твоё сердце бьётся во мне - Флешбеки - Ролевая Коты-Воители Знамение Звезд

твоё сердце бьётся во мне

Неукротимая

Дата: Ночь, 24-Ноя-2019, 13:20 | Сообщение # 1

✽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 9319

1) Краткое описание событий (сюжет): Так долго шедшие в этому моменту двое, и вот они на посвящении в воители, сражаются друг с другом за право носить новое имя. Синь настроен серьезно, в его голове клубятся тени, он верный солдат Сумрака, ему наплевать на то, кто перед ним. Но что же обо всем этом думает Тернолап?
2) Место разворачивающихся событий: лагерь Теней
3) Персонажи: Рассвет (Синь) \ Терновник (Тернолап)
4) Время: примерно 15 лун назад
5) Название: твоё сердце бьётся во мне

Аякаши

Дата: Ночь, 24-Ноя-2019, 14:07 | Сообщение # 2

тенью ожог
принадлежности трону лесного дворца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1808

Возбужденное предвкушение боя, перемешанное с радостным волнением, схлынуло с него в один миг. Еще как только-только Тернолап вышел в центр, хотя он старательно уверял себя, что много позже. Чужие взгляды грели шкуру, заставляли расправить плечи и задорно приподнять уголки губ, взглянуть на Синь почти счастливо: смотри, от он я, посвящаюсь вместе с тобой прямо здесь. Он был горд собой, он был уверен, что поступил правильно.

Синь, конечно же, ему в ответ не улыбался, и даже не думал. Наверное, напоровшись на его взгляд, будто на острый скальпель, Терн все-таки смог своей наивной головой понять, что обречен, однако, так и не смог принять это. Он еще долго потом не мог принять это.
А тогда, на испытании... это ведь было абсолютно не в его стиле — отступать, когда можно переть до конца, пусть даже кажется, что заведомо проигрышного? Когда уже все для себя решил и вышел.
Это был просто небольшой мандраж. Он хотел убедить себя в этом.

Синь выглядел полностью поглощенным предстоящим сражением, таким сконцентрированным, что Терн решил, будто все-таки может понять его. Синь всегда стремился быть идеальным, и сейчас, когда даже Терн ощущал оценивающий взгляд верхушки, вполне вероятно, что друг нервничал в душе и не мог себе позволить подвести Змееуста. О, он бы старался для Наследника даже на обычной тренировке до последнего приема идеально, так что ничего удивительного, что и сейчас Синь так собран.

Терн тоже не хотел подводить Топь, пусть и без особого фанатизма.

В первую очередь он не хотел подводить Синь. Ведь он прав, это посвящение, нужно быть максимально серьезным.

Терн тоже перестал улыбаться, даже сам не заметив, как поджал губы и выпустил когти, вставая устойчивее и будто бы еще до объявления старта готовясь сорваться вперед. Но, стоило отзвучать команде, они оба чуть помедлили, оценивая оппонента.
Терну показалось, что вселенная схлопнулась, а вокруг образовался вакуум, настолько резко и однозначно у него перехватило дыхание. Его всего разом как-то выжало, перекорежило и выплюнуло обратно через секунду после команды начать, не дав времени оклематься и сформулировать хоть одну связную мысль.

Они сорвались с места и это было настолько дико, что Терн не мог вспомнить, как сражался в начале посвящения. В момент, когда он переносил весь свой вес в удар, он был будто дурной, ослепленный чем-то, и с Синью они идеально сходились в каждой атаке, но, вспоминая потом этот бой, Терн не мог даже определить, куда он тогда метил и с какой целью. В том, насколько стремительны и неотвратимы были движения оппонента, было нечто... почти смертельное, пугающее, а он старательно оборонялся и наступал сам, лишь бы поддержать эту планку.

Это же посвящение. Так и должно быть.

Но почему-то от каждого удара, который получал Синь, больно становилось Терну. Больнее, чем от тех щедрых ударов, что получал он сам.
Лапы от напряжения почти подгибались, он извалялся в пыли, прокусил собственную губу и окончательно понял, что не вывозит. Он прокусил чертову губу, когда едва не захлебнулся воздухом, готовясь вцепиться в плечо оппоненту, но так и не сделав этого, отскочив после очередной контратаки. С таким противником не было возможности думать лишнюю секунду: либо ты двигаешься, либо тебя сносит эта ходячая неотвратимость. Терн предпочел двигаться. Терн считал, что он предпочитал двигаться. Стискивал зубы, ощущая, как позорно проигрывает, и продолжал отбиваться, стараясь снизить темп боя, пристально вглядываясь в решительное лицо напротив. Терн не атаковал, Терн буквально призывал остановиться, искренне веря, что в таком темпе они оба уже показали, на что способны. Он в таком темпе чуть не сдох, ну же! Бой уже зашел слишком далеко-
Даже захлебываясь воздухом и собственным кое-как задушенным и проглоченным вскриком, когда Синь вцепился ему в шею, он старался этот бой прервать. И ему бы вцепиться в ответ, запуская когти, но Тернолап едва вывернулся, хрипло дыша. Шею ожгло огнем, а затем намочило кровавой влагой, и от следующей атаки пришлось уходить уже откровенно бесполезным перекатом, который лишь приблизил его неминуемое поражение. Он отбился от пары замахов, а затем осознал с оглушительной ясностью:
[indent]Синь давно победил.[/indent]

Синь победил с того самого момента, как напротив него встал именно Тернолап. С того самого момента, как Терна выплюнул и пережевал выбивающий воздух из легких вакуум, стирающий вокруг него все: зрителей, верхушку племени, дерево объявлений, лагерь, даже сам лес котов-воителей. Оставляя только Синь напротив.

Синь, против которого...

[indent]— Я не-[/indent]

Терн глянул на положение лап оппонента, ощущая, что совсем немного усилий — и он скинет его обратно. Хрипло выдохнул, силой заставив себя не сопротивляться, пусть от этого бешено колотящееся сердце вообще едва не остановилось, и окончательно обмяк под грубым захватом, сдаваясь.

Я не-

[indent]не могу продолжить

не могу с тобой драться

я не стал бы с тобой драться.[/indent]

Терн с отчаянной обреченностью понимал — он бы действительно не стал. Он бы не ударил. Он не сможет.
А потому не смог и сейчас.

we can't defy the loss, cut the loss that we consummate
around the world we grow weaker as we exterminate

⠀⠀можжевельник × 17 × сумрачный принц-летописец

the human greed and our creed is all we have to share
knee-deep in tragical, fabrical issues everywhere

Нектар

Дата: Сумерки, 30-Ноя-2019, 20:34 | Сообщение # 3

брат твой по сумраку

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 211

Синь всегда был готов к этому моменту. С тех самых пор, как Змееуст стал его наставником, с тех пор, как сам каштановый вытащил нос из детской.

Он стоит напряженный, мрачный. В пронзительно-синих глазах застывает магматическими осколками решимость и верность племени. Совершенно солдатские глаза, на лице Сини нет ни малейшего признака волнения или переживаний. Ему наплевать, что против него вышел друг. У Сини один друг - болотный туман и Великие Тени. Им он служит.

Бой разворачивается жаркий, кровавый. Синь не жалеет сил, он даже не думает над тем, что делает, отдается на волю инстинктов, который вбиты в его голову крепко накрепко. Лишь коротко и быстро проговаривает в голове: “налево, вниз, пригнулся, удар, вниз, удар”. Этот внутренний голос лишен эмоций абсолютно, в нем заключено все хладнокровие будущего сумрачного солдата.

В какой-то момент бой принимает характер иного рода, но Синь не сразу замечает эту перемену. Он не понимает, почему их еще не остановили, ему кажется, что оба показали себя, как надо. Кровь застилает его расцарапанный нос и он то и дело борется с желанием слизнуть солоноватую жидкость. Бока и плечи, шерсть пыльная и влажная. Тернолап выглядит не лучше, хотя сейчас Синь не считает, что приятелю досталось больше.

Минуты и секунды сливаются в одну монотонно журчащую реку, голоса соплеменников растворяются, уходят куда-то далеко на задний план, почти полностью игнорируются Синью. Он слышит лишь биение собственного сердца и ощущает под лапой заходящееся в страшном скоростном танце сердце Тернолапа.

Его голос разбивает иллюзию и все звуки разом падают на Синя, оглушают его, изумляют. И с самой сокрушительной силой:
-Я не...

Тернолап как-то вздрагивает, точно борется с самим собой, а потом обмякает в лапах каштанового. Повисает, точно безвольная тряпка Двуногих.

Синь сначала лишь сильнее сжимает свою хватку, впиваясь когтями еще крепче - он думает, что это может быть уловка, обманный маневр. Сам бы он сделал так, если бы было нужно.. Но Тернолап не сопротивляется, ничего не предпринимает. Только дышит быстро и рвано, поверхностно.

-Что.. - Синь рычит сорванным голосом, разжимая лапы и буквально отшвыривая друга от себя. Смотрит на него изумленно и почти испугано. Что он делает? Зачем подставляет их обоих?

Сумрак - это клеймо, и если ты однажды принял от наставника кровавую метку, клятву, то значит ты отдал жизнь болотным тварям, живущим среди жухлой травы и бурлящих вод. Ты больше не принадлежишь себе, раз тебе дозволено каждое утро вдыхать свежий сосновый запах. Заклейменный должен доказать свою верность в бою, должен окропить своей и чужой кровью землю и завершить ритуал.

Так какого черта Тернолап все портит?

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀меня больше нет.

не плачь,
я точно тебе встречусь безумным эхом бетонных стен
⠀⠀⠀⠀⠀листком сирени
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀дождём весенним

и когда я умру, возьмите моё тело
⠀⠀⠀⠀⠀сожгите его ⠀⠀⠀⠀⠀, вокруг него устроив рейв!
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀дико и оголтело, будто в последний раз ...
⠀⠀⠀⠀⠀... и не вспоминая обо мне

═════════════════════════
Нектар ¬ приторный ¬ 27 лун

Аякаши

Дата: Сумерки, 30-Ноя-2019, 21:25 | Сообщение # 4

тенью ожог
принадлежности трону лесного дворца

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1808

Уловка, обманный маневр — Тернолап никогда не умел, ни тогда, ни сейчас. Он даже врал, отчаянно палясь на первом же утверждении, настолько до глупости правильный — стал бы он делать уловку в бою?
Зато стал сдаваться. Будто бы это лучше.

— Что..

Так наивно. Он понял, что было не лучше — едва только услышал голос Синь, но было уже поздно. Терн едва шевельнулся, упрямо стискивая зубы и дергая уголком губ, щурясь и отчаянно стараясь отдышаться, после чего медленно, покачиваясь, встал. Едва заставил себя встать, и, постаравшись сделать хоть шаг в сторону Синь, понял, что не сделает — заставить себя шевелиться Тернолап мог, несмотря на любую боль, казалось, но сделать движение для атаки было выше всех его сил.

Как и видеть почти испуг на лице друга, такое чужое, чуждое изумление. Ни проблеска понимания в глазах.

— Синь, достаточно... — мягко заговорил Тернолап, едва отдышался. Голос звучал почти умоляюще, успокаивающе — ну же, мы уже все показали, зачем продолжать? Этого боя ведь должно было уже хватить, чтобы показать навык.
Ну же, Синь.

Тернолап, а ты ведь действительно все испортил.
Достаточно — было бы достаточно, всего бы хватило, если бы ты не остановился — какую-то секунду, быть может, не дотерпел до официального конца и все сорвал, наивный мальчишка. Но здесь, посреди боя, какая-то секунда намного длиннее, чем там, наверху.

Никто все равно никогда не узнает, сколько таких секунд бы потребовалось на самом деле. История не терпит сослагательного наклонения.

— Ты-

Ты мой друг. Я не буду драться против тебя, — слова режут горло и жгут кипятком, заставляя захлебываться почти до слез, задыхаться, будто бы рана на шее совсем не снаружи, а где-то внутри, но так же обливается кровью.
Слова, которые он не может сказать.

— Синь, я...

не буду, не стану

И он не может ничего из себя выдавить, и это чувство будет преследовать его в кошмарах, в самых страшных кошмарах Мора — и самое жуткое, самая боль в том, что эти кошмары будут душить намного сильнее, чем остальные, чем выбор, чем битвы, чем даже смерть. Тернолап уже задыхался в этом слепом поражении — не когда-то вживую, не здесь, а всего лишь во сне. Тернолап уже видел следы надвигающейся беды на лицах других, но не знал еще, чем вызваны эти странные тени сомнений. Но Тернолап видел.

Тернолап видел след надвигающейся беды даже сейчас. Прямо перед собой. Он смотрел в потемневшие глаза друга, он смотрел на него, и всего лишь смотреть было намного больнее, чем продолжать бой.

[indent]Синь, не нужно больше.[/indent]

синь, пожалуйста

остановись

Дыхание неожиданно выровнялось, но Тернолап уже не мог сказать что-то важное — Тернолап не успел, совершенно другие слова, опережающие мысль, вылетели из его рта раньше, чем он осознал, что вновь может заговорить, что они действительно долетят до чужих ушей, что он объявляет об этом на всю поляну:
— Я сдаюсь.