Грозовая предводительница Серая Звезда, её соплеменники Ураган, Ужик и Сумрачный предводитель Горечь Звёзд провели тренировочный бой.
В Речном племени случился конфликт интересов: старшина Горный Перевал, его ученик Тенелап и воитель Вой вступили в драку. Вой бежал. Горный Перевал и Тенелап вернулись в лагерь и получили помощь Красноперого. Воители Чёрный Лебедь и Вьюга выследили Воя на Реке: в бою с ним погиб Чёрный Лебедь. Вой взят под стражу Вьюгой. Грядёт суд. С Изнанки вернулись Речные дети — Крупинка и Лёвушка-Зёвушка.
В племени Ветра произошёл ряд перемен. Предводитель Сквернозвёзд ушёл из племени. Глашатай Шиповник провёл закрытое собрание в Лесу Памяти, где было решено начать поиски ушедшего предводителя; Солнышко, Окрылённая, Пекло и Горицвет стали учениками, а их наставниками — Шиповник, Пушица и Дуновение. В племя был принят Дикий, чьей наставницей стала Песнь Вереска. Боярышник получил знамение и взял в ученицы Пряноушку.
В Сумрачном племени старшая ученица Душица вернулась в лагерь с короной из лисьей головы. Избранница Горечи Звёзд, Златолика, принесла в племя шестерых котят: девочек Дымку, Полынь, Холодок, Мистику, Травинку и мальчика Крольчонка. Гадюка ушла хоронить самоубийцу Зарево.
Одиночка Червивка и Сумрачный ученик Воскресение загадочно попали на Заброшенный Погост.
Уже на рассвете с неба начинают падать крупные снежные хлопья. Они кружат в воздухе, плавно опускаясь на землю, и достаточно быстро укутывают территории воителей плотным одеялом. Воздух влажный, снег под лапами шумно скрепит, усложняя жизнь охотникам, голые ветви деревьев обретают свою новую зимнюю "крону". Холода припозднились, из-за чего тоненькая корочка льда появляется на водоёмах только к сумеркам.
Температура: на рассвете -3, в обед опускается до -6 и держится так до ночи
Сила ветра: очень слабый, еле заметный
Охота: в первую половину дня средний шанс, во вторую – ниже среднего
Травы: под снегом можно попробовать выкапывать коренья, но в это время года они почти бесполезны
Сезоны назад это был туманный и неприветливый лес, но время берет свое и все меняется. Почва укрыта ковром зеленой травы, мертвые в прошлом кустарники зеленеют на фоне белых стволов. Птицы вьют свои гнезда в кронах деревьев, а самые разные грызуны с удовольствием селятся в корнях. Солнечный свет, разогнавший туман, легко проникает сквозь ветви и золотит множество извилистых тропинок. Лес очень большой и тянется вдоль реки до самого озера, скрывая в своей глубине лагерь котов-воителей. ⠀ ⠀ ~°·⠀Дичь⠀·°~ зяблики, серые вороны, скворцы, синицы, дерябы, вертишейки, желны, пестрые дятлы, тетерева, куропатки, зайцы, бурундуки, ежи, бурозубки, полевки, мыши; встречаются косули и олени, из хищников − ласки, хорьки и изредка лисицы ⠀ ~°·⠀Травы⠀·°~ боярышник, кервель, жгучая крапива, клевер обыкновенный, малина, мать-и-мачеха, одуванчик, пижма, подорожник, стародубка, тысячелистник, хвощ, чистотел, шиповник ⠀ ~°·⠀Переходы⠀·°~ озеро | река | поваленное дерево / вход в лагерь
Дата: Сумерки, 01-Июн-2024, 17:27 | Сообщение # 2071
Оруженосец Грозового племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 60
Внутри всë ликует. Какой же Молниелап молодец!! - Кошечка искренне восхищается другом.
-Поймали... -Поймали!! кот смотрит на неë огромными глазами, видимо, ошалев от счастья. В ответ зелëный взгляд сияет и прямо искрится. Кажется, это еë самая крупная дичь за всю еë жизнь!! Хотя жизнь десятилунной ученицы не такая уж и длинная..
Еë мысли прерывает голос Молниелапа: он спрашивает, в какую кучу класть добычу. Ой, точно! Эти Сумрачные так выпендриваются, что устроили себе отдельную кучу добычи! тихо насмешливо фыркает себе под нос, но сейчас же сурово прерывает эти мысли:Что за ерунду ты несëшь! Чем Молн виноват, что бóльшая часть его племени - настоящая заноза в хвосте?!
Первая возникшая после вопроса мысль - конечно в общую, не для того я еë ловила, чтоб эти наглецы еë уплетали, да ещё из своей отдельной кучи! Но затем вспоминает, как Молниелап убил птицу. Тепло смотрит на него. - Думаю, в Сумрачную. Ведь это ты убил еë! Я бы без тебя не справилась!
Из груди вырывается почти неслышное урчание.
[bgcolor=#FFCC66]Moi, j'avais [/bgcolor] le soleil [bgcolor=#FFCC66]nuit et jour
Дата: Сумерки, 01-Июн-2024, 18:25 | Сообщение # 2072
Воитель Сумрачного племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 139
Молниелап уже немного оправился. Медолапка предлагает в Сумрачную, и в нем что-то сдвинулось. Он уже приготовился отставивать права на эту добычу, но...
Жизнь после Изнанки всегда представлялась ему так. Твёрдая, одинокая скала - это Сумрак. Непоколебимый, уверенный в себе, гордый, независимый. Жизнь остальных племён - зыбучее болото, в котором один неверный шаг - и ты мёртв. Ибо в других племенах не было той жёсткой дисциплины, той недоверчивости, одинокости. Если раньше, когда он начал сближатся с другими племенам, ему казалось, что он стоит двумя лапами на зыбкой почве, то теперь ему казалось, что он уходит на дно, тонет, и мрак смывается над его головой...
Молниелап встряхнулся и принял обычный независимо-самоуверенный вид. -Нет, Медолапка. Её положишь в общую кучу. Ты положишь. Он не слышал её урчания, но сам заурчал и подошёл к ней, на мгновение коснувшись своей щекой её щеки. -Пожалуйста... Приди завтра в сумерки за реку, в Мрачнолесье. А затем помчался, не чуя под собой лап, в лагерь. Не забыв, однако, схватить свою добычу. -Вход в лагерь-
Я расправил свои перья, Закалил мои крылья - и жду. Подо мной, надомной - недоверье, Наступает сумрак -
[bgcolor=green]на взлет я иду.[/bgcolor]
Я расправил свои перья, Закалил мои крылья - и жду. Подо мной, надомной - недоверье, Наступает сумрак -
[bgcolor=green]на взлет я иду.[/bgcolor]
Сообщение отредактировал Молниесвет - Сумерки, 01-Июн-2024, 18:27
Дата: Сумерки, 01-Июн-2024, 20:56 | Сообщение # 2073
Оруженосец Грозового племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 60
Молниелап сказал ей положить куропатку в общую кучу... Он не спорил, просто мягко сказал, как будто точку поставил.
Он урчит, а затем направляется к ней... Сердце Медолапки вздрогнуло и замерло на тот миг, когда ученик подошёл к ней так близко, что она отчëтливо чувствовала его запах прямо у себя под носом.
А затем он тихо коснулся еë щеки, она почувствовала, как его шерсть защекотала еë мордочку. Когда он отстранился, она поняла, что сердце снова начало биться и вздохнула.
Сумрачный тем временем схватил свою добычу и бросился в лагерь так, что только лапы засверкали.
Она вздохнула и аккуратно подобрала свою дичь. Как тащить куропатку она представляла слабо. Эх, не оставлять же еë в лесу!
После нескольких неудачных попыток у неë наконец получилось. Держа в зубах мышь и бурозубку, а куропатку помогая себе тащить лапами, она поплелась в лагерь.
По дороге еë обуревали мысли:Он попросил меня вечером прийти в мрачнолесье.. Конечно я приду! Но.. Зачем? А, ну конечно! Он боится, что Сумрачные усомнятся в его преданности! - постепенно мысли сбились в другое русло:Надо начать нормально общаться с кем-нибудь из Грозовых, а то я с Сумрачным оруженосцем дружу больше, чем со своими соплеменниками!
Лапы и челюсти уже ныли, но она упрямо шла в лагерь.
-Вход в лагерь-
[bgcolor=#FFCC66]Moi, j'avais [/bgcolor] le soleil [bgcolor=#FFCC66]nuit et jour
Ночь — сиреневый бархат, ласковый звёздный дворец.
Танец подвывает, поджав обескровленные губы.
Лапы — лазурная волна! — теперь тупые и тугие, как ржавые ножницы. Невидимый перекрёстный шрам согрел шею. Звёздный Пляс подтягивает хвост поближе, осматриваясь в грязной глиняной темноте: её блеск разворовывают тенистые силуэты, стирают ясные берёзовые глаза. И насмешничают в кустах глухие шорохи, пока луна серебрит кроны, оплетает тонко стволы. И нет никого, кроме неё и этого безбрежного леса.
Все они... разминулись. И она была смелее, запрыгивая в ствол.
Страх морозит лёгкие, ей так хочется развернуться и броситься назад: в громкий шёпот, в развязную полуночную речь; выступить с приходом зари, как рыцарь-светоносец. Но идея позорная. Минуло ли две минуты с тех пор, как королева вышла? Лопатки скованные, непослушные. Взглядом беглым Танец надеется [не] найти ничего лишнего в тишине, не услышать меж карих дубов. Ей нужно идти:
лапы путаются в траве.
★ (река).
⋆⁺★₊⋆boy, i try and i try everybody's ㅤㅤㅤwatching me ㅤㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤi'm dying to get out in the glass labyrinth, i am the mouse
⋆⁺★₊⋆boy, i try and i try everybody's ㅤㅤㅤwatching me ㅤㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤi'm dying to get out in the glass labyrinth, i am the mouse
Даже странно, что они до сих пор никого не встретили. Да, территории были большими, особенно учитывая, сколько котов в племени было, когда они с Тучкой провалились в туман, но это же.. Это же лес совсем рядом с лагерем. Они, по факту, чужаки, и они дошли почти что до самого сердца племени без единой помехи. Проблемы, правда, начинаются сейчас. Когда они были тут последний раз, лежал снег. Купавка ни разу в своей жизни не видела поваленное дерево, которое им надо было найти, не заваленным сугробами.
— а ты знаешь, куда... — ей стыдно за саму себя, честно.
Двадцатисекундное исследование запахов вокруг не дает ей ровно ничего: бесконечное количество следов, оставленных разными котами, ощущается оглушающе. Таикми темпами Купавке придётся остаться оруженосцем навечно — если она не может найти вход в лагерь, о какой охоте тут вообще можно говорить. Туман был прост с этой точки зрения: единственными запахами, которые они чувствовали, были сырость и те, что приводили их к очередной белке. Изредка — гниль монстров, но в таком случае они разворачивались и шли как можно дальше, пока лапы не начинали гореть от усталости.
Это все даже забавно. Она была здесь столько раз, но горькая смола и бесконечное количество ароматов трав в воздухе превращают этот лес в абсолютно незнакомое место.
— не знаю, как ты, но я потерялась, — ей даже говорить это неловко.
И она снова чихает.
В какой-то степени Кувшинка начинает скучать по туману. Пожалуйста, пожалуйста, pretty please, ей очень надо, чтобы их кто-нибудь нашел.
шесть чудес – мне достань седьмое – пусть сегодня тебе свезёт: каждый чокнутый бравый воин будет верой своей спасён
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 00:52 | Сообщение # 2076
и тень твоя, мою обняв, уходит снова в путь
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 539
[indent]лагерь;[/indent]
Златолика выскочила из зарослей, скрывавших тропу в лагерь, сразу же замедлившись на одной из дорог, ведущей прямо, через многоглазый березовый лес, и подняла голову. Небо было безоблачным и высоким — она хмыкнула, подумав, что Темноцвет не покажет носа из-под защиты лагеря в такой день, вероятно. Он мог считать себя умнее других, но она была наблюдательной, даже когда была тихой.
Злата прислушалась к ночным шорохам светлого леса, бесцельно шагая вглубь, сойдя с тропы. Трава в светлом лесу была теплого зеленого цвета, и ей очень хотелось просто спрятаться в ней, лечь в зарослях и так остаться, пока все не закончится: пока звезды не заберут с собой свой успокаивающий прохладный свет до следующей ночи, пока не взойдет упрямое солнце, разбудив ее, как кого-то не-сумрачного, пока не проснутся птицы.
Ночной лес был нежным и пах остывшей пылью.
Златолика прикрыла глаза, бесцельно прислушиваясь к окружающим шорохам, бесшумно крадясь через заросли, ласково касаясь хвостом кустов малины, мимо которых пробиралась вглубь леса. Вскоре она застыла, завороженная далекими восклицаниями знакомо-незнакомого голоса, и нахмурилась. Очарование момента исчезло. Они победили туман, они отдали ему так много — так много сдалось ему в том бою (могла ли она злиться на них, когда скорбь забудется? могла ли она обвинить их в этом, устав обвинять себя в том, что не успела спасти?), и за что, скажите на милость?
Чтобы он смел играть с ней посреди светлого леса, так близко к лагерю, почти на пороге? Златолика оскалилась, припадая к земле, и если бы монстр выскочил к ней прямо сейчас — по-тигриному мощный, высокий, с раздвоенным хвостом, ядовитой пастью, с ордой снежно-белых крыс и песчаных охотников, вся армия нечисти с Острова Советов могла бы присутствовать здесь, она бы сразилась со всеми разом потому что ей надоело.
Они все умерли. Пусть они остаются мертвыми. Хватит.
Горечь Звезд воскрес, но разве не было это жестоко? Каждый раз видеть, как он умирает. Видеть, как он воскресает. Он был предводителем, таков был его долг — но почему мир продолжал играть с жизнями всех вокруг с той же легкостью? Злата подняла несчастный взгляд к небу — Звезды, она устала от мыслей про мертвецов, разве это нормально, иметь столько смерти в тринадцать лун? почему все считают, что это нормально? — и подкралась к двум фигурам, остановившихся посреди леса в поисках направления.
Они выглядели, как ее повзрослевшие сестры. Она похоронила сестер даже раньше, чем проклятие отобрало у них с Беленой младшего брата, вынудив похоронить заочно и Лань. И вот теперь — ночь была звездной, но — небо враз показалось бесцветным по сравнению с синими глазами Тучки. Фамильными. Ни один монстр не смог бы воссоздать этот цвет, она знала. Она видела это в глазах Волчьего и Марьянника. Иногда она видела этот синий, как алая преисподняя и черная бездна, в кошмарах. Реже он грезился ей ледяной синевой — драгоценным сапфиром, — на нежном материнском лице.
Она видела проклятый желтый в змеиных глазах Купавки.
Монстр мог бы смотреть на нее ядовитыми желтыми глазами — как Мятлик, принц-найденыш, которого притащил Бедлам; как вересковая девчонка, ослепившая серебряного принца Веля; как Бесследный, но холоднее и жестче. Иногда этот желтый ей тоже снился в кошмарах — о Море, о страхе, который был незнаком никому из ее соплеменников, кроме, быть может, Горечи Звезд и Предвестницы. Она просто знала, что этот цвет нехороший, сулит им несчастья, наследство от демона, что беды однажды уже навлек.
Иногда эти глаза снились ей на лицах сестер, и она просыпалась в слезах, разбитая хуже, чем от любого кошмара о желтоглазом и синеглазом демонах Сумрака. И вот, ее личные демоны — желтоглазый и синеглазый — перед ней. Златолика застыла, выйдя из зарослей с подветренной стороны, бесшумная и залитая звездным светом, взирая на них, остановившись призраком посреди мелких светлых лесных цветов, названия которым не знала.
Это слишком жестоко — бесконечно отнимать, но самое худшее, она уже знала — когда отнятое возвращают. Но ты уже не готов к нему. Правда ли это ее сестры? Она сдержала позорный всхлип, взирая на них огромными, увлажнившимися глазами, но не смея сделать ни шагу навстречу.
ㅤㅤㅤсолоны льдинки крови, кружится голова,ㅤㅤㅤнад дребезжащей ночью сорвана тетива. ㅤㅤㅤинеем и пургой колется зимний воздух, стрелы прошли насквозь, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя заслонила звёзды.
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 02:42 | Сообщение # 2077
Оруженосец Сумрачного племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 71
озеро;
она следует примеру кувшинки: начинает принюхиваться, приоткрыв рот, чтобы лучше улавливать запахи, надеясь из головокружительной, терпкой мешанины выхватить хоть один, который получилось бы привязать к кому-то. но знакомых запахов будто и не осталось: туманной горечью вытравило из легких и из памяти, пройди здесь лань или белена пятнадцать минут назад — она, кажется, и не поняла бы.
хмурится, сапфировые глаза поднимает к небу. туман отравил им кровь, перепутал все в голове и в сердце, и делал так снова, и снова, и снова, пока они все не забыли к чертям, кто они и что ценнее всего их сердцу. были слишком юны, чтобы это знать, когда выбрались из изнаночного зазеркалья, чтобы что-то о себе понимать, им так предсказуемо не хватило той жалкой луны, что они провели в племени, чтобы осознать хоть что-то. у тучи — пожар в груди и ощущение потерянности обостренное в тысячу раз.
тем сильнее шок от возникшей из ниоткуда, вызолоченной звездным светом фигуры. они встречаются взглядами — у тучи слезы подступают к глазам против воли, и сердце перестает биться, кажется, окончательно. ей кажется: еще мгновение, и она обмякнет, будто все кости испарились из ее тело, и рухнет грудой серебряно-полосатого меха прямо перед сестрой.
поэтому она действует на опережение: подается вперед, импульсивно, не готовя себя к тому, что злата примет их за потусторонних монстров и на резкий выпад ответит попыткой отбить удар (даже если удара и не планировалось). падает не перед златой, а в нее, вжимаясь в чужое тело, будто от этого зависит ее жизнь.
у златы глаза — цветущее лето и солнце в мартовский, несвойственно ранней весне, теплый день.
злата пахнет как дом,
потому что у нее дома никогда не было: они бесконечно скитались, сначала с иней ряской, затем — только с купавкой, в постоянном страхе и попытках себя спасти. пристанище для десятков котов, разных племен и разных историй, слишком полярных, чтобы сложиться, как пазлы, — домом стать попросту не успело. а если бы было время, смогло бы стать?
ее домом были они. и она снова и снова их теряла.
тучка всхлипывает в чужое плечо, не в силах сказать не слова.
если злата сейчас обернется изнаночным монстром — пусть будет так, к черту, честно, ей так плевать. эти секунды стоят того, чтобы ее наконец сожрала изнанка.
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 04:01 | Сообщение # 2078
сквозь тернии мы выйдем из сумрака к звёздам
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 132
Купавка оборачивается на резкий вздох, на шум шагов.
Их прошлое стоит там, куда бросилась Тучка, бело-рыжее и зеленоглазое, явившееся на ее отчаянную мысль. Им не пришлось никого хоронить — все оставшиеся по ту сторону тумана были для них потеряны без возможности узнать, что с ними случится. Иногда Купавка просыпалась от кошмаров, в которых лес, в котором они провели едва ли пару лун, сгорал в огне; иногда она бежала вперед, сбивая лапы, чтобы спасти тех, кто остался там, от пропавших гнилью монстров, подкрадывающихся к ним со спины, но никогда не успевала, просыпаясь с хрипом, дрожа в темноте тумана. Ей снились дни, которые они провели в изнанке, засыпая в объятиях, и мягкий снег под лапами, и Купавка боролась с просыпающимся сознанием, чтобы остаться в этих снах подольше. Ничего не знать было спасением, но она давно перестала надеяться, что еще хоть раз сможет взглянуть в чужие глаза.
В последний раз, когда они виделись, Купавка была так обижена на то, что Злата восхищенно смотрела на Горечь Звёзд, и это было так глупо. Потому что теперь понятно: если они искали дорогу, то в это мгновение, а вовсе не в лагерь. Они, потерянные, бродячие, насквозь пропитанные сыростью и туманной горечью, привыкшие к жизни, сведенной до поиска еды и приюта на ночь, должны были однажды вернуться, чтобы Злата смогла посмотреть, как они выросли, чтобы Купавка смогла узнать, как их сестру теперь зовут.
Ее глаза были отражением тех, кого Купавка никогда не знала и не сможет узнать, нежним летним днем из забытого детства, надеждой, болезненным сном, в котором хотелось остаться. Злата была сказками под звездопадом, воплощением их отчаянного, внезапно сбывшегося желания вернуться домой. Она была всем и одновременно ничем — их не было слишком долго, и чужой истерзанный взгляд был этому подтверждением. Купавка не была уверена, что знает ту, кем стала их сестра за месяцы, которые они потеряли, но ее упрямое сердце все равно тянулось вперёд.
Тучка падает в чужое плечо с громким всхлипом, а Купавка застывает, не в силах сделать больше ни шага на встречу.
Звездный свет падает на слившиеся в темноте, размытые слезами в ее глазах силуэты как благословение, дар от звёзд, о котором она не смела просить. У нее столько вопросов и столько сумбурных фраз в голове, но она не может сказать ни слова, и ее улыбка выходит кривой, подернутой сожалением.
Они не должны были теряться. Ей стоило сделать что угодно, чтобы не исчезнуть в тумане в тот случайный день, потому что ответственность за то, какая боль сейчас горит в чужих глазах, все равно на них. Они с Тучкой дали столько обещаний, чтобы в итоге не сдержать ни одного, и все, что Купавка теперь может сделать — несколько последних шагов вперед, чтобы замереть уже рядом, даже если ее оттолкнут.
шесть чудес – мне достань седьмое – пусть сегодня тебе свезёт: каждый чокнутый бравый воин будет верой своей спасён
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 04:13 | Сообщение # 2079
и тень твоя, мою обняв, уходит снова в путь
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 539
Из всех носителей его темной крови и всех наследников, что мчались вперед, яркие и отчаянные было чудовищной иронией, что единственной наследницей теперь был кто-то вроде [indent]Златы.[/indent]
Горечь Звёзд — взгляд поверх ее головы в лазарете, Темноцвет притворно-покорно смеется, лжет, изображая непонимание — не хотел, чтобы Тень втягивал её в эти взрослые игры так рано. Но она хотела. Злата, наивная и едва посвященная в ученицы, очарованная загадочным старшим братом, не знала, о чем просит, но какой ребёнок откажется от становления частью истории? От сияющей славы во благо племени?
Она была одна. На этом пути, в слепой погоне за всем, что, ей казалось, она должна ухватить, не потерять в этот раз, в погоне за всем, что она должна была превзойти — она была одна. Больнее всего было то, что они были здесь, рядом, теперь.
Но она выросла — без них. Она их почти не помнит.
Испуганно сводящая лопатки вместе — почти как Иней, как леди, — и проходящая мимо, куда-то спеша. Тогда ей казалось, что у нее еще много времени, что они будут рядом, никуда не денутся, они ведь ее семья. А обязанности не ждали — и Тишь, звездной серебряной вспышкой, мерцающим снегопадом, заключенным в единый силуэт, маячила впереди. Она хотела догнать хотя бы ее.
Она убегала от всех в этой жалкой попытке. Она чувствовала себя рядом с ней такой леди — Тишь была рыцарем, и рыцарь никогда бы на нее взглянул, будь она леди, которая не вступает в сражения. Она не знала, гордились ли бы ей королевы-матери, или качали бы головой, в ужасе от мелькавшего иногда жестокого сходства, но ей было все равно, она захлебывалась этим багряно-алым, оставляющим шрамы приключением каждую луну, каждый день ученичества рядом с белоснежной рыцаркой. Теперь у нее остались только шрамы от Тишки.
Она превратилась в идеал сумрака старого образца в погоне за собственным призраком — по ту сторону изнаночного тумана ее предок, посвятивший призрак в ученицы искаженной клятвой, крутился бы в гробу.
Сердце готово было остановиться, но она продолжала сражаться с Тишью, не смея замедлиться ни на миг. Рассветник оставался холодным и безразличным, но она улыбалась ему, мимолетно переглядываясь сверкающим взглядом с Синью. Статус старшей ученицы давил на плечи, но она держала спину еще ровней. Взгляд Горечи Звезд был строгим и требовательным, но она улыбалась чужакам, гуляя с ними по светлому лесу. Ее сверстники не слушали ее приказов, но она соглашалась Бураном, когда старший воитель давал ей поручение, и Белена помогал ей, когда она оставалась одна с этой нелепой горой ответственности. Снова. И снова.
И, в конечном итоге, звание воительницы сбросило с нее все предыдущие достижения разом, в день своего посвящения она была абсолютно одна, и каждый, кто был дорог ей, был мертв или чудовищно (Тень использовал ее, пусть и нежно, Горечь Звезд был полон своей собственной скорби и стоял на возвышенности скалы, Затмение — где она была после битвы? Златолика даже не знала, жива ли она) далек, как и подобало королевской семье, главам племени, бесконечно шагающим впереди. Следовало как можно скорее создать и крепить волшебные камни в корону, чтобы поравняться с ними. Ей казалось, что весь мир начал ждать от нее подобного.
Глядя на сестер она ненавидела мир и слова, произносимые Темноцветом. Вся его похвала и все то, чему он ее учил — он и Терносказ — все это не принесло ей ни капельки счастья. Только желание выпустить когти, вцепиться ими в прохладную после недавних дождей темную землю, спрятанную под нежной юной травой.
Только желание ударить сестру, когда та слишком резко сорвалась с места.
Златолика не была больше похожа на нежную, светлую Златолапую. Она никогда ничего раньше не ненавидела в своей жизни, и ненависть была незнакома ей; так далека, как монстр в страшных сказках.
Она обогнала свой призрак — ей было тринадцать, и в прошлый раз она отравилась тисовой ягодой в этом возрасте. Теперь она была наследницей алого тиса во всех его смыслах, она была посвящена в воители (впервые за две жизни), и она, как и он, отдала за [indent]— я хочу завтра видеть тебя, Позолота.[/indent] очень многое. Пусть в свои тринадцать она плакала над телом предводителя, которого сестрой милосердия уносила с поля битвы, а не бежала в бой вперед короля, возглавляя войска Лихолесья. Пусть она не была смелой, как Душица, и у нее не было власти, как у Темноцвета, и серебряный король не выбрал ее, как Затмение.
Златолика разрыдалась, отчаянно обхватив лапами Тучку — возможно, она убьет ее этим объятием, она не знала, не чувствовала лап — и она ненавидела все так сильно, что синеглазое темное небо гордилось бы ей, когда с рассветом звезды погасли бы.
Она никогда не ненавидела. Она обняла Тучку осторожно. В первое мгновение. Когда ещё думала, что она выдержит все это так же красиво, как остальные тринадцать лун. Но затем она только стискивала её в объятиях, сопливо выла ей ч шерсть, притянула Купавку туда же, схватив её лапой за шею и грубо вжав в Тучку, хватая в захват обеих и валя на землю, падая сверху.
И это было так некрасиво. Как вся её жизнь.
ㅤㅤㅤсолоны льдинки крови, кружится голова,ㅤㅤㅤнад дребезжащей ночью сорвана тетива. ㅤㅤㅤинеем и пургой колется зимний воздух, стрелы прошли насквозь, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя заслонила звёзды.
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 06:43 | Сообщение # 2080
Оруженосец Сумрачного племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 71
где-то по ту сторону зеркала иней и ряска засыпают землей остывшее, по-особенному хрупкое тело, и золотистое сияние растворяется в предрассветных сумерках. солнце больше никогда не взойдет. не по-настоящему.
где-то за временным изломом иней кричит, захлебываясь слезами, а ряска заходится хриплым, надрывный хохотом. где-то, почти в другой жизни, злата молчит, и это молчание выскребает сердца из нескольких грудных клеток разом.
по эту сторону зеркала злата бьется в рыданиях, сжимая тучу лапами так, что той в какой-то момент перестает хватать воздуха. та изворачивается в железной хватке чужих объятий, чтобы сделать несколько жадных глотков по-ночному прохладного воздуха и через секунду вжаться в сестру сильнее, оплетая тонкие плечи лапами, путаясь когтями в светлой шерсти.
еще немного, и предрассветные сумерки разойдутся трещинами. еще немного, и солнце золотом затопит лесную поляну у самого лагеря. и злата пахнет как дом.
нас просто меняют местами, да?
она лежит, упираясь лопатками в холодную землю, и над головой одна за одной растворяются звезды. у златы все еще есть все шансы обернуться очередной зазеркальной хтонью и перегрызть ей глотку, а туча все еще уверена, что прошедшие несколько минут стоили всех отгрызенных лап на свете.
ей нужно сказать столько всего, спросить столько всего, но слова рассыпаются на языке в мелкое крошево мятной конфеты — губы немеют и больше не слушаются, ни одного предложения из вороха слов застывших на кончике языка собрать не получается.
а еще она очень голодная. шансы сожрать злату от избытка чувств выше, чем вы могли бы предположить.
туча набирает в легкие воздуха, ловит сестринский взгляд и выдает самую идиотскую вещь на свете.
— мы переживали, что прошло так много времени, что мы встретим здесь наших правнуков вместо вас всех.
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 10:20 | Сообщение # 2081
нαnραвленuе нα юг, σρuенmαųuя – нα веmеρ
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 419
[indent][indent]лагерь;[/indent][/indent]
Кошка вытаскивает эту мерзость подальше от лагере. Идёт сильно склонившись, и на каждый шорох останавливаясь. Смрад стоит такой, что какая-нибудь лиса с лёгкостью найдёт источник. Пушица закапывает падаль под корнями одного из многочисленных деревьев, оставив как можно больше земли, но не создавая кучку. Это не добыча, в идеале, это не должны найти вообще.
Вылизывается, сплёвывая каждый раз. Отвратительный вкус, так и хочется стошниться. Уходит быстро, оглядываясь по сторонам. Не хватало ей ещё, чтобы какой-нибудь падальщик проследовал за ней.
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 10:47 | Сообщение # 2082
волны гасят ветер ▿
Группа: Модераторы
Сообщений: 4522
Совоглаз уходит, оставляя за собой странное послевкусие, как сладкие цветы в пресной воде пруда, покрытой ряской — сладко с примесью чего-то прогорклого. Глашатай не смотрит воину вслед, мысленно спрашивая: а когда он в действительности поговорит со Сквернозвёздом? А где вообще Сквернозвёзд? Вдруг ему в пору уже называть себя Колкозвёзд?
Чушь, — думает. Скорее всего, он бы просто снова сбежал. В нём слишком много пустого и слишком мало целого, чтобы дать жизнь хоть чему-то. Чтобы сохранить. Разжечь в ладонях, как маленький огонёк — что есть Ветер вообще? Он есть, его нет. Шиповник хмурится он неприятных мыслей и гонит их прочь, чувствуя горечь во рту.
Бурый трещит суставами — намеренно болезненно, и направляется к озеру в надежде смыть с себя грязь и усталость. За эти недели он превратился в ком грязи и пыли — едва ли не воняет ещё хуже гнили. Может, уже и воняет. Стыдно, только не ему.
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 17:30 | Сообщение # 2083
сквозь тернии мы выйдем из сумрака к звёздам
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 132
Злата притягивает ее к себе, и это движение почти животное, рваное, полное того отчаяния, с которым они всегда любили.
— мне жаль, Злата, мне так жаль, — она бормочет это почти в бреду, — пожалуйста, прости меня.
Потому что она была глупой, и тоже неслась за призраками прошлого, не заметив, как тени, которые должны были ее защищать, завели ее так далеко от дома, что она не знала, как вернуться. Потому что ей стоило остановиться и оглядеться, чтобы понять, что вместо поиска пропавших ей стоило хоть раз улыбнуться тем, кто был еще здесь. Купавка потеряла так много лун своей жизни из-за этого, провела столько времени в бесконечной пустоте тумана, где никогда ничего не случалось, что ей казалось, что все ее чувства, обжигающие и безумные, остались в прошлом.
И сейчас, когда из ее груди вырываются уродливые всхлипы, она наконец чувствует облегчение.
Они, как и их родители, умели любить только так, яростно и больно, почти сжигая себя. Купавка сжимает их в объятиях в ответ, почти выпуская когти, потому что внутри все горит от того, как правильно ощущается быть рядом, и от того, как страшно отвернуться и снова оказаться в одиночестве. Она почти не знает свою сестру — и это так смешно для вас, тени, правда? — но если она чем-то и похожа на тех, кто был до неё, на старый Сумрак, так это исступленной, необъятной, отчаянной привязанностью к тем, с кем разделила детство. Туман может забрать ее снова, и она заработает еще десяток шрамов, но вернется домой, чтобы посмотреть Злате в глаза.
И если бы ей нужно было выбрать между племенем и теми, кого она сжимает сейчас в объятиях, она бы не думала ни секунду, шагнула вслед за ними в любую бездну, и это был бы выбор без сожалений. Такой теперь была ее преданность, и, может быть, за это они и были прокляты.
Она смеется сквозь слёзы, когда слышит фразу Тучки, и старается не думать о том, что они могли бы никогда не встретиться. Они могли бы вернуться к еще одной могиле, скрытой кустом тиса, безымянной и тихой, и никогда не увидеть сестру снова. Купавка не знает, что бы тогда сделала. Она привыкла терять; одиночество, поделенное ими с Тучкой, было естественным как ветер, дождь и солнце, но надежда пряталась в самой глубине ее сознания упрямым сорняком, и Купавка никогда не останавливалась, чтобы дать себе секунду на скорбь. И от этой жуткой мысли о том, что они могли просто опоздать, она почти задыхается следующим всхлипом.
Ей хочется смеяться, потому что ей так страшно и так больно, и вина почти съедает ее. Ее не учили чувствовать так много, да и в целом ничему не учили, потому что вместо тренировок и взросления у них были бесконечные дни тумана, а вместо родных — сны, в которых она могла хоть на секунду к ним снова прикоснуться. Поэтому сейчас, лёжа в сырой траве и уткнувшись сестре в плечо, она плачет, не зная, как остановиться и что делать с собой, и цепляется за чужое тело.
Это некрасиво, но такой уже давно была их семья, поколение за поколением — неправильной, поломанной, разбросанной по разным сторонам мира и времени. Они могли бы никогда больше не встретиться, но Купавка все равно их любила.
шесть чудес – мне достань седьмое – пусть сегодня тебе свезёт: каждый чокнутый бравый воин будет верой своей спасён
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 19:44 | Сообщение # 2084
и тень твоя, мою обняв, уходит снова в путь
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 539
Злость накрывает ее вязкой, черной волной, и Златолика тонет в этой болотной бездне беспросветной ненависти какие-то мгновения — а, может, час. Затем все проходит. Слезы заканчиваются, хотя она не верила до недавних пор, что у нее когда-либо в жизни смогут закончиться слезы. Заканчиваются силы на уродливые рыдания, заканчивается запал, карта памяти тоже заканчивается — эпизод подошел к концу и нигде не написано, что было дальше, что происходит после эпического финала, слез воссоединения, после сокрушительного катарсиса и осознания, эволюции характера... после рассвета, наступающего за долгой ночью и темным предрассветным часом.
Рассвет благородно-золотой, светлый, нежный. Она встречает его, обессиленно повалившись на сестер и переплетаясь с ними всеми конечностями сразу, они пахнут туманом Изнанки, но чем-то родным вместе с ним, они теплые, мягкие, и в прошлый раз она заснула в рыданиях — обхватив лапами безответное леденеющее тело Тиши. Теперь она хочет уснуть вновь, чтобы ее с двух сторон согревали Купавка и Тучка, рассвет ласково скользил по траве, сверху пели яростно счастливые птицы.
Ну, поплакали — пора и честь знать. Злата выдохнула, вылизывая щеки то одной, то другой сестрице, и осторожно, готовая в любой момент рухнуть в их объятия обратно, стоит лишь потянуть, поднялась на лапы.
— Мне жаль, — прошептала эхом Купавки. — Я не уследила за вами. За всеми вами. Прошло всего пять лун, но, — она тихонько прокашлялась, потому что голос был замогильно-хриплый от часового слезливого экспириенса, — хватило и пяти. Тишка погибла в битве с Изнанкой, Лань пожрало проклятье целителей, братец Лихо...
Братец Лихо. Почему ты так поступил? Потому что Златы было для тебя недостаточно? Потому что — как и в случае с сестрами — она не сделала достаточно?
Златолика зябко поежилась, несмотря на теплый солнечный свет. У нее не было сил, чтобы сказать им, как она рада, что они вернулись. У нее не было сил сделать что-нибудь, чтобы они остались, и ощущение необходимости срочно сделать так, чтобы было достаточно, чтобы они остались, чтобы не исчезли — сводило с ума.
ㅤㅤㅤсолоны льдинки крови, кружится голова,ㅤㅤㅤнад дребезжащей ночью сорвана тетива. ㅤㅤㅤинеем и пургой колется зимний воздух, стрелы прошли насквозь, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя заслонила звёзды.
Дата: Рассвет, 03-Июн-2024, 21:34 | Сообщение # 2085
Оруженосец Сумрачного племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 71
небо тонет в рассветном золоте, робкое солнце медом растекается по облакам, и в их изломанном, вечно промозгло-ноябрьском мире катастрофически запоздало, наконец, наступает весна.
туча жмурится, носом уткнувшись в изгиб златиного плеча, вдыхает терпкий запах чужой взъерошенной шерсти — быть настолько близко давно уже не привычно, и у нее от этой близости кружится голова.
злата — их рассвет и весна. снова и снова.
она не знает, сколько еще рассветов и запоздалых мартов им суждено встретить вот так, сплетясь лапами: их уже, если честно, в их жизни было намного больше, чем должно быть в нормальном мире. отравленная туманом кровь, оттого изнанке так легко было выследить их и оплести ядовитым плющом, утянуть во тьму без шанса на возвращение.
но злата — свет, путеводная искра в вихре обманчивых болотных огней,
и весна наступает еще один раз (тучка думает: только благодаря ей).
если бы иней хватило смелости заговорить хоть раз о дыре в груди, в месте, где когда-то так отчетливо ощущалось натяжение незримой нити, тучка знала бы, что в этой абсурдной мысли права настолько, насколько ни в чем никогда не была права.
отравленная отчаянной, щенячьей любовью кровь, оттого железные щупальца изнанки — их неизбежный смертный приговор, но они ускользают из мертвой хватки в очередной раз.
злата говорит о лихо и лани, и небо снова расходится трещинами — на этот раз в тучкиных глазах. у нее не осталось слез, и она только шумно выдыхает и тянется ближе к злате, утыкаясь лицом куда-то ей в грудь и зажмуриваясь крепко, будто если она перестанет видеть мир, в котором части их семьи больше нет, он перестанет существовать. хотя бы на пару минут.
у златы сердце бьется гулко и рвано, не успокоившееся еще после часовой истерики. тучке хочется завернуть ее в огромный ворох мха, чтобы защитить, такую хрупкую, но на деле самую железную из них всех, от всего на свете. чтобы она могла в любую секунду могла вот так прижаться лицом к ее груди и услышать за ребрами этот неровный стук.
она спросит обязательно, что именно произошло с лихо, но не сейчас. сейчас она зарывается носом в светлую шерсть сестры и шепчет несвязное, хриплое, уходящее почти в свист
Вниз 
