 |
| Форма входа |
|
 |
|
 | |  |
|
|
как любят покойники
| |
| Змей |
Дата: Рассвет, 22-Янв-2024, 21:10 | Сообщение # 1 |
перелом трахеи
ветер пахнет формалином
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 95
|
   я неспокойный
а по мнению некоторых
немного [bgcolor=black]чокнутый[/bgcolor]Персонажи: Лечащий Время событий: охват странствий по Изнанке (18-37 лун) Место событий: Изнанка Сюжет: нехронологические потаскушки: притворяется доктором перед котами с помутнением изучает, обезличивает, похищает, внедряет имеет подземное «больничное крыло».
maebi — saudade
takizava — pulse and anxiety
and one — take some more
макулатура — как любят покойники (beat)
curseweb — kisses of the sun
atb & miss jane — it's a fine day (rave remix)
didi early — bring it (rave remix)
|
|
|
|
|
| Змей |
Дата: Сумерки, 03-Фев-2024, 17:54 | Сообщение # 2 |
перелом трахеи
ветер пахнет формалином
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 95
|
1
— Непригоден.
Лечащий выгибает бровь:
действительно?
Моток бело-красного меха, взорванная рябиновая ягода — вместо лица.
Плавится, как крошево льда под солнцем: отчаянно, влажно.
Южный сегмент вздыхает, махнув лапой кому-то в тень: приберитесь здесь. Семенит ближе к Лечащему, притормаживает на безопасном расстоянии и раздражённо ломит голову, чудовищно кривит шею — не смотрит в глаза. Ошмётки образца уволакивают, прилипая пальцами и размазывая о землю так легко, словно тёплую глину. В воздухе тлеет запах горелой кожи. Ещё один вздох. Рычащий. Южный сегмент не то ударяет себя, не то просто чешет затылок: ну, перебрал с дозировкой, неладный, зачем сразу корчить такое рыло, будто он ему жизнь испортил? А вот здесь, в этом пункте, можно ещё и поспорить! Но спорить с Лечащим — непродуктивно.
Лечащий говорит, что экземпляр подавал большие надежды,
втыкается сверху, гвоздит к земле... Да блин? Бывает?
— Мне жаль, — в нём нет намёка на раскаянье. — Но от этого засранца мы не получили бы никакой пользы! — и Лечащий снова окидывает его взглядом, но вот он — звёздный час: — Да! Да!!! Ты вообще представляешь, как я замучался с ним? Старый маразматик. Он гадил под себя и тупел от каждой новой манипуляции. Мне приходилось объяснять ему, как дышать, потому что — представь, — этот придурок! Забывал!!! А потом снова гадил! — теперь выражение Лечащего сменилось на... в общем, это похоже на удивление: насмешливо поджатые губы. Южный яростно мотает головой, припадая на лапы, и въедается взглядом снизу вверх. — Это не смешно! Что ты собирался с ним делать? Новый сегмент? Представляю: мы бы находили его по ароматному шлейфу. Этот хрыщ СДОХ. Какого чёрта он вообще был в моём отделении? Почему МНЕ?
— А кому?
В голосе — искренний интерес, Лечащий щурит глаза почти умильно, пока Южный сегмент задыхается.
Отрывается от мальчишки, коротко осматривая комковатую лужу. Причина неудачи: превышена максимальная дозировка. Обидно. Это тело достигло своего потолка.
И снова вниз. Южный топорщится, морщится, почти отхаркивается ворчанием. Лечащий не знал... всех подробностей. Действительно. Едва ли не бесполезный субъект — неприкрытая улыбка (мальчишка под ним замечает движение губ, рдеет и завывает громче — ещё не колотит, но скоро рискнёт). Забота о нём была пустой тратой времени. Вынести четыре опыта, чтобы после не оставить за собой даже расходного материала — самый страшный порок.
— Скоро будет завершён Восточный сегмент, — перебивает причитания, но Южного это никак не смущает.
— Что ещё за урод? — он охотно поддерживает новую тему для разговора, жарко кривясь и вскидываясь.
Лечащий улыбается тонко и однозначно: мягко поднимает лапу, опускает на замаранную макушку, треплет с прохладной нежностью.
— Я сказал, — не склоняется ниже, но электрически-хрипло гудит в костях — что первое время за ним нужен будет уход.
И малиновый блеск красноречиво предупреждает о том, о чём Южный сегмент не хочет думать. Не налажай.
Лечащий оставляет ещё несколько лаконичных наставлений и уходит, не имея точных представлений о том, когда сможет заплутать обратно.
Южный запрокидывает голову, радуясь своей маленькой привилегии думать. И думает только о том, какое же дерьмо весь этот мир. И субъект был дерьмовый. Буквально.
Подземное эхо морозит пространство далёким криком: кто-то ещё плачет, кто-то ещё может плакать — Южный вдруг косится и остро улыбается, скучающие мышцы тянет суетой и сумбуром. Он разворачивается к выходу, хромает по землистому коридору и сворачивает к узкому туннелю, предварительно позвав своего любимого подопечного самым уважительным и равноправным образом. Нетерпеливым рявканьем: ЭЙ, СЮДА!!! В темноте робко шершавятся шаги. Южный пресловуто кланяется, изгибом хвоста указывая на лаз.
Он сладко прищуривается, улавливая испуганное движение кадыка,
напряжённые глаза — навыкат, только их упорно стараются скрыть, вдавить обратно.
Хронический экзофтальм. Или хроническое сыкло?
«Мы это вылечим», — Южный сегмент посмеивается вслух, сшагивая в туннель следом за подопечным. Лечащий никогда ничего не запрещал, если это не мешало достижению его целей. А цели у него были в высшей степени бесчеловечные.
Гулкий вой — теперь ближе. Пульсируют стены.
Чьё-то пыльное дыхание искажает пространство.
таймлайн: Лечащему 26 лун, подземный полигон еще не переделан в больничное крыло.
За полигон отвечает Южный сегмент — единственный из сегментов на тот момент.
Сообщение отредактировал Змей - Закат, 10-Май-2024, 19:34 |
|
|
|
|
| Змей |
Дата: Закат, 10-Май-2024, 19:33 | Сообщение # 3 |
перелом трахеи
ветер пахнет формалином
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 95
|
В воздухе пахнет жарким металлом, в носу острит сухая пыль. Лечащий зажимает лицо ладонью.
— Он здоров, клянусь — он был здоров!
Интерес в выражении глаз — жёсткий блеск, неподвижный и рациональный. Этап наблюдения.
Тело под лапами — синюшно-фиолетовое, раскалённое от лихорадки, скованное от боли, но живое. Хватается за шею, второй лапой скребёт по земле, сжимает пальцы. Пальцы тугие — Лечащий мажет по ним любопытным взглядом, отмечая конфуженное напряжение, мёртвую синь. Грудь и бока вздымаются тяжело, тесно. С характерным хрипом. От тела исходит смрад: запах нетипичен для лёгочных заболеваний. В таком случае, чем вызвано удушье? Он сужает глаза, подозрительно и участливо рыща — невозможность дотронуться и повертеть весьма досаждает. На фоне беспокойно и нервно трясётся кошка. Лечащий ещё недолго осматривает тело.
Подбородок мокрый. Только что с водопоя?
«Умрёт» — ни на секунду не забывая, что этим открытием не рекомендуется делиться вслух.
— Отнеси его к воде и оботри, — приглушённо, через пальцы.
Тело исчезает в секунду.
Оцепенелые грязные воды равнодушно лежат в нескольких метрах от него самого, и гладь их едва ли трогается, когда кошка зачёрпывает, плещет на слипшуюся шерсть больного — Лечащий прикидывает, какие у неё были шансы не заразиться? На каком она сейчас этапе? С чего началась болезнь? И на губах тлеет разочарованный вздох, потому что сейчас ему ничего не расскажут — нужно, чтобы ребёнок или выздоровел, что не представлялось возможным исходом, или умер. Но после смерти пройдёт много времени, кошка должна оправиться... Всё это прямо препятствует прогрессу в исследовании. Ему бы хотелось поработать с этой чумой.
Но — быть может, — лучше предостеречься. Риск подхватить её на себя неприятен.
Дыхание было шумным. Слишком слаб, чтобы откашляться?
«Умрёт». Издалека наблюдает, как илистая серо-голубая жижа вязко стекает, чешется меж грубых шерстинок. Не мочит даже, не холодит, а просто пачкает, усугубляет вонь. Змей хочет расхохотаться, ведь так не бывает — мир понарошку, фальшивое озеро, фальшивое небо, только пациент настоящий. Всё вокруг пресного безвкусного цвета, бесцветного запаха. Лечащий один может помочь — значит, быть и фальшивому доктору.
— Стучи ему по груди! Он должен кашлять.
Кричит, будто взаправду зажёгся идеей спасти [спасти?]. Чужие пальцы в заморском песке — почти чёрном, — отчаянно сжимаются, стучат мягким кулаком по груди. Капель нет. Из всех них только ребёнок удивительно подвижен: хрипит, вьётся. Хочет перевернуться обратно на живот. Значит, на боку больно? Значит, боль действительно в лёгких и удушье идёт изнутри? Не подавился, не запоздало утонул? Кулак бьёт по груди. Кашля нет. Тело жмурится, отмахиваясь вялой лапой — уже неподъёмной; содрогается, душно рыхлит песок. Лечащий видит, как сокращаются мышцы, как топорщится звериный пух, как размазываются задние лапы по земле.
Сокращаются мышцы.
Поднимается — падает кадык, дёргается живот.
Рвотный рефлекс? Почему? От кашля или...
Малиновое проклёвывается в белой венке.
— Переверни обратно! Приподними повыше и хватай под животом, опусти ему голову, — невозможность сделать самому б е с и т.
Кошка не воспринимает инструкции с той скоростью, какой требует Лечащий.
На боку телу стало хуже. Если больной умрёт, Лечащий придушит ассистентку следом — потому что он объяснил всё чётко и лаконично, потому что он должен был узнать, в чём проблема. Кошка хватается за загривок зубами, давит маленькую голову вниз подбородком и резко встряхивает. Ребёнок давится, но из горла вываливаются только сухие позывы к рвоте: ещё пара судорог, Лечащий уверен, что не ошибся. Больной подавился. Он хочет подопнуть малого под живот — не волнуясь уже о других деликатных проблемах, которые этот пинок может вызвать, — но мальчишка справляется сам. Из-под его губ прерывистыми волнами лезет... змей? Червь? И застревает.
Зрачок сужается.
Лечащий подскакивает ближе — правая лапа вдаривает пониже груди, левая в полном отсутствии брезгливости сжимает меж пальцев шею-основание неопознанного, вьющегося.
Тело задыхается пинком, резко отхаркивая — и тут же смертельно обмякает; кошка с визгом отпрыгивает, краем глаза разглядевшая; но всё это не имеет уже никакого значения, потому что причина извлечена.
Лечащий смотрит не неё немигающе и завороженно дико, маниакально-жадно. Зажав в ладони.
Подбородок был мокрым. Мальчишке сплохело моментально. С водопоя. Червь корёжится плоским телом, скручиваясь в приветливую спираль.
таймлайн: Лечащему 19 лун, незадолго после начала Изнанки.
|
|
|
|
|
| Змей |
Дата: Закат, 10-Янв-2025, 12:58 | Сообщение # 4 |
перелом трахеи
ветер пахнет формалином
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 95
|
— Ребёнок мёртв.
— Вы тонкий наблюдатель, господин.
Смеётся:
— И вас это не пугает?
— Ничуть.
Лечащий хищно бликует глазами: “скоро начнёт”. Но он слишком... древний, чтобы скатываться в пустые угрозы.
Всё это ничего толком не значит.
Его собеседник отклоняет лицо с мягкой ленцой, видной усталостью.
Лечащий окидывает взглядом хромую девочку, натруженно прыгающую поодаль: она почти облысела — шерсть торчит пучками удивительно чистыми, — кожа тёмная, тронутая ранами и сливовыми пятнами, зрачки заплыли мутным бельмом, а яблоки покраснели. Интересно. Не идёт, а скачет. И — кажется, — одной ей известен путь? Лечащий переводит взгляд обратно, холодно лизнув губы.
— Ничем таким не питается. Нет, господин — её перемещения мне неподвластны. — всё это произносится с приевшимся неудовольствием [жёлтые глаза предостерегающе горят], но таким мягким тоном; его снова тянет рассмеяться. — Не тревожьте её покой касаниями, идите своей дорогой. Прошу вас.
DO ㅤNOT ㅤTOUCH.
Жаль.
Он слишком слаб, чтобы отобрать — остаётся соврать.
— Я никого не трону, если вы утолите моё любопытство.
— Это угроза? — иголка голоса колет под кадык.
— Не буду врать, — беспечно пожимает плечами.
Кто знает, сколько его здесь? Сколько его — в нём? И собеседник косится недоверчиво, с дрожащей ненавистью у горла, но всё-таки бесшумно вздыхает, взмахнув хвостом. Лечащий сужает глаза, наглый и довольный [до того довольный, будто ему лично положили девочку в лапы]. Шаг первый: надавить на пятна... но оно уже лишнее, она мертва давно. Мимолётно: “до сих пор скачет”. Набухла тонкая багряная паутина под кожей.
— Что вы сделали?
— Забрал её с Долины, только лишь. Мне она никем не была.
таймлайн: Лечащему ?
|
|
|
|
|
| Змей |
Дата: Сумерки, 08-Фев-2025, 22:44 | Сообщение # 5 |
перелом трахеи
ветер пахнет формалином
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 95
|
Качает головой, попятившись.
— Я лишь гражданский доктор, — он ласково приподнимает брови: — У меня нет ничего, кроме трав.
На него наступает крепкая, широкоплечая троица. Те, кто выживал на грубой силе, не нравились ему — ни там, ни здесь.
Но он улыбался им. И там, и здесь.
Они нависают над ним, как голодные волки, и Лечащий — в смятенном страхе, — распахивает глаза шире.
— Подождите, прошу вас... — краем глаза он фиксирует, как один из здоровяков откалывается от плотоядного кольца и подтаскивает к себе скромный моховой мешочек с запасами: — Я лечу женщин и детей. Вы ведь здоровы? Это будет несправедливым распределением ценного ресурса, — он слышит шорох, а потому поднимает голову к паре, что осталась пасти его. — Будьте благоразум...
— Дети и женщины здесь подохнут.
— Ага. Или уже подохли, — поддакивает желтоглазый: — Ни одной кошки не видел... а сколько лун прошло.
Первый — в поддержку, — гогочет. Лечащий сочувственно улыбается, слабо напрягшись в плечах. Хочет спросить, помогают ли они друг другу в таком случае, ведь о — это наверняка мука!.. Выживать без тёплого женского сердца, любящего и чуткого. Но общий тон беседы не располагает. Да и желтоглазый решает опасно приблизиться, так что Лечащий отбрасывает эмпатию: сильно разводя лопатки, он несогласно вздыхает. Но тут же смягчает лицо.
С кульком возня на фоне закончилась, и разбойник — вывернув его, — с умным видом изучал содержимое.
Кажется, его стражников оно заинтриговало тоже.
— А ты это... типа целитель? Племенной говнюк, да?
— Какое тонкое замечание. Вы крайне наблюдательны, — он переводит взгляд с суровых надзирателей, покрытых замшей шрамов, на свои запасы. — Моя смерть вам ничего не даст. Заберите мои вещи, только не бейте, — острая кость перехватывает горло. — Это...
— Чё у тебя здесь за пыль?
— По-моему, там мусор какой-то, — заключает желтоглазый.
— Не, травы... шкурка. Кроличья, что ли.
Стыдливо тупя, Лечащий секунд пять со скукой рассматривает свои пальцы, тревожно перебирая ими.
Потом снова смотрит на здоровяка, склонившего харю к его хранилищу: насытив лёгкие жадным, мужицким вдохом, он с раздражением принялся сбивать ладонью налёт пыли.
— Опа. Мак, — радостно сообщает разбойник, и Лечащий отвечает печальной улыбкой.
— Добро.
Он слаб, тонок. У него дико колотится сердце.
Громилы отберут его травы, а бедные дети будут умирать в лихорадке. Парализованные бойцы с Изнанкой будут стенать от боли, оставляя кровавые следы на землистых стенах, жутко выть...
И вот уже они — все они, кроме самого Лечащего — довольно отходят к мешочку шмотья. Он безнадёжно пробует их вразумить:
— Вы хоть представляете, как трудно было достать их? Они такая редкость здесь, а эти... крайне удачно — хорошие.
* * *
Лечащего взяли в плен. Ну, вернее. Он был на правах типа целителя, пушечного мяса и приманки.
Прошло часов восемь. Он исследовал чужие речи, составляя ленивые портреты.
Его не покормили, но он не печалился. Часть маковых зёрен бандиты вбросили на полдник, пока Лечащий понуро наблюдал за растратой. Они остановились на привал: мак успокоил их, и троице захотелось спать. Но кто-то должен был остаться на стрёме, а то вдруг... ну, сбежит кто. И Лечащий остался наедине с борзым, что первым залез в его вещи. Как отметил Змей, этот от зёрен отказался: жаловался, что без того живот крутит. Лечащий было предложил средство, но ему пока не доверялось кормить банду травами, которые они не знали.
Сидя метрах в десяти от общего привала, Лечащий рассматривал аллергический волдырь на своём запястье.
Приставленный к нему надзиратель в очередной раз удушливо закашлялся.
— Фу ты... Да чё у тебя там за пыль была, а? Это негигиенично. Хрен из тебя, а не лекарь.
— Нестерильно, ты имел ввиду? — и, ласково улыбнувшись, Змей неподвижно навис над сгорбившимся ворюгой, как первобытный бог — ночь откинула глиняную тень на его лицо: — А вы, парни, что-нибудь слышали о клещевине?
|
|
|
|
|
| |
 | |  |
|
Вниз 
