Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Утро сохраняется ясным после звездной ночи. Согретый солнечным теплом воздух продолжает прогреваться все больше. Весь лес постепенно зеленеет. Яркими коврами расцветают весенние первоцветы: подснежники, крокусы, прострелы. Золотятся на березах сережки, многие кусты набирают цвет. К обеду легким ветром приносит облака, но они не застилают небо целиком. К вечеру спокойная погода сохраняется, но ночью облаков становится больше, так что звездной ночи можно не ждать. Вода в водоемах возвращается в свое обычное состояние.
Температура: утром +9, днем +16, ночью +8
Сила ветра: мягко дует тёплый ветер
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: почки превращаются в листья, травка зеленеет, лечебные травы продолжают расти и наполняться силами, а вот сезон сокодвижения подходит к завершению
Гордость Сумрака — вековой дуб, раскинувший свои густые ветви над главной поляной, а его молчаливая тень укрывает почти весь лагерь. Этот исполин пережил великое множество поколений, о которых живущие сейчас коты даже не могут иметь представления. От игр несмышленых котят, до кровавых посвящений и казней — могучее дерево видело все, и помнит каждого, кто стоял на нем в роли предводителя и глашатая, а в подтверждение тому — следы когтей, что сохранились на одной из нижних ветвей, с которой те обращались к своему племени. У подножия дерева над поверхностью земли торчат бурые корни, сплетаясь в причудливые формы и образуя небольшие туннели и норки — раздолье для неугомонных котят. Хоть крона дерева и начинается относительно низко — забраться на него по неширокому стволу не так-то просто, поэтому королевы запрещают детям даже пытаться вскарабкаться хоть немногим выше. А вот чуть дальше от корней — просторная полянка, где во время собраний располагается само племя, чтобы выслушать объявления или присутствовать на церемонии посвящения. Древо Тьмы — не может не завораживать, а находясь рядом, в полной мере ощущаешь, что ты под защитой Теней.
д о з о р н а я · в е т в ь
Дозорная ветвь — название говорит само за себя, и если у вас возникло ощущение, что за Вами наблюдают — не переживайте, ведь так на самом деле и есть. Ежедневно дозорные сменяют друг друга на этом посту, ведь неизвестно, когда нарушитель рискнет пресечь установленный предками Закон. На этой ветви удобно находиться — широкая, прочная и крепкая, она выдержит и нескольких котов, в пределах разумного. В обязанности дозорного входит непосредственно охрана лагеря и бдение за безопасностью соплеменников. Уникально это место тем, что из-за высоты дуба, открывается отличный вид не только на каждый закоулок лагеря, но и на прилегающие окрестности. Дозор — ответственное и нужное задание, ровно, как и любой патруль, поэтому относиться к нему нужно соответствующе, и не расслабляться. Густая крона скрывает Сумрачного от посторонних глаз, а находиться здесь комфортно, ведь на ветви можно даже прилечь, без риска упасть вниз и серьезно покалечиться. А если все же решитесь отсюда спрыгнуть — легкими ушибами не отделаетесь: многочисленные переломы, после которых Вы переберетесь или на долгое время в целительскую, или сразу в палатку старейшин — если выжили, разумеется.
з о н а · о т д ы х а
Корневая система главного Сумрачного дуба настолько разрослась, что значительная часть его корней стала выбиваться на поверхность, и сейчас уже можно наблюдать настоящую игровую рекреацию для котят, которым, все же, следует быть осторожными во время шалостей. А что важнее — это замечательное место для отдыха после долгого ночного патруля или активной охоты, а может, Вы просто ищите, где спрятаться от назойливой жары? Под сплетениями шершавых корней можно уединиться и пообедать, временно абстрагироваться от компаний и подумать о великом, пока на вас не напала орава котят, прибежавших сюда за очередной порцией веселья. Недовольно ворча, можно перебраться немного дальше от корней, к зарослям папоротника и кустарникам, растущим рядом, листва которых скроет вашу уставшую душу от посторонних глаз. Конечно, это не одиночное ложе, здесь можно собираться с друзьями, а места точно хватит всем. А пройдя еще чуть дальше, вы кажетесь перед ручейком, часть которого пробегает именно здесь, так что все комфортные условия для досуга здесь созданы.
Нагретый солнцем воздух почти не обжигает легкие, но гортань все равно неприятно скребет при вдохе ─ и на выдохе он почти срывается на кашель, но упрямо стискивает зубы, широко раздувая крылья носа. Когда-нибудь проклятый приступ его все-таки достанет, а чем больше он его оттягивает, тем сильнее он будет потом. Верес не знает, связано ли это с какой-то болезнью или нет, но началось это после падения на скате ─ и теперь нечасто, но все равно раздражающиеся проблемы с дыханием порой дают о себя знать, всякий раз выворачивая легкие наизнанку.
Взгляд Медведя еще несколько секунд вгрызается в закатную радужку глаз, капает змеиным ядом на зрачки, стремится кислотой прожечь в сетчатке дыры, но напрасно ─ Верес только на мгновение обнажает клыки в легкой, пренебрежительной усмешке, и по-птичьи склоняет голову к плечу, когда мальчишка начинает пробираться вперед: мол, и что ты сделаешь?
Что ты сделаешь, Душка?
Ничего.
Верес чувствует какое-то странное почти-разочарование, когда оруженосец останавливается, лишь немного не дойдя до цели, но быстро забывает о существование Медведя, когда до него доносится голос только что отошедшей от него к Змееусту Моли ─ довольно отчетливо, к слову, будто на поляне все разом позакрывали рты, или он просто настолько близко сидит. В этот момент он чувствует на себе проникновенный взгляд Морока Звезд, но не поворачивает головы, полностью сосредоточившись лишь на своей ученице.
Очень смелой ученице.
Старшина задумчиво прикусывает губу, не замечая боли от чересчур острых клыков, и дергает медными ушами, проводя когтями по снегу, в котором неподалеку возятся Безупречный и Черта, как малые котята. Впрочем, еще пару часов назад вторая и была котенком.
Моль была вправе говорить все это Змееусту, ее нельзя было за это винить ─ поаплодировать, может. Потому что любой из них, переживших Мор, мог это сделать ─ но сделала, высказала все больное, злое, правдивое, именно Моль. Еще недавно казавшаяся такой хрупкой, маленькой ученица, в сердце которой полыхнуло черное сумрачное пламя. И выжгло старую Мушку без остатка.
Он вдруг вспоминает, как они вместе мчались по заснеженному лесу. Как ее глаза лихорадочно сверкали, как они свалились без сил на скате, как он упирался лбом в ее плечо, как они делили тепло на двоих.
Внезапный шепот обжигает ухо.
─ Когда роды закончатся, зайди в детскую. ─ Верес резко вскидывает глаза, усилием воли заставляя тело оставаться неподвижным и не вздрогнуть от неожиданности ─ увязнув в своих мыслях, щурясь на сияющий под лучами солнца снег, он совершенно не заметил, как Морок Звезд оставил всех и подошел к нему. Выдохнув, он коротко кивает, позволяя ухмылке растечься по губам ─ кажется, кто-то в очередной раз становится отцом? Впрочем, глупо отрицать, что в связи с недавними событиями детская нуждалась в пополнении… а Кромешник, судя по всему, времени даром не теряет. И когда только успел! Скоро половина племени будут ходить полосатыми и зеленоглазыми. — Назовешь кого-нибудь из моих детей.
— О, почту за честь, ─ старшина склоняется в игривом поклоне, но в груди сердце отчего-то выбивает неспокойную мелодию на ребрах. Может, он просто привык искать везде двойное дно ─ и даже когда желанное умиротворение охватило, наконец, сознание, какая-та часть него все равно ожидала подвоха.
Посидев под деревом еще немного, вглядываясь в чернеющие на фоне безмятежно голубого неба ветви дуба, Верес медленно поднялся и побрел на главную поляну.
Дата: Закат, 09-Мар-2018, 11:46 | Сообщение # 2342
золоmиmся сумрαк оm αнгеловα крылα
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 578
— Кромешник? — Морок Звёзд.
Трель нервно сглотнула, когда предводитель ее поправил, и смущенно опустила уши, чуть вжав голову в плечи. Секундами ранее — вот так вот просто! — Морока Звёзд в щеку лизнула Лапка. Трель бы хотела иметь хоть малую долю той решительности и безрассудства, что были у бело-рыжей девчонки. Возможно, это бы помогало ей вести себя уверенней и не съёживаться от каждого слова? Никаких нот укора или гордости в голосе Кромешника не было, он просто.. поправил, тем не менее, бледной воительнице уже стало неловко. Но она договорила и про сову, и про мышей, и про мох, не забыв упомянуть каждого из тех, кто помогал ей в патруле. Боковым зрением успела заметить спешно убегающую на поляну Маковку — но быстро забыла об этом. Забыла, потому что опомнилась только тогда, когда морда предводителя приблизилась, а внимательный взгляд малахитовых глаз впился в нее, безмолвно изучая, размышляя о чем-то. Дрожь пробрала до костей, сначала — от благоговейного трепета, потом — от наслаждения.
— Хорошо... хорошо, — вкрадчивый, сладкий яд льется в уши, Трель млеет от этого голоса, впрочем, как и всегда — просто в той или иной степени она контролировала себя, но всегда наслаждалась, когда Кромешник говорил с ней. Особенно, когда так тихо, так мелодично, так близко, — Спасибо, Трель, ты молодец.
— С-семпай! Вы же не соврали мне, семпай? Правда-правда?
Трель прерывисто, смущенно вздыхает, обнажая клыки в блаженной улыбке. Знаете, про упрямых и настойчивых говорят, что те будут глотать яд, пока не выработают иммунитет. Я вам отвечу — от данного вида не существует прививки, не существует защиты и иммунитета. Кажется, предводитель просто похвалил ее за удачную охоту в своей привычной манере, обыкновенным кромешниковым голосом и тоном, но она уже расклеилась от счастья. Когда он успел стать ее семпаем? И возлюбленным ее сестры, об этом не стоит забывать. Трель одергивает саму себя, но чувствует, как в спину ей дышит весна. Юные Листья уже щекочут слух щебетом пташек, звонкими ручьями и трелями, и она сама, вся такая из себя весенняя, сейчас глупо улыбается Мороку Звёзд.
Но внимание предводителя удерживать на себе довольно трудно, учитывая, сколько к нему идет разных сумрачных с различными вопросами и словами. Трель не пытается, лишь с легкой тенью сожаления наблюдая, как внимание Кромешника ускользает из ее лап, просыпаясь песком сквозь пальцы. Где-то на заднем плане полу-размытая сценка — Моль со Змееустом. Кажется, впервые говорит со своим отцом? Не слышно, о чем они там, только видно, что глашатай не проронил ни слова, в то время как Мушка что-то горячо и колко ему говорила, чуть не спалив угольную шкуру Змееуста огнем своих льдисто-серых глаз. Трели, по правде сказать, трудно удержать внимание на чем-то одном и подольше об этом подумать, потому что сразу происходит так много вещей, что аж глаза разбегаются. Ее трогают хвостами с двух сторон — Морок Звёзд, уходя куда-то и кидая хитрую улыбку, и Моль, говоря, что будет ждать на главной поляне. На главной поляне, к тому же, бледную ждут еще и две ученицы. Ну что за безобразие.
И нет бы пойти, да провести тренировку спокой...
— Замухрышка... Она рожает в детской прямо сейчас, — Трель сначала вскидывает голову, натыкаясь на виновато-благодарные взгляды Пестролистой, а потом уж осознает, что королева вообще сказала предводителю и куда тот, собственно, ушел. Это сразу же бьет в голову сильнее любого удара, мигом отрезвляя и от кромешникового голоса, и от весенней дымки перед глазами, и от всего на свете. Сестра! Рожает! Новых! Племянников! ...лучше бы с Трелью хоть словом обмолвилась, как в племени снова объявилась, засранка, чем сразу бежать рожать. Вот не простит же ее Трель теперь, и все. Будет играть обиженку на камеру бледно-зеленых глаз Замухрышки. И, как всегда, долго не протянет, верно?
Ученики подождут. Бегом на склад, принести чего-нибудь сестрице!
склад
[indent]я любовь эту буду теплить и вынашивать так, чтоб она разрослась во мне деревом чтобы кончики пальцев стали ею окрашены и чтобы её во мне — немерено[/indent]
[indent]я любовь эту буду теплить и вынашивать так, чтоб она разрослась во мне деревом чтобы кончики пальцев стали ею окрашены и чтобы её во мне — немерено[/indent]
Дата: Закат, 09-Мар-2018, 12:00 | Сообщение # 2343
гори, гори ясно сумрачная mazda
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 436
Кошка, похихикивая, смотрит на то, как поднимается старший брат, и, жмурясь, отворачивает голову вбок, вжимая голову в плечи, прячясь от снежинок, атакующих фонтаном теперь уже её. Безупречный благодарит за что-то, и лёгкий вопрос "а за что?" всплывает внутри, но также легко и потухает. Наверное, что-то своё. Время от времени Черта вглядывалась в Безупречного. Каково это - быть целителем? Жить целителем? Черта без всякого и так знала, что её брат - особенный, может...немного странный? Впрочем, все мы не без причуд, но он точно отличался от многих сумрачных, и точно не в плохую сторону. Он был собой. Среди сплошь и рядом подражаний, выпендрёжей и просто стараний показать себя не тем, кто ты есть, его черту характера "просто быть собой" можно было назвать едва ли не уникальной.
Черноушка немного подвисла, наблюдая за мерно колыхающимся многоцветным пушистым хвостом целителя, про себя бросая ему мысли вслед: "Что же у тебя на сердце, Безупречный, что именно трогает тебя больше всего в этой жизни?
Семь лун - лучший возраст заниматься исследованием тёмных душ. Тёмных, потому что в племени Теней. Тёмных - не значит мрачных.
Что-то странное начинает происходить на поляне после ухода целителя. К Мороку Звёзд словно из неоткуда выплывает светлая пятнистая кошечка, что-то плавно и мерно, с особой интонацией рассказывая предводителю, шёпотом, слегка наклоня голову. Взгляд Кромешника оживляется, а соплеменница, заглянув коту напоследок в глаза, она направляется к Змееусту - кто же ты всё-таки для племени, для сумрачных, для Морока Звёзд...для меня?, - и невозможно не заметить, как меняется там атмосфера с её появлением. Тем временем отец приближается к Лютоволку - Вересу - и словно передаёт эстафету ему. Оба Приходят к соглашению и покидают место собраний.
Настороженно подняв ушки, Чёрточка, замерев, всматривается то в одну, то во вторую мордочку, неясность чего-то происходящего подмораживает ей лапы.
Из детской раздаётся первый прорезавшийся крик новорождённого. Чтооооо??
Что. Что. Что, правда, серьёзно?! Уже???
С неверяще-истеричным смешком-тире-выдохом,
"Теперь я тоже чья-то старшая сестра?.." - нежно-заботливо, с нотами...ответственности?,
Черт бросается, перепрыгивая корни, кусты, [dashed]котов[/dashed] в сторону детской.
Дата: Закат, 09-Мар-2018, 13:13 | Сообщение # 2344
он из болотных огней, серебра и теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 2350
главная поляна
Морок Звёзд плавно, бесшумно подступает все ближе к вековому дубу; где-то за заснеженными кустами и извилистыми корнями слышны тихие голоса. Сумрачный поднимает взгляд наверх, где голые ветви змеями разрезают небо, и оно начинает кровоточить — кармин, пурпур и золото разливаются по голубоватой мраморной плоти, медленно умирая на западе. С востока в спину дышит ночь — уже не такая суровая, не морозная и пробирающая до костей.
Зеленые Листья близко.
Где-то в лесу вскрикивает птица, и полосатый делает еще несколько шагов вперед, выходя из тени и останавливачсь взглядом на Змееусте и Пестролистой — тихо покашливает, привлекая к себе внимание. Вот так вот разрушать их уединение совсем даже не хотелось, но кто-то вредный и ревнивый тихо ликовал внутри.
— Не хотелось бы вас прерывать, — Уже прервал, — Но я буду рад, если ты ненадолго заглянешь в ясли и назовешь кого-нибудь из моих котят.
Это важно для меня. Без Тиса картинка не может быть полной.
Морок Звёзд едва заметно улыбается, скользя взглядом от Наследника к Пестролистой, плавным кивком головы давая понять, что он не против и ее присутствия — и разворачивается, возвращаясь обратно.
Он не может знать наверняка, придет ли Змееуст в итоге, но... Очень в это верит.
главная поляна
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
Дата: Закат, 09-Мар-2018, 18:44 | Сообщение # 2345
из сумрака севера и железной мглы
Группа: Стражники
Сообщений: 2567
— Научи меня, Змееуст, гореть. Научи меня сжигать. Научи быть огнем.
Ох, он научит. Глашатай покровительственно улыбается осмелевшей малышке, глашатай с холодной радостью отмечает огонь в ее глазах — он уже горит, такой трепетный, светлый. Этот маленький, едва теплый огонек сверкает, дарит редкие проблески света тем, кто подходит достаточно близко. Он слишком слаб для того, чтобы заставить вспыхнуть густой и вязкий мрак вокруг. Но он достаточно силен, чтобы пронизывать его насквозь своими редкими всполохами.
— Я научу.
Меднолапый становится старшим оруженосцем. Змееуст переводит внимание на него, весело скалясь. Он не называет его по имени, не выкрикивает, присоединяясь к всеобщему гомону — но он смотрит, скользит по фигуре младшего брата взглядом. А затем внимание Наследника перетягивает уже другой его брат.
Верес.
Змееуст наконец находит его в толпе. Наконец смотрит на него, щурясь, жестко, внимательно, с неизменной холодной оценкой. Смотрит, как на опасное животное, забредшее на территорию племени. Смотрит. Ему жаль множество упущенных моментов. Жаль, жаль, жаль — а во взгляде сталь, сталь, сталь. Смотрит, как на красивую картину. Как на достойного воина, не имеющего никакого отношения к нему лично. Просто смотрит. А затем отворачивается.
Скользит взглядом по другим соплеменникам, отмечая, кто куда идет, с кем контактирует. Кого поздравляют мальчишки. Кто на кого смотрит, а кто — сквозь всех.
Змееуст не торопится уходить сам, наслаждаясь моментом. Его новые подопечные уже ловко скооперировались и двинулись делать себе подстилки, вызвав легкий, едва заметный хмык одобрения у нового наставника. Это хорошо, что они не тратят время попусту и могут сами себя занять полезным делом.
К нему направляется серая фигурка, неестественно ровной и легкой походкой, заставляющей ухмыляться на подсознательном уровне. Он припоминает ее, но не дает точного отчета себе об этом. Кроме юных Змейки и покойной Ниточки он плохо помнит своих детей от Пестролистой. Он видел их лишь раз, заглянув в детскую, и позже.. мельком.
— Здравствуй, Змееуст. Я Моль. — она низко кланяется.
Прямо как дикий волчонок Оками. — Встань.
— Встань, — Тис холодно обрывает ее поклон, но снисходительно кивает. Ты не ошиблась, но это не требуется.
Девчонка начинает говорить. Первая из его детей, что осмелилась вырваться из рутины, сломать песочные часы четко отмеренного для каждого действия времени. Он оценил. Он внимательно, с едва уловимым внешне интересом слушает, не прерывая.
Дерзко.
Она говорит красиво, она говорит четко, она говорит, балансируя на лезвии сотканного из тысячи теней ножа, того самого, что должен пронзать. Она говорит, а он видит призрак. Себя и Беззвездного. Она говорит, а он слушает, и призрачное видение, воспоминание — ничуть не мешает, ничуть не отвлекает, словно наоборот, сплетаясь так плотно с реальностью, что невозможно не слушать, не запоминать каждое слово девчонки.
— Я слышала много историй, Змееуст. Но пока, для меня и для нового поколения Теней ты до сих пор остаешься байкой.
Наследник хмыкает и эта усмешка веселая, понимающая. Он смотрит прямо в газа смелой девчонке, бросающей ему вызов, и это взгляд обреченной, готовой сжечь саму себя, запутавшейся в сгустках теней малышки. Он одобряет — он гордится, он смотрит с пониманием. Без сочувствия или жалости — без гордости и мрачного удовлетворения.
Она кивает на прощание — кроме тихого, полного согласия и одобрения смешка он ничего не озвучивает и кивает в ответ. Это и есть переходный возраст?
Очаровательно.
Он говорил об этом, стоя на ветке рядом с Мороком Звезд. Он гордится ими. Они сразились, они победили. Он скажет это еще столько раз, сколько потребуется, и будет говорить до тех пор, пока им не станет еще больнее.
Моль ему уже нравится. Моль уже занимает особое место в его сердце. Змееуст плевал на ее никогда, и плевал так ловко, так уверенно, как когда-то плевал на его жалкий бунт против самого себя Беззвездный. Как деревенские мальчишки соревнуются в плевках.
Ему нужно подумать и многое решить. Отец, неужели через это все проходят? Дети такие ранимые. Хочется качать головой.
— Змееуст, — от Морока Звезд отходит хрупкая, едва заметная фигурка. Он следил за ней с самого начала, с того момента, как ее тонкие, изящные лапы коснулись снега на этой поляне. — Здравствуй.
Уверенный шаг навстречу. Он встает рядом, он касается ее хвостом, невесомо гладит по спине, аккуратно лижет в ушко и тепло дышит на него, такое хрупкое, замерзшее ушко. Она такая слабая. — Здравствуй, Пестролистая. — мягко, тихо. Он больше не уйдет. — Ты дождалась. — он благодарен. — Я увидел, какими прекрасными выросли наши дети, — он стоит рядом, близко, очень близко, и в то же время эта близость — совсем иная, не опошленная. Благородная — как и вся жизнь, все предназначение его юной Пестролистой. Он говорит это ей на ухо, невесомо придерживая и оставаясь рядом, касаясь своим боком ее бока, почти нежно — почти ли? — дыша теплым дыханием на ее уши. — Я горжусь тобой, Пестролистая, — его юная, слабая ученица, его наивная девчонка, светлый лучик, который он так бережно ломал и клеил обратно, гибкий стебелек прекрасного цветка, что изгибался, но не был сломлен. Его оставалось только вырвать — но он не смел. Пусть растет.
Где-то на фоне перебрасываются фразами Медведь и Меднолапый. Змееуст, конечно, все слышит — его навык не пропал с лунами отсутствия, пусть и практики не хватает. Змееуст слышит. Принимает к сведению. Гордится обоими. Чувствует на себе взгляды — много, много самых разных взглядов, и рядом с Пестролистой внезапно ощущает, что время вновь стирается.
Оно не коснулось ее, очаровательной хрупкой девчонки. Оно не коснулось его рядом с ней.
Мрак обволакивает.
Презрительные, недоуменные, заинтересованные, удивленные взгляды. Яростное желание все и всем доказать, повести, научить — он лучше, он так слепо уверен в этом, он так дерзко готов заявлять это каждому в лицо. Он снова такой мальчишка, ему снова шестнадцать, а ей снова двенадцать, и он снова — еще не глашатай, но уже не простой воитель. А она — едва-едва дошедшая до конца обучение девчонка. Ему снова двенадцать, его кровь еще кипит после битвы с рекой, он все еще зол — он все еще похож на своего лидера и тирана. А она — хрупкий ребенок в его почти трясущихся лапах. Так наивно смотрит, так трепетно бьется сердечко. Она так боится, до слез. Он научит, он вырастит. Он снова стоит, и вокруг много взглядов. Он снова должен завоевать свое положение, снова должен отстоять, доказать.
Тис, займись.
Так было всегда. Неужели ему когда-нибудь было легко?
Она видела, сколько крови на его лапах. Она знает, что он прольет еще столько же.
А потому Змееуст бережно, аккуратно придерживает девчонку, и в то же время просто держит, потому что ей не уйти от него.
— Не хотелось бы вас прерывать, — Кр-р-ромеш-шник,— Но я буду рад, если ты ненадолго заглянешь в ясли и назовешь кого-нибудь из моих котят.
Оу. Тис усмехается, легонько кусая за ухо Пестролистую. Поразительно, его друг вновь обзавелся котятами. Население восстанавливается, да? Юные Листья близко, Юные Листья дышат им в уши. Самое время для того, чтобы в племени вновь расцвели юные жизни.
— Обязательно, — отвечает в спину Мороку Звезд. — Идем, — тише, аккуратно делая шаг вперед, все еще придерживая свою хрупкую леди. Свою леди. Она так наивна, так трепетно верна ему. Это покоряет. У тебя слишком доброе сердце, Пестролистая. Он не заслуживает этого — он не может ответить. Но он бережно ведет ее с тех самых пор, как на этой поляне поклялся, получив ее в ученицы.
[bgcolor=#000000]главная поляна[/bgcolor]
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
Дата: Закат, 09-Мар-2018, 23:10 | Сообщение # 2346
ветер у нас украл имена
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 301
Медведушка замирает.
я пытаюсь разучиться дышать.
Раз. Два. Три.
Отец оказывается слишком близко и неожиданно быстро, Душка до последнего не верил своим глазам, предпочитая считать приближающуюся фигуру лишь игрой воображения. Чуть более насыщенные цветом глаза въедались властным отцовским вниманием, он чувствовал пристальный взгляд предводителя, который оставался ожогами, кислотно проедающими ранами и ссадинами. Лапа, поставленная на плечо, чуть взбодрила мальчишку, он вернулся в реальность и внимательно рассматривал близко находящуюся морду Кромешника. Тайна Вселенной в глазах, сила в лапах и восемь дополнительных жизней не изменили сущность Кромешника, от него продолжало веять сумраком, к запаху лишь примешался тонкий аромат разорвавшихся звёзд.
Раз. Два. Три. Он мысленно отсчитывает промежутки между морганиями, каждые три раза позволяет себе на маленькую долю секунды оказаться в полной темноте, а потом вновь открывает глаза и встречается с глазами отца. Ему не кажется. В его глазах больше нет презрения.
Раз. Два. Три.
Когти ощутимо сжимают его плечо, но для Медведушки, который смог испытать на себе все способы избиения оруженосца, терпел её без особых усилий. У него даже не дрогнула ни одна мышца на морде, только слегка расширились зрачки. На тонких темных полосах Морока Звёзд Душка прошагал километры безысходной истерики, вокруг зрачка описал адовы круги.
— Душка.
Раз. Два. Три. Слишком близко, слишком интимно, слишком по-отцовски.
— надеюсь, в скором времени мы вновь прогуляемся вместе.
Раз. Два. Три. Умри.
— я тоже на это надеюсь, — невесомая пауза размышления. — отец.
Медведушка провожает взглядом уходящего отца, очерчивает взглядом остывающие следы его лап и вновь разрывается от поглощающей его любви. А ведь он не хочет. Не хочет любить его, не хочет чувствовать к нему теплые чувства, он даже не хочет гордиться им, но вряд ли Душка может контролировать свои собственные чувства. Он предан и отдан Кромешнику до конца своей жизни. По-собачьи — не характерно котам. На щеке остаётся едва ощутимое прикосновение, которое Медведушка сохраняет, как одно из самых редких проявлений нежности.
Он поворачивается к Меднолапому, уже с трудом улыбаясь и пытаясь замаскировать проскользнувшую любовь под бетонным равнодушием. Вновь его пихает — для него прикосновения действительно являются важной основой для отношений и общения.
— пора заняться делом, — весело говорит он, хотя в его глазах продолжает отражаться Кромешник.
я раньше и не думал, что у нас на двоих с тобой лишь одно дыхание.
. главная поляна .
ветер срывает с меня одежду я теперь легче цветочной пыльцы
ЛАПКА, ТЫ НЕНОРМАЛЬНАЯ Голова взрывается от напряжения.
ЧЕМ ТЫ ДУМАЛА Как отмотать время назад?
ДА У ТЕБЯ НЕТ МЕСТА КОТОРЫМ КОТЫ ОБЫЧНО ДУМАЮТ Она лизнула сейчас свой кошмар, от которого просыпалась ночью в холодном поту, лизнула предводителя, чей взгляд боялась поймать на протяжении многих лун, лизнула наставника, в присутствии которого шерсть вставала дыбом, лапы подкашивались. Что она сейчас, черт возьми, сделала? Лапка нахально улыбалась, перебирая мысли, успокаивая Голос. В сущности ничего страшного не произошло ведь, эй!
Он меня уже вылизывал, а мне что ли нельзя? ЗАТКНИСЬ ПОКА Я УСПОКАИВАЮСЬ Ладно-ладно
Может сейчас в голове Лапки и была непонятная куча мыслей, но одна особенно четко и ясно выжигалась на подкорке сознания. Лапка больше не сможет бояться Кромешника. Поскорее бы все мысли исчезли, оставляя после себя блаженную пустоту. Голос сейчас наверняка бы отпустил саркастичный комментарий насчет ее пустой головы, но Лапка вовремя прервала его: - Пузя-я, догоняй!
Когда они вообще последний раз веселились? Где все приключения, нескончаемый поток Лапкиных сумасбродных идей? Непоседа, тряхнув головой, уже мчалась вперед, точно зная куда ведет за собой Пузыристого. Генератор идей все еще работает! Но если уж быть совсем честным...
Ты просто не хочешь чтобы тебя взяли в патруль? Ни без этого Главная поляна
выскрёбывай серебряной вилкой все самое сладкое, розовое и мягкое из фарфорового черепа, ты - колокол, ты - море, ты - бездна, ты - кладбище.
лапка 27 сумрак
выскрёбывай серебряной вилкой все самое сладкое, розовое и мягкое из фарфорового черепа, ты - колокол, ты - море, ты - бездна, ты - кладбище.
лапка 27 сумрак
Сообщение отредактировал Лапка - Ночь, 18-Мар-2018, 14:01
Ясенец не смотрит по сторонам. Он видит только дуб сейчас и совершенно не может заставить себя отвести от него взгляд. От дерева пышет величием, грандиозностью. Королевич даже не может себе представить, насколько он древний, сколько всего он видел, сколько слышал. Котенку немного страшно дышать, поэтому он задерживает дыхание, слегка оседая на задние лапы и задирая голову, в попытке охватить взглядом все ветви старинного дерева. Взгляд скользит по темной коре вверх, разглаживая набухающие почки, ветки, могучие у основания и тонкие на концах. Царевич касается каждой трещины, каждого изгиба ствола, непроизвольно прижимая уши и приоткрывая рот. -Ты только посмотри ♪ - негромко выдыхает он, даже не оборачиваясь, просто надеясь, что Ряска уже его догнала. Ясенец не может и не хочет смотреть куда-то кроме дуба, он и не ожидал, что стоять рядом с ним будет так сложно. Ребенок не может сказать, что ему не нравится. Это ощущение несколько схоже с тем, что он испытал во сне. Ты практически не можешь двигаться, а легкие с нежеланием принимают кислород, ощущение собственной незначительности, ничтожности, ложится на плечи королевичу и он судорожно втягивает воздух тонкими ноздрями, резко выпрямляясь, в попытке скинуть это странное, мистическое оцепенение, вызванное символичностью этого места. -Такой огромный ♪ - Ясенец улыбается, находит в себе эту возможность, и оборачивается, надеясь, что сестра ничего не заметила. Кажется, только что произошло что-то личное, если не сказать интимное и королевич совсем не желал обсуждать это вслух. По крайней мере до тех пор, пока сам не поймет что к чему.
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
Сообщение отредактировал Ясенец - Ночь, 22-Апр-2018, 19:00
Она подходит ближе и ближе вслед за Ясенцом, останавливаясь ровно у самых вырывающихся из земли корней, отмечая, как брат замер, завороженный открывающейся отсюда картинкой, и сама останавливается, задрав голову – змеиные ветви, начинающиеся совсем низко и уходящие высоко в необъятное темно-серое небо. - и правда огромный. Когда вырасту, – смотрит также, как когда обещала обойти весь лагерь, - обязательно доберусь до верхушки, – и улыбается, кинув взгляд на Ясенца. Один шаг, и она прыгает с одного корня на другой, минуя провалы и ямы, стремясь добраться до ствола, цепляется когтями за трещины, неловко балансируя, и наконец касается носом ствола. Ряска поднимается на задних лапах, опираясь передними на ствол, и тянется к оставленным неизвестно кем царапинам, проводя вдоль одной, особенно глубокой, своей маленькой лапой. Это вызывает в душе странную, едва заметную дрожь, передающуюся и телу, и Ряска поспешно отступает от ствола, глядя на него также завороженно, как и Ясенец пару минут назад. Она оборачивается, смотрит на него молча, кивает, без всяких слов подзывая подойти к ней, проделав тот же путь, и также молча ждет, пока тот подойдёт, чтобы, странно улыбнувшись, сказать: - посмотри на эти царапины, – и, подавая пример, вновь прикоснуться. Брат, может, ещё не подойдя, видел ее странный жест, но Ряска не может знать точно, поэтому повторяет, как раньше слова, надеясь, что Ясенец почувствует то же, что и она десяток секунд назад.
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
Ясенец колеблется несколько секунд, даже слегка недовольно хмурится, когда Ряска пробирается по корням к самому стволу. Как будто между ним и дубом все еще звенит какая-то невидимая связь, а сестра мешает... Королевич резко мотает головой и прогоняет от себя эти странные чувства. Нет конечно, какая еще связь между маленьким котенком и самым обычным, пусть и огромным, деревом? И что с того, что песочная сестренка первая прикоснулась к шершавой коре старика-великана? Ясенец прижимает правое ухо, слегка наклоняя голову и не отрывая взгляда от Ряски. Кажется она тоже поддается странной атмосфере, царящей у дуба. По крайней мере принцесса выглядит... воодушевленной. Серый карабкается по корням, перепрыгивая с одного на другой. Пока еще смешно промахивается задними лапами и не очень хорошо целится для прыжка, но попытка копировать движения взрослых прослеживается явно. Наконец царевич встает рядом с сестрой, прикасаясь боком к ее шерсти. -А я доберусь вторым ♪ - негромко произносит мальчик, глядя вверх, - потому что буду помогать тебе лезть вперед ♪ - переводит взгляд на Ряску и улыбается, коротко и остро, улыбка - как резкий блик солнца на осколке стекла. Мальчишка поднимает лапу, обнажая тонкие детские когти, и касается кожи дерева - осторожно, даже бережно. Он не пытается поранить его, не пытается оставить раньше времени тут свой след, но он хочет объявить дубу о своем существовании. Черта, рождающаяся сейчас в котенке, не оставит его на протяжении всей жизни, скорее всего. Одушевлять неодушевленное, приписывать предметам - символичным предметам - эмоции и память, слушать сказки, придуманные им самим и вложенные в уста тех, кто и говорить то не умеет...это мир, в который Ясенец без раздумий нырнет, как только поймет, как туда попадать и как возвращаться обратно.
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
Сообщение отредактировал Ясенец - Ночь, 22-Апр-2018, 22:54
Дата: Рассвет, 23-Апр-2018, 17:04 | Сообщение # 2351
всё кончится сумраком, нежностью, тишиной
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 467
Ряска согласно кивает, думая, что тоже не против подставить собственное плечо, чтобы Ясенцу было легче взбираться вверх, к извилистым низким ветвям, и чувствует, как где-то меж ребёр разгорается светлое тепло. Она, наверное, хотела бы его сохранить. Путь назад по испещренным прожилками корнями кажется легче – тело привыкает к неловким прыжкам, и те становятся изящнее, гибче, в них меньше вмешиваются соскальзывающие вниз лапы, природная неуклюжесть и её собственная отвлеченность. Минуя границу корней, она кидает, не оборачиваясь: - за мной, – ни капли властности в голосе, только сквозящая мягкость. Ряска ещё не знает, куда повернёт, выйдя на поляну, и не знает, куда это выбранное направление ее приведёт, но это ощущение странного восторга, постепенно захватывающее целиком, как волны – берег, не оставляет возможности сомневаться. А над их головами, пробиваясь сквозь свинцово-серые облака, так и не ушедшие с неба с прошлого вечера, медленно поднимается солнце. Девочка на ходу отмечает повисшую в воздухе сырость и вновь появляющееся тепло, небрежность всей этой тусклости. Но не замирает, как в прошлые разы, а лишь ускоряет шаг.
главная поляна
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
За спинойнаследиеи наследство, но не будет трона и королевства — только пыль и желтый пустой песок, только ветер, бьющий песком в висок
Дата: Рассвет, 23-Апр-2018, 17:26 | Сообщение # 2352
тень на солнце — метеоритный дождь
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 644
Голос Ряски вырывает Ясенца из задумчивости, в которую он погрузился, стоя рядом с сестрой и чувствуя удивительное единение с ней. Семья - слово, которое уже не было пустым звуком. Стоит сказать за это спасибо Вересу и Мороку Звезд, хотя, скорее всего, это будет лишнее. Королевич прикрывает глаза, подставляя лицо легким порывам ветра и дышит дышит дышит. Вдыхает тонкие далекие запахи, аромат хвои и мокрой земли, влажных, еще холодных камней, соплеменников. Ясенец думает, что красивым может быть только то, что ты видишь. Красиво можно чувствовать - окружающий мир и самого себя. Котенок скашивает глаза и смотрит на свою светлую шерсть, и сейчас она не кажется ему такой уж безликой. Очень интересно, как он выглядит со стороны, ведь он не может полностью рассмотреть сам себя. Какие у него глаза? Какой нос? А какие уши? Царевич легкими прыжками следует за Ряской, следя за ней внимательным взглядом. Слегка поджимает губы, формулируя вопрос, складывая уже более послушные мановению его мыслей слова в понятные другим строчки. -Ряска ♪ - окликает он, шагая чуть позади принцессы, - а какой я? ♪ Смотрит задумчиво, в который раз рассматривая нежные полоски на песочной шубке сестры, старается поймать взгляд ее зеленых глаз. Ему становится бесконечно важным узнать, как он выглядит, как она его видит, что она сможет сказать. -гп-
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
Тыгыдык-тыгыдык, Воронёнок старается бежать так быстро, как только может, не оборачиваясь. У него лапы, конечно, ужасно неудобные, и он все еще не понимает, как ими управлять так, чтобы они его полностью слушались, но зато они длинные, и бегать получается, в целом, сносно. Во всяком случае мальчишка с торжествующим кличем первым добирается до могучих корней, выпирающих из земли, и хватается за один из них, повисая на нем почти без сил, прерывисто, шумно дыша.
− Я-я.. пе-ервый! − выдыхает мальчишка, едва не испуская из себя весь живой дух. Зато он победил! И не "почти"!
Щекой котёнок прижимается к шершавой древесине, и несколько мгновений у него уходит на то, чтобы перевести дух. Воронёнок вскидывает голову, приоткрывая рот от удивления: вблизи дуб кажется еще больше, чем когда ты держишься от него на расстоянии. Дерево тянется высоко-высоко вверх, раскидывая в стороны свои могучие ветви, и молодая зеленая листва загадочно шелестит на ветру. Угольно-черный дергает ушком, исследуя взглядом большие корни и испещренный морщинами ствол. Он не настолько лиричен, чтобы в полной мере уловить что-то сакрально-мистическое в этом месте, но даже он понимает − этот дуб здесь не просто так стоит. Много лун. Много-много, очень много лун.
− Ух, − красноречиво выдает котёнок, подбираясь по корням ближе к самому стволу и упираясь в него передними лапками, − А он большо-ой. Интересно, зачем он здесь стоит? Сяся, там наверху наверно лучше видны звёзды. У нас получится залезть? Хочу наверх.
Высунув язычок, Воронёнок принимает сосредоточенно-приключенческий вид, приготавливаясь к прыжку. Повиляв пятой точкой, котёнок резко отталкивается лапками и прыгает, впиваясь когтями в древесину. Ему даже не обхватить лапами ствол, такой он широкий, но удержаться у него получается. Первая большая ветвь не так уж далеко, у него должно получиться долезть, вот только... Как? Как это надо делать?
Воронёнок так и зависает, прилипнув к дереву, на расстоянии полтора-двух кошачьих хвостов от земли.
Дальше-то как?
So when you're feeling crazy and thing fall apart Listen to your head, remember who you are You're the one, you're the unbreakable heart
Дата: Рассвет, 28-Май-2018, 09:16 | Сообщение # 2354
тень на солнце — метеоритный дождь
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 644
-гп-
Ясенец добегает до дерева, когда Вороненок уже проглаживает своими коготками грубую кожу дуба. Зачем он тут стоит? Царевич вспоминает далекие фразы отца. -Оро, на этом дереве обращаются к племени главы - твой и мой отец. Нам нельзя лезть на его ветки ♪- серый слегка хмурится, он то собирался сесть в одной из ложбин огромных корней. С одного такого места чудесно видно звездное небо, сквозь сильные ветви. Это красивое зрелище. Ясенец не боится наказания, если вдруг нарушит правила, о которые еще не знает. Но он очень не хочет поймать холодный, презрительный взгляд отца. -Слезай ♪ - просит он Вороненка и снова хмурится, - давай тренироваться на чем-нибудь другом ♪
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
Сообщение отредактировал Ясенец - Рассвет, 28-Май-2018, 12:43
Дата: Рассвет, 28-Май-2018, 16:45 | Сообщение # 2355
сумрачный пёс
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 245
Воронёнок пыхтит, не собираясь сдаваться, но и не зная, как ему подтянуться повыше и добраться наконец хотя бы до нижней ветки. Тело плохо слушается, и он может только впиваться когтями в древесину, удерживая себя на месте. Ух, сложно.
− Оро, на этом дереве обращаются к племени главы - твой и мой отец. Нам нельзя лезть на его ветки.
Последнюю часть он пропускает мимо ушей, в то время как информация о предназначении этого могучего дуба попадает точно в цель. Глаза мальчишки вспыхивают ярче, а заветное слово "нельзя" лишь больше распаляет интерес и азарт. Котёнок, повинуясь инстинктам, подтягивается выше, помогая себе задними лапами, цепляясь за сучки. И вот, нижняя ветвь оказывается совсем рядом. Неуклюже оттолкнувшись, Воронёнок повисает на ней, цепляясь передними лапами, пока задняя часть болтается в воздухе.
− Слезай, − мальчишка закатывает глаза, но Ясенцу с этого ракурса не увидеть чужой мордашки, − Давай тренироваться на чем-нибудь другом.
Издав глухой рык, мальчишка вновь упирается задними лапами в дерево, отталкивается и наконец залезает на ветвь, блаженно распластываясь на ней. Вдыхает-выдыхает, переводя дух, и выпрямляется, стараясь сесть гордо и величественно, выпячивая грудь колесом.
Надо же, отсюда он выше всех!..
− Да ладно тебе, Сяся, − вальяжно и беззаботно отзывается Воронёнок, глядя сверху вниз на соплеменника, − Это так весело! Никто и не заметит, да и отцов сейчас ведь нет в лагере! − Мальчишка с восторгом озирается вокруг, проводит лапкой по древесине, задирая голову и глядя вверх, на переплетение ветвей и изумрудной листвы, в которой играются первые рассветные лучи. Воронёнок вновь переводит горящий взгляд на Ясенца, − Разве тебе не хочется забраться повыше? − Хитрый прищур, − Или ты просто боишься?
So when you're feeling crazy and thing fall apart Listen to your head, remember who you are You're the one, you're the unbreakable heart
Вниз 
