Хищные воды - Игровые темы - Ролевая Коты-Воители Знамение Звезд

Хищные воды

Марево

Дата: Ночь, 10-Ноя-2013, 15:59 | Сообщение # 1

И в танец зовут Тени проклятых душ

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 4902

скат

Скат занимает обширную часть "новых" территорий: протягивается вдоль Гремящей тропы, начинаясь на Верхнем болоте, которое является его наивысшей точкой, и заканчиваясь Водопадом Иллюзий, где бурный водный поток обретает покой в небольшом озерце. Сам же ручей расположен между двумя возвышенностями, одна из которых начинается сразу от Гремящей тропы. Эти холмы сплошь усеяны высокими елями, благодаря которым на земле почти всегда сумрачно, а из-за вечной влажности Скат погружен в плотный сизый туман. Вдоль берега можно найти немало переправ через ручей в виде поваленных стволов деревьев — некоторые из них крайне неустойчивы, поэтому следует быть очень осторожными, ведь падение в воду может стоить вам жизни. Ручей не слишком широкий, хотя и довольно глубокий, поэтому перепрыгнуть его вполне возможно — да и преодолеть его в любом случае необходимо, если вы хотите попасть на остальную часть "новых" территорий. Поиском трав лучше заниматься у самых берегов, ведь именно туда проникает больше всего солнечного света, что обеспечивает обильный рост полезных растений, и там же можно вдоволь поохотиться на мышей и другую мелкую дичь.

[cut=здесь можно найти]
дичь:

· белки
· куницы
· кедровки
· ящерицы
· клесты
· мыши
· полевки

травы:

· паутина
· можжевельник
· рябина
· пижма
· крапива
· еловые иглы
· валериановый корень
· щавель
[/cut]

водопад · иллюзий

Это небольшой водопад, окруженный камнями, у истока которого начинается обрыв. Из-за влажности и постоянного количества воды, вокруг всегда можно найти мох и целебные травы. Дичи практически нет, зато служит просто красивым местом, где всегда можно отдохнуть от работы в лагере и от его суеты. Если подняться к месту, где водопад берет начало (что, конечно, очень сложно для Сумрачных котов из-за скользких камней), то можно увидеть обрыв. Сделать это могут немногие, поэтому остается просто сидеть внизу и любоваться природой.

[cut=здесь можно найти]
дичь:

· сойки
· воробьи
· горлицы
· соловьи
· кедровки
· корольки
· мыши
· полевки

травы:

· водная мята
· валериановый корень
· пижма
[/cut]

[bgcolor=#e2e3c5]Отсюда можно перейти в:
гремящая тропа | пепелище | лихолесье | общая граница[/bgcolor]

[cut=сюжетный временный лагерь, наводнение; 2020 год]пещерка под корнями раскидистой ели — ясли
пол и крыша устланы мхом, дополнительно сверху с корнями переплетены хвойные ветви

палатка из куста лещины — куст старейшины /при необходимости туда можно разместить кого-то еще/
мха на подстилки нет, но земля под кустом расчищена, крыша из веток куста переплетена дополнительно с хвойными

дупло в соседней от яслей ели — хранилище трав /там же хватит места и для самого целителя/

чуть в отдалении от временного лагеря есть заброшенная лисья нора, где можно содержать больных

воители и оруженосцы делают для себя палатки сами — можно спать на деревьях и в свободных дуплах/норках, места должно хватить на всех[/cut]

Кромешник

Дата: Сумерки, 31-Авг-2019, 02:24 | Сообщение # 2191

он из болотных огней,
серебра и теней

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2340

лагерь

Отчаянье приходит спазмами.

Морок давно уже знает это чувство. Эта жизнь, его жизнь — вечно с петлей на шее. Тонкой, но крепкой удавкой, и она давит на глотку так властно и неприхотливо, иногда позволяя о себе забыть. Эта жизнь, его жизнь, их жизнь — всегда танец на острейшем лезвии. На грани причудливо уродливого мира, искаженного, жестокого, грязного, прекрасного в своих редких проблесках чего-то, что ты, казалось бы, не заслуживаешь, но получаешь. И в итоге сражаешься за это так яростно, что перестаешь бояться самой смерти, в итоге любишь жизнь вопреки всему.

Отчаянье приходит спазмами. Оно ввинчивается внутрь, раздробляя кости и сухожилия. Именно тогда, когда меньше всего ожидаешь.

Морок бежит так быстро, что деревья вокруг сливаются в один смазанный фрактальный поток хвои, листьев, ошметков неба. И вместе с тем мозг будто работает на двести процентов — он выхватывает по пути лица спасающихся от пожара соплеменников, мысленно ставит галочки — этот жив, хорошо, — с холодным рационализмом, отстраненным, в то время как глубоко в душе он жаждет увидеть лишь одно единственное лицо.

Внутри все двоится, разрывается на части, на две равно неравные половинки — сердце, голова, сердце, сердце. Спазмами, вывихом, агонией: чувство вины, потому что должен был поговорить с Безупречным раньше, должен был подумать, должен был предотвратить, должен был, потому что в ответе за них. Чувство столь знакомой, уже родной, притершейся бессильной злости — потому что снова, снова, черт возьми, сталкивается с тем, что не может сразить. И — страх, единственный страх, оставшийся у него, вселяющий скорее бешеный драконий огонь, которым можно снести все препятствия на пути, лишь бы не дать опасению свершиться.

Страх, такой личный, эгоистичный, такой непозволительно непрофессиональный страх.

Тис. Тис, Тис, пожалуйста, тени, звёзды, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

У него там дети, оруженосцы, соплеменники, там так много тех, кто дорог ему, за кого он отдал бы свои чертовы жизни, ведь ему сказали, сказали, умри, Кромешник, умри девять раз, и, видят тени, он умрет, если надо.
Но молится он не о них. Он знает, он уже понял давно, что Сумрак выдержит всё — пусть даже этот пожар сожрет весь их лес. Они выдержат, они восстанут из пепла, они огнем и мечом отвоюют новое. Тени всегда будут с ними.

Кромешник переживет любую потерю, кроме одной единственной. Фатальной.

Там вдали столпы пламени и дыма. Он оказывается поразительно быстро по нужную сторону ската, когда первая большая вереница отступающих уже тянется к гремящей тропе, по пути каждого касаясь взглядом, кажется, даже давая указания: в лагерь, скорее, готовиться к выходу на озеро, помогать Безупречному, больше воды. Это всё делает кто-то собранный и холодный за него, кто-то вышколенный так качественно, что не приходится даже задумываться.

А внутри, под слоем северного льда — инфернальное абсентовое пламя.

Он готов броситься вперед, найти, непонятно как, но найти в огненном хаосе своего глашатая и вытащить его из этого чадящего ада. И Морок знает, что нашел бы, но еще одно он знает очень хорошо: то, что он должен делать.

Когда Змееуст пропал — этот выбор стал решающим. Этот выбор сделал из юнца мужчину, из безрассудного опричника — будущего короля.
В ту осень он тоже мог броситься на поиски, но он остался там, где был нужен.

И Морок остается и теперь. Густой, едкий дым стелется черным горячим туманом вокруг, въедается в легкие оголодавшим зубастым зверем, но предводитель игнорирует это — и подает голос, зовет тех, кто еще должен выйти со стороны красного холма. Он очень быстро понимает маршрут, который мог указать Тис — просчитывает автоматически самый короткий и безопасный путь, который уже прошла первая группа, подбирает второй и видит третий, почти летальный.

И кричит, срываясь на рычащие нотки, в вязкое марево гари: «сюда, ИДТИ СЮДА». И пока из клубов ядовитого флера вырываются соплеменник за соплеменником, Морок впивается когтями в землю, помогает преодолеть переправу.

Одни из последних: светлая фигурка Ряски и темная — Метели.

Морок окидывает взглядом дочь, помогает ей взойти на бревно, мажет взглядом по Вьюжнолапой, и старается сейчас не отвлекаться на то, как влажно и лихорадочно блестят у них глаза, попутно обращаясь к обоим с указаниями:

— Если вдруг не случится чудо и к тому моменту, как вы окажетесь в лагере, не хлынет дождь, скажите Трели, что пора уходить к озеру. И прежде всего позаботьтесь о новорожденных котятах, — на мгновение, прежде чем отпустить Ряску дальше в путь, он прихватывает её за плечо. Глаза в глаза, — Вы молодцы. Все получится.

Отпускает, коротко кивая на прощание, переводит взгляд на Вьюжнолапую, давая понять, что и к ней эти слова относятся, но что-то внутри тихонько трескается. И от её взгляда — загнанного, на грани, от осевшей на шерсти гари, от почти видимой и осязаемой тяжести, повисшей на плечах, от образов, которые застыли в расширенных зрачках. И еще — от фамильной синевы глаз.

— Где Змееуст? — он все-таки не выдерживает, не заметив даже, когда вдруг оказался так близко к Вьюжнолапой — или это она к нему шагнула — но даже сквозь шум пожара и кровавый шторм в ушах становится возможным расслышать его хриплый шепот.

Такой глупый и бессмысленный по сути вопрос. Это не то, что ему стоило спрашивать.
Откуда ей знать?

Кромешник и сам понимает, что его глашатай оставался бы в очаге пожара до последнего покинувшего его соплеменника.

Только бы тебе хватило твоего эгоизма и гениальности, чтобы выжить. Пожалуйста.

Но ему ведь всегда хватало, верно?

somewhere across the sea of time
a love immortal just like mine
will come to me eternally

immortal she
returns to me

Иней

Дата: Сумерки, 31-Авг-2019, 06:18 | Сообщение # 2192

твое сердце — тень

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 973

красный холм

У неё весь мир в глазах перемешивается, растворяется в скопившейся в уголках глаз влаге; девочка смотрит вперёд сквозь мутную пелену, упрямо цепляется взглядом за затылок Ночницы, мелькающий где-то впереди, за медную шерсть Веснушки, за острые вершины деревьев на противоположной стороне ската. Движения — чередой смазанных кадров, и она даже не может сказать точно, в какой момент в сторону бросается Сплюшка, и Беркут останавливает ее на полушаге, сам бросаясь за оруженосцем. Знает только, что мальчишка возвращается — испуганный, кажется, ещё сильнее, с блестящими глазами и влажными дорожками по бурым щекам, сбитым, хрипящим дыханием. Мальчишка возвращается, а воитель, пошедший за ним — нет.

И за ее рёбрами пламя бушует едва ли слабее того, что вокруг: опаляет нутро, оставляя рваные ожоги, плавит хрупкие кости, гарью заполняет лёгкие. Ее прошивает очередной вспышкой боли — не уследила, отпустила, не спасла. Не оправдала доверия и надежд, и с п о р т и л а все, не справилась. Перед глазами до сих пор объятое пламенем чужое тело, и девочка до солоноватого привкуса на языке закусывает нижнюю, когда воображение, издеваясь, рисует ей таким же Беркута: извивающимся на земле в предсмертной агонии, с запутанным в густой шерсти огнём и отчаянием загнанного зверя в глазах.

Ей кажется, что лучше бы она сгорела вместо каждого из них.

Метель теряет счёт убегающим секундам, все внимание устремляя лишь на бегущий впереди отряд и неровный, путаный ритм шагов — вслушивается, как с тихим стуком лапы ударяются о землю, чтобы вновь оттолкнуться. Лес сшивается в акварельное пятно цвета авады и пламени, и Снежинка перестаёт понимать, где точно находится. Пока не находит себя на скате, в нескольких хвостах от гремящей тропы, почти в безопасности — сердце ухает вниз, с глухим стуком бьется о грудную клетку медленно, тревожно, а после разгоняется до сумасшедшей скорости и застывает где-то в горле, мешая дышать.

Ещё немного. Осознание сковывает тело мелкой дрожью, не то от страха, не то от предвкушения.
Ещё немного — пушечной канонадой в висках, и принцесса кусает губы, лихорадочно бегая взглядом по стволам деревьев и пушистым ветвям, вслушиваясь в каждый шорох, пытаясь в треске пожара и чужих надломленных голосов различить рёв гремящей тропы.

Она слышит голос Морока, прорывающийся сквозь рычание пламени за их спинами, ещё через пару минут — видит его фигуру. Цепляется взглядом так крепко, как утопающий за соломинку, будто если отвернётся — пропала, будто только от него зависит сейчас ее жизнь. Но отчего-то ком царапает горло ещё сильнее, и труднее становится сдерживать слезы, особенно когда предводитель останавливается рядом, и ментоловая хвоя взгляда обрушивается на неё не авадой, но круциатусом.

Метель слушает внимательно, смотрит цепко, пересчитывая холодные искры в глазах наставника, кивает медленно, осознанно — поняла, приняла, будет сделано. И только крепче сжимает зубы, уже сейчас понимая: пытается что-то сказать — сорвётся, чувства нахлынут ледяными волнами и затопят к черту ее маленький, и без того неустойчивый мир. Эмоции — слабость, она вбила это себе в голову вечность назад, но сейчас эта слабость — какая ирония — оказывается сильнее ее.

И она повторяет мысленно, не прекращая ни на мгновение: иди, Морок, иди своей дорогой, ничего больше не говори, н и ч е г о н е г о в о р и, иди, иди, исчезни. Раздавай свои приказания, но не спрашивай ничего, не заставляй тебе отвечать, не нужно, н е н у ж н о, ты даже не представляешь, как это, черт возьми, больно. Уходи, Морок, разговоры потом, вообще все потом, а сейчас отпусти, у х о д и.

И он, конечно, отпускает — разве могло быть иначе?

Отпускает не ее, Ряску, говоря что-то ободряющее на прощание — слова белым шумом задевают уши, а мозг упрямо отказывается их понимать. Снежинка смотрит почти обреченно, загнанно, собирая в кулак остатки своего спокойствия, этой вечно сопутствующей ей холодной сдержанной — льдинки острые-острые, и царапают беспощадно нежные ладони принцессы.

Так сильно хочется убежать.

Только бы не видеть этого волнения в его взгляде, только бы не говорить о произошедшем, не слышать паники в собственном голосе, не понимать снова, что не справилась. Она готова с разбегу и в объятия пламени, лишь бы подальше от собственной ничтожности и от разочарования в себе.

— Где Змееуст?

Она так много боялась за тех, кто уходил в отступлениях, но в отце не могла усомниться ни на секунду. Твёрдо была уверена, что он со всем справится, всех спасёт, и себя тоже, потому что это же он, это Змееуст — ее герой из историй, рассказанных в детстве, такой настоящий и вместе с тем такой волшебно сильный, что дух захватывает от одного взгляда. Он выигрывал битвы, он управлял соплеменниками, он справлялся с любыми препятствиями почти играючи — что ему какой-то пожар? Она не просто верила — з н а л а, что с ним ничего, вообще ничего не случится.

Ровно до того момента, когда вопрос прозвучал над самым ухом шелестяще, добираясь до самого сердца и разбивая его в очередной раз.

Страх сжимает горло ледяными пальцами, и девчонку трясёт ещё сильнее — сама удивляется, как ещё держится на лапах, не теряя равновесия. Ей нужно отвечать, а она не то, что слова сказать, она даже вдохнуть не в силах, и злится оттого на себя ещё сильнее; вцепляется коготками в землю, крепче сжимает зубы.

— Он... — влага, скопившаяся в уголках глаз, крупными каплями скатывается по щекам, стирая гарь и оставляя блестящие дорожки. Принцесса смотрит виновато, почти испуганно, но упрямо продолжает говорить, — Он оставался в верхнем лесу, контролировать отступления.

Каждое слово лезвием вспарывает язык, вспышкой боли ломает рёбра. Снежинка опускает взгляд, но после вновь вскидывает подбородок, глядя в глаза Мороку — надломленно, стыдливо, извиняясь за свою слабость и в очередной битве сходясь с эмоциями.

Ей страшно, чертовски страшно, она бы душу отдала за то, чтобы это все оказалось ночным кошмаром, а не реальностью: и крики детей, и искалеченные пламенем тела, и жар, почти опаляющий спину — смертельно близко.

Она смотрит на Морока и ждёт неизвестно чего. Знает ведь, что он сейчас сорвётся с места серебряной молнией, кометой расчертит темноту и исчезнет за деревьями, бросаясь на поиски своего глашатая. Знает, что ему будет не до неё — что вообще значат эмоции глупой девочки, когда речь о жизнях половины племени, о жизни Змееуста в конце концов. Она не глупая ведь, и понимает, что со своими демонами борются сейчас все, что она — не особенная, ее некому успокаивать, и она не имеет права быть слабой.

Но ей страшно, так отчаянно страшно, и что-то мешает сейчас броситься следом за своим отступлением, через плечо оборачиваясь на наставника, мешает даже пошевелиться, отшагнуть назад, перестать стоять вот так, почти уткнувшись носом ему в плечо.

Она не имеет права быть слабой, но огонь плавит ледяные доспехи, и на месте железной снежной королевы оказывается маленькая девочка, глупая Снежинка. Метель ненавидит этого ребёнка сейчас сильнее всего на свете, но не справляется.

Смотрит все так же, на грани с обреченностью.

всем своим видом кричит «отпусти»
на деле же в висках бьется надоедливое «не отпускай»

забери, спрячь, помоги, скажи, что все будет хорошо, пообещай, поклянись, спаси,

не отпускай

Лис

Дата: Ночь, 10-Ноя-2019, 00:32 | Сообщение # 2193

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

гремящая тропа

А ведь он совершенно не помнит, как возвращался в лагерь с полыхающих территорий. Помнит только тошноту и звон в ушах, Ловчего, больше похожего на какого-то огненного монстра, вырвавшегося прямо из полымя, а потом — будто только лишь моргнув — они уже стоят перед лагерем с телом Тайги. Если бы не Ловчий... я бы остался там.

Это было бы вдвойне глупо — героический поступок Лиходея полностью лишился бы смысла. Смолянка, конечно, всегда был не прочь как-нибудь поддеть брата, чтобы доказать его неправоту, но умирать ему назло было бы... совсем уж нечестно. Как нечестно было и то, что Лиходей не оставил ему выбора, кроме как жить дальше, без него, с кисло-пепельным послевкусием.

Старые территории остаются позади, и первая часть ската выглядит, как обычно — меланхолично хвойная, чуть подернутая туманом от буйных вод, клокочущих где-то внизу, за первым склоном. С первой вершины пока не видно пепелища — только соседний, обожженный бок ската, весь в оголенных погибших елях, но Смоль старается не смотреть на него, сразу спускаясь к переправе через ручей. Царапает мимолетным взглядом по профилю Терновника и взбирается на бревно, послужившее мостом, осторожно переходя на ту сторону. Тянет посмотреть вниз, на пенящуюся и рычащую воду, но он знает, что тогда непременно закружится голова и устоять будет еще сложнее — а падать в холодную пучину он не намерен.

И снова вверх. По мокрому пеплу, уже превратившемуся в грязь, меж угольно-черных штыков деревьев, ощущая, что подниматься внезапно гораздо тяжелее, чем на той стороне — при каждом шаге лапы будто врастают в черную, сожженную землю, и Смоль коротко, сухо кашляет, пытаясь прогнать невидимую фантомную кость, вставшую поперек глотки.

[indent]Хорошо, что от него осталось хоть что-то.[/indent]

Они идут туда. Они действительно идут туда. Еще несколько шагов — и всё будет видно, как на ладони, но уже не те пышные леса, бордовый проблеск холма, серебристую длань долины валунов, нет — только то, что от них осталось. Сгоревший закопченный труп — как и Беркут с Лиходеем.

Смоль замирает на вершине склона, забывая, как дышать.

Звёзды пахнут гарью.

Где-то на западе едва истлел багряный уголёк заката, землю затянуло чернильными сумерками, густыми, по-осеннему колючими и горькими — и пустошь внизу видна пронзительно хорошо, овеянная мертвенно-бледным лунным светом, где-то исколотая траурными крестами сгоревших деревьев. Мертвая, пустая, безликая. Призрак.

Сумрачный в первые мгновения даже не в состоянии контролировать свое лицо: брови болезненно сводятся, изламываясь, по-ланьи большие серые глаза предательски увлажняются — Смолянка упрямо стискивает челюсти, сжимая губы, вдыхая через нос пропитанный горечью воздух.

В голове так резко раздается голос Лиходея, что он готов в эту же секунду ему повиноваться.
[indent]— Беги![/indent]

Он хочет развернуться и убежать, он только сейчас осознает, на что подписался, внутри клокочет зарождающаяся паника и тревога; ему больно смотреть на сожженные земли, на то, что от них осталось, а что будет, когда он посмотрит на...
на то, что
[indent] осталось[/indent]
от его брата?

Он не знает, сколько они стояли вот так, молча глядя на огромный лесной ожог, Смолянка, кажется, вовсе забыл ненадолго о существовании рядом соплеменника, но теперь вспоминает, и понимает, что у него просто нет выбора — их всего двое, Терновник не справится один, оставить его не позволит воинский долг. Он должен пойти.

[indent]Утри сопли, Смолянка.[/indent]

Мысленно утирает. И первым прерывает скорбное молчание, не глядя на Терновника, пряча взгляд, но кивает в сторону, где обугленных штыков больше всего, и произносит ровно, но глухо:

— Начнем с Верхнего леса, — того, что им когда-то было.

Вниз.

пепелище

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Аякаши

Дата: Полдень, 13-Ноя-2019, 00:00 | Сообщение # 2194

тенью ожог
принадлежности трону лесного дворца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1804

гремящая тропа

Скат отчего-то кажется ему некрасивым. Какой-то неправильный, израненный, покалеченный — Терновнику кажется, что если бы территории могли жить, он бы счел, что скат едва дышит. Он впивается взглядом в шрамы пожара, вглядывается в серо-пепельную даль так, что в глазах начинается резь, и послушно идет за Смолью, ощущая себя оруженосцем на выгуле: если бы кто-то не шел впереди, он бы и с места не сдвинулся, прикипев к одной точке всем вниманием.

Только в этот раз он оруженосец совсем без восхищения. Такой же испуганно-взволнованный перед новыми просторами, только в этот раз смотреть на них... как-то больно? Просторы-то старые. Ничего нового в них нет. Просто кто-то стер половину холста, залив серо-голубыми красками и бесполезно подрисовав побольше неба над сместившимся из-за поредевшего выгоревшего леса горизонтом. Будто оно заполнит пространство и... будет почти как прежде. Просторы-то старые.

Терновник смотрит на свои лапы и неосознанно проводит лапой по холодному — разве он должен быть холодным, разве он не должен всегда оставаться теплым? ему кажется, что он должен быть теплым — пеплу, изучая его. Он настороженно смотрит на изменившуюся обстановку, стискивая зубы, когда слышит кашель Смоли, но удерживая себя от такого же.

Становится неприятно, как-то душновато. И воняет ужасно. Деревья — как в Темнолесье, только...
только теперь в Темнолесье он больше не сможет думать о том, что они изгибаются, будто кричат — потому что здесь все буквально пропитано криком, потому что их поколение тоже услышало его по-настоящему.

Они доходят неожиданно — Терновник все сильнее уверен, что морально готов, все больше сконцентрирован, и то, что Смоль останавливается, удивляет его. Разве не правильнее пойти дальше? Подняв глаза и не сумев зацепиться за привычный ландшафт Терн понял, что нет. Не правильнее.

Его затошнило, будто бы во всем виновато головокружение — какая-то галлюцинация, подмена картинки, надо проморгаться, напрячь зрение, присмотреться внимательнее. Только смотреть не на что — живописное пепелище представляет интерес только не для того, кто раньше видел жизнь на его месте.
Смерть ведь никогда не бывает красива.

Терновник... удивлен.
Он растерянно смотрит на выжженные пустыри и думает: а где- ...?

И в голове ни одной мысли. Все это время. Он все их придумал за первые мгновения, а затем выключился, завис, не в силах обработать поступившую информацию и сопоставить с тем, что было.

— Начнем с Верхнего леса.
— Да, — отзывается, заставляя себя перевести взгляд на Смоль.

Терновник ощущает волну липкого ужаса, когда замечает трупик какого-то лохматого маленького зверька — белки? кролика? крысы? да плевать уже, лежит кверху боком, а бок в копоти настолько, что не разобрать — сбоку, совсем близко от траектории их пути, в лисьем хвосте от него.

— Я думаю, позже... следует осмотреть всю местность, — тихо сглотнув, сообщает.

Что ты там найти хочешь, дурень?
Хотелось бы ничего больше не найти. Увидеть, что ничего не найдется.

Да и... отчитаться, насколько изменился ландшафт, до того, как на неизведанное пепелище полезут остальные, все-таки следует. Что огонь мог сделать с кладбищем-болотом?

пепелище

we can't defy the loss, cut the loss that we consummate
around the world we grow weaker as we exterminate

⠀⠀можжевельник × 17 × сумрачный принц-летописец

the human greed and our creed is all we have to share
knee-deep in tragical, fabrical issues everywhere

Затмение

Дата: Сумерки, 16-Ноя-2019, 01:10 | Сообщение # 2195

демоны кружатся
в танце с тенями

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1213

была здесь некоторое время

Так жадно, до боли где-то в груди, стремиться попасть в эти места и каждый раз доходя до Гремящей Тропы — разворачиваться обратно, не сметь даже перебежать на противоположную сторону. Воображение рисует все неприятные пейзажи, которые после себя оставила стихия и отделаться от этих мыслей слишком трудно, пусть правда оказалась и не такой кошмарной, как можно было думать.

Самое неприятное — спускаться по первому холму ската, вниз, к ручью, и уже видеть и знать, что за ним и начинаются все ужасы, когда-то этими картинами можно будет пугать детей. Да и взрослых. И в ушах словно до сих пор стоит треск ломающихся великанов-деревьев, да падающих ветвей, а выстоявшие сосны сейчас не больше чем обгоревшие вертикальные штыки. В это время года, когда проливные дожди слишком зачастили, можно привыкнуть к раскисающей под ногами земле, но здесь совсем по-другому. Воительница забирается на наивысшую точку второго холма, откуда простирается хороший вид на «новые» территории, которые вернее будет называть уже «старыми», да?

Болото. Черное.
Словно их родное, увеличенное в масштабе, с еще более жуткими корягами, да небрежно прокрашенное, словно испачканное угольно-черной краской. Забредешь туда и обязательно утонешь, какая-нибудь нечисть, которая точно тут заведется возьмет, да и утащит в неизведанные, вязкие пучины.

Темно-серая держится чуть севернее и уже через несколько минут оказывается у подножия водопада. Стоило, наверное, очутиться здесь не одной, а в компании сестры, как минимум — разделить по возможности все переживания и эмоции. Но грохот падающей воды с этой задачей немного справляется, заглушая бесперебойный поток мыслей. Совсем не тронутый водопад — огромные валуны, словно броня, защитили их с Иней святыню от пожара, огонь даже и не успел достаточно близко подобраться.

Ну вот, увидела, что так хотела? Довольна?

Лапы грязные почти полностью, но девочка лишь ловит брызги, останавливаясь, в паре кроличьих прыжков от камней, отмывать себя сейчас просто нет смысла, предстоит еще дорога назад. Да и здесь ловить больше нечего, причем в прямом смысле слова — дичью по эту сторону Гремящей Тропы даже и не пахло — либо сгорела, либо умудрилась перебежать ближе к лагерю.

Совсем скоро на месте пепелища будет холодная пустыня, и снег, как и в прошлый сезон Голых Деревьев будет цепляться за горло, а метели будут дуть и ночью и днём, без остановки.

общая граница

☽ затмение 27 сумрачный глашатай ☽

N05

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 01:45 | Сообщение # 2196

Горячий чай - горячая игра!

Группа: Мастер Игры

Сообщений: 159

С водопадом, как и ожидалось, ничего не приключилось: он разве что стал немного агрессивнее сплевывать вниз воду, но ни опаснее, ни особо неприятнее здесь не стало. На скате же однако все совершенно иначе: ручеек, который раньше можно было перепрыгнуть, сейчас перескакивать достаточно тяжело, если не невозможно. Он значительно разросся. Однако, как это обычно бывает с выходящими из берегов ручьями, его "новые" берега не такие глубокие и резкие, как старые. А значит, можно что-нибудь придумать.
Скат же как лежал в тумане, так в нем и лежит. Разве что землю немного разъело двухдневным ливнем.

[off]ручей разросся.[/off]

Аякаши

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 14:43 | Сообщение # 2197

тенью ожог
принадлежности трону лесного дворца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1804

миссия по подготовке временной стоянки

Он тащит мох осторожно, но думает, что это бессмысленно — он пока был сухой, а за время пути стопроцентно намок. А спина у него мокрая — но за время пути, что скрыта мхом, почти сохнет.

Во время пути болтать особо не хочется, а потому, помня о том, что несмотря на наличие в патруле Псины он все еще назначен его главой, все же, это он здесь главный по созданию чего-то из говна и палок, Полуночник ускоряется, почти бегом преодолевая расстояние до Ската по медленно затопляемому лесу. Под лапами противно хлюпает, но мысль о том, что дальше — хуже, заставляет воителя только прибавить ход, невзирая на грязные брызги.

Он ведет их до ручья, привычно пробегая самыми частоиспользуемыми тропами, намереваясь перескочить его и двинуться...

— Да тут только вплавь, — Полуночник выгибает бровь, глядя на ручей, — Псина, тебя водой вымывало изо всех канав, что ты в лагерь вернулся?

Полуночник маскирует растерянность за мрачным юмором и молча круто разворачивается, поднимаясь вверх по скату дальше, меняя курс практически на сто градусов, вновь отходя от ручья.

...хотел двинуться до Избушки, серьезно? До леса? Полуночник поднимается просто вверх, прикидывая, что размякшая грязная почва там, где они стоят сейчас, уже не рискует превратиться в огромную вязкую лужу и следует разместиться прямо на склоне, забравшись повыше. Там, за ручьем — разве что размытое пепелище, зрелище еще более омерзительное, чем просто пепелище. Смысла пересекать его нет.

Поднимаясь еще немного на холм, он останавливается около удобной пещерки в корнях ели, корни которой из-за неровной почвы выглядывают над землей, создавая дополнительный навес и укрепляя образовавшееся укрытие. Он смутно помнил это место и ощутил облегчение, когда заметил знакомые места.

Накренившееся в сторону склона холма дерево было достаточно массивным и плотно держалось за землю, чтобы не оставлять риск неожиданного падения даже на размытой почве.

— Оставим мох здесь, перекроем сверху, чтобы не затекла вода, и разместим королев с детьми, — лучше и суше они все равно не найдут, он первый опускает свою поклажу в относительную сухость пещерки. — Псина, — из них всех Грязно́й самый сильный, пусть Полуночник тоже не лыком шит, и самый неряшливый, пусть воитель и не сомневается в том, насколько точен и ловок лапами может быть бывший наставник в серьезном деле. — Натащи ветвей, — он старается, чтобы голос звучал мягче, и серьезно смотрит ему в лицо — не приказывает, но убедительно просит, чтобы не задеть гордость бывалого воина.

С каких пор тебя вообще трогает чья-то гордость?

Ах да.

«Не найдешь — наломаешь», — мысленно он все так же бескомпромиссен, кивая Псине и затем оглядываясь в поисках других убежищ.

— Нужно найти, где можно будет оставить травы и хранить дичь, и решить, как разместить остальных.

Неизвестно, сколько еще это буйство будет продолжаться. Но если ливень утихнет еще немного, последовав за спавшей грозой, то дальше под ветвями склонившегося дерева, в принципе, можно будет попробовать устроить большую стоянку, имитацию главной поляны.

Этого недостаточно.

— Осмотримся, — бросает настолько быстро, что в следующее мгновение уже взлетает по соседней мокрой скользкой сосне на верхние ветки, замирая рядом с удобным просветом в ветвях и оглядывая ближайшие стволы и округу. В лицо бьет мокрым ветром, но щурится от него Полуночник почти с удовольствием.

Лис

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 17:59 | Сообщение # 2198

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

тыц тыц тыц

Дорога проходит в тишине, что не может не радовать Смоль — несмотря на отвратительную погоду и намокающий, тяжелеющий мох на спине, разум немного проясняется, освежается от влажных, острых ароматов размокшего леса, влажной коры и мха, оттаивающей черной земли. Воитель дышит ровно, все еще ощущая во рту сладкий и горьковатый привкус целебных трав с мёдом, но действие лекарств улетучивается: под конец он вновь начинает сухо и коротко покашливать. Это было предсказуемо. За один прием трав никто не вылечивается, особенно, если гуляет при этом под холодным дождем.

Смоль хочет подать голос тогда, когда они начинают спускаться по склону к ручью — ему не совсем понятно, куда они там хотят пойти, ведь на той стороне ручья лес был поврежден огнем, и лучшее убежище можно найти только на этой стороне, — но он решает не умничать и молча идти за Полуночником, в конце концов, проверить местность им все равно надо.

Ручей бурлит активнее, чем обычно. Смоль мрачно смотрит на противоположный берег, вспоминая, что несколько лун назад мог навсегда остаться там, лишив смысла жертву Лиходея, если бы не Ловчий.

— Да тут только вплавь, — воитель касается взглядом перекинутого через ручей бревна — вода жадно облизывает его, делая скользким и опасным. Надежда дойти до болота и попытать удачи поймать лягушек тут же тает. Придется ждать окончания ливня, выискивая еду где-то на скате, — Псина, тебя водой вымывало изо всех канав, что ты в лагерь вернулся?

Гы-гыг. Смоль вслух не смеется, но опускает весело посветлевший взгляд на лапы.
Шутки у него смешные.

Они возвращаются обратно на склон, и Смоль внимательно выслушивает указания, оглядывая раскидистые корни. Да, для яслей в самый раз. Воитель прячет свой мох после Полуночника, поджимая губы — вот было бы солнце, мох можно было бы высушить и выложить им временные ясли изнутри, чтобы не лежать на голой земле. Минуточку...

Смоль ощупывает два пласта мха, которые лежали под другими во время дороги — и они оказываются достаточно сухи, хоть и не идеально. Прекрасно.

— Часть мха довольно сухая, — изрекает сумрачный, выбравшись из пещерки, — Её можно использовать для подстилок. Всё лучше, чем голая земля.

— Нужно найти, где можно будет оставить травы и хранить дичь, и решить, как разместить остальных. Осмотримся.

Сумрачный окидывает взглядом местность, улепётывающего за ветвями Псину, и не находит ничего лучше, кроме как сигануть на соседнее от Полуночника дерево — раскидистая, пушистая ель. По морде хлещут дробью холодные капли, и с неба, и с ветвей, Смоль звонко чихает разочек и продолжает взбираться выше — и вдруг замечает темный проем в стволе.

Он осторожно принюхивается, подбираясь по ветви ближе — изнутри тянет теплым, птичьим запахом — сумрачный сверкает серо-стальным взглядом, не засовывая голову внутрь, но внимательно вглядываясь: и оттуда на него смотрит в ответ круглый глаз горлицы. Пасть наполняется слюной, и когда птица бросается вперед, чтобы спастись, Смоль опережает её и практически вдавливает обратно в дупло, хватая за горло и щелкая хрупкие птичьи косточки.

Птица затихает, раскидав по округе парочку перышек.

Воитель неохотно разжимает челюсти, позволяя ей упасть обратно в гнездо — голод отзывается урчанием в животе — и оглядывает три яйца. Вот вам и еда для мелочи.

Отфыркнувшись от перышка, прилипшего к губе, Смоль отстраняется, взбираясь по ели еще выше, отыскивая взглядом на соседнем дереве темную шкуру Полуночника. Он очень доволен собой, ведь за один раз нашел и дупло, где можно хранить травы, и еду добыл, но морда остается такой же невозмутимой, как и всегда — только ноябрьский взгляд поблескивает ярче обычного — сказывается еще играющий на языке привкус крови.

— Я нашел дупло, — оповещает он Полуночника, и облизывается, стирая алую капельку в уголке рта, — И немного еды. Там было птичье гнездо.

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Сообщение отредактировал Смолянка - Сумерки, 18-Апр-2020, 18:26

Воевода

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 19:39 | Сообщение # 2199

убитый тенью

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2507

топ-топ

По дороге Псина начинает отчаянно зевать, но не от скуки, а от усталости. Хотя, скорее всего, это действие мяты сходит на нет: уходит бодрость и жажда жизни, мир теряет краски, всё становится отвратительным, серым и тусклым...

Ан нет, они просто на скат пришли. Это сизый туман стелется меж переплетенных верхушек елей, а ливень сквозь эту пелену пробивается. Ни зги не видать. Лапы упачканы вязкой грязью, да только Псина и сам весь будто в этой жиже купался. Впереди мелькают темные силуэты Полуночника и Смоли, и Пёс зацепляется за них взглядом, чувствуя, что еще немного — и свернёт не на ту дорожку. Внутри что-то зудит, словно тянет уйти, шепчут на ухо лесные духи: "Зачем тебе всё это? Мы же знаем, у тебя здесь припасы лежат. И ты тоже это знаешь! Дава-ай, совсем немножко..." Грязной челюсти сжимает, отфыркивается нервно, словно недовольная лошадь, и продолжает покорно следовать за бывшим учеником.

Сумрачный и не замечает, как их небольшой отряд подходит к местной разделительной полосе. Ручей вышел из берегов, о чем Полуночник непременно сообщает, не упустив возможность подколоть Пса:
— Псина, тебя водой вымывало изо всех канав, что ты в лагерь вернулся?

Псина хмыкает мрачно и поднимает голову, щурясь на темное небо и подставляя чистую морду струям воды. Отвечать шкету совсем не хочется, в голове стучит только одно: желание убежать подальше отсюда и забыться в пьяном угаре. Ох уж эти отходняки...

Когда недорослик находит место для временного обиталища, Грязной готов его расцеловать, а когда начинает раздавать указания, Псина спустя секунду уже исчезает за деревьями. Срочно, срочно, срочно нужно чем-то лапы занять! И плевать ему на какие-то тоны-полутоны бывшего подопечного, в состоянии ломки Пёс любой приказ даже от котенка выполнит.

Искать на расплывшейся земле какие-то ветки в почти кромешной тьме — затея гиблая, тут и острейшее ночное зрение не спасет. Однако Псина территории как никто знает, всю осознанную жизнь здесь квасил всё-таки. Направившись в нужную сторону, он вскоре находит ту поваленную молодую ель, под которой однажды отсыпался в примерно такой же жуткий ливень. Под мощными прыжками Псины ветки легко обламываются, благо, само дерево уже успело хорошо высохнуть внутри, иначе бы еловые лапы совсем было бы не отодрать.

Занятый работой, Пёс и думать перестает о мяте, а настроение улучшается. Возвращается привычный чудаческий блеск в глазах, улетучиваются крамольные мысли. Псина облегченно выдыхает полной грудью, хватает зубами одну особенно большую ветку и направляется обратно.

У корней, где обустраивается "палатка", никого нет. Псину это не волнует, и он кладёт ветку рядом, вприпрыжку убегая за новой порцией. Так, в несколько заходов Грязной заканчивает свою работу и оглядывается в поисках юных воителей. И где эти оборванцы?..

пустолайка⠀⠀7⠀⠀сумрак

вот теорема, вот аксиома:
сможешь? надейся, живи, люби

⠀⠀я ⠀р а з б и в а ю с ь

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀горит Сверхнова
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀прямо по курсу
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀моей груди.

Сообщение отредактировал Воевода - Сумерки, 18-Апр-2020, 19:43

Аякаши

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 20:15 | Сообщение # 2200

тенью ожог
принадлежности трону лесного дворца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1804

Полуночник окидывает взглядом округу, скорее любуясь, нежели сосредотачиваясь на поисках — умиротворенно вдыхает прохладный влажный воздух, давя першение в горле от его холода. Здоровье у Смоли явно слабее — Полуночник немного покашливает, ощущая неприятную тяжесть в голове, но наблюдая за соплеменником и слыша его звонкий чих неожиданно отчетливо понимает: не стоило его с собой брать. И пусть это был бы явно выбор, полный сожалений, он был бы наверняка более правильным. Он ведь не хотел, но Псина выбил из его башки все здравые суждения, как и следовало ожидать.

— Мы дерьмо и мы в дерьме.
Полуночник ощущает непривычное желание хотя бы немного оградить Смоль от дерьма в этой жизни и приобщения к нему.

— Я нашел дупло, — «я слышал», — отвлекаясь от своих размышлений, поворачивается в сторону соплеменника Полуночник, одобрительно кивнув... — И немного еды. Там было птичье гнездо. — ...немного улыбнувшись уголками губ.

О, нет, ужасно. «Дерьмо», убери это странное выражение лица, когда смотришь на лицо облизнувшегося Смоли. От собственного потеплевшего каким-то мимолетным проблеском взгляда у Полуночника сплавилась башка, загудев еще сильнее — явно напоминая ему о том, что тепло-то никакое не метафорическое, а очень даже простудно-температурное.

— Я вижу нору, — из-за тумана на скате она была почти полностью скрыта от глаз, особенно сверху, и Полуночник не придумал ничего лучше, чем, балансируя на ветке, пройти некоторое расстояние до дерева, на котором располагался Смоль. Когда ветвь опасно качнулась под ним, уже не выдерживая вес, Полуночник напружинил лапы, позволив ей качнутся второй раз, и на верхней точке оттолкнулся, уверенно цепляясь за ствол и замирая чуть выше Смоли, но так, что едва ли не дышал ему на ухо.
И слыша шум от вместе с дождем пролившейся вниз кучей брызг, перед этим поднявшейся с ветки. Упс?

— Вон там, — воитель показал лапой, наклонившись в сторону Смоли еще сильнее, когда сам с трудом смог разобрать с нового места, где та самая нора, — далековато от основной стоянки, но может понадобиться. — уже отстранившись.

Осторожно, стараясь не соскользнуть со ствола, Полуночник переместился на более устойчивую нижнюю ветвь, оглядываясь.

Лис

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 21:11 | Сообщение # 2201

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

Полуночник улыбается. Едва заметно, уголками губ и глазами, но все-таки улыбается — Смоль сразу не понимает из-за чего, был ли это он причиной, не успевает додумать и просто смотрит в приятном удивлении, мягко моргнув. Фразу про нору он едва не пропускает мимо ушей, плохо расслышав её обрывок из-за зарычавшего где-то уже совсем вдали грома — или это шумит кровь в ушах, разгоняемая поднимающейся температурой? — а потом влажно шелестят ветви, срываются вниз капли, ударяя по плечам и макушке. Полуночник прыгает.

Куда?.. Чего?..

Как же он медленно соображает сейчас, как же это его бесит.

— Вон там, — прямо над ухом мажет теплым дуновением. Смоль вновь моргает, пытаясь сфокусировать взгляд и разглядеть нору, которую ему пытается показать соплеменник, но видит только его темную лапу и мазки сизого тумана на фоне. Простудное тепло расползается топленым маслом где-то внутри, от головы до солнечного сплетения. Хочется повернуть голову и попросить Полуночника показать еще раз, но воитель ловит себя на том, что если повернет голову, то практически уткнется сухим горячечным носом в мокрую щеку. Лучше не рисковать... Хотя, наверно, было бы приятно остудить нос, — далековато от основной стоянки, но может понадобиться.

Смоль сдержанно кивает, как будто что-то понял, а соплеменник все равно этого не замечает, уже переместившись на другую ветвь и не глядя на него. Смоль чуть трясет головой, пытаясь прогнать температурной морок, но это совсем не помогает — он ощущает немощность и жар. Полуночник выглядит чуть лучше него, и сумрачный поджимает сухие губы — неудивительно. Смолянка как был с детства самым хилым и хворым, таким и остался.

— Поможешь мне спустить дичь? Я возьму гнездо, а ты птицу, — но он старается держаться, собирая волю в кулак, хоть севший голос звучит простудно.

Он спускается вниз, показывая Полуночнику, где располагается дупло, и вытаскивает гнездо с яйцами, как можно осторожнее спускаясь с ним вниз.

Тем временем Псина уже натаскал приличное количество еловых ветвей — можно начинать накидывать их сверху на временные ясли. Но сначала мох. Смолянка кладет в пещерку гнездо — как раз когда придут королевы с котятами, им будет, чем подкрепиться, — и вытаскивает наружу мокрую часть мха. Смотрит на неё пару мгновений немного неуверенно, мысли путаются, он сосредоточенно чуть хмурится:

— Лучше ведь сначала выложить крышу мхом? Потом ветвями? Или наоборот? — Loading...

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Сообщение отредактировал Смолянка - Сумерки, 18-Апр-2020, 21:48

Воевода

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 22:19 | Сообщение # 2202

убитый тенью

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2507

Отвлечься... Надо на что-нибудь отвлечься...

Не смотря по сторонам, Псина и в ус не дует, что на соседних деревьях засели враги окаянные, готовят диверсию и прочёсывают взглядом местность. Пёс занят другими делами: как бы не сорваться с этой тоненькой ниточки трезвости да не побежать за заначкой спрятанной. Можно, конечно, начать собирать крышу у палатки, но одному тут не справиться.

Грязной сидит под деревом и на его макушку, словно в китайской пытке, бежит дождь. Раз — капля, два — капля, три — Псина слышит чей-то голос прямо у себя над головой — и на него обрушивается двойная порция ливня.

— АХ ТЫ, ПОЛУМЕРОК МЕРЗОПАКОСТНЫЙ, СОВСЕМ СТРАХ ПОТЕРЯЛ?! ЩАС БУДЕШЬ ВЫЛИЗЫВАТЬ МЕНЯ ОТ УШЕЙ ДО ЛАП, ОТВЕДАЙ ДЕРЬМА, КОТОРОЕ Я СОБРАЛ СО ВСЕХ ОБРЫВОВ! Лучше тебе не спускаться, долбоящер! — Пёс и сам не понимает, всерьез он сердится али показательно, но по привычке строит подопечного и, в любом случае, делает это самозабвенно и вдохновленно.

От воды Грязному, конечно, ни холодно ни жарко, однако нападение неожиданное оторвало от безрадостных мыслей о дозе. Посвятить себя святому делу ораторства на учеников, пусть и бывших, — это даже больше, чем мята. Одно из любимых занятий, как говорится.

Первым на земле оказывается Смоль и, оказывается, они с Полуночником похожи не только внешне. Псина возможность не упускает и принимается отчитывать и его:
— О Звезды, ты что, отрастил себе такое тело, а ума побольше не догадался отрастить? Вот, черт, парочка подобралась — тупой и еще тупее. Мох, потом палки! Можешь эту палку еще потом кое-куда себе засунуть, придурок! Как ты вообще из котячьей палатки выбрался?.. — Грязной отталкивает черного воителя и, бормоча себе под нос ругательства, выкладывает мох. — Че стоим-то, давай ветки, пока все к чертям не развалилось!

пустолайка⠀⠀7⠀⠀сумрак

Лис

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 22:54 | Сообщение # 2203

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

Смоль грубовато отпихивают в сторону, обдавая выразительным амбре, но воитель даже не успевает запаниковать от чужого прикосновения, так быстро все происходит — он просто вдруг оказывается в стороне, недоуменно моргая уставшими глазами, пока на него сыпется град сочных ругательств, как переспелые яблоки на голову:

— О Звезды, ты что, отрастил себе такое тело, а ума побольше не догадался отрастить?... — и так далее.

Сумрачный покорно и равнодушно выносит эту пытку, только где-то внутри ребёнок обиженно дует губы: я ведь знаю, как правильно, я всё умею, я не тупой, чего вы ругаетесь? Он лишь бросает какой-то неопределенный взгляд на Полуночника, припоминает брошенное им "привыкай", и тихо шмыгает носом. Ему даже немного легчает от того, что Псина всё взял в свои лапы, как ворчливый старый дед, принявшийся чинить допотопный лупоглазый телевизор, но ему стыдно, что он не справляется идеально, и в голове отдается эхом строгий голос матери: ты ведь хороший мальчик. Ты всё должен делать правильно.

— Че стоим-то, давай ветки, пока все к чертям не развалилось!

— Да, сэр, — поспешно и предельно вежливо отзывается Смоль, хватает первую попавшуюся ветку, подсовывая её Псине, а потом берет вторую и принимается усердно помогать с другого края, местами цепляя ветку за выпирающие корни.

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Сообщение отредактировал Смолянка - Сумерки, 18-Апр-2020, 22:56

Аякаши

Дата: Сумерки, 18-Апр-2020, 23:53 | Сообщение # 2204

тенью ожог
принадлежности трону лесного дворца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1804

Полуночник обычно куда внимательнее. Он бы заметил — и был бы не против еще раз указать, где видел нору, — но не сегодня. В этот раз у него в голове обосновался противный давящий жар, и в первую очередь воитель старается уследить за собой, чтобы не отчудить чего-нибудь выходящего за рамки.

И абстрагироваться от криков Псины — это пассивный навык, он в фоновом режиме, все в порядке.

— Поможешь мне спустить дичь? Я возьму гнездо, а ты птицу.
— Да, хорошо, — Полуночнику нравится это чертово дерево. Он неожиданно думает, что чертовски мало времени относительно ученичества проводит на деревьях — понимает, что сто лет не лазал по ним, когда раньше это было одним из любимых занятий.

Дупло довольно просторное — было бы неплохо использовать его не только для трав, но и для кого-нибудь вроде Безупречного. Или какого-нибудь интроверта.
Горлица приятно тяжелая, и воитель уже прикидывает, скольких можно будет накормить. На первое время у них теперь есть дичь — какой Смоль молодец.

Он опускает горлицу рядом с гнездом — и с удовлетворением отмечает, что часть мха действительно достаточно суха, чтобы выстлать им пол и предупредить возможный белый кашель у младших слоев населения.

— Лучше ведь сначала выложить крышу мхом? Потом ветвями? Или наоборот?

Полуночник не успевает ответить — и за это корит себя вместе с хаяньем Псины.

— ...ума побольше не догадался отрастить? Вот, черт, парочка подобралась — тупой и еще тупее. Мох, потом палки! Можешь эту палку еще потом кое-куда себе засунуть...

Мог бы предотвратить. Кто там собирался убавить количество дерьма в жизни Смоли?
Поймав взгляд соплеменника, Полуночник качает головой, сам не зная, зачем старается послать взглядом свое собственное — личное — одобрение. Привыкай.

Ничего страшного.

Подхватывая третью, более тонкую ветку, Полуночник активно подключается к работе, вплетая ее в две уже уложенные ветви, закрепляя их положение относительно друг друга...
[indent]... И так далее.[/indent]

— Хорошо, — придирчиво окинув взглядом стоянку, Полуночник остался действительно удовлетворен. — Теперь нужно прибраться внутри и все готово, в срок мы уложились. Смоль, помоги расстелить мох.

И стряхнуть пыль. И выкинуть лесной сор из помещения. И желательно было бы вообще тут все выкинуть и принести обратно еду да мох.

Прав был Морок Звезд. Уж он-то сделает из временной стоянки конфетку.

Воевода

Дата: Ночь, 19-Апр-2020, 01:25 | Сообщение # 2205

убитый тенью

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2507

Полуночник и внимания не обращает: Псина слегка хмурится, изничтожающим взглядом буравя подопечного, но тут же хмыкает в усы, наклоняя голову. У шкета иммунитет выработался, после стольких-то лун муштрования. А вот Смоль - объект гораздо более интересный. Весь какой-то щуплый, как на соплях держится, непривыкший к бессмысленному ору. Внутренне зажатый, поди в детстве ему внушили много комплексов. Грязной нюхом отменным таких чует за версту. И вот - только чуть-чуть прикрикнешь на них, мигом они по струнке ходят...

«Да, сэр». Ох, нравится Псине обращение, надо ввести в лексикон, пусть Полуночник так называет. Пёс одобрительно кивает Смоли, прислушиваясь к чуйке. Типаж пацана Сумрачному не по душе, непокорные духом, неординарные-то привлекательней будут, да только этот прилизанный брезгливый недовоитель, будто княжеского рода, всё равно Псине нравится. Взять его под опеку, что ли?..

- ...В срок мы уложились. Смоль, помоги расстелить мох.
- «В слёк мы улязились, Сьмоль, памаги лястелить мох», тьфу, , - отплевывается Псина, выходя из импровизированной палатки. - Вы тут кончайте, а я мешать не буду, голубки. Пойду отлить схожу.

Он уходит за деревья, скрываясь за шумом дождя и пеленой стелющегося тумана, в направлении ручья.

пустолайка⠀⠀7⠀⠀сумрак