Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Солнце продолжает посылать тепловые процедуры на земли вокруг озера. Снег стремительно тает, создавая на водоёмах опасную ситуацию: вода разливается за берега. Воителям стоит быть осторожнее, чтобы не попасть в бурлящий поток и не утонуть. Среди сухой травы и белых подснежников появляются зелёные ростки, а на ветвях деревьев и кустарников уже виднеются почки. Птицы поют, животным не сидится в норах. В конце дня на чистом небе загорается пламенный закат, после потухания которого на котов всю ночь смотрят яркие звёзды.
Температура: утром +6, днем +13, ночью +7
Сила ветра: мягко дует тёплый ветер
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: продолжается период сокодвижения; жёлтые шапочки мать-и-мачехи крепнут и набираются лечебных свойств, появились почки
Эта небольшая поляна − по-настоящему сказочное место. Днём мы видим лишь прореху в лесу с редко растущими деревьями и высокой травой, в которой путаются цветы ромашки и клевера. Деревья на пару с высокими папоротниками образуют что-то наподобие большого круга, внутри которого в тёплое время года растут цветы, а зимой всегда очень мало снега. Дуб, ещё довольно молодой, но уже кряжистый, стоит в одном кругу с липами и склоняет свои толстые ветви к самой земле. За пределами древесно-папоротникового круга поляна заканчивается и начинается лес. Ночью это место полностью преображается. Сто́ит солнцу начать клониться к горизонту, как всюду появляются маленькие жёлтые огоньки. Их становится всё больше и больше, пока поляна не озаряется тёплым светом. Стоит пробежать − и все огоньки поднимаются в воздух, а потом снова опускаются обратно. Это светлячки. С конца весны и до самой осени они озаряют поляну, названную в их честь. Эта волшебная страна, затерянная в лесах одиночек, приманивает котов вечерами. Именно здесь проходит вторая Ночь Сказок.
Почему она тогда ушла? Всё дело было в происшествии с Зайкой, когда они накричали друг на друга, доведённые собственной болью до отчаяния, или дело был в чём-то ещё? Насколько Медовница удивится, если он заведёт об этом речь сейчас, когда с той поры прошла целая луна? Да, легко считать время по рождению собственных детей. Стоит ли это взять на вооружение? Предвестник Бури усмехнулся, снова продолжив движение в неопределенном направлении. Интересно, что скажет его подруга на таком необычный отсчёт времени? Что-то ему подсказывало, что Мед будет против снова оказаться в детской, когда их девочки станут оруженосцами.
сиреневая роща↝
......................Предвестник Бури ......(тридцать лун, не-глашатай, но воин)
Быстро. Он влетел на поляну, будто за ним гналась стая лисиц при поддержке пары барсуков и одного бешенного медведя, и спешно затормозил лапами, ибо быстрый бег в высокий, практически в кошачий рост, траве мог грозить некоторыми неприятностями, о которых предусмотрительный Предвестник Бури, разумеется, прекрасно помнил. Совсем скоро эта поляна озарится светом сотен светлячков, но в это время серый будет уже далеко, возможно, даже на собственной территории в окружении соплеменников и родных. Предвестник миновал поляну не так быстро, к сожалению, как хотелось бы, и наконец-то выскочил в тайгу.
↝тайга
......................Предвестник Бури ......(тридцать лун, не-глашатай, но воин)
Огненная Молния дрежит в зубах маленькую бурую, идя по небольшой поляне, по-настоящему сказочному месту ночью. В это время это место полностью преображается. Когда яркое золотое солнце клонится к горизонту, всюду появляются маленькие жёлтые огоньки. Их становится всё больше и больше, пока поляна не озаряется тёплым светом. Это светлячки. К сожалению, сейчас день, поэтому одиночка не может на них полюбоваться. Чёрно-рыжая кошка проходит волшебную страну, затерянную в лесах одиночек и идёт своей дорогой.
Авария вновь брела в новом, незнакомом ей, месте. Одиночка очень любила путкшествовать и ни за что, бы не променяла свою нынешнюю жизнь, на какую-нибудь другую. Ария ни дня не могла сидеть на месте, ей нравилось искать новые места, но свой родной дом она бы никогда не бросила. Уже была ночь, звезды ярко светили на небе, но ярче всех несомненно горел месяц. Но помимо небесных тел, здесь еще были светлячки. Их было много, как будто данная поляга специально создана для них. Они летали, жужжа крылышками, и светились очень ярко. Кружились, как будто танцую, то плавно поднимались вверх, то снова опускались на землю, и прятались в ночной траве, и если бы они не светились, то их вряд ли можно было бы найти еа земле. Авария шла, очень медленно, сверкая своими синими глазами в темноте, а ее черная шерсть сливалась с ночьной темнотой. Бродяга все шла и шла, но она ходила целый день из одного места в другое, и уже довольно сильно устала, поэтому остановившись где-то с краю, в густой, уже желтой, траве Авария легла на землю, а затем, немного отдохнув, встала и пошла дальше.
Дата: Рассвет, 23-Окт-2017, 21:42 | Сообщение # 545
Воительница Небесного племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 60
Лес, где всегда тихо.
Огненная Молния идёт по небольшой поляне, по-настоящему сказочному месту ночью. Одиночка останавливается, чуя запах добычи- маленького воробушка. Птичка сидит возле дерева и клюёт семечки. Чёрно-рыжая кошка залезает на соседнее дерево, оказывается на толстой ветке немного выше своей дичи, готовится, напружинивает лапы и прыгает на добычу, быстро вонзает свои острые зубы в шею маленькой птички и навсегда умертвляет её. Огненная Молния берёт в зубы воробья и закопав его проходит волшебную страну, затерянную в лесах одиночек и идёт своей дорогой.
Лапы привели бурую кошку сюда - в странную долину, полную запахов. Здесь пахло одиночками, бродягами и другими странными запахами из-за обилия которых у Мельницы закружилась голова. У неё был плохой нюх и множество запахов сводили её с ума. На поляне виднелись другие коты, они о чём-то разговаривали и хотя язык был тем же, но говорили они так, словно кошечка была двуногим - она не понимала их и совершенно не хотела понимать. Легенды, доносившиеся до её слуха сводили её с ума, поэтому, она ни о чём не думая, стремительно побежала обратно - в холодный лес, где дует ветер и где нет практически никого; по крайней мере, практически никто по дороге не встретится тебе.
-Тайга-
Кто теперь прочтёт подо льдом, твоё имя Господина Горных Дорог?
Кто теперь прочтёт подо льдом, твоё имя Господина Горных Дорог?
Дата: Рассвет, 20-Ноя-2017, 22:02 | Сообщение # 547
Одиночка
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 115
*возвращение*
Проклятье шла вперёд, не озираясь. Прошло много лун с тех пор, как она сбежала из Ветра. Причина? Да их было много, если говорить откровенно. Смерть сестры, любимого наставника. Не видела она больше смысла оставаться там. Многое наверняка изменилось, но они больше не были родными. Такое тоже бывает. Ведь близкие - это всё, что держало нашу героиню в этом племени. А сейчас она была свободна, и даже навалившиеся беды не останавливали свободолюбивую девчонку. Решительно шла вперед, растаптывая лапками увядающие цветы. Куда теперь идти? Вот уж загадка! Хотелось повидать мир, узнать новое! Свобода! Многое она теперь позволяет...
Эта поляна - совершенно сказочная теплыми летними вечерами. Но сегодняшний вечер - не летний и не теплый, поэтому поляна оказывается просто поляной. Очередной локацией, где девочка оставит свои переживания, с каждым шагом ее лапы станут ступать более уверенно, а в глазах появится прежний - а главное, искренний - блеск. Она отпустит, отпустит все, что сковывало ее, что не позволяло дышать полной грудью. Отпустит не любовь - та уже поселилась в ее сердце, пытаясь растопить в нем весь лед, впустить в душу весну, стоит Сладкой лишь принять это чувство в себе, что будет ой как нелегко - отпустит боль, злость, страх. Воительница вкладывает в каждый шаг всю себя, словно от этих шагов зависит ее жизнь, отдается бегу без остатка, чувствует как ласково касается рыжего бока ветер, слышит, как снег под ногами тихонько скрипит, вторя каждому ее движению. Она соткана из ветра и счастья, из свободы и птичьих крыльев, из запаха хвои и моря - именно так для Слад пахла свобода. Она вся - в ее мягких движениях, едва заметных полуулыбках, горящих взглядах - она вся бесконечно влюбленная в свою свободу. Смеется, вновь опережая ветер, и мчится дальше, чувствуя, как за спиной вырастают крылья.
дальше`
⠀⠀⠀⠀
она улыбается, ее волосы треплет ветер: медно-красные кудри как языки костра в ее черных глазах только память о вечном лете и о ласковом шорохе слегка пожелтевших трав:
улыбается жарко-жарко, звенит и вьется зачарованным змеем под трели уставших птиц — она гасит, как спичку, золотистое пламя солнца, поднимает цунами взмахом своих ресниц
⠀⠀⠀⠀
она улыбается, ее волосы треплет ветер: медно-красные кудри как языки костра в ее черных глазах только память о вечном лете и о ласковом шорохе слегка пожелтевших трав:
улыбается жарко-жарко, звенит и вьется зачарованным змеем под трели уставших птиц — она гасит, как спичку, золотистое пламя солнца, поднимает цунами взмахом своих ресниц
~сиреневая роща Аделаида медленно ступает по траве. Эта поляна ограждена от внешнего мира стеной из веток и широких листьев папоротника, а снега здесь практически нет. Странно, но красиво. Ей нравится это место - пустое, уютное, защищенное что ли. Она всегда боялась открытого пространства, полей, пустынь, в которых легко атаковать и сложно сбежать и защититься. Она терялась и пыталась уйти оттуда тут же, куда угодно, хоть под землю. Но если она пытается описать это, то звучит глупо - боюсь открытого пространства. Поэтому она ограничивается фобией глубины и дальше не говорит. А чаще не отвечает ничего. Рассказать о своих страхах, значит объяснить, как тебя легче всего одолеть, а рисковать собой она станет в последнюю очередь. Предпоследнюю. Последним будет он.
Гадюка уже стоит за ее спиной, и она оборачивается, чтобы зацепиться взглядом за шрамы. Вообще за них невозможно не зацепиться - они покрывают все тело, морду, конечности, уродуют его до ужаса, до состояния страшилища из сказок для малышни, но ей уже давно плевать. Она привыкла к белым широким полосам, проходящим по лапам, бокам... Но она представляет, что он испытывал, ведь он рассказывал о своем прошлом, о том, как больно, как отвратительно лежать на раскаленном солнцем железе, чувствовать в своих ранах постороннее копошение и не иметь возможности встать. Она готова перенять на себя все его страдания, она готова, но не уверена, что выдержит это. Слишком много боли. Ей тоже было страшно без него, все эти месяцы, когда она не могла заснуть, находясь под ночным безоблачным небом. Ей казалось, Аделаида, их звезда, смотрит на нее с укором, и пусть кошка не всегда хотела, часто забывала, но этот молчаливый холодный взгляд тут же напоминал ей - в назначенный час подними морду, взгляни на звезду и подумай обо мне. Гадюка и так не выходил у нее из головы, и это напоминание могло бы быть лишним, если этот кот хоть в чем-то в ее жизни может быть лишним. Счастья много не бывает. Аделаиде кажется, что вселенная испробовала ее на прочность, лишив своего единственного-неповторимого-любимого и прочие сопли. Когда бог создавал ее, он сломал палец об заготовку, проклял это дело и забыл добавить счастливого детства в ее историю. Лишенная ласки, любви, заботы, Аделаида выжила. Она прошла испытание кашлем, смертью брата, нападением собак, и жизнью без Гадюки. Пожалуй, последнее - худшее. Не стоит прогибаться под изменчивый мир, но мир - деревяшка, мир - сталь, мир не прогнется, а скорее ушатает тебя железным кулаком, лишит кислорода-Гадюки-и оставит тихонько умирать в уголке. Вселенная над ней постебалась, так что же, эксперимент под названием "сколько боли может выдержать среднестатистическая кошка", закончен? Если нет, то она отписывается от участия и сваливает далеко. На край света. С Гадюкой. Она мурчит куда-то в его бок-бедра-ребра-лапы-морду, в экстазе не различишь, она чувствует прилив безумного счастья, что она здесь, у нее есть Гадюка и жизнь, полная перспектив, и его шерсть, свалявшаяся комьями, грязная и серая, так приятно пахнет и такая мягкая - ей не чудится. Он здесь, он материален, не как ее видение, миражи на периферии сознания, которые расплываются в воздухе под светом безжалостных лучей, если откроешь глаза, он не бросит, он любит, он тоже любит. Аделаида закрывает глаза, медленно считает до пяти, чтобы наконец отойти. Раз. Он так близко, что задохнуться можно. Два. Она хочет больше, вгрызться зубами в его мышцы, почувствовать хруст костей, чтобы точно понять его присутствие. Три. Привкус крови на языке кажется таким сладким. Четыре. Раздробить шейные позвонки и перегрызть горло от эйфории в животе. Пять. Шаг назад. Кажется, она сходит с ума. Аделаида хочет сожрать его живьем от любви, но она лишь трется об него так сильно, что ноги подкашиваются. У Гадюки морда слегка приплюснутая, не то что у нее, острая, лисья, хищная, будто она пытается кого-то обмануть. Она проводит языком по шерсти и ловит взгляд, полный нежности. Гадюка - совсем не то имя. Этот кот мягкий, слабохарактерный, и совсем не похож на змею. Это имя скорее подойдет ей - она с легкостью может прокрасться под покровом ночи и убить беззащитного спящего, как уже сделала однажды, насадив его глазные яблоки на собственные когти. Его крик до сих пор отдается в ушах победным траурным звоном. Она отомстила. К брату Аделаида привязана не была - как ни к кому из своего племени - но все равно сделала это. Из вредности ли, или просто так, или чувствовала себя обязанной - нет. Никому и никогда она не чувствовала себя обязанной, и этим очень гордилась. Как тем, что ни от кого не зависит. Кроме ее маленького секрета, заключающегося в том, что Гадюка - ее кислород немного, и что она без него не проживет больше пяти минут - эти несколько месяцев исчеркали лимит, далее травму ограниченный. Она не моргает, чтобы задержать на нем взгляд подольше. Он улыбается неловко, нежно, как-то вымученно и изнуренно немного, но с плещущейся где-то в глазах надеждой. -Люблю тебя, - шепчет Аделаида Гадюке. Эта истина давно набила оскомину, но повторить хочется - хотя бы ради неповторимого выражения на морде, этого счастья, восторга, недоверия одновременно. Глупый, все еще не понимает, как кто-то может его любить. Она может.
Я хотел бы, чтобы это тело пело еще, Hо озера в глазах замеpзают так быстpо, Мне стpашно.
Я хотел бы, чтобы это тело пело еще, Hо озера в глазах замеpзают так быстpо, Мне стpашно.
Гадюка весь замирает от ее прикосновений, превращается в неподвижную статую и не дышит, чтобы не спугнуть, будто на охоте, когда дичь настораживается, напрягается и ты прижимаешься животом к земле, весь становишься пружиной, струной, натянутой до предела, уже не чувствуя мышц, думая лишь об одном - тишина. Но Гадюка не прыгнет, он останется натянутым, напряженным, только бы ощущать это тепло где-то под кожей, на ребрах, на колотящемся, как бешеное, сердце. В его животе судорожным вихрем взлетают трепетные мотыльки, кружатся, словно палые листья, снопом огня, и летят на лампу, чтобы сгореть. Он - крохотный мотылек, летящий на пламя, раскрыв объятия для боли, Аделаида - его лампа, она - свет, и она - смерть, она покажет ему во-о-он ту точку в конце тоннеля, до которой не дойдешь, но пока будешь рассчитывать путь, она уйдет, оставит в полной темноте, резко, быстро, и это равняется в его сознании маленькой смерти. Она - свеча, капля воска, отзывающаяся на теле острой болью, ожогом, она - лед, спасительный, холодный, но такой же обжигающий своим контрастом с предыдущей стороной ее. Жажда лететь, рваться вперед, дышит в нем на ладан, когда ее голова, морда со ставшими на секунду детскими, наивными, доверчивыми глазами, касается его бока и вдыхает запах, казавшийся самому Гадюке отвратительным. Он весь казался себе отвратительным, начиная от наружности и заканчивая внутренними качествами, он в целом, со сломанных когтей и сгнивших зубов, до детского доверия всему и вся, перевоплотившемуся в бессознательный страх, ужас перед всем, что движется и стоит на месте, органичное и неорганичное, все стало его врагами, всего он шарахается и из-за всего трясется в приступе панической атаки, клубящейся где-то в горле острым комком сплетенных веточек акации, мурашек и жуков под кожей, где у него отпечатались жестоко и надолго воспоминания детства. Аделаида трется о его шерсть так нежно, осторожно, что Гадюку всего наполняет это странное чувство. Если бы его спросили, что такое любовь, то первое, что он бы сказал - Аделаида. А потом объяснил бы - представь, что ты - сосуд, и в тебя может вместиться что угодно. В тебя медленно льется солнечный свет, теплый, весенний, когда зима медленно выпускает красоту из холодных объятий, и все тает и цветет; разнообразие запахов бьет в голову, и ты наполняешься нежными колокольчиками ландышей, трепетными листьями молодых дубов, янтарными каплями смолы, застывшими на ветвях елей. Ты весь состоишь из счастья - шуршание листьев и скрипа снега под лапами, громкими каплями дождя, бьющими о камни, деревья, за брошенные дома, в которых он ночевал. Ты - теплые булыжники, ты - запах морского бриза, ты - брызги белой пены волн, нахлынувших на берег, ты - песок, шершавый, прилипший к мокрой коже, ты - вид с самой высокой ветки дерева, этот захватывающий дыхание, распускающийся из-под кроны листьев, из-за которого хочется кричать громко - эге-гей! Смотрите! Вот он я, и я есть вселенная! Он весь - вселенная, она на его когтях, зацепилась за шерсть, запуталась в усах, приклеилась на хвост и залила его всего этим теплым нежным ощущением счастья. Он - сосуд, наполненный до краев, забывший, как дышать, он - все и ничего одновременно. И все это ты чувствуешь за одну секунду - когда ты встречаешься с ее глазами. Ее глаза - огромные. Они похожи на глубокие застывшие замерзшие озера, скрывающие подо льдом и толщей воды дьявола и ангела разом. Она вершила над ним суд одним лишь взглядом, заставляла дрожать от страха и радости. Эта кошка могла смотреть нежно, радостно, с любовью, но могла за секунду стать и безжалостным убийцей, и будь перед ней кот, мышь, или животное, она была готова напасть на него и перегрызть шею. Иногда Гадюке кажется, что Аделаида смотрит так на него, с безумным обожанием, до желания, падающего в животе и насаживающегося на ребра - сожрать его, присвоив себе. Она нежно трется о его бок головой, и страх тут же улетучивается, превращаясь в такую радость, что кажется, за его спиной распахнулись крылья, черные, как у ястреба, мощные, и он может взлететь высоко и далеко в небо, коснуться солнца, перевернуть его и поставить вместо него бледную Луну. Он может сорвать когтями звезду, - все равно они держатся некрепко и то и дело падают, - и принести ее вниз. Он не сорвет Аделаиду, нет. Он приклеит ее на самую высокую точку небосвода, прямо на Луну или солнце, чтобы было легче находить судорожным взглядом ее мягкое свечение, и благодарно кланяться и проникновенно смотреть, беззвучно шевеля губами, будто в молитве. Он молился всему, что знал, а знал он лишь старые сказки матери, в которых она рассказывала про огромных котов, шерсть которых белая-белая, без пылинки, длинная, и лапы их могучи, и такие они сильные и большие, что с одного удара могут убить собаку, или барсука. Они ходят по небу, и на месте их следов остаются крохотные точки, которые мы зовем звездами. Гадюка тогда спрашивал, где эти коты живут, и мама отвечала, что они живут в солнце, и выходят по ночам из луны. Она поведала ему тайну, что солнце весь день медленно проворачивается, а потом мы раз - и видим луну. А чтобы этих котов заметить, нужно долго смотреть на солнце - тогда ты увидишь свернувшихся клубочком в огненном шаре Стражей Неба, закусивших кончики собственных хвостов, зажмуривших глаза и застывших в каплях янтаря. Гадюка тогда не моргая несколько минут пытался их рассмотреть и потерял зрение на целый день. Ему казалось, что он ослеп. Гадюка боялся ослепнуть - он знал, что не выживет, если станет инвалидом. У них слабые не выживают. Их... Да сам выбирай, что с ними случается - пес загрызет, машина переедет, другой кот убьет, человек утопит. Слабым быть нельзя. Но Гадюка в этой жестокой среде выжить не смог, потому ушел, потому столько шрамов. Он ненавидит себя за слабость и проклинает эту свою черту. Но сейчас, когда рядом с ним сильная, любящая его кошка, и он чувствует себя в безопасности на этой крохотной поляне, в этом маленьком, отдельном мирке, где его медленно, изнутри заполняет вселенная.
Ветер , туман и снег. Мы одни в этом доме. Не бойся стука в окно - Это ко мне, Это северный ветер, Мы у него в ладонях. Но северный ветер - мой друг, Он хранит все, что скрыто. Он сделает так, Что небо станет свободным от туч Там, где взойдет звезда Аделаида.
Ветер , туман и снег. Мы одни в этом доме. Не бойся стука в окно - Это ко мне, Это северный ветер, Мы у него в ладонях. Но северный ветер - мой друг, Он хранит все, что скрыто. Он сделает так, Что небо станет свободным от туч Там, где взойдет звезда Аделаида.
Аделаида отлипает от него наконец-то, радостно улыбается, что-то там бормочет на своем влюбленном и неопределенно машет головой, мол, надо идти дальше, чего мы здесь застряли, посмотрели на летающих жуков с фонарями на спинах и хватит. Выпускает из пасти полумертвого шокированного светлячка и тот плюхается на землю. -Гадюка, идем. Нам пора . Аделаида не знала, куда они могут пойти, у нее не возникало ни малейших идей, но тут увидела прореху в кустах, за которой молчаливым полотном стелились деревья. Ей захотелось прогуляться по этому беззвучному лесу, и она, направив хвост вперед, словно указывая Гадюке, куда идти, направилась в [лес, где всегда тихо]
Я хотел бы, чтобы это тело пело еще, Hо озера в глазах замеpзают так быстpо, Мне стpашно.
Я хотел бы, чтобы это тело пело еще, Hо озера в глазах замеpзают так быстpо, Мне стpашно.
Лея спокойно вышла на небольшую поляну- по-настоящему сказочное место. Серая кошка видела своими цепкими светло-голубыми глазами лишь прореху в лесу с редко растущими деревьями и высокой травой, в которой путались цветы ромашки и клевера. Деревья на пару с высокими папоротниками образовали что-то наподобие большого круга, внутри которого в тёплое время года расли цветы, а зимой всегда было очень мало снега. Дуб, ещё довольно молодой, но уже кряжистый, стоял в одном кругу с липами и склонял свои толстые ветви к самой земле. За пределами древесно-папоротникового круга поляна заканчивалась и начинался лес. Наша героиня прошла через поляну и отравились дальше.
××× Тайга ×××
Лея · 12 лун · одиночка лучше умереть в погоне за своими мечтами, чем всю жизнь прожить без надежды.
Утро - как всегда начало нового дня - как любил говорить Император. Наконец-таки, после нескольких долгих дней свирепая метель и сильный ветер затихли. Уже чувствовалось дыхание приходящей весны, или же Сезона Юных Листьев - как говорили племенные коты. И вот уже яркое алое солнце, миновав рассвет, взошло, поднявшись из-за леса. Его острые, солнечные лучики пронзали каждую щелочку на поляне светлячков, освещая своим ярким светом абсолютно всё. Угольный чёрным сгустком мрака довольно сильно отличался от небольшой поляны, покрытой снегом. Одиночка решил поохотиться, так как довольно сильный голод давно грызёт его желудок. Он принюхался, после чего уловил слабый запах мышки, сидевшей под листиком, после чего встал в охотничью стойку: согнул лапы, изогнул хвост, прижал уши к затылку и начал подкрадываться к добыче. Шаги Императора были легки, чёрный аккуратно переносил вес с одной лапы на другую, стараясь сделать передвижение как можно более бесшумным. Вскоре оставался лишь прыжок. Угольный приготовился, напружинил лапы и резко оттолкнувшись лапами от земли, взлетел в воздух, приземляясь в чётко намеченное место и убивая мышь мастерским укусом в шею. Выравнившись, за несколько укусов расправляется с завтраком, после чего садится на холодный снег, туго обвив свои лапы длинным и тёмным хвостом, начиная вылизываться.
Солнце наконец встало, а вместе с ним и Кицунэ. Огромная редкость - встретить его утром, так ещё и в хорошем расположении духа, ведь обычно в это время он спит или огрызается на всё и вся. Сейчас же всё было полностью да наоборот. Быть может, это всё влияние весны и внезапно пришедшее осозние того, что совсем скоро настолько ненавистный снег и морозы уступят теплу? Неплохой вариант. Отряхиваясь от прилипшего за ночь к шубе снега, Кицунэ с громким фырканьем вспоминал события вчерашнего дня, а именно - метель. От размышлений его отвлек шум, разносящийся где-то неподалеку, что заставило котика пойти и разузнать, что за новая (или нет?) морда явилась, и стоит ли вообще с ней связываться. Подойдя чуть поближе к источнику звука, Кицунэ увидел кота, который занимался охотой. Решив, что не стоит мешать ему в этом, одиночка сел на землю и обвил лапы хвостом. Отводить взгляд он не спешил, потому что смотреть, как охотится кто-то более взрослый и опытный всегда интересно, более того - поучительно. - ... - дождавшись, пока незнакомец закончит с охотой, Киц просто продолжил пилить его взглядом. Заводить разговор первым совсем не хотелось, а вот дождаться реакции взрослого кота на такое поведение с его стороны - да.
День. Яркое золотое солнце светит над полной светлячков, озаряя её своим греющим светом. Подходит к концу зима, или же Сезон Голых Деревьев, и наступает долгожданная весна - Сезон Юных Листьев. Император на миг прикрыл свои жёлтые, обжигающие змеиные глаза, после чего открыл их и перевёл взгляд на котика, пилившего его взглядом. Вообще, чёрный заметил, как тот следил за его охотой. Чего он хочет? - поднялся в голове у угольного закономерный вопрос, на который он не имел ответа. Одиночка закончил вылизавание, и теперь выглядел как тёмное пятно посреди белоснежной поляны. Впрочем, как и всегда. Сначала он осмотрел незнакомца, после чего встал, и неторопливо направился к тому самому котику. Склонил голову немного на бок, заглядывая прямо тому в глаза, после чего представился: - Император - стоит, молча ожидая ответа от неизвестного котика. Что ж, посмотрим, что вообще будет дальше.
Вниз 
