Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Солнце продолжает посылать тепловые процедуры на земли вокруг озера. Снег стремительно тает, создавая на водоёмах опасную ситуацию: вода разливается за берега. Воителям стоит быть осторожнее, чтобы не попасть в бурлящий поток и не утонуть. Среди сухой травы и белых подснежников появляются зелёные ростки, а на ветвях деревьев и кустарников уже виднеются почки. Птицы поют, животным не сидится в норах. В конце дня на чистом небе загорается пламенный закат, после потухания которого на котов всю ночь смотрят яркие звёзды.
Температура: утром +6, днем +13, ночью +7
Сила ветра: мягко дует тёплый ветер
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: продолжается период сокодвижения; жёлтые шапочки мать-и-мачехи крепнут и набираются лечебных свойств, появились почки
Тихо и туманно, и ни одного звука неслышно: туман проглатывает шорох мышей и голоса друзей. Земля пузырится ямами, и ловушки открываются под лапами из ниоткуда и проглатывают котов в никуда.
Последнее, что ты помнишь: огненные всполохи на небе, отбросившие на лес кровавый свет, оглушительный треск и грохот, с которым, казалось, ломалась не только земля, но и небесная твердь. Ты помнишь мрак и падение.
***
Но вот тьма, окутавшая тебя, медленно тает. Ты просыпаешься.
Не иди на неестественный шум, не доверяй сгущающимся в незнакомом месте сумеркам, а иди прочь; не позволяй чужакам иметь возможность дотянуться до твоего горла, не рассказывай им, кто ты, а сразу бей.
С псами нужно справляться группой. Барсуки большие и только кажутся неповоротливыми, но зрение − не их сильная сторона.
Если ты один, ранен и не знаешь, где ты − ты первый кандидат на очень красочную смерть.
Если небо раскололось, вспыхнув сначала ледяным зелёным, а потом жутким алым пламенем, и через промерзлую землю пепелища с оглушительным грохотом прорвались трещины, ни в коем случае не закрывай глаза.
−
Тьма вокруг не растворяется − взрывается резко серостью, болью, кровью. Ряска осторожно подтягивает к себе покалеченную лапу, пока настойчивые мурашки ползут по позвоночнику. Она не знает, что это за место, и как здесь оказалась. Замерзшие лапы и окоченевшие суставы − не лучшая опора для баланса на разъезжающейся и крошащейся земле. Шорох от её движений оглушительно разносится вокруг, и Ряска с трудом заставляет себя встать: самой плохой идеей сейчас было бы остаться лежать в гнилых листьях. Всё пахнет незнакомо, но ей не нужно прислушиваться к ощущениям, чтобы знать: она больше не дома. элли, мы больше не в канзасе.
Это не повод так пугаться, говорит внутренний голос, с которым Ряска согласна.
Туман стелется по земле, и ничего вокруг не двигается, утопленное черными силуэтами в бесконечной пустоте.
Шаг вперед дается с трудом, и тут виновата не прошибающая от запястья до плеча боль.
Ряска привыкла, что лес следит за ней: каждый её шаг оберегали тени, и болотные огни ехидно мигали под широкими еловыми лапами. Здесь другое: что-то было за кривыми ветвями, сплетающимися в сплошную черноту. Под корнями, в глубоких ямах, наполненных черной мглой; оно пряталось меж деревьев, слишком близко смыкающихся кронами.
Так, видимо, они с Иней платят за краткий момент мира.
Инстинкты кричат, что нужно бежать, быстрее, и мысль бьётся в висках, с горячей кровью принося оглушительный грохот. Ряска выдыхает, фокусируясь на том, что она была бы абсолютной дурой, если бы не доверяла себе самой.
Любое направление кажется дорогой вглубь: лес абсолютно одинаковый, словно склеенный из одинаковых картонных шаблонов. Деревья одинаково все сильнее сплетаются, оставляя между собой все меньше пространства, куда ни посмотри. Земля под лапами абсолютно одинаковая, словно по ней никто никогда не ходил. Ветер не приносит новых запахов, воздух все так же непонятно горчит, почти знакомо, но это ощущение не удается превратить во что-то осознанное. Все вокруг пустое, бумажное, фальшивое.
Её шаги слишком громкие − любой бы услышал её за несколько лисьих хвостов. Тревога копошится в груди, и Ряска старается держать все свои ощущения на пределе возможностей. Если что-то действительно есть в этом лесу, оно должно рано или поздно себя пока-
Звук.
Ряска прыгает к ближайшему дереву, ощетиниваясь и закрывая горло и спину, так стремительно, что не успевает понять, что услышала, а больная лапа уезжает по скользкой глине. Вокруг − ничего. На секунду хочется просто смеяться: это был шорох листьев.
В абсолютно неподвижном лесу.
Поэтому она не могла добиться, чтобы шаги звучали тише − в лесу всегда, даже в кажущейся тишине, что-то трепещет, делая эту тишину текстурной, позволяя спрятать своё присутствие. В этом не раздается ни звука.
Новых запахов нет, потому что нет ветра.
Но ощущение чужого присутствия все равно щекочет затылок.
Лес не меняется, хотя Ряска проходит несколько одинаковых пригорков и спусков − по всей логике, по её опыту, такого не должно быть.
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
Сообщение отредактировал Ряска - Сумерки, 20-Ноя-2021, 21:50
что-то взрывается — в голове, под лапами, в грудной клетке? ориентиры сбиваются напрочь, и девчонку сбивает с лап — землю распарывает трещинами, небо взрывается, обжигает сетчатку калейдоскопом вспышек, и все кружится-кружится-кружится (рушится-рушится-рушится) до разноцветных искр перед глазами и подступающей тошноты.
на деле раскалывается земля под ногами, по ощущениям — черепная коробка; через боль поворачивает голову и смотрит по сторонам, из сплошной акварельной размытости пытаясь выхватить фигурку болотницы: если это ее кошмар, очередное обострение с ворохом новых симптомов — ряска в нем вряд ли будет. но ряска з д е с ь, и хорошо ли это — черт его разберет.
тьма глотает их раньше, чем взгляды соприкасаются.
• • •
приходя в сознание, боится увидеть разрушенные территории и беспокойство в глазах болотницы — на деле не видит вообще ничего. вокруг туман серыми клочьями и нереалистичная тишина, девчонка вдыхает судорожно — воздух холодный и напрочь лишенный запахов. нереальность этого места с пластиковым привкусом, иней ее проглатывает за неимением выбора, и желудок снова скручивает приступом тошноты.
поднимается, мажет взглядом по штамповано неотличимым друг от друга деревьям в попытке найти себе ориентиры. непонимание болью в висках и растущей паникой: происходящие слишком похоже на ее сны картонными декорациями и слишком непохоже реалистичностью, оттого и страшней всех кошмаров на свете. искусанные в кровь губы проснуться не помогают, и все, что ей остается — идти вперед, вслепую и наугад, потому что под ногами — ничего похожего на тропу.
у иней лапы дрожащие далеко не от холода и комок в горле, до крови царапающийся, намертво сжатые зубы (чтобы не заскулить) и мантрой-молитвой-приказом безостановочно: все в порядке ты в порядке ничего не случилось страшного
ничего не случилось пока еще
если все это по-настоящему, ее не могло отбросить так далеко. это не похоже на сумрачные территории, не похоже на прилегающие к границам земли других племен, это вообще ни на что не похоже, какого черта-
— ря-яска? — туман слизывает чужое имя с губ, растворяя в пугающей тишине. иней ухмыляется-скалится, хрустальное равновесие идет трещинами. ее стабильность — тонкий осенний лед — ломается с хрустом под первым порывом ветра.
вопросы — дровами в костер подступающей паники, их все больше и больше — геометрическая прогрессия, чтобы сбиться со счета, хватает пары минут. что случилось на сумрачных территориях и случилось ли вообще (девчонка не в том состоянии, чтобы себе доверять)? если это все — не только в ее голове, куда делась ряска или это она, иней, куда-то делась? зацепило ли соплеменников в других частях территории, что с затмение?
спотыкается на сестринском имени, о него же почти разбиваясь; осознание — пощечиной по лицу: иней н е ч у в с т в у е т н и ч е г о. будто связывающая их нить против их воли оборвалась, будто что-то случилось, такое, что чувства затмение.. просто.. выключились? но так же не может быть, так никогда не было, это невозможно, неправильно, не-
тело шлет ее к черту, отказываясь повиноваться, лапа съезжает в сторону, оскальзывается, тянет куда-то вниз — иней едва успевает удержать равновесие. губы распахиваются в беззвучном ужасе, стоит опустить взгляд под ноги: там, куда она только что чуть не шагнула зубастой пастью скалится яма неопределяемой глубины. раздражение на саму себя закипает внутри, оплавляя ребра — приди в себя, идиотка, кто знает, вдруг это не фокусы твоей психики, и если ты здесь сдохнешь, то это по-настоящему.
она зажмуривается, прижимается лбом к ближайшему дереву. уговаривает себя дышать.
дисконнект с затмение ощущается рваной в дырой груди: был бы ветер — пролетал бы со свистом сквозь.
будь в порядке пожалуйста просто будь в порядке пожалуйста просто будь
Ряска свыкается с этой мыслью под пятый час блуждания в разные стороны, когда уже все вокруг, кажется, исхожено ей. Только следов нет. И запахи стираются, стоит пройти несколько лисьих хвостов вперёд. У неё не получается вернуться куда-то, где она уже была, и не получается найти хоть что-то, отличающееся от шершавых, черных, сплетающихся в паутину деревьев. Лапу начинает жечь на каждом шаге.
Ужас ледяными руками впивается в позвоночник. Она давно забыла это ощущение, зубами вгрызающееся в нервы — когда каждый следующий шаг нужно контролировать, чтобы лапы не дрожали. Где-то позади вновь раздается шелест.
Ряска идёт вперёд, вслушиваясь в шорохи за спиной. Есть в них что-то неправильное: как бы листья ни двигались, это не может звучать так. Как будто кто-то — пусть это и не похоже на шаги живого — все это время был за её спиной. Смотрел за ней из темноты, не показываясь и не подавая голос. Шелест дробится на короткие звуки, множащиеся эхом, и замирает мгновенно, проглоченный туманом.
Лес так не звучит.
— ряска?
...что?
Ряска замирает, напрягая слух.
— тебе ёлок дома мало?
В нос резко бьет запах соли. Они же были с Вороном когда-то в таком лесу — абсолютно тихом, где даже птицы молчали. Тогда солнце лучами пробивалось сквозь ветви, а сейчас просто ночь, поэтому так темно, правда же?
Но она была на пепелище, а Ворон давно пропал. Где-то на периферии зрения темнота сгущается, как будто кто-то силится выйти из-за границы тумана.
Этого всего не может быть — видимо, её проклятая кровь снова сводит её с ума — но в какой-то части её мозга все равно трепещет мысль: если есть хоть малейший шанс, что если она пойдет туда, она больше не будет здесь одна, и кто-то родной окажется рядом, нужно проверить. Побег был их слабостью, а обернулся красной нитью, и даже сейчас, во тьме бесконечной ночи, Ряска чувствует, как знакомо дрожит сердце: она совсем рядом.
Ей нужно идти туда. Она не переживет, если снова потеряет возможность слышать этот голос, она просто не справится.
— странное место.
Ряска разворачивается и идёт в противоположную сторону, оставляя назойливый голос позади. Запахи постепенно выцветают, оставляя вместо себя удушливую пустоту, и на периферии зрения снова мелькают только неподвижные деревья.
Тут ничего нет.
Никого нет.
Только что-то, что никак не перестанет следовать за ней по пятам.
Горячая боль прошибает от лапы до позвоночника, закатывается под веки, мутит тошнотой. Ряска не знает, на сколько ещё хватит её сил и что делать, когда они закончатся. Вокруг нет ни дичи, ни воды, ни кого-то, кто мог бы ей помочь. Это не похоже на территорию какого-то из племён, да и никакой толчок не мог отбросить её так далеко от сумрака. Вопросов слишком много, и проще о них и вовсе не думать: реальность прогибается под весом подступающей паники, стоит лишь на секунду отпустить контроль.
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
У леса от безмятежности — одно название (Иней и того не знает, кто рассказал бы — непременно б расхохоталась); колыбель кошмаров и наваждений, лес кусает ее за лапы, норовя закинуть в одну из ям и оставить там насовсем. Лес под кожей могильным холодом, страхом расползается по подреберью, путает мысли, путается в них сам. Аттракцион «угадай, что из всего этого настоящее» — не весело ни черта.
Ей приходится тащить себя за шиворот — из капкана немой истерики и сквозь бесцветный густой туман, спотыкаясь о корни деревьев и собственные надежды, что возникают перед глазами обманчивыми картинками и расползаются серыми клочьями, если подходишь ближе.
Ряска-Ряска-Ряска — набатом в голове, возникающими из ниоткуда шорохами, от которых непроизвольно вздрагиваешь всем телом, скручивающей нутро тревогой. Она должна быть где-то здесь, ее не может не быть. Их не могло раскидать настолько, это же нелогично.
(почему ты все еще пытаешься найти здесь какую-то логику?)
Она ищет в тенях защиты, но это — другие тени, они дышат ей в спину холодом, наступают на пятки и шепчут на ухо — в абсолютном беззвучии леса голоса звучат оглушительно. Переплетаются в силуэты кромешниковой дочери, мелькая солнечно-золотыми бликами между густых кустарников, только солнцу здесь взяться неоткуда, реальность отвратительно горькая, стекает по горлу полынным привкусом, впечатывается в мысли безнадегой и одиночеством.
Внутри что-то с хрустом ломается в очередной раз, когда очередная Болотница тает в туманном облаке; разочарование врезается под ребра усталостью: еще немного, и сил не останется ни на боль, ни на панику — Иней не осмеливается признаться даже себе, что ждет сильнее всего на свете, когда в ней уже окончательно выгорит все, что можно, потому что это н е в ы н о с и м о.
Она сворачивает в сторону, сама не зная, зачем: все одинаковое настолько, что укачивает, и Иней почти уверена, что просто ходит по кругу. Упирается взглядом в Болотницу — надо же, как галлюцинации участились, еще немного, и здесь вместо одинаковых деревьев будет тысяча одинаковых Рясок, и вот тогда-то она точно сойдет с ума.
Останавливается, дышит медленно, закрывает глаза и считает до трех.
ис-че-зай
иллюзии, сны, миражи — всего лишь синонимы лжи (?)
Сообщение отредактировал Иней - Рассвет, 22-Ноя-2021, 23:39
xiao zhan — running towards you with all i have пусть слишком лжив, и сложен, и шумен этот мир, бегу к тебе навстречу изо всех сил даже если это похоже на ложь в пьяном бреду, бегу изо всех сил я, даже если мы слишком далеко, я обещаю..
Ряска уже почти согласна пойти на тот голос, но он не появляется. Темнота назойливо щекочет затылок, не даёт почувствовать себя в безопасности, но больше не подступает ближе. Как будто предупреждение — один неверный шаг, и лесной лабиринт перестроится ещё раз, снова начнёт сводить с ума. Ей душно от пустоты воздуха, тошнит от ноющей боли, но где-то там, за границами этого леса, её ждут.
Как они ждёт Ворона. Значит нужно идти. И только где-то на задворках сознания робко, почти эхом, трепещет: может быть, может быть...
Ряска так привыкает к этому всему, что не сразу замечает, что воздух становится объемным: на хвойную кислинку наслаивается болотная горечь, сандаловая нотка сплетается с земляной сыростью, как будто родной лес, знакомый до безотчетного желания скулить, пробивается сквозь тень. Ей нельзя верить этому — слишком часто за последние несколько часов всё, чему она раньше доверяла, обманывало её. Но в этот раз всё её нутро жжётся, рассыпается раскалёнными углями от уверенности, что вот это — настоящее.
Ей отчаянно хочется закрыть глаза, чтобы лес вокруг не мешал понять, откуда пришёл этот запах, но глубокие ямы ехидно скалятся из земли гнилыми зубами корней.
В какой-то момент Ряске кажется, что она ничего не слышит: даже её шаги не вызывают у мира никакой реакции. В какой-то момент Ряска понимает: она и правда не слышит, потому что в десяти метрах от неё стоит Иней, а она не заметила этого, пока случайно не повернулась. Вдыхает судорожно, и тело само, беспомощное и как будто не её, в три прыжка оказывается рядом со Снежинкой.
Ряска знает, что это не ложь: в запахах больше нет пластиковой нотки, от которой она никак не могла отделаться. Чужая шерсть не колется, как кололось всё в этом лесу, она не шершавая, она мягкая. И, когда Ряска вжимается лбом в чужую шею, она чувствует — не слышит — как жутко, панически бьется чужое сердце. Её собственное не лучше: сходит с ума так, что в глазах темнеет.
— снежинка
Хрипит на полувздохе, звук рвётся на ноты, кашляющие и скрипучие, как будто она никогда не умела говорить. Ряска себя не слышит: слова отдаются только странным гудением в груди. Это не страшно: лучше она навсегда останется в глухой пустоте, чем одна в этом лесу. Всё что угодно, чтобы это всё оказалось не миражом, чтобы она не была глупой маленькой рыбкой, радостно трепещущей в сантиметрах от зубов удильщика.
Ужас, намертво въевшийся под кожу, чуть отступает от чужого присутствия.
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
Ряска не исчезает — приближается к ней, обжигает глаза золотым сиянием: собрала в себе, кажется, свечение всех звезд до последней (может, поэтому на небе их не осталось?). Иней дышать боится, шевелиться — тоже, замирает ледяной фигуркой напротив и смотрит, как завороженная.
Все еще не верит, что это не ее очередная галлюцинация. Все еще почти знает, что она вот-вот призраком пройдет сквозь, и Иней ни-че-го в момент прикосновения не почувствует.
Но чувствует — обжигающее тепло и чужое сердце, подстреленной птичкой мечущееся в реберной клетке. Вздрагивает всем телом, будто вдоль позвоночника пустили разряд электричества, пересохшими губами глотает холодный воздух — он пахнет домом. Ряска пахнет домом, и от терпкой еловой горечи ей против воли соленой влагой обжигает глаза.
— Ряска? — тысячный раз за последние пару часов; идиотское «ты настоящая?» крошится на зубах.
Желание мертвой хваткой вцепиться в чужие плечи — на грани необходимости, до панического страха, что если не удержать, Болотница исчезнет через мгновение (такая ты дурочка, Иней, она исчезнет, как ни держи); девчонка отстраняется осторожно, затравленный взгляд наждачкой скребет наизусть заученные черты, ее трясет мелко, почти болезненно, путаница из собственных чувств придавливает к земле металлической тяжестью — она абсолютно ничего в своих мыслях не понимает. Снежинка из прошлого смотрит осуждающим как-ты-до-этого-докатилась взглядом.
— О Тени, Ряска, я так испугалась, — я все еще так боюсь, — Что тебя уже не найду, что это землятресение-
Замолкает на полуслове, спотыкаясь о что-то в малахитовой хвое глаз, чужеродно-неправильное, тревожное; страх на горле железной хваткой — не выдохнуть, не вдохнуть. У нее радужки цвета космической бездны — почти черные в затопившем лес сумраке.
— Ряска? — смотрит испуганно, непонимание тьмой облизывает зрачки, — ты.., — ты вообще меня слышишь? — ты в порядке?
Сообщение отредактировал Иней - Утро, 23-Ноя-2021, 01:09
Звуки схлопываются в монотонный гул, как будто её насильно держат под водой, и дыхание вот-вот закончится. Ряска не сразу понимает, что так подкатывает паника: ужас стал таким привычным за много часов этого пустого, неотрывно глядящего на неё пустыми глазами леса, что перед его новой волной она не успевает закрыться щитом. Иней сначала прижимается судорожно — Ряска почти срывается на истеричное спасибо спасибо спасибочторядом — а потом смотрит так, что сразу понятно, что этот лес издевался над ними обеими.
В синих глазах слишком много тщательно подавляемой паники, непонимания, неуверенности. Ряска не привыкла к этому, смотрит в упор, стараясь не захлебнуться в чужих эмоциях, и пропускает момент, когда Иней начинает говорить. Она не понимает ничего, не привыкшая к необходимости читать по губам, и с каждым словом всё страшнее, все тяжелее дышать. Ещё секунда — Ряска чувствует это на подкорке — и её накроет с головой.
Ей душно.
Ей очень страшно, и это чувство вгрызается в мысли, оставляя на их месте ледяное крошево и панику.
Вдохи дрожат, мгновенно смеясь выдохами, но ощущения, что воздуха достаточно, просто не п о я в л я е т с я.
Ряска смотрит на Иней молча, как смотрят с эшафота приговоренные на близкого человека в толпе, как, наверно, Эвридика успела взглянуть на Орфея, когда тот обернулся, взглядом Патрокла на Ахилла, Волка на Сфинкса, если бы хоть у кого-то из них был шанс взглянуть на другого перед своей смертью. И в момент, когда вселенная должна почернеть за секунду от её песочных лап до горизонта, сломанная асфиксией, тишина трескается.
Лес не станет её могилой, смерть не догонит, чужие руки снова спрятали её под мантией-невидимкой.
— .......ты в порядке?
Ряска выдыхает, рвано и судорожно, но кивает. Сердце успокаивается за пару минут, убаюканное присутствием Иней, усталостью, наконец-то не пустой тишиной.
— я ходила здесь несколько часов, — а рассвет так и не наступил, — но не нашла границ леса. Он похож на одну рощу на территориях одиночек, но это не она.
Она сидит рядом с Иней, подтянув к себе поближе чересчур уставшую лапу, прижавшись боком к чужому, плечом к другому, наползая как плотоядный слизень. Утыкается носом в чужую шею, как брошенный пёс, чувствуя себя так тепло, как будто в ледяную метель её окоченевшие руки согревают дыханием и поцелуями.
Ей спокойно, и лес, может быть, захочет этим воспользоваться, но уже плевать — они вместе, и больше его кошмары над ними не властны.
Возможно, Ряска просто теряет контроль. Не чувствует больше пустого взгляда и как медленно из чужих, неродных теней к ним подбирается что-то.
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
Сообщение отредактировал Ряска - Утро, 23-Ноя-2021, 00:31
переходящие из лихолесья, мы с вами в разных концах леса, если что <3
У Ряски во взгляде — концентрированное отчаяние, вычерпывай и пускай внутривенно медленным ядом, выйдет болезненнее любой из пыток. Иней в этом взгляде захлебывается, забывая, что нужно дышать; между ее вопросом и ответным кивком не больше секунды, по ощущениям — вечность и полшага до очередной панической атаки.
Рваный выдох из груди вырывается с хрипом, облегчение болезненное, солью проглоченных слез по искусанным губам — жжется, поморщиться хочется, но она улыбается вымученно: всё хорошо. Ряска в порядке, Ряска слышит ее, Ряска все еще настоящая. Опускается рядом, плечом к плечу, медленно выравнивающееся дыхание — почти колыбельная. Иней через пару минут расслабляет плечи, позволяя себе успокоиться. На рассказ о лесе получается только шумно, устало выдохнуть: пересказывать, как играла здесь в догонялки со своими галлюцинациями [игра, заведомо не предполагающая победы, но медленно вздымающийся бок Болотницы совсем рядом — прямое опровержение этой (не) аксиомы] не осталось сил, и девчонка молчит, закрывая глаза и носом утыкаясь подруге куда-то в висок.
У нее внутри — пепелище, кривозеркальное отражение выжженных земель на Сумрачных территориях, разница только в том, что настоящее пепелище не охватывает пламенем раз за разом до бесконечности. Ее спокойствие — стылое, забивает гарью дыхательные пути, оседает золой на ребрах. Ее спокойствие — синоним бессилия, побочным эффектом обратный отсчет: до нового возгорания десять, девять, восемь...
Тепло прикосновений успокаивающее, по сердцу болезненной нежностью, ощущением безопасности, в которое хочется верить. Позволишь себе расслабиться и заснешь прям здесь, щекой прижимаясь к острому чужому плечу; и подумать ведь не могла, что устала так сильно, лес дементором высосал жизнь до последней капли, дальше — только на зашкаливающем адреналине и понимании, что здесь засыпать нельзя. Благо, ты Сумрачная: к такому режиму не привыкать.
У леса повадки хищнические: замереть за спиной, задерживая дыхание, и перегрызть тебе глотку, когда перестанешь ждать нападения вовсе. Иней от громкого шороха где-то сбоку едва не подбрасывает на месте, она вздрагивает, взлетает на лапы, прижимая уши к затылку и рефлекторно до боли сводя лопатки. Напряжение стальными доспехами, воительница всматривается в темноту, темнота пялится на нее в ответ, но ничего настоящего рассмотреть в ней не получается. Она даже не уверена, что Ряска этот шум тоже слышала, да и не то, чтобы хочет знать.
— Давай уйдем отсюда, — шепотом; она и сама уже не уверена, что из этого леса существует выход, но знает точно, что еще нескольких часов здесь не выдержит, — Пожалуйста. Мне здесь так плохо.
Ее наизнанку выворачивает этой вынужденной искренностью, остается только радоваться в тысячный раз, что рядом именно Ряска: ей не страшно себя показать уязвимой и переломанной.
Ряска любой ее уже видела.
Сообщение отредактировал Иней - Утро, 23-Ноя-2021, 13:46
Вместе с компанией, откатившись всего немного от кустов, оказывается.. где?
Прежде чем понять, нужно сначала отлепиться от незнакомки, которая ее поймала в кустах. Точнее, которую она поймала, но сейчас и не критично. Отступает на пару шагов назад, заглядывая в чужое лицо. Она оказывается покрасивее этих двух больших обормотов, тоже кошка, как она! Встряхивается от нацепившейся листвы и наконец подаёт голос:
— Ой, а ты ещё откуда? — Синичка смотрит заинтересованно, продолжает попытки понять, что это ещё за покемон? По запаху действительно Речная, совсем немного младше ее самой — ура, наконец-то она не самая маленькая! Сумрачная переводит взгляд на Лукавого, внимательно ожидая и его реакцию на свою, видимо, соплеменницу. Даже появляется какой-то азарт — ходишь, собираешь котов разных.. вот только никого из своего племени Синичка ещё не встретила. — И куда это ты нас привела, а?
Спрашивает, успевая понять, что обстановка сменилась слишком радикально, а они ведь просто проломили пару кустов. Вот только это уже совсем не Лихолесье, местность вокруг незнакомая, запахи другие, ещё и менее четкие. Да и густой туман, ограничивающий зрение до пары шагов вперёд — такого точно не было там, где они были минуту назад!
Тут и шагу становится страшно ступить, того и гляди потеряешь спутников в тумане, так что Синичка делает небольшой шаг вперёд, чтобы быть убежденной, что видит всех и сразу.
you say that i'm kinda difficult but it's always someone else's fault ♥ ;;
Лукавый оглядывается. Буквально несколько секунд назад он прыгал в сторону звука добычи, но по итогу территория чутьли не мгновенно поменялась и кот очутился совершенно в другом месте.
Ему хотелось повыеживаться и сказать Синичке что-то вроде " ну что я тебе говорил", но передумал. Сейчас где-то тут должна быть еще и Полынная и кот Спираль. Кажется, они все вместе сюда переместились Синичку кот нашел довольно быстро.
Кот осматривается. Никого больше нет. Лес здесь не такой густой, как предыдущий. Тут деревьев много, но вот кустов и травы нет. Лукавый смотрит на Синичку. Что ж, она хоть не одна девка здесь, ей команию составит Полынная.
- Что ж, можем попытаться поохотиться и здесь, - сказал кот, пожав плечами.
Главное - теперь он ответственен за Полынную, ведь та являлась его ученицей, причем совсем недавно ей стала. - Держись рядом, - сказал кот своей ученице. интересно, когда это все закончится (если закончится) они вспомнят о том, что здесь было или все-таки нет. Может, это один большой общий сон или пранк со стороны Звездного племени или Сумрачного леса?
Рокот Звезд | 30 лун | Речное племя
You want me dead, you want me gone Covered in evil, you turn on the saw
Сдавленное шипение першит в горле, но Полынная сдерживается и только с досадой сжимает зубы — где-то зацепилась за шипастую ветку, и вот результат, плечо саднит. Но оно не главное. Ученица настороженно дёргает ушами, отстраняясь вслед за незнакомкой, сбившей её с лап и утащившей в... она мимолётно мажет взглядом по округе, но помимо молочного бельма — ничего разборчивого. Полынная снова опасливо возвращается к своей беде.
— Здравствуй, — здоровается из привычки, с недоверчивым любопытством отвечая на взгляд — не знаю, если честно. Страшно гремело и мерцало красным. Куда-то упала — а очнулась уже меж корней, — ученица знает, что с чужеземцами нужно быть лаконичнее, потому что болтун — находка для шпиона, но у неё сердце ещё колотит от страха, язык развязывается сам собой — но боюсь, что я никуда вас не приводила. Ты вылетела на меня из кустов, а потом прежний лес куда-то подевался, — говорит неуверенно, на грани неверия — понятия не имею, где мы очутились теперь.
Звучит как уловка и лихорадочный бред, но Полынная ещё никогда не была так честна.
Она заглядывает незнакомке в глаза — лёгкий намёк на доверие.
Совсем забывается, теряя из мыслей Лукавого — старший воитель напоминает о себе сам, делая предложение об охоте. Ученица радостно задирает к нему голову, и мягкое успокоение едва касается её щёк: хорошо, что наставник рядом. Плохо, что Полынная чёрт знает где растеряла свою семью.
— Держись рядом. — Слушаюсь, — кивает безропотно и понятливо, устраиваясь в шаге от Лукавого. На белую чужеземку лишний раз старается не смотреть, чтоб взглядом не выдать какую-нибудь военную тайну. Но интерес всё же зудит в груди, и ученица ненавязчиво отводит глаза в сторону, роняя этак случайно — меня зовут Полынная. Сожалею, если я вас куда-то утянула.
навчи мене жити, [bgcolor=#deefed]як ти[/bgcolor] щоб не кипіла кров [bgcolor=#deefed]звёздный пляс ★ 20[/bgcolor]
хто ми з тобою в цьому світі? хто ти мені, а я тобі? хто, як не ти, [bgcolor=#deefed]спалить мости?[/bgcolor] хто ж побудує знов?
навчи мене жити, [bgcolor=#deefed]як ти[/bgcolor] щоб не кипіла кров [bgcolor=#deefed]звёздный пляс ★ 20[/bgcolor]
хто ми з тобою в цьому світі? хто ти мені, а я тобі? хто, як не ти, [bgcolor=#deefed]спалить мости?[/bgcolor] хто ж побудує знов?
летел и таял — не соберу летел и таял — больше не тает:
Кручу-верчу, запутать хочу... Спираль проглатывает в разлом за кустом вместе с остальными, и разношерстная орава буквально за долю секунды перескакивает по пуповине пространства и времени, оказываясь в совершенно ином лесу — не чёрном еловом, окутанным болотным смрадом, а очень старым и ещё более таинственным.
Рыжий хмыкает, доходит до спутников и взглядом оценивает пополнение — ещё одну племенную малявочку, кошку Полынную. Спираль переводит взгляд на Лукавого и усмехается себе в усы, мол, нравится быть усатым нянем? Нас никто и не спрашивал.
Кивает, мол, какая разница, где творить беззаконие: накормят детей — а там уже и подумать можно. Кот стоит пару секунд в компании, слушая Лукавого и Полынную, затем принимает решение уйти подальше, чтобы своим слоновым грохотом не спугнуть спутникам дичь.
По правде говоря, охотник из жирного городского перса так себе: брюхом можно подмести землю, не говоря уже о потерявшейся под жиром мышечной массе. Этакой ходячий мясной окорочок, только волосатый — жуть. Спираль это ничуть не смущает, ведь цель благая: дети — цветы жизни, даже если на могилах родителей. Он принюхивается, с огорчением осознавая, где находится: запах этого племени — единственный запах, который он хорошо знает. Ветер-ветер, ты могуч...
Бродяга несколько минут шастает по кустам, треща ветками и хрустя покрытыми изморозью листьями так, что слышно за километр — этот вездеход поймает разве что самую безмозглую, самую медленную мышь. К тому же, старую и наверняка больную.
Около двадцати минут Спираль проводит в следующей цепочке действий: выследить-подкрасться-прыгнуть-ничего не поймать, но, ах, в жизни бывают и приятные моменты, и ему действительно удаётся поймать мышь — нерасторопную среднюю полёвочку, которую он намерен отдать голодной ученице, хотя та, конечно, за это время и пять полёвок могла поймать.
Рыжий возвращается на "место встречи" и садится, гордо выложив добычу перед собой.
завтра я ещё не умру, но кто кто его знает
завтра это..
[indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent]“я умру дураком, бесконечно ища на вопросы ответы. карнавальный дракон из вчерашней газеты — на снимке в газете. спираль ✷ 62 ✷ разбойник-бродяга карнавальный дракон так хотел бы дышать огнём на меня, но он боится огня, а это просто рассвет, это пламя грядущего дня”.[/indent]
м.калинин ✷ dragon cave
[indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent][/indent][indent]“я умру дураком, бесконечно ища на вопросы ответы. карнавальный дракон из вчерашней газеты — на снимке в газете. спираль ✷ 62 ✷ разбойник-бродяга карнавальный дракон так хотел бы дышать огнём на меня, но он боится огня, а это просто рассвет, это пламя грядущего дня”.[/indent]
Дата: Полдень, 24-Ноя-2021, 00:36 | Сообщение # 15
всё кончится сумраком, нежностью, тишиной
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 467
Иней подскакивает так резко, что сразу понятно: Ряске вовсе не кажется этот ледяной взгляд, щекочущий лопатки. Она поднимается на лапы с тяжелым вздохом, давно уже согласная остаться на месте и позволить лесу прорасти сквозь хребет, как сквозь скелеты китов на морском дне прорастают водоросли. Чужое "пожалуйста" эхом мечется меж рёбер.
Снежинке никогда не нужно было о чем-то просить, Ряска бы просто так отдала ей самые счастливые улыбки, самые нежные сны, собственную жизнь. Что уж говорить о том, чтобы просто найти выход отсюда.
Прижимается к чужому лбу носом, потом к щеке, и отстраняется. Лес был одинаковым, монотонным, абсолютно пустым, но ей много и не надо: бояться, в общем, нечего — на быстром наборе богиня Афина Паллада и сумрачная магия. Наворожить тропу там, где её не было — раз плюнуть, верно? Ряска идёт впереди на полшага, удерживая слух и обоняние на пределе возможностей, удерживая себя на ногах только ради чужой веры. Лапа ощущается как желе.
Лес упрямится, отказывается отпускать их.
Ряска идёт по хвойной горчинке как по нити Ариадны. Она не понимает, меняется ли что-то, пока солнечный луч навязчиво не забивает зрачок. Черные шершавые деревья, которые она никак не могла опознать, сменяются соснами так стремительно, словно кто-то поспешно проматывает на заднем фоне заевшую картинку. Ветер касается её щек.
Ряска не улыбается — сосны стонут под его гнётом.
;вечнозеленый лес, племя ветра
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
Вниз 
