Домино - она как будто бы не от мира сего. Довольно странная личность, витающая где-то в облаках, где-то далеко от земли. Она одержима какими-то своим планами, мыслями и идеями, готова за них бороться, лишь бы их не разрушили, лишь бы остались такие родные воздушные замки. Она привыкла к одиночеству, привыкла все делать одна, находится одна. Она замкнула, малоразговорчива и старается избегать общества, особенно общества чуждого ей. Сама же страдает из-за своего характера, осознания того, что она так и останется одна, наедине со своими безумными идеалами. И этот факт просто выводит её из себя, но она не может измениться, она просто не понимает, что нужно изменить в себе, чтобы стать менее одинокой.


Одиночка довольно раздражительная особа, привыкшая к тишине. Её выводит из себя множество факторов, таких, как яркий свет, чьи-то прямые взгляды, ледяной ветер дующий навстречу. Иногда она относится к этому философски, считая, что ей следует успокоить свои больные нервы. Больше всего остального она ненавидит ложь, ибо это единственное, чего она не может простить, чего не может понять и забыть. Её бросает в дрожь, едва только она различит в голосе собеседника нотки лжи или обмана. Как бы больно ей ни было расставаться с обманувшим персонажем, она это сделает назло себе и назло всем, лишь бы доказать, что она не зависит от своих чувств. И в самом деле, она часто наступает себе на горло, стараясь исправиться, стараясь добить желаемого результата, лишь бы выйти победителем, ведь одиночка не признает принципа «главное- не победа, главное-участие». Ей не знакомо чувство радости за других, она эгоист - думает только о себе и о том, как бы не пропасть с лица земли.


Домино терпеть не может жалости к себе, но в тоже время понимает, что она все же нужна. Часто её можно увидеть в подавленном настроении, она может часами уговаривать себя сделать какую-то незначительную вещь, может обещать самой себе золотые горы. Ей нужен лишь достойный стимул, чтобы воплотить свои планы в реальность.
Домино нуждается в слушателе, в том, кто бы успокаивал её, не давал разочароваться в жизни, опуститься совсем, кто бы смог быть той причиной, что не давало сойти с ума. По существу, это то существо, о котором Домино заботиться, оберегая от всего мира. Такое существо чувствует её душу, чувствует любые изменения в настроении и поведении. И тоже защищает от всего мира. Ей абсолютно не важно, какой статус носит её «защитник», кто он, откуда пришел. Единственное, чего требует кошка взамен- это защита. Защита от боли. Одиночка просто-напросто сходит с ума от тех чувств, что растерзали живое сердце, что оставили глубокие незримые шрамы в душе.


Сила воли - вот, пожалуй, единственное, что точно осталось в запутавшейся голове, вот, что подчиняет одиночку, давая стимулы к дальнейшей жизни. Домино, если вовремя «очнется» от своего сна, может внезапно придти в ярость, разозлиться, накинуться на любого, кто по её мнению мог причинить ей хоть малейший вред. Если вовремя не остановить такую вспышку ненависти, то можно придти к необратимым последствиям. Но иногда проявляется и другая сторона её характера - солнечная, яркая и активная Домино словно сбрасывает с себя все маски и становиться другой. Все зависит лишь от её истинного настроения, от того, какую цель поставила себе одиночка.
Кошка - потрясающая актриса, умеющая изобразить все, что ей нужно. Она умна, сообразительна, что, в общем-то, и не скрывает. Долгое время может обдумывать лишь какие-то мелкие детали, а затем восстановить всю картинку происшествия. Она - логик, всего лишь привыкла думать так, как велят всемирные законы. Безумно любит тайны и головоломки, считая их «очередными преградами» на своем пути.


Мировоззрение кошки отличает истинное упрямство и желание идти всем наперекор, пусть даже и себе, но лишь бы показать тем, кто «свыше» то, что она сама по себе, что она не зависит от них. Что она сможет преодолеть все, абсолютно все, что эти «боги» пошлют ей, чтобы сломать в неё дух и жизнь. Она выбрала свободу своим личным безумием, предпочла, чтобы та сводила её с ума лунным светом, песней далекой птицы в небесах, лучами последнего солнца, играющих в воздушных замках.

Родилась кошка в семье пещерных стражей. С детства была некой беспризорницей, так как мать, в общем-то, не следила за своим чадом, а отец стеснялся дочери, предпочитая находиться от нее подальше. Сестер и братьев у Дождя не было, по крайней мере, живых. Из двух пометов в живых осталась только она. В первых раз все котята умерли от зеленого кашля, а второй – от холода. Лишь она оказалась на редкость живучей - это заметили королевы и врачеватель. Дождь не болела, сил было много, она и уставала как-то медленней, нежели другие котята. Она везде стремилась быть первой, доказать всем, что она и без семьи прекрасно обходится. Мать кошки негласно отказалась от дочери, сославшись на то, что та не достойна называться таковой. Матерями стали кошки-королевы, которые то и дело подкармливали Дождь молоком. Ну, а отец…о нем кошка тогда не вспоминала. Его просто не было в ее жизни, а ее – в его. Так просто распалась семья, явив собой первую ступень к распаду веры в святое.
Через какое-то время после распада семьи ее посвятили в будущие. Наставником для неофициальной сироты стал пожилой страж Незаметный Водопад Среди Камней, который неожиданно пожелал взяться за обучение кошки.
Водопад, видя, что это имя не нравится его ученице, стал звать ее Домино. На вопрос о том, откуда это имя, он ответил, что почти так же звали его возлюбленную, бывшую воительницу, которая ушла в изгнание, а теперь где-то путешествует. В своих воспоминаниях позже Дождь заметила, что он часто припоминал свою подругу.
Старый воин тренировал ученицу постоянно, ежедневно, несмотря на все недовольства последней и ее же капризы. Они уходили из лагеря с рассветом и возвращались затемно, тренируясь среди скал и камней, лесов и полей, около воды и в оврагах. Водопад заставлял отрабатывать удары, развороты, комбинации движений раз за разом. Даже лишний вдох мог испортить впечатление от приемов. На тренировках царила армейская дисциплина, никаких поблажек, но для Домино такая атмосфера была роднее, чем похвалы и поблажки. Сначала она пыталась спорить с наставником, доказывая, что права, что лишние нагрузки ни к чему – они лишь ухудшают физическое состояние. В ней горела жалость к себе самой, к своей доле обделенной. Дождь жутко ненавидела всех, кто был счастлив, по ее мнению, они украли ее минуты безоблачной жизни. Уже чуть позже, когда она решила рассказать об этом Водопаду, тот подсказал, откуда черпать энергию для тренировок. Со временем чувство жалости к себе сменилось презрением ко всему, что могло хоть как-то выдавать эмоции, кошка перестала воспринимать окружающий мир. Она и сама начала тренироваться, когда наставник отправлял ее на охоту, или когда она приходила чуть раньше на место тренировок. Учитель все время натаскивал ее на бои и слежку. Разные техники, контрастные тактики, ведение ближнего боя, засада, маскировка, выживание, развитие ловкость и выносливости, смекалки – далеко не весь перечень предметов для изучения. А Домино же было ровным счетом все равно, что развивать. Она перестала видеть в существовании всякий смысл, за исключением развития себя же, испытания своих же нервов и силы. Месяцы тренировок отзывались болью в теле и злостью на всех в душе.
Но всему приходит конец. Вот и ученичество закончилось. Дождь в Забытом Поле посвятили в охотники. Она больше не могла тренироваться, наставник и вовсе объявил, что уходит в палатку старейшин. Для Дождя все закончилось. Смысла оставаться в племени больше не было – учиться уже невозможно, а больше ее здесь ничего не держало. Посоветовавшись с Водопадом, она решила все же на некоторое время задержаться в племени, хотя уходить в 12 лун было бы более, чем глупо.
Кошка ежедневно уходила охотиться, как и все. Она всегда уходила как можно дальше от лагеря, чтобы ее не нашли. Порой она просто сидела, прислушиваясь к себе, пытаясь поймать равновесие в душе. Приходила она всегда с добычей, пусть с небольшой, но добычей. Дождь часто ходила в патрули, подолгу пропадала на охоте. Она попросту не могла тренироваться, поэтому лишь разминала мышцы ежедневной охотой. Дни тянулись однообразно медленно и скучно. Казалось, все, песенка спета, а она так и будет ежедневно уходить из лагеря, охотиться и приносить добычу, ни с кем не разговаривая. Кошка чувствовала на себе взгляды, слышала шепот за спиной. Это раздражало – ну, какое им дело?
В таком сером темпе прошло еще 6 месяцев. В лагере началась очередная эпидемия зеленого кашля. Домино, которая пребывала в полной уверенности, что не заболеет, неожиданно захворала. Она какое-то время делала вид, что не болеет и просто-напросто перенервничала, но в итоге врачеватель увел ее к себе в пещеру, иначе она заразила бы остальных. Дождь становилось только хуже, врачеватель лишь неопределенно отводил глаза на вопросы «скоро ли я поправлюсь?». Заходил к ней только наставник, Водопад, спрашивал о самочувствии, о проблемах. И она рассказывала все, что творилось на душе. В одну ночь кошке стало плохо, но врачевателя не было в пещере. Домино, еле переставляя лапы, решила поискать его в лагере, мало ли, может, ушел к кому-то. Проходя мимо палатки старейшин, кошка увидела в тени чей-то темный силуэт с яркими серыми глазами. Еще ни разу она не видела в них столько отчаяния и робости, как тогда. В тени лежат ее наставник, угрюмо смотря на лагерь. Он лишь кивнула Дождь, переводя взгляд обратно на небо. Кошка настигла врачевателя в пещере стражей, куда уже собиралась войти. Внутри разговаривали трое – вождь и двое его советников-стражей. Общий смысл разговора сводился к тому, что вождю не удается вылечить Дождь, а пока если хоть один больной, то будут и еще. Значит, лучше избавиться от одного, чем терять нескольких. Домино решила подождать, пока ей скажут о вынужденном уходе. Но когда врачеватель вернулся в палатку, кошка сказала, что уйдет с рассветом из лагеря самостоятельно. Дождь чувствовала, что недолго еще пребывания в лагере осталось, поэтому решила навестить наставника. С ней увязался и врачеватель. Водопада нашли около палатки старейшин. Он умер тихо, в тени, от зеленого кашля. Остальную половину ночи Дождь провела рядом с телом наставника. Ей просто не верилось, что его больше нет. Потеря наставника обернулась второй ступенью в отречении от веры.
С рассветом Дождь покинула лагерь, как и обещала.
Бредя на дрожащих лапах, она то и дело спотыкалась, падала и снова поднималась. Время уже не имело значения. Последнее, что она видела, это удаляющийся лагерь среди грубых скал. Дальше – провал в памяти. Домино очнулась под корнями какого-то дерева, а это означало, что она уже точно не на территории клана. Тело не слушалось, дыхание то и дело нарушалось судорогами, шерсть - в колючках, грязи и собственной же крови, а порванное ухо и мутные, полуслепые глаза завершали картину. Какие-то дни Дождь просто отсыпалась под этим же кленом, мечтая, чтобы это все прекратилось. А единственный способ прекращения болезни в данном случае – смерть. В тайне же она надеялась очнуться, назло всем. Новоявленная одиночка уже не считала, сколько пролежала под дерево – день, два, а может, неделю. Проснувшись рано утром от холода, кошка обнаружила, что судороги прошли, но лапы еще заплетаются. Только позже Домино узнала, что болезнь отступила, организм победил недуг. День за днем, неделя за неделей постепенно хворь отступала, как в сказке. Дождь, которая к тому времени перестала верить в чудеса, будто бы заново всему училась, но тело охотно вспоминало все, что было забыто за месяцы безделья и болезни. Пригодилось все, чему учил ее Водопад. Домино часто вспоминала наставника, а заодно и причину своего ухода. Ее выгнали, чтобы спасти племя. А племя даже не заметит этого. С этого момента кошка решила забыть о своем происхождении, обо всем, включая имя. Новым именем она себе выбрала старое прозвище, которое дал ей наставник.
Выздоровев окончательно, Домино отправилась, куда глаза глядят. В итоге наткнулась на лесных котов, но вступать в племя не пожелала, решив пока остаться одиночкой и присмотреть за всем, что тут твориться. Да и многое она так и не вспомнила, а надо было.
Веры в Клан Вечной Охоты больше не было.

Не отдавая себе отчета о действиях, Домино неслась по замерзшему лесу. Казалось, за спиной выросли крылья, и вот-вот должны распахнуться, ослепляя чистотой даже снег, на зависть всем, на зависть зиме. Сердце бешено стучало, разнося свой безустанный ритм по всему телу, к каждой жилке, к каждому нерву. Мимо проносились размытые темные силуэты деревьев, кустов покрытых снегом, чьи-то запахи, которые не ставили границ. Не было грани, не было преград и препятствий, вот она свобода - вечно бежать по жизни, оставляя на память лишь следы на снегу. Солнце тепло серебрило снежные хлопья, создавая сотни миллиардов осколков зимнего времени. Глубокие холодные непреступные тени играли контрастами ко всему - к яркому солнцу, к свету кристалликов снега, к адреналину в сердце.
Сколько прошло времени с начала этого «кросса»? Её не волновало время, оно для неё - пустой звук, морозное дыхание, оставшееся позади. Нет больше никаких цепей, нет канатов для того, чтобы оставаться здесь, на этой земле, которая была укрыта белоснежным покрывалом.
Давай, лови мгновенье!- судорожно кричало сознание - Давай, не отставай, душа!
Метр, два, три - не важно. Прыжок. Какие-то миллисекунды вне притяжения земли, вне неба. Сейчас, в эти ужасно короткие доли секунды понимаешь, что ты свободен - нет притяжения, его больше нет, ты победил законы, ты снова одержал вверх над всеми!
Лапы коснулись рыхлого снега – вверх, куда-то в небо полетел снежный фонтан. Вновь не разбирая дороги, не запоминая ничего, забывая секунды, оставляя следы- лишь бы снова опередить разум, лишь бы снова почувствовать в сердце до боли щемящее ощущение, похожее чем-то на боль. Но это не боль, нет, это гораздо сильнее…
Чей-то нечеткий серый силуэт впереди…мягкая шерсть, незнакомый запах, черт, почему же так быстро сокращается расстояние?!Остановись, ненормальная!
Стоп! Что такое?! Почему нет больше снега, почему не мелькают деревья, куда подевались солнечные блики на снегу?
Небо и земля смешались в единое белое месиво, кажется, лапы запутались, черт! Куда опять делась свобода, куда вновь ушла, не оставив ничего на память! Кто помешал?! Несколько секунд полной изоляции от внешнего мира отчего-то подействовали отрезвляюще. Обнаружить себя, лежащей на снегу и уткнувшись носом в чей-то бок, конечно, заманчиво, если бы обстоятельства были другими. Быстро вскочив на ослабевшие лапы, Дом почувствовала резко накатившую усталость, нытье где-то в груди, в шее.
В глазах – искорки, взгляд растерян, ещё не остывшее тело горит огнем. Тяжелое дыхание вырывалось из легких, оставляя морозные следы на чистом зимнем воздухе.