Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Рассвет сверкает чистым золотом. За прошлую ночь облака стали реже, оголяя ясное небо. Снег стремительно тает под лучами тёплого солнца, оставляя после бывалых сугробов лужи. На оголившейся земле белеют подснежники, где-то пестрят золотые цветочки. В остальном всё ещё коричневая, редко-зелёная трава. Тонкие куски нерастаявшего льда виднеются где-то посередине озера, все остальные водоёмы и реки уже полностью освободились от зимнего заточения. Они несильно выходят из берегов к концу дня. Закат пылает ярким пламенем, а ночь радует чистым звёздным небом.
Температура: утром +5, днем +11, ночью держится +7.
Сила ветра: отсутствует до заката, после дует мягкий южный ветерок
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: продолжается период сокодвижения; на голых участках земли появляются низкие жёлтые шапочки мать-и-мачехи
Вековой лес невидимой границей разделяется на ельник и сосновый бор — отличия почти незаметны, но все же есть. Тем не менее, обе части леса являются как излюбленным местом для отдыха и прогулок, так и богатыми охотничьими угодьями. Целители же могут найти здесь огромное количество лекарственных трав.
Широкие лапы елей и сосен смыкаются над головой, образуя настоящий потолок и практически не пропуская свет — вековой лес окутан мягким полумраком, привычным и приятным глазам Сумрачных воителей. Ведущие во все стороны дорожки, по которым много-много лун ходили лапы котов племени Теней, то переплетаются друг с другом, то расходятся, непременно выводя путников туда, куда им нужно. Но следует быть осторжными: здесь каждый шаг оборачивается опасностью для того, кто плохо знает Сумрачные территории — повсюду замаскированные ямы, наполненные осколками стекла и другими острыми предметами. Нарушители границ едва ли смогут сделать и несколько шагов, не оказавшись в ловушке, выбраться из которой самостоятельно невозможно.
Над руслом ручья склонили свои кроны деревья, укрывая его от палящего летом солнца. Здесь всегда можно найти тень и прохладу, а на упавшем дереве, наоборот, погреться под солнечными лучами. По другую сторону ручей продолжает шуметь и бурлить, рассыпаясь разноцветными брызгами там, где поток упирается в ствол дерева.
Лунь не понимает, что происходит, когда перед глазами вдруг начинают плясать звезды, а лапы подкашиваются и он падает... на что-то.
Шевеление снизу быстро его отрезвляет. Лунь пищит от ощущения чужих прикосновений и тут же пытается подняться и убраться прочь, но конечности путаются, мошки перед глазами мешают, паника все никак не дает скоцентрироваться... Он так и продолжает беспомощно барахтаться на одном и том же месте, пока прямо над ухом вдруг не раздается до боли знакомый и родной голос.
− Лу-у-нь! − слово − кривое, дрожащее − но сколько в нем одном заключается радости и тепла.
− Дуня?.. − не веря своим ушам, спрашивает Ветерок и оглядывается.
И действительно − маленькая, бурая, такая миленькая − это была его родная Дунечка!!
− Дуня!!! − Лунь снова кричит, не в силах сдержать навалившихся на него счастья и облегчения, и тут же бросается обратно к своей младшей сестренке, заключая ее в крепкие объятия. В его голову тут же лезут тысячи слов, мыслей и вопросов, каждым из которых ему мгновенно хочется поделиться с Дуней, и оттого изо рта вместо нормальных предложений вываливается не то что мешанина или каша, а какая-то настоящая лапша в молоке с тараканами. − Ты− я− этот глупый лес, когда какой-то звук− там еще был какой-то бум-бум − вот такой дикий, шуршащий, просто кошмар!− и ты помнишь этот взрыв в небе?− а потом я упал в лужу, и лежал там... − мысль о том, что с такой скоростью Дуня и вовсе могла разобрать от силы разве что половину, от переизбытка эмоций совсем как-то вылетает из его головы.
− Ах! − наконец-то опоминается Ветерок спустя пять минут, отлипая от сестры и начиная хорошенько ее рассматривать со всех сторон. В то же время вспоминает про контроль речи и уже чуть медленнее, но четко и ясно проговаривает, дублируя слова жестами и выглядя при этом непривычно серьезно. − Ты в порядке? Не ранена? Не голодна? Не устала? Как ты себя чувствуешь?
Обычно Лунь старался не донимать Дуню своей чрезмерной заботой, прекрасно понимая, что это должно было быть не очень приятно. Но после всего, что с ними произошло за последние несколько дней, он не мог просто так унять поднявшуюся в душе тревогу.
Может быть, у него и был ветер в голове, но как он мог не волноваться за свою сестру?
Они столкнулись, и серый лес вдруг запестрил красками.
Стало приятно и безопасно, и даже Жуть Дунечку уже не пугала. Спокойно. Как дома - среди камней, горного воздуха и пестрых шкур соплеменников. Последнее было не очень для нее важным. Главное Лунь рядом и ладно - ужасная промелькнувшая мысль. Но с братом было так хорошо, так понятно и спокойно.
Лунь разбирал ее кривые слова, слушал ее, иногда кричал, но чаще - использовал жесты. Понятный для Дуни язык, их тайная речь. От их священного таинства подкашивались лапы, в жесты больше никто не был посвящен, даже Дядя, даже отец и сестра.
Иногда Дуня думала: нужно ли им это вообще? Или ее дефект слишком тяжел даже для ее семьи?
Лунь обнимает ее, и Дуня трогательно прижимается к брату в ответ. Хочется никогда не расцеплять объятий, стоять так целую вечность... Дуня любила объятия, они приносили ей счастье. Еще один способ узнать получше, пощупать брата - взамен слуху. Однако, жаль, что она не помнила его голос, для нее он навсегда останется шепотом.
Разобрать поначалу то, что говорит брат, сложно. Он тараторит, и Дуня чувствует только какой-то шелест под ухом, который сложно разобрать на отдельные слова, а тем более связать их между собой, чтобы получился смысл. Смысл - главное в речи. Ее выпускают из объятий - к ее небольшому, сосущему под ложечкой, сожалению - и Лунь переключается на жесты.
− Ты в порядке? Не ранена? Не голодна? Не устала? Как ты себя чувствуешь?
Поток вопросов сносит ее с лап - так много всего, она даже не знает с чего начать, поэтому улыбается и говорит просто:
− Все хорошо-о.
Вздох. Опять. Дуня чувствует, как голос уходит куда-то вперед, значит - она снова тянет. "Все хорошо". Напрягается.
Дата: Полдень, 12-Янв-2022, 01:03 | Сообщение # 2193
Воин Небесного племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 15
− Все хорошо-о.
Дуня улыбается, и двух этих простых слов оказывается более чем достаточно, чтобы вся тяжесть с сердца Луни рассеялась окончательно.
− Я так рад, − губы растягиваются в улыбке − легкой, теплой, искренней. Лунь вздыхает, впервые за последние несколько дней позволяя себе расслабиться, и ласково поглаживает Дуню по макушке, вторя ее словам: − И правда, правда все хорошо.
Ему вдруг очень хотелось поговорить с ней. Обычно им не нужны были слова и речь, чтобы понимать друг друга: они прекрасно обходились и без них. Но за те три дня, что Ветерок провел сам по себе в этом странном мире, он так соскучился по самой обычной болтовне − все это время он только и мог, что разговаривать с пустотой. Сейчас ему не столько нужен был слушатель, сколько сама возможность выговорить все то, что накипело у него на душе.
− Ты как? Что это за место?
И похоже, что Дуне тоже хотелось поговорить. Поэтому в ответ на ее вопрос Лунь снова улыбается и продолжает свою болтовню, жестами повторяя собственные слова:
− Жив, цел, орёл! − отвечает, даже не задумываясь, хотя сам еще десять минут назад заливался крокодильими слезами. Но ведь теперь Ветерок встретил Дуню и больше не был один, так к чему было горевать? Да и не в его характере это − держать в памяти что-то грустное и болезненное.
Над вторым вопросом он раздумывает немного дольше.
− Не знаю, − выдает, наконец, свое заключение с лицом настолько веселым и беззаботным, как будто бы они сейчас и не решали вопрос своей жизни и смерти. − Но давай выбираться отсюда, ладно? Этот дурацкий лес мне уже надоел.
Дата: Полдень, 12-Янв-2022, 01:29 | Сообщение # 2194
небеса что же вы молчите опять, высотою маня?
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 49
Лунь выглядит радостным. На фоне его улыбки грустные сосны и живущие среди них жути тускнеют, растворяются, становятся фоном, на который уже не обратишь такого же пристального внимания, как обращаешь, когда бродишь в полном одиночестве.
Дуня с удовольствием тянется навстречу к Луниной ласке. Иногда это ее раздражало - совсем же как с маленькой себя ведет - ну и дурочка же она была!
Они вместе, это главное. Если вдвоем, то точно выживут и не пропадут.
Лунь подскажет добрым жестом, предупредит о настигающей опасности, которая предупреждает о своем присутствии только звуком: шорохом, криком, всхлипом. А Дуня будет сражаться за брата, ловить дичь, серьезно относиться к происходящему. Вот так они компенсируют друг друга, компенсируют свои дефекты.
Отец считал их поломанными - хоть он и не говорил об этом напрямую, они наверняка чувствовали. Дуня чувствовала точно. Этот интересный в глазах блеск сожаления, перемешанный с жалостью она узнавала всегда: неважно, кто на нее смотрел; отец, сестра, соплеменник, старейшины - все было одним.
− Жив, цел, орёл! Давай выбираться отсюда, ладно? Этот дурацкий лес мне уже надоел.
Дуня была рада. Наверное, ее выдавало все - глаза, милая улыбочка, навостренные уши (бесполезно, но хочется постараться уловить звуки), гласные, что тянулись дугой и она не успевала их контролировать - лишь бы успеть сказать что-нибудь. Предложение брата было заманчивым, но она немножко посочувствовала этому лесу, этим соснам. Они ведь вовсе не дурацкие, а довольно красивые. Наверняка даже Жути здесь симпатичные.
− Хорошо, − отвечает и идет следом за братом, стараясь держаться ближе. Эти красивые сосны их не разведут по разным дорогам.
Тяжёлый запах. Никогда не любил аромат хвои, что исходит от шерсти сумрачных котов. Даже запах рыбы по сравнению с ним был лёгким. Воин шустро проходил вперёд. Не нравились ему шорохи вокруг. Да и на шерсти ощущались чьи-то глаза. Вот только как бы он не внюхивался, как бы не пытался разглядеть кошачью фигуру, никого так и не заметил. Сердце громко отстукивает свой ритм. Прах нервно трусит между сосен, стараясь исчезнуть в них, затеряться где-то в далеке. МОжет где-нибудь впереди его ждёт свет солнца, вересковые пустоши и мяв товарищей, что уже давно нашли выход из этого ада.
Сумеречная долина | Небо
[indent]пушица, 17 лун документы на персонажа[/indent]
[indent]пушица, 17 лун документы на персонажа[/indent]
Вниз 
[/cut]
[/cut]
