легче
лес с болотом на рассвете видят сны по-человечьи

лань ` 8 лун ` сумрачный уц

Сообщение отредактировал Воробушек - Ночь, 11-Фев-2018, 15:22

Воробушек

Дата: Полдень, 27-Июн-2018, 05:41 | Сообщение # 264

яркий костер,
сумрачная инквизиция

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1584

скат;

Болото было за гранью, это он понял ещё будучи здесь впервые. Здесь пахло стариной, многовековой, чистой, что проникала в организм вместе с воздухом и наполняла фантомной надеждой, спокойствием, которое, однако, рассеивалось, как только покидали владения мертвецов. Солнце вычерчивало в воздухе силуэт тумана, что чистой, блестящей крошкой распадался под лапами; туман был здесь всем: колыбелью, матерью, голосом, пуховым одеялом, он вился, оплетал деревья, придавая им вид великолепия, изящного совершенства — потому это место было устрашающим. И волшебным. С его бесшумно растворяющимися, дрожащими болотными огнями, что пугливо мерцали вдалеке, приковывая взгляд, с его тишиной, нарушаемой лишь эхом лёгкого голоса, то разговаривали болотные духи, прячущиеся в тине, в переплетениях жёсткой травы оно создавало неизгладимое впечатление на каждого, кто только бывал хоть раз в этом месте.

Меднолапому же был дорог лишь один закуток, где маленькая, тонкая, кривая ель пыталась тянуться наверх, но не могла, лишь плача и скучая. Он подарил ей друга, вечного друга, чье тело сплетается с многовековыми корнями и навсегда останется там; он подарил ей надежду, а она подарила ему кров. Ему и его дару. Тебе спокойно, Квакша? Меднолапый не улыбается, но и не хмурится, его лицо будто застыло между временем и пространством, он будто стал одним из призраков, жаждущих лишь одного — мести. Это было видно в матовом мерцании его глаз, в рваных движениях и разлившимся на всю радужку зрачком. Будто, тьма решила покорить его полностью, без остатка.

Облезлые ветви нависли над усыпальницей, будто охраняя вечный покой мертвой; рассвет уже полностью растопил небо, что наливалось сочной лазурью бледнеющей лишь к горизонту. Меднолапый будто имел ту самую мистическую связь с болотом, так что оно расступалось перед ним, а кочки выстраивались в ровные ряды, хотя, конечно, он просто знал, куда ступить; глаза его замерли на хрупком основании деревца, что оплетало корнями большую кочку, возвысившую его, будто указатель, что вот я, вот. Он шагал твердо, без мнительности, не смотрел под лапы, но каждый раз находил ту самую твердую тоску, будто прошлый раз, наполненный сомнением, навсегда отпечатался в юной голове.

Привет, Квакша.

Только возле могилы все в его виде изменилось; лицо приняло выражение личности, что самостоятельно разрывает себя на куски, чтобы переклеить заново, но оно не выражало страданий, пустых и мрачных, наоборот, оно цвело жесткостью, холодностью и решительностью, что подпитывалась яростью, самой настоящей, горячим металлом разливаясь по коже, испепеляя шерсть. Меднолапый схватил крепкими зубами за загривок Сосновой и потянул на себя , стаскивая непосильную ношу с своих плеч и чувствуя небывалую лёгкость. Как мало, оказывается, нужно, чтобы научиться парить. Тело медленно опускалось в топкую землю, приходилось с силой давить на чужие плечи, чтобы полностью погрузить труп в болото.

Котят он не трогал.

Он, осознав, сделав выводы, будто принял данность из двух выживших котят, не как дар жизни, но как равноценный обмен между жизнью и смертью. И Квакше, и Сосновой быстро подобрали замену, а он, Медянка, принял, не смог отказать. Но не чувствовал себя так, будто смог нечто приобрести.

Безразличие.

Пугающее, ограненное, холодное, как эмоции Змеелапой; Меднолапый скользнул по маленьким комочками, выждал, пока они исчезнут следом за матерью.

— Единственное, что я хочу произносить здесь — это правда, понимаешь? — У него не глаза — сплошная лихорадка, — Единственное, что хотела Сосновая — подарить мне настоящее детство, у нее почти получилось. Детство без косых взглядов и разговоров за спиной, детство с заботливыми родителями, готовыми прийти на помощь.

Он приближается к ней, но не трогает, то ли боится обжечься/остыть, то ли чувствует раздражение от одной мысли, приводящей к физическому контакту. Лишь смотрит в чужие глаза, зрачок заполнил всю радужку и теперь влажный блеск темного озера завораживал.

— У Квакши был талант на грани, — он прикрывает глаза, смакуя вкус воспоминаний, — видеть ложь с такой кристальной точностью. Она ошибалась лишь в одном — я никогда не хотел ей верить, потому что знал все равно, что Змееуст не мой отец и никогда им не был, — в самое ухо, обжигающе, почти касаясь губами, — учитель, наставник, глашатай, лидер, но не тот, кто мог воспитать.

У него не было никакой цели, кроме донесения информации до чужого пытливого ума; но Меднолапый будто открывался, здесь, на пороге жизни и смерти. В его чертах сквозило что-то неясное, будто он все ещё колебался, будто он пытался справиться сам с собой, но лишь ещё больше замыкался, буквально захлапывая все замки.

Ты же подозревала?

— Я ненавидел их, каждого, даже мать, это было на грани того безумства, что пожирает без остатка, — голос срывается сначала на высокие ноты, но потом переползает на низкое членораздельное шипение, — у меня не было _ничего_, лишь хрустальное будущее и неясное прошлое. Цепочка строилась с детского возраста до самой юности; когда мать призналась мне, я уже знал, оставалось лишь отыскать имя. Я мог быть полукровкой, я мог быть кем угодно, я пачкал Душку, осознанно, дико. Разве не смешно то, что наследник предводителя, презирающий грязнокровие, скрепил узы кровавой клятвой с сыном предателя и труса? Стал грязным не только снаружи, но и внутри.

Стал полностью его.

Меднолапый порывисто прижимается щекой к щеке Змеелапой, смотрит на колеблющуюся дымку тумана за её спиной.

— Шепчущий — шепотом в пустоту, — сын Гада, предавший племя, оставивший наследников. Я говорю тебе не потому, что мне сложно удержать это в тайне, а потому, что хочу, чтобы ты всегда слышала правду, касающуюся меня, лишь от меня одного.

Приподнимает голову, смотря внимательно, но худое безразличие аккуратно цепляет пальцами его подбородок, привлекая внимание. Меднолапый чувствует, как ухмылка разрезает его морду, как страх тонет в колодце прошлого.

Чуткий наклон чуть левее, острые уголки узких глаз, где на дне плещется самое настоящее предупреждение.

Хохотунчик

Дата: Полдень, 27-Июн-2018, 15:32 | Сообщение # 265

☼ я — лишь свет
в τенน ☽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1749

скат;

Шепот сотни глухих голосов врезался в нейроны, вызывая яркие вспышки, импульсы, взрывающие немое сознание. Летнее тепло внезапно исчезло и Змеелапая чувствует, как тысячи ледяных иголок впиваются в кожу, пускаются в путь по венам и артериям, прокалывая каждый орган, каждую чувствительную стенку ее организма, выходя наружу острейшими шипами. Находясь здесь, она чувствовала смешанные чувства: воспарив, чувствует тяжелый вес собственного тела и боль обрезанных крыльев, двигаясь, ощущает, как сама земля сковывает ее лапы, стараясь пленить полосатое тело в своих смертоносных объятиях. Змеелапая делает шаг в сторону, вырывая испачканную конечность из разжиженной земли, и, осторожно тряхнув ей, сосредоточенно идет следом за Меднолапым, стараясь случайно не угодить в трясину.

Она знает, что принц здесь не впервые, помнит о его умершей сестре, но продолжает молчать, понимая — это единственное, что она может для него сделать. Не задавать вопросов, не тревожить и без того холодным голосом болотные огни, за чьей дикой пляской она наблюдает вокруг. Духи, замершие в ожидании, предвкушении нового дара.. принцесса чувствует, как мурашки пробегаются по спине и поводит плечами, чтобы моментально разогнать их.

Но никак не может избавиться от ощущения холодных пальцев, нежно касающихся ее затылка, поглаживающих корни темных ушей. Взмах хвоста, ей сейчас не до этого.

Бульк.

Останавливается, отчетливо слыша столкновение грузного тела с его усыпальницей; видит, как медленно оно погружается, принимая объятия топей, и ощущает какое-то леденящее чувство в груди, наблюдая за Меднолапым, который всеми силами старался ускорить попадание матери в ее гробницу. Становясь рядом, Змеелапая опускает в топкую землю двух котят, после на шаг отстраняясь, теперь уже сверху наблюдая за тем, как их макушки исчезают в топкой низине. И ничего не чувствует.

Лихорадочный, почти безумный взгляд цвета горящего янтаря, пламени, с которым столкнулась зеленая хвоя, на какую-то долю секунды своровал дыхание, отзываясь стеклянным блеском в ее глазах. Кошка смотрит на принца почти безразлично, но в глубине души понимает: то, что он скажет сейчас, не будет простой речью, посвященной погибшим и ныне здесь похороненным.

— Единственное, что я хочу произносить здесь — это правда, понимаешь? — едва заметный кивок, сопровождаемый подозрительным блеском, — Единственное, что хотела Сосновая — подарить мне настоящее детство, у нее почти получилось. Детство без косых взглядов и разговоров за спиной, детство с заботливыми родителями, готовыми прийти на помощь.

Он приближается, но не касается, лишь заглядывая в глаза ученицы своими, внезапно потемневшими и почти внушающими ужас.
Она выпускает когти, вонзая их в мягкую землю, но на лице не дрогнул и мускул; Змеелапая по прежнему смотрела прямо на него, с пониманием и скрытой опаской.

Змееуст не был родителем, готовым прийти на помощь. Змееуст не был отцом, который был рядом в тяжелое время. Змееуст не был для нее кем-то большим, чем просто кот из легенд и нынешний глашатай, добившийся успеха и славы у соплеменников, но не у старших детей. Мгновенная усмешка, в следующую же секунду втоптанная полосатыми лапами в скользкую землю. Они могли бы это исправить.
Но никто не хотел.

И Змеелапая была не настолько глупа, чтобы не заметить отсутствие этой связи между ним и Меднолапым. Рыжий ученик не был похож на ее отца ни внешне, ни духовно; словно разные полюса, которые могли вызвать друг у друга лишь отторжение, но никак не слияние. Это была вещь, не требующая догадок, вещь, имеющая ответ как сам собой разумеющийся. Вещь, на которую всем плевать, пока ты не превратишься в бесполезный мешок костей.

Она рефлекторно дергает ухом, ощущая на нем горячее дыхание парнишки, лишь делая едва заметный шаг назад, чтобы отчетливо видеть горящие глаза, что медленно окутывала едкая, холодная тьма.

Речь Меднолапого становится похожей на пред безумца; Змеелапая чувствует раздражение от скачущего вверх и вниз тона его голоса, то срывающийся в крик, то переливающийся на членораздельное, неприятное слуху шипение. Девчонка смотрит на него со свойственным ей высокомерием, холодом и режущим равнодушием, но в глубине души изо всех сил борется с желанием ударить, поранить, окунуть старшего оруженосца головой прямо в эту трясину и сказать «очнись, возьми себя в лапы». И вместо этого смотрит, заглядывает прямо в глаза, не проявляя никаких эмоций и позволяя неприятному блеску затаиться на дне ее зрачков.

«Если бы меня волновала твоя кровь...»

Он прижимается щекой к щеке, сбивая мысли и выкидывая их наружу, только продолжая говорить. А принцесса жмется сильнее, отрешенно глядя вперед, за его спину, всматриваясь в безумную пляску болотных огней.

— Шепчущий, — это ей ничего не дает, но ученица не движется, уголком сознания понимая важность момента, — сын Гада, предавший племя, оставивший наследников. Я говорю тебе не потому, что мне сложно удержать это в тайне, а потому, что хочу, чтобы ты всегда слышала правду, касающуюся меня, лишь от меня одного.

Она отстраняется, направляя на мальчишку взгляд остекленелых глаз.
Неужели он и правда не понимает? Змеелапая поднимает лапу и подносит ее к приоткрывшейся пасти, переворачивая подушечкой вверх.

Укус, но ничего в выражении ее лица не выдает резкой, мгновенной боли, которой для принцессы словно просто нет. Она внимательно смотрит на Меднолапого, сына Шепчущего и Сосновой, и держит лапу над землей, поворачивая подушечкой набок.

С самого рождения Змеелапая знает цену той алой жидкости, что текла по ее венам. Кровь, определяющая твой статус и положение, определяющая твою важность; кровь, которой всю жизнь придавали огромное значение, сейчас не имела никакого значения для нее.

— Видишь это? — равнодушно; она склоняет голову набок, устремляя ледяной взгляд на темные, рубиновые капли, стекающие и стремительно спадающие вниз, перемешиваясь с топкой землей под их лапами, — это — сумрачная кровь, — Змеелапая поднимает взгляд, исподлобья стреляя прямо в его глаза, и в таком положении замирая, — моя кровь. — голос звучит ровно и спокойно, только блеск в глазах нехороший, темный.

Змеелапая чувствует, как бурлит внутри раздражение, злость, и она позволяет ей выйти наружу, перемешавшись с рубиновыми каплями вкуса железа. Вкуса, который знаком каждому. Она протягивает подушечку Меднолапому, скользнув взглядом по его лапе, а зачем — ударяясь в глаза.

—Подними, — звон холодной стали, почти приказ, — если ты до сих пор так ничего и не понял, то ты — дурак, — последнее слово окунает ее голос в глухое шипение; зеленые глаза сощурились, а зрачки превратились в две тонкие щелки; кровь капает в такт биению ее сердца, отзываясь режущим жжением, — ты — не твой отец, — и в какой-то момент уголки ее губ растягиваются в выражении, похожем на ухмылку. Неужели только она чувствует хрупкую торжественность этого момента?

Она переходит на полушепот, заглядывая ему прямо в глаза.

— Давай испачкаем друг друга, принц, и _никто_ не сможет справиться с той силой, что течет в наших жилах.
— Никто, кроме нас самих.

Yeah, I'm out of my mind
I might as well embrace it, yeah
________And the day I die
You'll know that I'm a
_______________Genius

Сообщение отредактировал Змеелапая - Полдень, 27-Июн-2018, 15:33

Воробушек

Дата: Полдень, 27-Июн-2018, 17:08 | Сообщение # 266

яркий костер,
сумрачная инквизиция

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1584

Солнце поднималось выше, но не могло разбить атмосферы, царившей на болотах; коряги вырисовывались более четко, огранённые призрачным ореолом, будто подсвеченные изнутри. Болото дышало жизнью, через их лёгкие, поработив их тела и заперев души в призрачную клетку мыслей. Вода, видная изредка под лапами, пахнущая сыростью и тиной, блестела, когда лучи прорывались сквозь прочную занавесу. Меднолапый смотрел горящими глазами на Змеелапую, чье выражение эмоций колебалось на уровне едва заметного то ли раздражения, то ли опаски. Он знал, _как_ может выглядеть; пугающе, остро, так, что от восхищения и страха замирало дыхание, но обычно он был простым оруженосцем, хоть и весьма _очаровательным_.

Она примет его любым: грязнокровным, усталым, изменившимся — он знал это, но все равно не до конца верил. Медянка имел черту мнительного характера, что проявлялось в его неверии даже близким людям, а потому янтарные глаза цепко следили за каждым движением, жестом, словом, что выдавало в Змейке _привязанность_. Меднолапый ловил ее дыхание, смотрел в глаза так, что видел собственное отражение в мельчайших деталях. Глаза — отнюдь не зеркало души. Зеркало — тело, его движения, жесты, выдающие всю гамму эмоций. Змеелапая была сбита с толку, она была зла. На него?

Как у нее хватает хладнокровия смотреть на него ясно, чисто? Змеелапая вгрызается в собственную лапу, и Меднолапый ловит отблески алой крови, он восхищён и зачарован.

Буквально порабощен заново.

— Видишь это? Это — сумрачная кровь, — Меднолапый опускает глаза, щурится от темного провала раны, — моя кровь.

Да ну.

Неужели?

Меднолапый смотрит и у него внутри скручивает пружина удовлетворения; Змеелапая была его противоположностью, но она так гармонично вплелась в его жизнь, что оруженосец не стал отталкивать. Да и не смог бы, наверное, привязавшись.

Привязанности — слабость.

Он не дурак, он знает, что достоин большего, он знает, что превзошел отца. Хотя о Шепчущем все равно хотелось разузнать, чтобы удовлетворить простое любопытство.

Что это ему даст?

Ничего.

— Давай испачкаем друг друга, принц, и _никто_ не сможет справиться с той силой, что течет в наших жилах.

С Душкой все было ярко и сумбурно, с Душкой была уверенность, что прокралась и сейчас. Вот только было что-то неуловимо прекрасное в том, что смешение крови происходило на болотах, где аукали болотные огни и была оглушающая тишина. Меднолапый не ожидал этого от Змейки так скоро, что она самостоятельно примет решение, а не он натолкнет на эту мысль. Она хотела быть с ним? Связать кровью, тем, что даёт уверенность, то, что старо и сильно как мир.

Нерушимая связь. Взаимное рабство.

Меднолапый не улыбается, смотрит внимательно и цепко, а потом поднимает лапу, впиваясь в нее клыками, разгрызая грубую кожу. Шрам на шраме; один, два и третий, которому только суждено слиться в шестиконечную звезду.

Змейка не пачкала. Она была толчком. Толчком все изменить.

Медянка плавно прижимает свою лапу к ее, все ещё ища какой-то ответ, на вопросы, мучавшие его.

— И что мы собираемся делать дальше, принцесса? — мурлычет, возвращаясь в привычный облик, но в глазах — признание.

Вот так на болоте и являются миру прекрасные планы.

Сообщение отредактировал Воробушек - Полдень, 27-Июн-2018, 17:22

Хохотунчик

Дата: Полдень, 27-Июн-2018, 17:56 | Сообщение # 267

☼ я — лишь свет
в τенน ☽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1749

Боль доставляет удовольствие, соприкосновение подушечек — немое удовлетворение; Змеелапая с жадностью смотрит на сплетение кровавых пятен, следит за их общим падением, и уголок губ дрогнул в такт одному из кровавых ударов о землю. Она отчетливо помнит чувства, которые испытывала, отчитывая секунды до момента соединения подушечек лап Меднолапого и Медведя на том посвящении, помнит, как они термитами сгрызали ее опору, почти уничтожив внешний покой, почти уничтожив ее щит, которым девчонка прикрывается всю свою щит. И помнит, как укрепила его, оставив на этой самой щеке свою отметину.

— И что мы собираемся делать дальше, принцесса?

Щеке, которой сейчас Змеелапая касалась окровавленной лапой, медленно поворачивая рыжую голову в сторону, чтобы внимательно рассмотреть оставленный шрам. Глаза острыми, ровными мазками плыли по его морде, и до этого момента Зме еще не издала и звука. С ним Меднолапый смотрелся даже мужественней, чем казался бы без него. Отметина, которой они соединили друг друга еще до того, как обменялись немой клятвой на крови.

— Мне нравится этот шрам, — принцесса как-то не успела его оценить по заслугам, но сейчас она ощущала откровенное удовлетворение от того, что делает; и только Меднолапый мог заметить зачатки эмоций на ее лице, — жаль, что мой.. — она глазами и коротким мотком головой влево указывает на свою щеку, — ..был оставлен не тобой.

Солнце с каждой секундой подбиралось все ближе к небесной верхушке, своими лучами опаляя полосатый затылок и обжигая кончики ушей. Кажется, они немного задержались, потратив на весь этот обряд бо́льшую часть дня, но от мысли о том, что им нужно уходить, Змеелапая чувствует лишь раздражение, зная, что не может неповиноваться своему «долгу». Убрав лапу с щеки Меднолапого, она проводит по ней языком, слизывая подсохшую кровь, и разворачивается, медленно шагая в сторону ската.

И вдруг замирает.

— Ты спрашивал, что мы собираемся делать дальше? — как бы припоминая вопрос, тихо переспрашивает Змеелапая, обернувшись через плечо и говоря так, словно что-то само собой разумеющееся: — то же, что и всегда, принц, — и снова вперед, — мы будем завоевывать мир.

Шутка?

скат;

Yeah, I'm out of my mind
I might as well embrace it, yeah
________And the day I die
You'll know that I'm a
_______________Genius

Сообщение отредактировал Змеелапая - Полдень, 27-Июн-2018, 17:57

Воробушек

Дата: День, 28-Июн-2018, 16:37 | Сообщение # 268

яркий костер,
сумрачная инквизиция

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1584

Медянка ненавидел шрам, что рассек его щеку тремя ровными тонкими полосками; потому на чужую лапу он реагирует с едва заметным неудовольствием, которое отразилось лишь в его голове. Ему не нравилось, когда его помечали, не нравилось, когда оспаривали правильность _его_ поступков. Потому, наверное, его реакция была отрицательной: поэтому он осторожно повел головой, отстраняясь.

— Мне нравится этот шрам, — Меднолапый поджимает губы, — жаль, что мой оставлен не тобой.

Меднолапый едва видно качает головой, смотря на ровные рубцы, оставленные его матерью. Даже тут работа была чистой, но порывистой, будто она вдохновилась на то, чтобы разрезать чужую щеку.

— Шрамы — всего лишь напоминание о том, что ты досягаем.

Болота не хотели их отпускать, заманивали в ловушку, оплетали туманными росчерками. Змеелапая прижимается к нему, проводя языком по щеке, стирая кровь. Он провожает её глазами, стряхивает навязчивые лучи, что прожигали шерсть и следует за ней. След в след.

— Мы будем завоёвывать мир, — её голос звучит в его голове ещё долгое время, произнося столь грандиозную по своей величине фразу.

Внутри все трепещет.

Они ведь смогут.

Маки расцветают кровавыми сгустками на чужой могиле.

скат;

Ржавница

Дата: Рассвет, 20-Авг-2018, 11:13 | Сообщение # 269

Тень у самой кромки Солнца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 5066

из-за леса, из-за гор

Рассветной дымкой покрыты болотные кочки. Пугающе торчат из земли сухие ветки, тонкими лапами рвущиеся вверх. Где-то рядом послышались мелкие шаги, и в полумгле быстро растворился маленький зверек, вероятно, птичка. Безупречный прочистил горло, спускаясь ниже к топкой земле.

Много лун назад травник хоронил здесь Беспокойного и Ниточку, тогда было волнительно, страшно. Казалось, будто бы отовсюду за ними наблюдают и ждут неверного шага, дабы столкнуть в пучину болот. На деле же все преувеличено: небольшое болото, с некогда живыми деревьями, окружено лесами и холмом. С алого холма можно долго смотреть за верхним болотом, рисуя в голове диковинные образы будто бы живых существ.

Целитель прошел немного, испачкав уже лапы в грязи, с радостью опуская тело Росянки со своей спины. Она совсем уже оконченела, а шерсть стала пучками торчать в разные стороны, как бы они не старались ее пригладить.
Желтоглазый молчаливо взирает на тело, оборачивается на лес, откуда должен был появиться Звеняшка, и коротко выдыхает, распрямляя усталые плечи. Не хотелось ничего говорить, это выглядело бы как сумашествие, разговор сам с собой, потому что травник знал, что он здесь один.

Минутка. Тело кошки уже наполовину погрузилось в топь, заглатывая погибшую довольно быстро. Мерзкое зрелище. Сколько там еще места для таких как она? Что внутри болота и как потом выглядят затопленные тела?
Сумрачный долждался полного исчезновения бывшей соплеменницы, чтобы развернуться и отправиться обратно. Впереди было много дел.

обратно

[off]+ Росянка[/off]

бесследный воин сумрака

не бойся с дороги сбиться
иди через тёмный лес
с тобой ничего не случится

я здесь

Кромешник

Дата: Закат, 24-Авг-2018, 00:04 | Сообщение # 270

он из болотных огней,
серебра и теней

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2340

скат

Вот оно, тянется к лапам, окутывает тело зеленоватым, больным туманом, вязкой и душной кислинкой. Солнце умирает на горизонте, падает, падает вниз неумолимо, и его лучи медленно наполняются закатной кровью, зреют, как сочные ягоды клюквы и брусники под лапами, едва не лопаясь от спелого сока внутри. Ягоды разбросаны меж болотных трав карминовыми, бесстыдными всполохами, сверкают драгоценными рубинами — Морок ступает аккуратно, не задевая кисло-сладких болотных даров.

Он не знает, была ли здесь Светляшка раньше, но не видит смысла объяснять то, где они находятся — и без того ясно, что именно в этом месте находят свой последний приют тела погибших сумрачных.

Далеко Морок не заходит. Выбирает место неподалеку от других своих котят, погибших во времена Мора еще совсем детьми — старенькую, сгнившую елочку в окружении тоскливой зелени, жалобно скрючившуюся под фантомным порывом ветра.

— Сюда, — негромко поясняет сумрачный, кивая в сторону болотной топи у подножья кривого дерева.

Он останавливается, опуская Мерцающего сначала у своих лап, и мягко проводит шершавой подушечкой по его потускневшей, взъерошенной шерсти, чувствуя, как от тела исходит лишь могильный холод. Задумчиво склоняет голову набок, несколько секунд изучая туманным взглядом знакомые черты, отдаленно напоминающие его собственные, затем смотрит на Прогалинку, видя в ней отблески тисовской крови, и изнутри вновь рвется неправильный, странный смех. Морок его сдерживает, только глаза вспыхивают полубезумным, бесовским огоньком, и он прячет их, расслабленно полуопуская веки.

— Похоронные речи — это не мое, — произносит легко, медленно вдыхая затхлый воздух.

Змееуст вынудил его что-то сказать на похоронах Тигриное Сердце, но полосатый не может теперь вспомнить и слова. Ему кажется бессмысленным все, что произносят перед ликом смерти.

— Прощайте, — выдыхает сумрачный, лапой сдвигая то, что когда-то было его сыном, в вязкую трясину, зная, что Светляшка сделает то же самое, и смотрит, как тела с влажным хлюпаньем исчезают в мутной воде.

Отпускает, отпускает, отпускает.

Поднимается медленно, окидывая взглядом затянутое бледно-зеленой пеленой болото. В голову лезут воспоминания о Горихвостке, назойливее всего, её чуть выпирающие клычки, отчаянный крик, янтарные глаза-болотные огни.
Её он тоже отпустил, оторвав от сердца приличный кусок.

Пойдем, он не говорит, но плавно взмахивает хвостом, подзывая Светляшку обратно за собой.

Надо где-то отмыться — вся спина в темных разводах крови.

пустой лес

somewhere across the sea of time
a love immortal just like mine
will come to me eternally

immortal she
returns to me