В недавнюю бурю речная предводительница Звёздный Пляс окотилась на Туманном Склоне, принеся в племя сыновей Ириса, Лилушку, Иссопа и Василька, а с ними одну дочь — Ветреничку. Роды приняла сумрачная воительница Предвестница. Котят вместе с роженицей нашёл речной верх в лице Горного Перевала и Белоцвета. Хотя увиденное им не понравилось, они приняли участие в имянаречении, после чего все благополучно отправились в лагерь.
Слепой сумрачный старейшина Терносказ провёл на Главной Поляне лекцию о династиях в племени, а вместе с тем — об истории Сумрака и великих предшественниках Горечи Звёзд.
Старейшине племени Ветра Мухожуку не понравилось на Главной Поляне. Его пожилой жене Шептунье — тоже.
До полудня территории накрывает туман. Он не очень густой, коты спокойно могут видеть сквозь него на небольшие расстояния. После полудня появляется ветер, разгоняющий облака и на небе, и на земле. Красное солнце проглядывает сквозь рваные тряпки серой пелены уже к закату, окрашиваемому небо в яркие цвета. Почки на деревьях и кустарниках трансформируются в зелёные пучки. Воздух наполняется чем-то пряным, чем-то воистину весенним.
Температура: утром +9, днём + 13, ночью +9
Сила ветра: сильный ветер поднимается с полудня до самой ночи
Охота: до заката средний шанс успешной охоты, после высокий
Травы: сокодвижение, цветёт мать-и-мачеха
Гордость Сумрака — вековой дуб, раскинувший свои густые ветви над главной поляной, а его молчаливая тень укрывает почти весь лагерь. Этот исполин пережил великое множество поколений, о которых живущие сейчас коты даже не могут иметь представления. От игр несмышленых котят, до кровавых посвящений и казней — могучее дерево видело все, и помнит каждого, кто стоял на нем в роли предводителя и глашатая, а в подтверждение тому — следы когтей, что сохранились на одной из нижних ветвей, с которой те обращались к своему племени. У подножия дерева над поверхностью земли торчат бурые корни, сплетаясь в причудливые формы и образуя небольшие туннели и норки — раздолье для неугомонных котят. Хоть крона дерева и начинается относительно низко — забраться на него по неширокому стволу не так-то просто, поэтому королевы запрещают детям даже пытаться вскарабкаться хоть немногим выше. А вот чуть дальше от корней — просторная полянка, где во время собраний располагается само племя, чтобы выслушать объявления или присутствовать на церемонии посвящения. Древо Тьмы — не может не завораживать, а находясь рядом, в полной мере ощущаешь, что ты под защитой Теней.
д о з о р н а я · в е т в ь
Дозорная ветвь — название говорит само за себя, и если у вас возникло ощущение, что за Вами наблюдают — не переживайте, ведь так на самом деле и есть. Ежедневно дозорные сменяют друг друга на этом посту, ведь неизвестно, когда нарушитель рискнет пресечь установленный предками Закон. На этой ветви удобно находиться — широкая, прочная и крепкая, она выдержит и нескольких котов, в пределах разумного. В обязанности дозорного входит непосредственно охрана лагеря и бдение за безопасностью соплеменников. Уникально это место тем, что из-за высоты дуба, открывается отличный вид не только на каждый закоулок лагеря, но и на прилегающие окрестности. Дозор — ответственное и нужное задание, ровно, как и любой патруль, поэтому относиться к нему нужно соответствующе, и не расслабляться. Густая крона скрывает Сумрачного от посторонних глаз, а находиться здесь комфортно, ведь на ветви можно даже прилечь, без риска упасть вниз и серьезно покалечиться. А если все же решитесь отсюда спрыгнуть — легкими ушибами не отделаетесь: многочисленные переломы, после которых Вы переберетесь или на долгое время в целительскую, или сразу в палатку старейшин — если выжили, разумеется.
з о н а · о т д ы х а
Корневая система главного Сумрачного дуба настолько разрослась, что значительная часть его корней стала выбиваться на поверхность, и сейчас уже можно наблюдать настоящую игровую рекреацию для котят, которым, все же, следует быть осторожными во время шалостей. А что важнее — это замечательное место для отдыха после долгого ночного патруля или активной охоты, а может, Вы просто ищите, где спрятаться от назойливой жары? Под сплетениями шершавых корней можно уединиться и пообедать, временно абстрагироваться от компаний и подумать о великом, пока на вас не напала орава котят, прибежавших сюда за очередной порцией веселья. Недовольно ворча, можно перебраться немного дальше от корней, к зарослям папоротника и кустарникам, растущим рядом, листва которых скроет вашу уставшую душу от посторонних глаз. Конечно, это не одиночное ложе, здесь можно собираться с друзьями, а места точно хватит всем. А пройдя еще чуть дальше, вы кажетесь перед ручейком, часть которого пробегает именно здесь, так что все комфортные условия для досуга здесь созданы.
Кивает принцу, следуя за ним, огибая препятствия в виде лапок соплеменников. Если на неё наступят, она сломается пополам, честное слово! Все коты выглядели как огромные мешки с картошкой, разных цветов.
— Приветик. О чем разговариваете? — - о наставниках. Как думаешь, кто станет твоим?
Тенька робко улыбается, выглядывая из-за Зверолова. Казалось, что вся её жизнь заключалась в одной улыбке. Но ей нечего было сказать сестре, потому что вопрос был адресован не ей. А отвечать на чужие вопросы — тоже самое, что читать чужие письма. Неприятно и грубо. Принцесса всячески старалась избежать этой неловкой тишины со свой стороны, но в итоге она всё равно настала. Полосатенькая стала нервно бегать глазами по лагерю, дабы без запинок ответить на такой же вопрос, если ей его, конечно, зададут. Было много котят и оруженосцев, которые ещё не доросли до ученика и лишь несколько здоровых воителей Сумрака.
Запретным плодом для малой был Кромешник: родителям редко дают их детей в ученики, а покушаться на котёнка, которому посчастливится попасть в лапки глашатая... Глупая и жгучая ревность быстро охватит булочку и ярким пламенем отражаться в её бледных глазах, цвета молодой листвы. Ему ведь когда-нибудь дадут опекаемого. Тем более в племени Теней сейчас целый Китай из котят. Один точно достанется отцу. Трель была чем-то неизвестным, о Тритоне уде успело сложится кое-какое, но всё же мнение, а Бедокур казался Теньке скучным, из-за его уставшего и мрачного вида. Сумрачным лордам оно привычно, но леди предпочитала более разговорчивых и дружелюбных персон. Как Пузырчатый, например. Если он одержит победу — станет воителем. Но чёрт, ему ещё нужно будет показать, что он может за себя постоять, дабы ему дали первого ученика. Девочку к этому времени уже посвятить успеют, какой кошмар. На примете ещё была Вестница Мрака, с которой у неё был небольшой секрет. Будет забавно-приятно, если обучением ранимой дамы займётся чёрная воительница. Тогда будет складываться мнение, что их просто жизнь определила в пару.
— сейчас Пузырчатый и Лапка будут драться за то, чтобы стать воинами. С когтями. Девочка смотрит на Сосновую, в какой-то непонятной истерике. Королева продолжила обсуждать что-то со своей дочерью, а полосатая невольно выпустила коготки, рассматривая их. Когда это кровь стала доказывать твою храбрость?
Наверное, к этим жестокостям можно привыкнуть. В таком уж обществе живём. С волками жить, да? Тенька встаёт на одном уровне со Зверем, продолжая впиваться взглядом в соплеменников и забавно дёргая ушками. Может, ей стоит подать голос, а не глазеть на воителей каким-то диким взглядом: — хочу себе весельчака.
Не дождавшись своей очереди, улыбается девочка. Этот вопрос всё равно как горячая картошка, один чёрт дойдёт до неё и возможно, застанет врасплох. Но опередив его, можно предотвратить эту неприятную беду. Даже если она влезла в разговор. Никто вежь не будет её осуждать за это?
я растираю шелковицу между ладоней я закрываю глаза и считаю звёзды
Они говорят о наставниках, по крайней мере так сказала Маковка, а заодно спросила кто думает у него будет. Зверолов задумался, осматривая поляну и самих воинов которые тут были. Кто будет наставником? Он не мог сказать, даже загадывать не мог, ибо почти никого не знал из взрослых. - Без понятия, но хочу чтобы он меня хорошо учил, пусть даже если строго. А так, кто угодно. - он широко улыбается. Мелкий отвечает моментами после Теньки, а после удивленно смотрит на неё. Весельчака значит? А что, неплохой выбор, только вот еще зависит какие у него веселья. Не всем ведь нравится одно и то же. - Смотри чтобы весельчак любил веселиться примерно так же как и ты. - он рассмеялся и легонечко толкнул ту в бок, но совсем легонько, чтобы она точно не упала.
Ты хочешь меня убить Убить и про всё забыть А ночь, словно боль темна Зверь здесь, и он ждет тебя Ты чувствуешь вкус охоты, зверь этот - я! Зверолом, 7, тени
Ты хочешь меня убить Убить и про всё забыть А ночь, словно боль темна Зверь здесь, и он ждет тебя Ты чувствуешь вкус охоты, зверь этот - я! Зверолом, 7, тени
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 10:11 | Сообщение # 2178
uграют тенu на серебряном клuнке
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 192
[bgcolor=#000000]»главная поляна[/bgcolor]
Вестница Мрака наконец пришла к дереву объявлений. Как она поняла, сейчас должны были драться Пузырчатый с Лапкой, за право стать воителями, но что-то подсказывало Вестнице, что это не единственное посвящение сегодня. Воительница присела, неподалеку от Сосновой с ее дочерью - Пятнышко, и начала наблюдать за оруженсцами. Но те не очень-то спешили драться, а недавно прибежавшая Лапка, вообще не понимала, что происходит, поэтому Вестнице Мрака срвсем скоро надоело за ними смотреть и черная кошка перевела взгляд на Теньку, которая разговаривала с Маковкой и Звероловом, которые судя по всему говорили о посвящение, которое тоже скоро будет, ведь этим котятам уже по пять лун. Неподалеку сидела Трель с Лютоволком, а рядом с ними, чуть дальше Тритон с Белокуром. В принципе ничего интересного, поэтому воительница подняла взгляд на Пузырчатого с Лапкой, в надежде, что они скоро начнут бой.
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 14:08 | Сообщение # 2179
он из болотных огней, серебра и теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 2365
Кромешник замечает, но не обращает внимания на то, как ощутимо на мгновение замирает рядом Лунолапа — все так же смотрит в сторону Пузырчатого, но словно бы сквозь оруженосца, пытаясь загнать в дальний уголок скребущую виски боль, пока ученица выпрямляется и садится ровнее, принимая спокойный, расслабленный, по-прежнему отстраненный вид.
— Совершенно ни-че-го, — отчетливо и тягуче-холодно произносит соплеменница — и хотя глашатай хотел услышать причину общего спора, уточнять он не стал, ведь и по виду Пузырчатого все было понятно, однако то, что сражаться его поставили с Лапкой, все еще было для Кромешника не очевидно, хотя и весьма вероятно. Но что Лапка, что Пузырчатый... Еще не готовы. Слишком рано, — А тебя почему так долго не было?
Вопрос не выбивает почву из-под лап и даже не заставляет вздрогнуть или окаменеть, совершенно не застает врасплох — да, Кромешник не хочет об этом говорить, но никто и не заставляет его отвечать честно и прямо. Тем более — глашатай игриво усмехается — со стороны Лунолапы было крайне невежливо задавать глашатаю и по совместительству своему наставнику такой упрек-вопрос. Он вообще может отмахнуться и не отвечать, однако...
— Прихорашивался — не видно разве? — ..Это же Кромешник. Он произносит это совершенно невозмутимо, чуть изгибая бровь, со скрытыми насмешливыми нотками, переводя взгляд на Лунолапу и плавно поводя плечом, будто демонстрируя аккуратно уложенную, отливающую серебром шерсть, хотя и несколько потускневшую, но не утратившую своей шелковистости и мягкости. На самом деле, конечно, ему не нужно тратить много времени для того, чтобы выглядеть прекрасно — он ведь всего лишь наскоро умылся — шерсть послушна, а въевшаяся в тонкие черты хроническая усталость придает особый шарм, как и болезненный блеск в глазах — чисто аристократическую изюминку. Как там Лютоволк говорил? Подлецу все к лицу.
А про свои метания на подстилке, корнями обвивающуюся по телу грязь, уходящие вдаль следы — об этом Кромешник не думает сейчас. Он замечает появившегося Медведя и Меднолапого рядом с ним — поджимает недовольно губы. Во-первых, сын весь грязный, а следом за ним прибегает Лапка — наконец-то! — что заставляет еще больше напрячься. Если Душка слишком много времени будет проводить с этой непоседой... Дело было даже не в том, что она грязнокровка — кто бы там что ни думал, а Кромешник не так уж много на самом деле уделяет внимание крови. Что уж там: Тис изначально считался полукровкой, а Лютоволк — вовсе грязнокровкой. Лишь позже выяснилось, что Наследник полностью чистокровен, а с волчонком у них один отец на двоих. Кто знает, может, у Лютоволка и мать сумрачная — иначе как объяснить, что он так сильно подвержен кошмарам? Дело в том, что Лапка — это Лапка. Взбалмошная девчонка, безответственная, с ветром в башке и пропеллером в пятой точке — Кромешник не хотел бы, чтобы она сближалась с его сыном. И уж не дай Звёзды — в романтическом плане. Он уже зашипперил Лапку с Пузырчатым. Кромешник отворачивается обратно, еще до того, как мальчишки оказываются близко-близко друг к другу, думая еще и о том, что Меднолапый предпочел компанию Душки вместо Змейки — это тоже не радует, ведь опричник отчасти рассчитывал на то, что рядом с тисовской принцессой будет ее верный принц. Разве не ради этого Кромешник в тот раз не стал разбираться с подозрительной смертью Беспокойного и оставил Меднолапого для Змейки? Но рядом со Змейкой опричник замечает Мушку и несколько успокаивается. Она не одна. Отсутствию Пестролистой сумрачный не придает особого значения, но все-таки заносит в список дел визит в детскую — королева наверняка настолько ослабла от кошмаров, что едва может ходить.
Лапка и сама не в курсе, что происходит — интересуется у Пузырчатого, и глашатай едва не отвечает за оруженосца.
Давайте уже, приступайте, раз собрались здесь.
Сумрачный крепче стискивает зубы, едва вонзая когти в землю.
Они не готовы — пусть и подходят уже по возрасту, но дурь из Лапки еще не выбита до конца, а потенциал Пузырчатого не раскрыт. Он неплохо справлялся на боевых тренировках, но только тогда, когда ему что-то словно перекрывало разум, а в остальное время действовал мягче и неувереннее. За последнее время он сильно раздался в плечах и росте, а былая неуклюжесть все еще имеет место быть — словно подгадав будущее телосложение сумрачного, Кромешник изначально делал упор на силу в тренировках с одуванчиком, однако и с его ловкостью и грацией еще нужно было много работать. Он даже не посоветовался со мной, — сумрачный сверлит взглядом Темнозвезда, ощущая зудящее в лапах желание скинуть его с этой ветки, но только сильнее впивается когтями в холодную землю. Он понимает мотивы этой спешки: воителей мало, подрастающих котят много, наставников для них нет, а напавший на сумрачных мор не гарантирует долгой жизни. Возможно, кто-то из них не дожил бы до воительства. Но это мои оруженосцы, — не унимается мятежное пламя внутри, обжигая ребра, заставляя горькую хвою гореть ярче холодным абсентовым огнем. Сколько бы времени ни прошло, Кромешник не может смириться с тем, что должен слушаться воли Темнозвёзда. Он не может воспринимать его, как своего лидера, как кота, чьи приказы выполнять желанно, он не мыслит себя, как его правую лапу, хотя должен — но для опричника повелителем и авторитетом всегда был и будет только Змееуст. Гад, Беззвёздный — им Кромешник был покорен лишь потому, что и Наследник тоже. И с Темнозвездом сумрачный мирился, пока рядом был Тис, но теперь... Он не хочет подчиняться кому-либо, кроме милорда — и эта цепь, накинутая на него теперь, чертовски давит на глотку и мешает дышать. Кромешника удерживает от освобождения и вероломного поступка лишь тот факт, что он должен сохранить место Змееуста. Если не станет Темнозвезда, то ему придется самому занять его место, а это никогда не входило в планы зеленоглазого — он дождется Тиса, и тогда проблему с Темнозвездом они решат вместе, и Наследник наконец займет трон. И все будет так, как и должно быть. Правильно. Обещание будет исполнено — Кромешник в этом не сомневается. Не смеет.
— И когда-нибудь, когда я встану на ветвь объявлений, вторым на нее встанешь ты.
А до тех пор Кромешник не посмеет встать рядом с Темнозвёздом — он будет здесь, внизу, среди соплеменников. Они для него значат куда больше, чем застывшая в тени ветвей темная фигура отца.
Только возвращайся, пожалуйста, поскорее.
Соплеменников становится все больше, но сумрачный слишком глубоко погрузился в собственные мысли и воспоминания, едва ли замечая что-либо перед глазами. Слившиеся в единый фоновый шум голоса соплеменников, вгрызающийся в шерсть холодный ветер, ливневый снег, тянущееся вязкой патокой время — все это где-то далеко.
В реальность его возвращает разгоряченный голос сына:
— ...Клянешься ли ты мне на крови при свидетелях, Меднолапый?
Что-то огнем скручивается внутри, по позвонку струится щекочущий поток мурашек — опричник оглядывается через плечо, останавливаясь взглядом на двух оруженосцах.
Протянутая лапа подушечкой вверх. Горящие взгляды, гордо вздернутые подбородки, жгучий медно-рыжий и холодный серый. Сладкий майский мёд и первая вешняя зелень. Они оба яркие, искрящиеся юностью, сумрачным неукротимым огнем, потушить который не под силу прокрадывающимся во сны кошмарам — и от этого зрелища Кромешнику становится больно и сладко одновременно.
— Я хотел бы быть твоей семьей.
Кровь такого же цвета, как маки — ее капли неразличимы на алых лепестках, но яркими поцелуями распускаются на белоснежной спутанной шерсти.
Подушечку лапы жжет от многочисленных кровавых клятв с оруженосцами, но сильнее — от того рубца для спонтанной, приправленной маковым дурманом клятвы с Лютоволком.
А ведь с Тисом... они не связаны этим. Кромешник никогда не клялся ему вслух, они никак не подтверждали то, что на самом деле было, особым ритуалом — не нуждались в этом. Вместо этого у них заснеженный разговор на дозорной ветви, смутное обещание, ворох недосказанности в Лихолесье — Кромешник пробует его кровь на вкус — и испытательный бой. У сумрачного мучительно прекрасно тянет сердце и бегут мурашки, когда он вспоминает эту схватку, о которой еще долго потом шептались соплеменники — больше фарс, чем настоящий бой, но не менее восхитительный и захватывающий. Тисовый уже и так был воином, доказавшим свое мастерство в битве с Рекой, а Кромешник — измученный луной лихорадки, измотанный после самого веселого марафона по территориям вместе с Тисом, пьяная выпускница, явно не готовая к выпускному экзамену. Но они все-таки сошлись тогда в схватке — танце, разговоре, таинстве. У Наследника осталась отметина на переносице, у Кромешника — черная метка на шее. Он умер и воскрес в ту ночь. Ясное ночное небо — и такие же чистые, темно-синие глаза с пляшущим алым пламенем на дне зрачков смотрят встречаются с горящей колдовской хвоей. Тяжесть и жар чужого тела, острота клыков, пронзающая всю сущность священная боль.
Глашатай не осознает, что невольно касается своей лапой вспыхнувшего на шее шрама.
Кромешник отворачивается обратно, ставя лапу на место, внешне никак не дрогнув и не выдав поднявшегося внутри урагана эмоций, но и будучи не в силах смотреть на мальчишек дольше — ему не то что бы завидно, но как-то... горько? И он все-таки считает, что это — слишком личное. Никогда бы не стал клясться другу при свидетелях, но мальчишкам прощается — порывисты, юны, жадны до внимания. Им все еще обязательно нужно что-то доказывать миру.
Тем временем Лапка и Пузырчатый, которые сейчас тоже должны всем Теням доказать, что достойны стать воителями, все еще не начали бой. Не собраться с мыслями им, что ли?
Заморозить нас всех хотите?
Темнозвёзду, видимо, нормально там на ветке, раз он спокойно ожидает, пока оруженосцы перестанут играть в гляделки, но вот Кромешнику уже хочется все это закончить. Он негромко, но выразительно покашливает, привлекая к себе внимания Лапки и Пузырчатого — как раз сидит в первом ряду, так что не заметить его крайне проблематично — и обращается к ним, взмахом хвоста поднимая в воздух снежную пыль.
— Либо вы сражаетесь, либо сидите еще луну-другую в оруженосцах, — Кромешник как бы и не против, он еще Лапку не допорол, но они должны все-таки освободить место для молодняка, — Начинайте уже.
я больной ублюдок, я знаю
я иду за судьбой в белых шкурах степных лисиц, в тонких венах течёт раскалённое серебро ___запечатай меня в тёмном сердцесвоих оков
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 16:17 | Сообщение # 2180
Оруженосец племени Теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 51
Лапка появилась на поляне ни свет, ни заря. Кошка в растерянности оглядывалась на своих соплеменников, ища ответ на свой немой вопрос. Да, это тебя все ждали. - чуть было не вскрикнула Лунолапа. Ожидание творит неведомые дела, даже с ней. Но нет, сдержалась из последних сил, что остались в ее озябшем тельце. Как и всегда. Это уже закон - не подавать голос без острой на это надобности. Будто мантру кошка могла повторять это слова: снова и снова, пока голова не затрещит, разваливаясь по кусочкам, пока мозг не отзовется на ее зов этим же, а кровь не забежит по венам, выкрикивая это предложение, всего восемь очень важных слов. Пока она еще может здраво мыслит, переваривать, думать. Эти восемь слов - будто бы самое важное в ее жизни. Возможно, так оно и есть. Но могут ли пустые слова значить так много, особенно когда ты сам преступаешь их грань, отвергая их смысл, существование в твоей дырявой голове? Возможно, да. Как будто ходишь по замкнутому пространству, ходишь кругами, медленно и бесконечно, пока в итоге не лишишься последней капли рассудка - единственной, что еще осталась. Сам загнал себя в тупой угол, откуда уже не убежать. Выбирай: умереть или сражаться? Лунолапа выбрал бы сражаться, да вот только сил уже не осталось.
Кошка дернула ухом, когда Кромешник, слишком вальяжно, наверное, с нотками смеха, сквозящими сквозь слова, наконец ответил ей: - Прихорашивался - не видно разве?
Что это? Сарказм? Правда - навряд ли. Лунолапа не замечала за наставником, чтобы он очень много времени тратил на прихорашивания. Ему и не надо было - от природы красавчик. Серебряная шерсть лоснится, особенно при свете луны, глубокой и темной ночью, она переливается будто бы всеми цветами радуги, плавленным серебром отдает каждая шерстинка на его теле, уж она то знает не по наслышке.
Видела, замечала, всегда и неизменно.
Может быть она и ответила что-то, но ей вдруг отчетливо показалось - слова излишне. Сидя так, рядом, очень близко, что шерсть почти сливается в одну тень, если только она немного придвинется. В молчании после его кроткого ответа, под синим небом, красивым таким, ясным. Да, тут слов не надо, тишина скрасит это ожидание. Кошка любила тишину, но с ним она становилась еще прекраснее. В молчании, не давящем, а приятным, словно холодный ветерок в знойный день, ей нравилось, спокойно как-то. Забыть бы сейчас, в этот момент, в эту молниеносно летящую секунду все, что так мешало жить нормально. Если бы она только умела останавливать время...
Кромешник напрягся, а вместе с ним и Лунолапа. Прошла та секунда,улетела в забытье, как и все предыдущие. А ведь почти получилось, задержав дыхание так, что больно, до ломоты в грудной клетке, вонзая когти в землю, насколько глубоко возможно, пачкаясь, но не обращая внимания. Зажмурив глаза, словно вот оно: сейчас свершится ее желание, чтобы белые круги полетели в темноте, голова опьяняюще закружилась в предвкушении триумфа. А потом раскрыть их быстро и яростно, чтобы поймать этот нужный момент, важный ее слабому глупому сердцу. И вот оно: будто получилось. Все застыли, словно тени, на давно знакомой поляне лагеря, не дыша и не двигаясь.
Теперь ведь можно расслабиться, да?
Если бы только все было так просто, решалось по велению одной маленькой крапчатой кошки, не понимающей простых жизненных истин. Тогда и жизни то не было бы... Глашатай дернулся, сам того не замечая, вновь, одним лишь своим кротким движением возвращая ученицу на землю. Он всегда умел это делать, без слов, без наставлений и причитаний. Лунолапа посмотрела на него своими туманными печальными глазками, ожидая, что тот оглянется на нее в ответ. Но Кромешник был далек от дерева объявлений, от происходящего, от нее. Он витал где-то там, в ближайшем прошлом. Вспоминая что-то, перемалывая кости моментам жизни, давно минувшим, но столь важным. Если бы она только могла помочь.. Но помощь ему не нужна, уж точно не от нее. Глупая кошка, не об этом тебе надо думать!
Больно, больно, больно, больно: постоянно, не переставая, только с редким обострениями, как сейчас. В моменты эти хочешь броситься далеко и надолго, неизвестно куда, лишь бы подальше, убежать от самого себя. Чтобы тени не догнали. Но никогда не поддашься - твоя жизнь здесь, среди сумрака и смерти. Это решилось в день ее рождения.
Лапы вдруг налились свинцом, тяжелым и обременяющим, пожизненной ношей. Кошка попыталась пошевелить конечностями, но ей не под силу. Это усталость давит на нее всем, чем только можно, а эти оруженосцы еще даже не начинали. Подойти бы к ним, накричать, что есть мочи, чтобы глотка раскраснелась, заболела еще сильнее. Но кто она такая, чтобы так поступать? Оруженосец, еще и младше. Никакого права не имеет.
- Либо вы сражаетесь, либо сидите еще луну-другую в оруженосцах.! - громко, так, что слышно было всем, сказал Кромешник.
Лунолапа безмолвно поддержала наставника, надеясь, что это сработает. А злоба внутри все бушевала, разламывая кошке все внутреносити.
Просила выхода наружу
Лунолапа ✿ 9 ✿ Сумеречная Тень ____Мне бы стать сигаретой ______________И развеется пеплом по ветру
Лунолапа ✿ 9 ✿ Сумеречная Тень ____Мне бы стать сигаретой ______________И развеется пеплом по ветру
Сообщение отредактировал Лунолапа - Полдень, 15-Ноя-2017, 16:26
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 17:18 | Сообщение # 2181
Оруженосец племени Теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 451
— Посвящение у нас с тобой
error 404 пожалуйста, повторите запрос
Это не правда. Это просто не может быть правдой. Так не посвящают - быстро неожиданно, не предупредив. Неужели они все врут? Все пришли сюда только чтоб посмеяться над ней, над тем как сильно она ждала этого. Вот-вот Кромешник выйдет вперед и со своей извечной кривой ухмылкой оставит их в оруженосцах. А может и еще хуже, посвятит одного Пузырчатого. Но Кромешник не выходил, а Пузя не мог соврать
— Такими темпами, мелкая, тебя никогда в оруженосца не посвятят До боли знакомая фраза вновь и вновь прорывается в сознание пытаясь заставить Лапку вспомнить свое котячество, которое так хотелось забыть.
Почти сразу Непоседа почувствовала странное покалывание в лапах, никак не связанное с холодными кристаликами снега. И хотя коты плотно окружали их с Пузырчатым, малейшего ветерка, казалось, достаточно чтобы свалить Лапку. Она нервно сглотнула и вцепилась когтями в снег. Грязнокровка, недостойная, обуза - все это Лапка слышала десять тысяч раз, изо дня в день, каждую луну, если не прямо в глаза, то шепоток за спиной. Она просто не могла понять почему заслуживает презрения, отвращения со стороны других. За то, что изменить не могла. Зато каждый считал своим долгом повторить то, что было с котячества известно всем. — Грязнокровка должна считать благословением небес даже сам шанс стоять рядом с благородными племенными воителями, находиться под их защитой, воспитываться вместе с детьми настоящих героев!
Ей не было все равно. Как бы он не закатывала глаза, хмыкала, усмехалась, ей никогда не было все равно. С каждым таким выкриком внутри зажигался какой-то темный огонек. Ее предательская упрямость все равно заставляла держать голову повыше и не плакаться ночью в подстилку. Себя грязью она не считала. Светлая. Лапка всегда была слишком светлой. Она отличалась от Теневых нестандартным для них окрасом, телосложением, Лапка никогда не была полноценной частью теней.
А теперь Лапка стояла здесь и не могла поверить, что к этому моменту все еще жива. Похоже хотя какая-то удача ей сопутствовала, если она до сих пор не валяется где-то на границах с разорванным горлом. Как Дожделовка и Скрытный. Сейчас Лапка все острее чувствовала превосходство. Дожде всегда считали лучше, симпатичнее, взрослее. Со временем пролегающая между ними грань становилась все больше. Теперь я лучше, слышишь!? Я ЛУЧШЕ! Ты сейчас под землей, ты МЕРТВА и это правильно, и так должно быть! предательница
Это Лапка сейчас становилась воительницей и она станет, что бы ей не пришлось сделать.
Сердце стучит все быстрее, но сознание ясное как никогда
- Защищайся
Лапка уверенно встает напротив Пузи примерно в лисьем хвосте от него. Уши прижаты и сама она выглядит олицетворением решимости. Голова прижата к шее, а длинный хвост гордо поднят к холодному солнцу.
— Либо вы сражаетесь, либо сидите еще луну-другую в оруженосцах,
Лапка игриво улыбается не сводя глаз с Пузырчатого. Не в этот раз, Кромешник, мне уже хватило плетей и подстилок.
выскрёбывай серебряной вилкой все самое сладкое, розовое и мягкое из фарфорового черепа, ты - колокол, ты - море, ты - бездна, ты - кладбище.
лапка 27 сумрак
выскрёбывай серебряной вилкой все самое сладкое, розовое и мягкое из фарфорового черепа, ты - колокол, ты - море, ты - бездна, ты - кладбище.
лапка 27 сумрак
Сообщение отредактировал Лапка - Полдень, 15-Ноя-2017, 17:20
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 17:20 | Сообщение # 2182
☼ я — лишь свет в τенน ☽
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1749
Слова Мушки легким эхом отдавались в голове, но Змейка не решалась взглянуть принца еще раз; она не хотела, чтобы в груди еще раз скользнуло это горькое, неприятное чувство, терзающее сердце длинными когтями, даже если этого снаружи видно не было. Не стал бы делать это просто так? Хах. Принцесса едва заметно усмехнулась, глядя куда-то в сторону дерева объявлений и сохраняя мертвое молчание. Она знала, что Меднолапый любит ее, она верила в это и не знала, что может быть как-то по другому, — пусть лишь в глубине души, но принцесса знала, что сердце Меднолапого принадлежит ей почти по праву рождения, как что-то данное, что не могло быть иначе и не имело иного исхода, кроме как принадлежать ей, тисовской дочери. А она ревниво хранила его, удерживая острыми когтями и готовая лишить жизни любого, кто решит покуситься на то, что принадлежит ей.
— Я знаю, Мушка, — наконец Змейка прервала тишину, утвердительно сказав негромким голосом и взглянув на сестру, — у него нет выбора, кроме как делать это. Потому что он мой.
Лапка с Пузырчатым все еще медлили, не двигались с места и едва подавали признаки жизни, чем уже раздражали весь собравшийся вокруг них народ. Соплеменники жаждали хлеба и зрелищ, а в итоге не получали даже кости; голодные, жаждующие знаменательного события, они смотрели на оруженосцев во все глаза, но не видели спасительной искры, которая должна была озарить их сердца. Они делали ставки, но где-то внутри наверняка понимали, что это просто не имеет какого либо смысла. С трудом верилось даже в то, что кто-то из учеников вообще способен поднять друг на другу лапу. Слабаки. Даже принцесса потихоньку начинала терять терпение, подергивая кончиком своего хвоста, но все еще удерживая эмоции где-то глубоко внутри, не позволяя сорваться им в слова. Ведь это так... не по-королевски. И взгляд пал на рыжего мальчишку. И сперло невольно дыхание.
Он улыбнулся. Лишь губами, эта улыбка больно кольнула в легкие, выпуская весь воздух наружу, она не позволяла дышать. Словно камни в горле, принцесса делает глубокий вдох и отводит взгляд в сторону, понимая, что еще немного и терпение её вот вот лопнет. Просто взорвется, распадется на мельчайшие частицы и исчезнет, как звезды ранним утром. Последним ударом стали громкие слова Душки. Последним ударом по сердцу.
— ...Клянешься ли ты мне на крови при свидетелях, Меднолапый? — она холодным взглядом врезалась в нахального серого мальчишку, который переходил любые рамки дозволенного. Змейка была готова стерпеть многое, могла бы стерпеть даже это, если бы не ненавистные ей объятия и знаки странной близости, которые разрывали грудь раскаленным железом. Но... Змейка просто сидит. Принцесса смотрела на Меднолапого и была подобна ледяной воде, невозмутимой и холодной. А на дне прятались самые страшные чудища, действующие лишь по зову собственных инстинктов. Они всегда голодны.
— Не смей, — одними губами шепчет принцесса, пристально глядя на рыжего мальчишку; даже время остановило пляску. — Я убью тебя.
Yeah, I'm out of my mind I might as well embrace it, yeah ________And the day I die You'll know that I'm a _______________Genius
Yeah, I'm out of my mind I might as well embrace it, yeah ________And the day I die You'll know that I'm a _______________Genius
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 17:54 | Сообщение # 2183
•свет в царстве кромешнойтени •
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 641
Горечь больно бьет Пузырчатого по горлу. В оруженосцах? Да с радостью, не будь это позором. Мальчишка не хотел взрослеть. Не хотел быть не Кромешника. Хотелось понурить голову и покорно подплестись к наставнику. Напряжение нарастало, все злились, и бледный чувствовал это каждой шерстинкой. Эти взгляды... Слишком часто прожигают маленького принца. Хоть он и был благородной крови, но участь его частенько была похожа на Лапкину. Нелепый, светлый, маленький позор рода, слабак. Может, потому, они с Лапкой и решили идти через все невзгоды вместе?
Меланхоличная грусть поплыла в глазах послушника. Они же верят в него? Они же... Признают, если он победит? Или это будет само собой? Конечно,от него многое ждут... И главный страх одуванчика, что он не оправдает ожидания семьи, племени, Кромешника... Почему, почему перед ним стоит именно Лапка? Почему все это именно сейчас? Белоснежка замечает многозначительные взгляды глашатая на предводителя. Он тоже не ожидал... Он тоже...
Котик мотает головой, да, нельзя тормозить, все заждались и начали скучать. Надо устроить представление, которое все ждут, нужно сделать не хуже, чем Кромешник с Тисом. Да. Тем временем Лапка уже готова и игриво смотрит на нашего героя. Беленький усмехается краешком рта, но тут же становится серьезным. Голубоглазый взгляд наполняется тяжестью, томно взирает на подругу. Ты где была... Читается в них немой вопрос. Друзья уже слишком долго вместе, чтобы не тратя слов, понять друг друга.
Пузя начинает обходить Лапку, не поворачиваясь спиной, как всегда кружат коты в начале схватки, пугая и путая противника, ища слабые места. Шипение здесь лишь отвлечение, которое смешивается с хрустом снежинок под лапами. Пузырчатый кружит, Лапка тоже. Это похоже на белоснежный вихрь метели, а рыжие пятна, словно случайные осенние листья. Сейчас все начнется.
Не смотри в глаза, мертвые глаза, урагана
Бледные находит момент и обманчиво вырывается вперед, резко останавливаясь, будто впечатался в стеклянную стену. Это обман. Просто обман. Он остановился так, что Лапка еще не могла его и коснуться. Зачерпнув быстро лапой снег с землей, кидает вперед, и неожиданно отпрыгивает в другую сторону, минуя передние лапы кошечки, приземляясь у ее бока. Валит ее всем своим мощным телом, он выигрывает в этом. Как прав был Кромешник, что учил их, основываясь на их телосложении, как он увидел в малютке Пузырике будущую махину? Может, по родству? В общем, сейчас это не важно. Мальчишка повалил на бок подругу, рухнув на нее сам, подмяв под себя. Ее лапы сбоку, она не успеет извернуться...
Одуванчик изворачивается ядовитой змеей, он хочет оцарапать, укусить, но...
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 18:18 | Сообщение # 2184
яркий костер, сумрачная инквизиция
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1597
Душка, Душка, как же ты жесток по отношению к ничего не соображающему мальчику, который бродит в своих мыслях и их же боится. Медянка не понимает, когда друг отстраняется, когда земля под лапами начинает тянуть ещё сильнее вниз, а в виски с новой силой стучится боль. Ему удается устоять на лапах только потому, что падать наземь под взглядами десятка глаз у него не было желания. Но четкая картинка опять была перед глазами, а ко взгляду вернулась частичная осмысленность и серьезность, которую ничем не скроешь даже за забавным состоянием. Меднолапый ощущал свое тело как неподъемный, несгибаемый организм, с заторможенной реакцией и полным отсутствием мыслей и каких-либо чувств.
Сейчас был важен холодный расчет, приводящий к лучшему исходу. Он понимал, что принцесса будет недовольна тем, что её рыцарь собственноручно дал пометить себя, но это был равноценный обмен со столь же равноценными потерями. Чужая чистаякровь не испортит его и его репутацию, а ощущение защиты лишь подкрепит уверенность в себе.
Взгляд горящих глаз смотрел точно на Змейку, серьезный и твердый, Меднолапый всегда самостоятельно принимал решение, зачастую поступая так, как советовал его разум, а не чувства. Умение самоконтроля проявлялась именно в такие моменты, а потому мальчишка будто говорил, что принцесса сама знала на что шла, когда влюблялась в такого, как он. Данная клятва не будет ему мешать всегда находиться рядом, ведь ей он клялся намного горячее и намного ярче, раздувая полыхающий костер чувства внутри, вызывая неконтролируемое собственничество. Даже Мушка у него вызывала отторжение, потому что могла претендовать на Змейку.
Но мог претендовать только он, да и не претендовал, а уже полностью зарылся когтями в густую шерсть, залез под кожу.
Иногда его можно было сравнить с упрямцем.
Чужая подушечка бледнела в темноте, а глаза внимательно осматривали её, совершенно безмолвно, в то время, когда мозг уже выстраивал цепочку возможных вариантов, которые могли бы зависеть от его решения. Змейка смотрела холодно, и холод этот обжигал лопатки, пока губы растягивались в привычной безэмоциональной улыбке. Просто так, для галочки. Хоть лапы всё ещё были неприятно вязкими, но вернуть тело под контроль было делом не сильно напрягшим его, вот только усталость с новой силой нахлынула. Осанка вновь восстановилась, прямая и острая, как тонкое лезвие скальпеля, приподнятый в вызове подбородок, сощуренные глаза и призрачные грани улыбки.
Безумца может убить лишь он сам.
Лапа зависает в воздухе, когда он безмолвно протягивает её Медведю, полностью полагаясь на него, однако не доверяя настолько, чтобы расслабить задние лапы для отступления прыжками назад. Его кровь может быть грязной, имя его отца покрыто толстым слоем паутины и пыли, скрыто на полках материнской памяти и сгинуло вмести с Тисом, который несомненно вернётся. Легенды так просто не пропадают.
— мне это необходимо.
Холодный расчет, подкрепленный теплым чувством дружбы, которое спрятано глубоко в груди. Феноменальная способность меняться. Смотри, он жертвует своей кровью, чтобы сплотиться против их общего мучителя, но готовы ли они вот так пройти рядом, не сталкивая друг друга с тонкой тропы на грани камней, готовы делиться всем, готовы терпеть друг друга так, как терпят враги, не способные враждовать открыто и прямо. Меднолапый был готов, готов даже принять удар от Змейки, если это поможет ему уйти от извечной кары хмурого наставника. Ну так что?
Взгляд становится наивно-открытым, не готовым к отказу. Это же не шутка, да?
мы всего лишь топь и ветви. спи, мой братец, станет легче лес с болотом на рассвете видят сны по-человечьи
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 18:38 | Сообщение # 2185
ветер у нас украл имена
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 301
Медведь не видит Змейку, он полностью поглощен своей игрой с Меднолапым, но будь он на миг внимательнее, он бы заметил её недовольство и обязательно бы метнул что-то ответное в её сторону. Она не имеет право указывать, что им двоим делать, и мальчишка даже не может в мыслях допустить, что какая-то «королева всея тени» имеет власть над ним и над его другом. Медведушка прекрасно понимал, что Медянка без памяти влюблён в эту девочку (не зря он ещё с самого своего детства сюсюкался с ней), но позволить чувству любви взять контроль не только над своими чувствами, но и над своей головой — представить было сложно. Наверное, подобное мировоззрение сложилось из-за неопытности мальчишки в этом деле.
Ученик выжидательно смотрит на Меднолапого, и каждый вдох, каждый удар сердца — напряженнее, это заставляет чувствовать, как к щекам приливает кровь и как невыносимо горячо становится телу среди полузамерзшего лагеря. Уши слегка пригибаются под новым порывом ледяного ветра, но Меднолапый реагирует на предложение Медведя, он вытягивает лапу.
Отец был им недоволен? Бушующий был им недоволен? Лютоволк был им недоволен?
В какой-то короткий отрезок времени, но абсолютно каждый был им недоволен, даже если то была секундная мысль, похожая на раздражение, но была. Медведь не гордился этим, но и не скрывал никогда, он принимал себя таким, какой есть, возможно, отчасти из-за своей юности. Мальчикам в возрасте восьми лун как-то всё равно, что именно о них думают, они творят полный беспредел и никогда не сдерживают свой словарный поток. Им нечего стесняться, они никогда не создают проблемы по поводу и без.
— отступать уже поздно, — довольно произносит мальчик, не скрывая своей радости от принятого решения.
Его коготь глубоко входит в мягкую, еще не очерствевшую подушечку Медянки, и на миг мальчишка замирает, позволяя бусинкам-капелькам чуть просочится. Кровь красная, в носу — запах ледяного ветра и плохой погоды. Он наслаждается этим, и каждая секунда его глубоких вдохов становится лишь отсчетом до их первого проведенного ритуала. Он проводит когтем медленно и с каплей садомазохизма. В его подушечке аж покалывает от фантомных ощущений.
Теперь у него небольшая рана и выступившая на поверхность кровь, а Медведь ждёт ответной реакции от Меднолапого. На его лапе — шрам от Бушующего, поверх ляжет шрам от сладостно-горьких действий Меднолапого.
ветер срывает с меня одежду я теперь легче цветочной пыльцы
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 19:19 | Сообщение # 2186
яркий костер, сумрачная инквизиция
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1597
Меднолапый все ещё думает, внимательно смотрит на Медведя высушенными глазами, понимает, что этот мальчик сведёт его в могилу раньше, чем юнец наложит на себя руки. Хотя он не глупец, а самоубийство не маячит в его голове четкими буквами, хотя кто может знать, что посоветует голос из кошмара: убить других или себя. Они сами стали опасны, стоило уже побеспокоиться об этом, принять необходимые меры, не мериться с отсутствием сна и исхудавшими, полными безвыходности лицами. Они — творцы своей судьбы, склонялись пред неизведанным, как склонялись перед смертью, ожидая ее дыхания за своей спиной, опасаясь.
Они все равно не сбегут, отступать, как говорит прямо сейчас Душка, и правда некуда. Да и не собирался Медянка бежать, как последний трус, кем бы он был после этого, после того, как трусливо отвёл лапу, как развернулся и скрылся в лесу, потому что возложенных ожиданий ему хватало.
Хотя нет, у Меднолапому не было того, кто гордился им, кто показывал восхищением кто следовал его примеру я потому что примером была бледная тень, очень неровная, местами страшно острая, опасная. Но она не была целостной, а эта клятва поможет ему оставить самого себя, признать, что вот, его принимают, его считать за равного, хотя он и стремился к верху. Но поддержка того стоила, поддержка того, кого все отвергали. В этом они были похожи, оставались лишь они вдвоем против Бушующего, того, кто стремился поломать хрупкие души, взваливал всю боль им на плечи.
Выстоять в одиночку не являлось возможным, выстоять вдвоем уже преподносило больше шансов того, что к концу обучения Медведю не вырвут с корнем позвоночник, а Медянка не лишится глаз.
— Клянись, Душка, клянись про себя, клянись так, как раньше никому и никогда не клялся.
И не поклянешься.
Чужой коготь медленно проводит по подушечке, почти выворачивает ее наизнанку, приносит едва заметный, расфокусированный дискомфорт. Душка — грубаный садист-извращенец, смотрит на его кровь такая как будто готов ее полностью выпить, осушить тело мальчишки, принца Змейки, до дна. Не твоё. Чужое.
Сам Медянка по чужой лапе проводит быстро, но намного глубже, жестокость смешивается в коктейль резкости и злости. Что. Ты. Делаешь. Собственная кровь жжется, но он не может на нее смотреть, обещает. Они справятся.
Прижимая холодную лапу к чужой, размазывая кровь, чуть улыбается, чувствуяя кау захлопывается клетка, как звенят фантомные наручники. Вот она, незримая свобода перед ними, обещанная друг другу.
мы всего лишь топь и ветви. спи, мой братец, станет легче лес с болотом на рассвете видят сны по-человечьи
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 20:40 | Сообщение # 2187
☼ я — лишь свет в τенน ☽
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1749
Вместе с поднятой рыжей лапой у девчонки опустилась душа, понимая — это поражение, но... еще не конец. Змейка внимательно наблюдала за каждым их движением, всем своим нутром содрогаясь от неприятного чувства, которое сжирало ее по кусочкам и направлено было на Душку, зачинщика всего этого цирка. Кажется, именно оно называется ненавистью, когда ты хочешь разорвать ненавистника на маленькие кусочки и выкинуть из в поганое место, там же закопать и больше не вспоминать об этом. Она смотрит внимательно, словно стараясь запомнить каждое мгновение, бережно отложить в уголках своей памяти и каждый раз цепляться за эти мысли, снова и снова их вспоминая в любой подходящий момент. Она даже не заметила, как вонзила когти в ледяную землю.
— Мушка, — тихо окликнула Змейка и взглянула на сестру, сидящую рядом, — да ну их, —«...ненавижу...»— мальчишки.. —«...уничтожу...»— они такие глупые, — мягко улыбается, — всякой чушью занимаются, —«...я убью тебя...»— даже не понимают, что их слово не имеет совершенно никакой власти, —«...Душка»
Злость раскаленным ножом вскрывала самые потаенные коробки и сундуки со страшными, проклятыми сокровищами, но девочка все также легко улыбалась и говорила мягко-мягко, почти заботливо. Но разве не это способно вызвать подозрения? Она никогда так не делает на пустом месте. И они должны знать об этом. Змейка устало вздыхает одним лишь носом, дернув ухом. Кажется, что силы ее совсем покинули и ничего не хотелось делать. Ни идти, ни подниматься. Принцесса поговорит со своим верным принцем позже. Потом, после посвящения. Наедине.
Yeah, I'm out of my mind I might as well embrace it, yeah ________And the day I die You'll know that I'm a _______________Genius
Yeah, I'm out of my mind I might as well embrace it, yeah ________And the day I die You'll know that I'm a _______________Genius
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 20:41 | Сообщение # 2188
ветер у нас украл имена
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 301
Его коготь вонзается глубоко и вскрывает не просто тонкий слой огрубевшей кожи, он проникает глубоко под грязь его сокровенных мыслей, а ведь тут Змейка несомненно права, Медведь — грязный.
Грязь ведь заключается не только в мыслях об убийстве, она заключается в рвущей на клочья ревности, в постоянно жадной зависти, в тех скользких и мерзких собственнических мыслях, она заключается в каждом его шаге. Быть лучше других и думать только о себе — грязь, издеваться над кем-то, а потом смеяться после смерти — грязь, ревновать каждый шаг своего отца к недавно родившимся котятам — грязь, не пытаться кого-то защитить и стать кому-то заботливой поддержкой — грязь.
Это же просто грязь... Неужели ты не чувствуешь кожей?
Даже дружба его и Меднолапого была основана на ненависти. К друг другу. К Бушующему.
Их лапы соприкасаются, и, кажется, в этот момент разрывается весь мир, происходит яркая вспышка на месте их соприкосновения. потому что отныне они связаны, окольцованы, и бежать им попросту некуда. Предательство карается смертью, знал ли это Меднолапый, когда подписывал свой договор, Медведь не мог догадаться. Впрочем, даже если его друг об этом не знал, это его вина, и убивать Медведь придёт по первому намёку на предательство.
Предателям смерть! — взгляни, — коротко кидает мальчик, когда он, еще не успев разомкнуть свою крепкую хватку лап, кидает взгляд на окружающих и нечаянно цепляется за Змейку. Мысленно он уже мертв, но здесь и сейчас — он ей хитро улыбался, словно всем своим видом кричал: он теперь мой, видишь?
Драка началась ещё давно, как только он посмел задеть её, а Меднолапый посмел её защитить. Их слово многое значит.
ветер срывает с меня одежду я теперь легче цветочной пыльцы
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 20:55 | Сообщение # 2189
Оруженосец племени Теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 451
Лапка уже не робеет, не удивляется, а лишь с удовольствием втягивается в очередную игру. Соплеменники уже делают ставки и Лапка в очередной раз удивляется (что же за день сегодня такой). В своей победе Лапка не сомневалась, а вот в том, что в нее поверят - весьма. Первым на что, как ей казалось, обратят внимание это чистокровность, а по этому признаку она сразу отлетает. К тому же Лапка и так выглядела довольно худощавой, а в сравнении с Пузырчатым, который уже перерос своего наставника совсем хрупкой. Но она-то верит собственным лапам и с усмешкой глядит в мрачные глаза Пузырчатого.
Гуляла Молчаливый ответ на незаданный вопрос.
Будущая воительница уже кружилась с Пузырчатым в танце, в хороводе снежинок, они буквально растопляли снег искрами между собой все накаляя до предела атмосферу. Лапка уже и не слышала все что говорили за кадром. Сейчас важны лишь детские голубые глаза и белая шерсть.
Лапка уже собралась прыгать, как вперед подался Одуванчик. От неожиданности девчонка не успела остановиться и тоже наскочила на Пузырчатого, только в ее планах резкой остановки не было, потому ученица передними лапами ударяет о голову ученика примерно по ушам. Происходит это примерно в тот момент, когда мальчишка загребает снег, а значит, опирается лишь на три лапы. Резкий прыжок, сильный толчок - даже при такой разнице в весе, падение неизбежно. Видите, как деликатно, все без когтей
выскрёбывай серебряной вилкой все самое сладкое, розовое и мягкое из фарфорового черепа, ты - колокол, ты - море, ты - бездна, ты - кладбище.
лапка 27 сумрак
выскрёбывай серебряной вилкой все самое сладкое, розовое и мягкое из фарфорового черепа, ты - колокол, ты - море, ты - бездна, ты - кладбище.
Дата: Полдень, 15-Ноя-2017, 21:05 | Сообщение # 2190
ϯень костров чумного психопата
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 804
— Потому что он мой.
Что-то внутри невольно съёживается от этих слов, и Мушка, внимательно посмотрев на сестру, медленно кивает. Пусть так. Только в голове нервно щёлкает. Твой, мой... чей? Принадлежность кому-то слишком стойко ассоциируется у неё с Медведем и Ниточкой, так что не вызывает ничего, кроме злобы, горечи и, возможно, вопросов. Когда считаешь кого-то своим, это неизменно порождает боль. Мушка понятия не имела, откуда в ней такие мысли, но эта идея была настолько чёткой, что становилось немного не по себе. Наверное, лучше быть ничьим. Ни хозяином, ни вещью. Только вот, разве она знала обратную сторону?
Мушка чувствует напряжение сестры и невольно прослеживает её взгляд, брошенный на Меднолапого, который... Творит какую-то несусветную глупость с Медведем. Разве на крови не клянутся только в самых крайних обстоятельствах? Как Мушка слышала, разговор шёл об их общей ненависти к её деду — Бушующему. Неужели этот кот настолько ужасен, что они готовы отдать кровь за эту ненависть? Девочка просто не понимала этого. Мушка перевела взгляд на Змейку и невольно вздрогнула. Сейчас она действительно была достойна называться змеёй, готовая к броску и смертельному укусу. Клятва на крови — слишком личное, слишком сокровенное, чтобы прощать. Наверное, Змейка простит. Но Меднолапый определенно был либо глупцом, либо сволочью. А возможно это был простой азарт. Только он не стоил этого.
Девочка остро ощущала желание вмешаться, прекратить эту наглую и бесполезную провокацию, но просто стояла, глядя, как чужая кровь на лапах смешивается. Мушка непонятно зачем отмечает, что у Медведя она темнее. В глазах резко темнеет. Я же не боюсь крови, — запоздалая мысль молнией проносится в голове, а кошка не может сфокусироваться на ней. Взгляд прикован к красным разводам, которые медленно расползаются по подушечкам, вязко текут по лапам, крупными каплями падая на снег. Прожигая его. Шум в голове нарастает, фигуры котов шатаются и плывут, смотрят на неё, улыбаясь. Мушка не падает, не теряет равновесие, просто стоит, не пытаясь даже попробовать понять происходящее. Гул становится отчётливее, становясь похожим на протяжный вой, а позже на плач. Тени обвивают Меднолапого и Медведя, заползают в их глаза, уши, делают улыбки чёрными. Тени капают с их губ, расползаясь по снегу новыми кровяными пятнами.
Всё исчезло слишком резко. Она будто моргнула, хотя не закрывала глаз ни на секунду. Мушка тяжело выдохнула, оставляя рот открытым, втягивая в себя как можно больше воздуха. Страха почему-то почти не было. Только разорванная в клочья надежда. Да, даже после всего, что с ней было, Мушка просто не могла вот так просто сдаться и бережно хранила еле теплящийся огонёк надежды. Надежды, что она всё-таки не безумна. Даже после слов Трели ей было слишком тяжело смириться с этим. Сумрачная закрыла глаза и стиснула челюсти. Пусть так. Только никто не узнает об этом. Никто, кроме Трели. Потому что только слабые становятся безумцами.
Наконец девочка оторвала взгляд от странного зрелища и посмотрела на сестру. Наверное, та посчитала это предательством... Но всё равно простила, даже если сама об этом не знает. Дорогим людям простят что угодно. Наверное поэтому любовь — тоже слабость. Сейчас её заботит не это. Она понятия не имеет, что сказать сестре. Отвратительная, наждаком скребущая по коже досада, заставляет её невольно поморщиться. Отвратительно... Не знать чуть ли не последнего живого члена семьи. Не знать, что сказать, когда перед глазами разворачивается подобный идиотизм.
Змейка говорит непривычно легко и даже тепло и вот это уже настораживает. Глаза и слова слишком сильно контрастируют, да и вряд ли даже самая добродушная кошка просто бы отшутилась от такого, а Змейку добродушной можно назвать с таким же успехом, как и их отца. Мушка никогда не влюблялась, да и отчего-то думала, что вряд ли сможет, но знала, каково ощущать, когда самое близкое тебе существо отнимают, ломают и выбрасывают, а ты стоишь и ничего не можешь сделать. Какая же ирония, что через оба случая красной нитью тянулась самодовольная ухмылка Медведя. Слова пришли сами собой.
— Не отдавай его. Не ему, — только не Медведю. Ни за что.
Мушка знала, что не отдаст, она сомневалась в другом. Этот кот просто так не сдаётся, он вообще не сдаётся, и девочка не была уверена, что Змейка сможет справиться с ним.
Вниз 
