Дозорная ветвь - Игровые темы - Ролевая Коты-Воители Знамение Звезд

Дозорная ветвь

СеребрянаяЗвезда

Дата: Полдень, 25-Фев-2009, 18:09 | Сообщение # 1

Бывшая предводительница племени Теней

Группа: Странники

Сообщений: 33

Описание © Шафран

Раскидистая крона могучего дуба прячет в своей листве Дозорную ветвь — так прозвали коты Сумрачного племени это место. Наверное, ни одна из других частей Дерева объявлений (кроме могучего ствола, конечно) не будет так прочна, крепка, свежа и крупна. С Дозорной ветви постоянно ведется наблюдение за всем лагерем и местности вокруг него, "охрана" следит за порядком, спокойствием и безопасностью соплеменников. Дозорному коту здесь будет комфортно провести большое количество времени: ветка широкая, плоская, с множеством более мелких отростков, а потому и посидеть, и полежать на посту будет не просто возможно, но и удобно. Кроме того, густая крона дуба закрывает и от дождя, и от ветра, при этом оставляя караульного незамеченным для нарушителей.

[bgcolor=#e2e3c5]Отсюда можно перейти в:
Дерево объявлений

|В случае прыжка с ветки, что обычно сводится к перелому конечностей, можно попасть практически в любую точку лагеря.| [/bgcolor]

Хохотунчик

Дата: Полдень, 18-Окт-2017, 23:08 | Сообщение # 691

☼ я — лишь свет
в τенน ☽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1749

Она была настолько заворожена окружающим миром, что, казалось, не могла даже дышать, воздух застрял где-то снаружи, не желая возвращаться в темные легкие. Змейка даже слегка приоткрывает рот, обнажая пока еще белые клычки и позволяя легкому холодному ветерку трепать серо-полосатую шерсть, а лапы даже почти расслабляются, постепенно начиная доверять толстой ветке и пряча свои когти вплоть до момента, пока лишний раз не покачнется, чтобы снова ухватиться за вое пристанище.

Вдали девчонка видит острую грань, разрезающую пространство между землей и небом, словно бы два явления природы устроили меж собой войну с обусловленной границей, при смешении которых произошло бы что-то воистину страшное.

Или прекрасное.

Принцесса едва подергивает ухом на возню, исходящую от Тыквенного, что находился совсем рядом, но молчит, решив не прерывать столь потрясающую атмосферу хотя бы своим голосом, который уже итак звенел в ушах.
А вот пламенный ученик так не считал, наоборот, создавая шуму столько, сколько Змейка не сделала бы за все время, что торчит на этой ветке.

— Озеро? — чуть удивленно и с некой долей недоверия спрашивает принцесса, сначала глядя на Тыква, а потом переводя взгляд куда-то за горизонт, который отзывался на ее внимание ярким, холодным блеском, режущим глаза, — что это такое? — серьезно спрашивает котенок, чуть склоняя голову набок и покачивая в воздухе полосатым хвостом. Кажется, девчонка знает, куда попросит Пеплошкурую сводить ее в следующий раз.

А кот все говорит о патруле, о закатах, но в голове у Змейки были лишь Кромешник и рассвет, которые, казалось, тесно связаны как между собой, так и со словами, названными мальчишкой несколько секунд. Она снова удивленно смотрит на рыжего, уже откровенно поедая его взглядом. Еще какие-то слова странные произносит...
Дурачок, что ли?

— А что такое светлячки? — еще раз задает вопрос, а в голосе прорезается детская звонкость. Ей всё еще позволено быть котенком, — они вкусные?

Yeah, I'm out of my mind
I might as well embrace it, yeah
________And the day I die
You'll know that I'm a
_______________Genius

Водомерка

Дата: День, 19-Окт-2017, 09:04 | Сообщение # 692

в вое ветров

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 264

Солнце должно было подниматься, было бы странно, если бы этого не происходило; однако Тыквенный здесь абсолютно не чувствовал времени. Он видел, что наставник еще не вернулся, думал, что вот-вот закончится патруль, мог бы допустить мысль, что и дозору-то не грех начаться, но все это его не волновало; здесь было безумно хорошо: так свободно, легко, а как приятно ветер поднимал шерсть! Честно, кот готов был провести здесь вечность.

— Озеро? — Слышит Тыквенный и удивленно оборачивается на Змейку. В глазах смешивается восторг с жутким непониманием, а сам кот даже хлопает ртом, прежде чем заговорить тихим, восхищенным шепотом:

— Ты не знаешь, что такое озеро? — А потом вдруг так приободряется, будто лучшего шанса кого-нибудь чему-нибудь научить у него больше никогда не появится. — Мне рассказывали, что озеро — это огромная водная поверхность, которая находится в центре леса, — он легонечко указывает кончиком хвоста в блестящую сторону, — Правда, я никогда его не видел, — мальчик грустно вешает уши, чтобы через мгновение навострить их вновь, — Но вода обычно блестит, так ведь?
И он снова смотрит ей в глаза в конце своей речи, потому что что может быть таинственнее и неизвестнее озера, такого большого, лежащего черт знает где, — сам Тыквенный был в полном восторге от факта существования такой штуки, как это странное озеро.

Он, наверное, мог бы еще припомнить, что на озере же проходят Советы, но следующий вопрос выбивает это воспоминание из головы ученика, заставляя снова выпучить глаза на кошечку. Неужели ей никогда не было интересно, что происходит там, в лесу?
Он даже не задает удивленного вопроса, казалось, светлячки были для него воплащением чуда — Тыквенный легко готов был поделиться.

— Это такие огоньки, летающие в воздухе иногда по вечерам, — загадочно тянет пацан, с легкой улыбкой глядя снова вниз. После произнесенных слов ему начинает казаться странным, почему он ищет их сейчас, днем, но вида пестрый не подает.

По поляне кто-то пробегает, но тут же скрывается в другой палатке, не обратив на котят внимания.

— Неужели не слышала? — тихо переводит на нее вопросительный широкий взгляд.

being a kid and growwing up
its hard and nobody understands
──────── • ✤ • ────────
водомерка 8 ветер

Хохотунчик

Дата: День, 19-Окт-2017, 15:23 | Сообщение # 693

☼ я — лишь свет
в τенน ☽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1749

Солнце поднималось все выше, но тепла своего не отдавало, укрываясь под тяжелыми тучами, принявшими медный отсвет. Дождик, казалось, морозил где-то снаружи, но никак не у котят, сидящих глубоко под листвой, спрятанные заботливыми крыльями древнего дуба. Прямо чувствуется единение с природой, из-за которого Змейка полностью скрывает когти, веря в то, что что-то высшее и сверхъестественное не даст малышке полететь туда, вниз, навстречу земле и будущему собранию племени.

Улучив минутку, юная принцесса даже позволила себе помечтать. Она представляет, как стоит в свои шесть лун перед предводителем и племенем, давая торжественную клятву на не менее торжественную речь, а потом выходит наставник, — Кромешник! — с которым они переплетают свои судьбы священными узами крови.
Вообще, Змейка всегда видела в этом обмене крови... нечто особенное, важное, что нельзя было передать обычными словами.

— Ты не знаешь, что такое озеро? — она взглянула на Тыквенного; по удивленному тону оруженосца серо-полосатая начинает понимать, что сказала нечто "ого-го!", явно выходящее из ряда вон, но вместо ответа предпочла отвернуться, цепляясь глазами за кроны высоких елей, — мне рассказывали, что озеро — это огромная водная поверхность, которая находится в центре леса, — в центре? — задается вопросом принцесса, задумчиво глядя в лес, а потом бросая глазами в горизонт, — почему оно тогда у неба? — но вода обычно блестит, так ведь?

Котенок видела небольшой ручеек в их лагере, он красиво поблескивал как в ярких солнечных лучах, так и в бледных, лунных. Переливчатое сияние света зарождало ощущение, словно бы вода пыталась что-то рассказать через свое немое пение, которое девчонка, непременно, слышала. Оно было до жути красивым.

— Это такие огоньки, летающие в воздухе иногда по вечерам, — огоньки?

Принцесса чувствует, как внутри ласкает сердце какое-то теплое, приятное чувство, которое с каждой секундой все возрастало. Это была надежда.
На что?

Она вглядывается в темные силуэты деревьев, стараясь проскользнуть между ними, задевая далекие камни и видя отсюда обрыв, но...

Никаких светлячков.

Змейка отрицательно качнула головой на последний вопрос, кратко промыкнув два раза, а взгляд на несколько секунд упирается в землю снизу, под ними, — она уже не боялась смотреть вниз, чувствуя полную уверенность в себе и своих силах.

— Но я хочу их увидеть, — тихо и спокойно говорит девчонка, проникновенно заглядывая в глаза рыжего мальчишки, — покажи мне их когда-нибудь, Тыквенный.

Yeah, I'm out of my mind
I might as well embrace it, yeah
________And the day I die
You'll know that I'm a
_______________Genius

Водомерка

Дата: День, 19-Окт-2017, 17:13 | Сообщение # 694

в вое ветров

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 264

Мокрый купол вкруг маленьких нарушителей создавал бесконечно приятную атмосферу: дождь ударялся о него, растекаясь по сторонам, ветер едва ощутимо игрался с ветвями над их головами; Тыквенному нравится. Окружающий их мир продолжал бежать, пока они стояли тут, цеплясь когтями за древесину ветки, наблюдающие большой мир с огромной высоты, изучающие его, разговаривающие, — это было приятно, как минимум.
А остальных положительных черт добавляла эта беседа, этот разговор, который ему тоже нравился, со Змейкой, которая нравилась ему еще больше.

Он удивленно распахивает глаза, оборачиваясь на нее, встречаясь вновь с этим хвойно-зеленым взглядом, и ему хочется только улыбаться. Кот медлит с мгновение, переживая бурю эмоций внутри, глотает воздух, приоткрывая пасть, и вытягивается, выпрямляя спину, как будто в компании маленькой принцессы нельзя вести себя иначе. Тем более, когда она заговаривает прямо с тобой, с твоим именем; имя много значит.

Взгляд Тыквенного горит огнем, а сам он весь приободренный, заведенный, довольный, клятвой мяукает:

— Обещаю! — И так ему хорошо давно не было.

Потом он почему-то глядит вниз, внимательно, но ни о чем не думая, переводит глаза с кучи на пенек, после — на входы в палатки, задумывается и смотрит уже на ствол их же дерева, такой большой, крючковатый, сильный; в голове мелькает мысль, еще не успевшая сформироваться в слова, но заранее опасная и любопытная.
Он хмурится уже более осознанно, от напряжения прикусывая язык — тут же затягивает его обратно, и с этим действием приходит серьезное осознание. Мальчишка вскидывает на Змейку голову, не спеша делиться, но глядя все так же сосредоточенно хмуро.

Пауза.
Пестрый улыбается так, будто это будет интереснее всего, пережитого им ранее.

— Предлагаю назначить приз тому, кто придумает, как отсюда спускаться, — он ей подмигивает, отчего-то радостный, и эта радость слишком похожа на зашкаливающий в крови адреналин и легкий, усиленно скрываемый, испуг.

being a kid and growwing up
its hard and nobody understands
──────── • ✤ • ────────
водомерка 8 ветер

Сообщение отредактировал Джек - День, 19-Окт-2017, 17:37

Хохотунчик

Дата: День, 19-Окт-2017, 18:30 | Сообщение # 695

☼ я — лишь свет
в τенน ☽

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1749

— Обещаю!
— Ловлю на слове.

Она отводит взгляд в сторону, секундой вскидывая его наверх — даже небо не проглядывалось в темных листьях, укрывающих котов надежной и крепко крышей. На миг Змейке захотелось даже дотянуться до них, потрогать лапой, но инстинкт самосохранения не позволяет оторвать от ветви лапы, да и высоко слишком — упадет, даже птицей не назваться.
Одним мгновением чувствует волнение, исходящее даже не от нее, лишь легким прикосновением затрагивая серую шерсть.
И вдруг Тыквенный заговорил, спустя пару минут молчания, на что Змейка как-то ломанно улыбнулась, ибо даже не подумала о том, как они будут спускаться вниз...

Но, в силу своей гордости и видимой смелости, девчонка поднимается на лапы и в молчании проходит к стволу, достаточно ловко огибая Тыквенного, то моментами наступая на небольшие отростки, похожие на ветви, то размахивая своим хвостом, чтобы с концами не свалиться.

И стоит несколько секунд, скользя взглядом по темному стволу. По идее, они ведь поднимались лапами? Значит, спустятся точно также, только наоборот.

— Спустимся хвостами вниз, — проговорила спокойно принцесса и взмахнула своим полосатым хвостом, мол, "сейчас покажу".

Аккуратно приподнимаясь на задних лапах, когти передних конечностей впиваются в кору, после чего она делает шаг вбок и свисает на стволе, через секунду упираясь в него и задними лапами, а уши прижимает к голове, через плечо поглядывая вниз, — и начинает потихоньку, медленно спускаться, осторожно расставляя лапы и крепко удерживая себя при коре.

— С тебя лягушка, — не менее серьезно, с легкой усмешкой, произносит принцесса, пролезая все ниже и ниже вплоть до момента, пока не оказалась на земле.

Дерево объявлений

Yeah, I'm out of my mind
I might as well embrace it, yeah
________And the day I die
You'll know that I'm a
_______________Genius

Водомерка

Дата: День, 19-Окт-2017, 18:44 | Сообщение # 696

в вое ветров

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 264

Естественно, ну, как она могла отказаться от такого предложения?

Тыквенный очень довольно улыбается, соображая насколько гордой была эта девочка, — сколько она действительно сделает на слабо? Но ученик отчаянно ею восхищается, потому что ему здесь неуютно, когда мысль заходит о спуске вниз, неуютно и очень интересно, но неуютно ведь тоже. Интересно, правда, больше, — кости ноют от ожидания этого ощущения ненадежности, а по спине бегут мурашки от самого осознания бьющего ветра, так и норовящего сорвать вниз; пестрый кот без ума от подобных ощущений, буквально разгоняющих кровь.

Девочка двигается в сторону ствола, так плавно обходя парня, что тот снова удивляется, крече цепляясь когтями о кору. Оборачивается и внимательно смотрит, как она сначала спокойно говорит, потом ровно так же спокойно разворачивается и начинает ползти вниз. И все такое спокойное, обыденное, будто бы она не первый раз ползет вниз с огромной высоты; восхищенный, Тыквенный бегом устремляется за ней следом, пропуская ее на метр-полтора вниз.

— А почему не змея? — Он подмигивает ей, стоит только выловить взгляд девочки, улыбается, и почти тут же разворачивается прыжком, очень осторожно начиная спускаться.
Стоит преодолеть некоторое довольно небольшое расстояние, как дождь вновь начинает касаться их, орошать спины, то и дело попадая мельчайшими капельками в глаза, — Тыквенный не был уверен насчет Змейки, но сам действительно с этим столкнулся. Противнейшее из ощущений.

—дерево

being a kid and growwing up
its hard and nobody understands
──────── • ✤ • ────────
водомерка 8 ветер

Стая

Дата: Полдень, 30-Май-2018, 15:31 | Сообщение # 697

весь мир одноцветен
лишь ветер гудит⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 621

-до-

Листопаду нравится ловить спиной взгляды котят. Они греют и ласкают. Малыши сейчас восхищаются всем, чего еще не умеют сами. Ну, пусть, Хаки не жадный.

Кот добирается до дозорной ветви и, забравшись на нее, уютно устраивается, свесив хвост и прижавшись животом к теплой коре. Отсюда все видно. Абсолютно все. Лагерь, овраг... нежно-зеленый цвет уже украшал поляну, снега давным давно сошли, а холода остались лишь в памяти. Листопад, вообще-то, был не против прохлады, которую воспринимал лучше, чем жару. Но в лете было особое очарование, например обилие дичи и красивые цветы повсюду.
Пестрый мечтательно улыбается и прикрывает глаза, но не крепко, чтобы не уснуть.

на протертых досках сцены не заметны капли крови -
их давно покрыло пылью, затоптали чьи-то ноги.

Стая Птиц |6 лун| Ветер

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤу неё в глазах нет страха, одно только наслажденье,
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤа в душе её полёт или свободное паденье.

Стая

Дата: Полдень, 30-Май-2018, 20:16 | Сообщение # 698

весь мир одноцветен
лишь ветер гудит⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 621

Кажется Листопад все же уснул, потому что в какой-то момент он вздрогнул всем телом и резко поднял голову, озираясь. Кот понятия не имел, насколько он отрубился и отрубился ли вообще, но ощущения были не самые приятные.
Пестрый поднялся на лапы, сладко потянулся, напрягая каждую затекшую мышцу, и сел, глядя вперед. Все спокойно, как и пять минут назад.
Хаки зевнул, лениво отдаваясь в объятия самых разных мыслей. Некоторые из них печалили его, некоторые, наоборот, развлекали и забавляли, но все они в итоге сводились к одному - Листопаду было одиноко. Хотелось не просто друга, а того единственного, который сможет понять и принять абсолютно все. Сам пестрый, в свою очередь, готов был существовать только ради него, единственного существа во всем мире.

Листопад вздохнул и улыбнулся, приободряя сам себя. Он молод, одиночество не удивительно в таком возрасте. Еще есть время... много времени.

Стая

Дата: Полдень, 30-Май-2018, 23:25 | Сообщение # 699

весь мир одноцветен
лишь ветер гудит⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 621

Время шло, неспешно и приятно. Листопад, спрятавшись ото всех взглядов, которых итак было не много в это время, чувствовал себя удивительно защищенным и расслабленным. Сумрачный лениво помахивал хвостом, озираясь - все спокойно, никто не входит и не выходит, котята не пытаются сбежать, барсуки не атакуют овраг.
Красота.

Пестрый поднимается, выгибает спину, щуря болотные глаза. Может быть уже можно спускаться вниз?

Листопад сам себе мотает головой и ложится обратно. Зачем идти вниз, где тебя могут припахать к менее приятному занятию? Не сказать, что Хаки совсем бездельник, но валяться на теплой ветке было невероятно хорошо.

Кот принимает решение, что еще какое-то время стоит понаблюдать за покоем соплеменников.

Стая

Дата: День, 31-Май-2018, 10:38 | Сообщение # 700

весь мир одноцветен
лишь ветер гудит⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 621

Листопад шумно выдыхает, в который раз меняя свою позу. Все же сидеть на месте скучно, нудно и грустно. Пестрый уже подумывал о том, чтобы спуститься и познакомиться поближе с котятками, что сидели на нижней ветке, но потом все же решил, что не хочет сближаться с детьми глав племени. Почему? Хороший вопрос, на который и сам Хаки пока ответить не мог.

Сумрачный давит зевоту, и таращит болотные глаза, вглядываясь в солнечную муть лагеря. Как бы скучно тут ни было, спускаться и сидеть у входа в лагерь хотелось еще меньше. Листопад начинает постукивать хвостом по ветке, чтобы разогнать обступающую его тишину.

Стая

Дата: Закат, 01-Июн-2018, 09:15 | Сообщение # 701

весь мир одноцветен
лишь ветер гудит⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 621

На закате Листопад поднимается на лапы, завороженно глядя на алеющий солнечный диск. Подступала ночь, тихая и приятная, бархатная в своем мраке, сладкая в своем безмолвии.
Пестрый потягивается, сверкая болотными глазами. В глубине зрачков сверкали таинственные огоньки топей, такие гармоничные для сумрачного воителя.

Хаки прицеливается для прыжка и начинает спуск с дерева. Дуб удобен и для этого - не обязательно спускаться по стволу, можно прыгать с ветки на ветку, так же, как и при подъеме. А в целом лазить по деревьям Листопад не любил.

-гд-

Мятлик

Дата: Рассвет, 16-Июл-2018, 21:40 | Сообщение # 702

он из болотных огней,
серебра и теней

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2349

дерево объявлений

У неё легкие, необычно уверенные для такого возраста движения и темная проникновенная грация — будто не ребенок, а маленькая женщина. Сумрачный даже не может понять, в кого она так рано и ладно развивается — отец в ее возрасте был, наверняка, еще бо́льшим заморышем, чем при вступлении в племя, а у Пестролистой, с которой маленький Княжик был очень дружен в детстве, было совсем иное, пугливо-тихое очарование, как у хрупкого олененка. В Снежинке же сплелось все самое лучшее от матери и отца, и с каждым днем медленно распускается, обнажая новые грани. За этим любопытно наблюдать. И Морок не видит, но чувствует на каком-то внутреннем уровне чужую улыбку — и невольно искреннее улыбается сам, впиваясь когтями в дерево и легко подтягиваясь следом, тут же возвращая на лицо привычное выражение.

И он действительно ловит каждое её движение, следит за дыханием и вслушивается в ритм сердца — путь до дозорной ветви для пятилунного котенка действительно неблизкий, и когда Морок слышит, что дыхание Снежинки становится прерывистым и тяжелым, он останавливает её, позволяя передохнуть на соседней ветке — мягко, но настойчиво. Коротко инструктирует по пути, подсказывая, куда лучше поставить лапу, за какую ветку зацепиться, где стоит быть осторожнее — и постепенно земля оказывается все дальше от них, теряется за богатой изумрудной завесой, и все ближе оказывается звенящий купол неба.

— Сюда, — на спокойном ровном выдохе. У него совсем не сбилось дыхание.

Он первым виляет в сторону, забираясь на дозорную ветвь, и готовится в случае чего подхватить Снежинку — аккуратно придерживает, когда ее лапы касаются ветви, и ненавязчиво, мимолетно скользит взглядом по ее чертам, пытаясь уловить эмоции. Освобождает место для лучшего обзора и сам ненадолго замирает, созерцая открывшийся вид.

Лагерь, как на ладони, кажется маленьким и игрушечным, но не менее впечатляющим: отсюда прекрасны заметны его защитные укрепления — острые лапы воинственной ежевики, уроборос рва, окольцовывающего лагерь, узкую тропинку над пропастью и непроходимую чащу на ближайший километр вокруг. Крамольно красным пятном льнет к темному лагерю маковая полянка, полная одурманивающих сонных цветов, вдалеке едва заметен устремленный в небо обрыв. И в нежных рассветных сумерках, пока раскаленное персиковое солнце поднимается из-за горизонта, проливая краски на небо, таинственно изгибаются голубовато-сизые тени, зацеловывая прохладой сумрачное темнолесье.

Где-то тонко и сладко поет рассветная птица.

И все-таки зимой здесь больше неба: а сейчас будто бы привычнее, безопаснее, камернее — густая листва над головой мелодично шуршит, скрывая от первых, еще мягких лучей солнца. Но Морок внезапно ощущает, как скучает по тому острому, граничащему с адреналином, ощущению открытого пространства над собой. Когда они здесь в последний раз сидели вместе со Змееустом, всё было усыпано снегом, а с дуба сорвана листва.

Нет, понимает он, когда в груди болезненно и нежно тянет — он вовсе не по открытому небу скучает. Он скучает по небу в ту самую ночь. Он скучает по той ночи, которую уже никогда не вернуть и не повторить — скучает не настолько, чтобы ему стало грустно, но именно настолько, чтобы светло, хорошо и немножко больно.

— Мы на дозорной ветви, — После недолгого молчания, когда девочка успевает справиться с первыми эмоциями от увиденного, Морок продолжает спокойно и размеренно, — здесь патрульные наблюдают за порядком в лагере, а новоиспеченные воители хранят молчание всю ночь — раньше это было обязательной процедурой, но сейчас соблюдается по желанию, ведь не все могут после кровавого посвящения позволить себе отсиживаться здесь.

Он, к сожалению, тоже не мог, хотя хотел бы. Тис его совсем загонял еще до самого посвящения, на котором он чудом держался на лапах, и после боя с ним Кромешника унесли в пещеру целителя, где он проснулся только через сутки, восстанавливаясь после невероятных нагрузок. Зато он сидел здесь вместе с Наследником после его посвящения в воители, не давая другу, уставшему и голодному, заснуть, молча пододвигая к нему мышку — говорить-то нельзя — и согревая своим тощим боком.

— Это одно из моих любимых мест, — он произносит это легко и непринужденно, по-прежнему блуждая взглядом по остроконечным малахитовым верхушкам, сейчас словно разгорающимся медным огнем, — Давно, в начале сезона Голых Деревьев, когда лес был укрыт снегом, здесь вот точно так же, как мы с тобой сейчас, сидели два мальчика, — Будто бы сказка, но он слишком хорошо помнит мельчайшие детали той ночи, чтобы усомниться в её реальности. Свою дрожь, открытую нараспашку душу, в которую залетал зимний ветер с ворохами снежинок и словами милорда. Как от мороза — мороза ли? — слезились глаза и дрожали лапы. И как безопасно, как уверенно и хорошо было ощущать рядом чужое теплое плечо, — Мне было восемь, а твоему отцу десять, когда мы пообещали друг другу, что однажды вместе встанем на ветвь объявлений. И мы это сделали.

Их мечта покорялась им шаг за шагом. Даже когда казалось, что все потеряно: когда Кромешник раскалывался изнутри, корчась на земле от боли и отчаяния посреди Долины Валунов, расцарапывая собственные лапы и бросаясь на холодные камни, лишь бы как-то заглушить собственный беззвучный крик — лишь бы проснуться от кошмара, в котором больше не было Змееуста. И выходя из туннелей, где он потерял отца, которого никогда не любил, чувствуя, как затягивается терновый венец вокруг головы — потому что наступал его черед занимать место, которое, как он думал, ему никогда не принадлежало.

И которое Змееуст сам вложил ему в лапы у Лунного Озера.

Ты умрешь, Кромешник. Ты умрешь девять раз.

— Змееуст должен был встать на неё первым, — Он говорит, на самом деле, больше для себя, чем для Снежинки, но знает, что ей интересна любая информация о её отце — и он щедро её предоставляет, все больше погружаясь в воспоминания, туманно наблюдая за тем, как плывет вверх яркий диск солнца, — Я всегда думал, что он должен стать предводителем — всегда впереди, лучше, выше, сильнее всех. Прекрасный воин, ответственный соплеменник, идеальный лидер — кто, если не он? Истинное воплощение Теней, — Морок усмехается как-то терпко, на мгновение опуская взгляд на собственные лапы, но не видя их, и вновь устремляя на светлеющее небо, — Он стал глашатаем в семнадцать лун, но к этому времени ему уже не нужна была должность, чтобы что-то решать. Он был — и есть — главное оружие Сумрака. Он работал так много, что забывал поесть, он выполнял любой приказ своего отца — Беззвездного — и потом моего отца — Темнозвёзда. Говоря про любой приказ, я имею в виду именно это — всё, вплоть до убийства. Нынешнее величие Сумрака зиждется на крови — темных, светлых, предателей, врагов, беглецов, нарушителей. Наши границы, наш лес, даже главная поляна, лапы твоего отца, мои лапы — всё залито кровью. Предателям — смерть.

Ей пора это узнать. Ей нужно узнать это сейчас, до того, как она принесет клятву у дерева объявлений, ей нужно узнать раньше, чтобы принять.

— Иного пути не было. До революции Сумрак был жалок и слаб, ничем не отличался от остальных племен, принимая к себе любого пробегающего мимо бродягу, — В голосе, как ни странно, нет яда или презрения — все такой же твердый, выразительный, но без ненависти: только перед глазами мелькают картинки из прошлого, мерзкая Гюрза, открывающая свою грязную пасть, безымянные морды вступающих и убегающих из племени, — Но потом Гад, один из наиболее жестоких и консервативных сумрачных, решил восстать против власти и вернуть Сумраку прежнюю славу. Он использовал все средства для своей победы: не брезговал помощью плененной одиночки, обманами и шантажом. Он говорил, что Беззвёздный занял свой пост незаконно, что у него нет девяти жизней, что он предатель и убийца. Гад умел убеждать, и в конце концов часть племени — темные — поднялись против своего предводителя. Змееуст, которому тогда было около восьми лун, шел за Гадом, своим наставником, против отца. А я шел за ним, — Не за Гадом — Кромешник терпеть его не мог, но зато был готов на все ради Змеелапого — даже пойти против своей матери, — Но мы были слишком юны, чтобы сыграть серьезную роль в тех событиях. Было пролито много крови — детей, стариков, королев, воителей, всех. Племя было погружено в хаос. Многие пропали без вести. Я не застал окончания революции — меня похитили двуногие, и несколько лун я провел вне дома, — Он не делает какого-либо акцента на этой информации, но внутри привычно, хронически что-то сжиммается — и тут же отпускает, — Твой отец видел, как Темные проиграли, видел казни и сам хоронил революционеров, как истинных сумрачных, хотя было приказано оставить их тела гнить на границах. Но... на самом деле они не проиграли.

Он понял это гораздо позже. Змееуст знал это сразу. Иногда нужно пожертвовать собой, чтобы победить. Иногда проигравший в бою выигрывает войну.

Морок молчит достаточно долго. Он думает о чем-то своем, и, кажется, вовсе забывает о том, что находится здесь не один — но так только кажется, потому что уже в следующее мгновение он продолжает тише, но тягуче, мелодичнее, почти нараспев — и терпкий воздух наполняют слова древней песни:

— Мы пали в боях, мы ушли до рассвета,
Но племя осталось свободным и сильным,
Мы Тени, а значит за нами — победа,
И смертью своей мы в веках победили.

Он улыбается, легко и почти назаметно, но на дне зрачков сверкает что-то острое, темное, опасное.

— Темные победили, положив за победу свои жизни. После революции уже ничто не было прежним. Сумрак менялся. Тени становились длиннее.

Будто бы смотрит с высоты на все их совместное прошлое — будто у него в лапах стеклянный шар, который показывает всё, что было. Будто он чувствует металлический запах крови, пропитавшей эту землю. Наверняка в атомах этого чистого, пряного воздуха есть частички крови предателей. Или революционеров. Или светлых.

— Гад — твой прадед, он приходится родным дедом Змееусту. Об этом твой отец узнал незадолго до смерти Беззвёздного. До этого времени он считал себя полукровкой — он пришел в племя в возрасте семи лун, ничего не знал о свой матери, лишь слышал об отце, который оказался предводителем лесного племени. И Змееуста долгое время терзало его грязное, как он думал, происхождение, хотя ему не нужна была чистая кровь, чтобы добиться высот — он все сделал сам. Я с первого взгляда понял, что он особенный. Мне было пять, когда мы впервые встретились, — И это он тоже помнит поразительно четко и ярко: особенно первую улыбку милорда, — И с тех пор я всегда шел за ним. Стал его правой лапой, лучшим другом. Он подарил мне смысл. И... — короткая, ироничная усмешка, — Я ведь и представить не мог, что всё будет так. Никто не мог. Во мне долгое время видели лишь тень Наследника, его верного последователя, фанатика — но чтобы будущего предводителя?.. Скажи мне кто-нибудь подобное, я бы рассмеялся

"Змееустова подстилка" — это было грубой, но все-таки правдой. У Кромешника никогда не было гордости, когда дело касалось Наследника, и это не было секретом для соплеменников. И не то что бы это хоть раз его по-настоящему волновало. Он рвал глотки и отрывал уши за малейшее оскорбление в адрес милорда, но когда оскорбляли его, то лишь с кромешниковской безуминкой смеялся в лицо, глядя бесстыдно и прямо.

— Но все изменилось в начале прошлого Листопада. Змееуст пропал на шесть лун, — ... — Темнозвёзд сделал меня своим глашатаем. Естественно, многих это не устраивало, но и возражать открыто никто не решался — других претендентов все равно не было, — Кромешник чуть морщится непонятно от чего. Все еще болит — он не обращает внимания, но рана не затягивается. Плевать: болит — значит, живой, — Это были темные и страшные времена. В племени наступил Великий Мор — таинственная болезнь. Умирали котята — один за другим, один за другим, во сне, молча, от кошмаров, не просыпаясь. Потом начали умирать и старшие соплеменники. Я жил одной верой в возвращение Змееуста, но к ней как-то назаметно прибавилось что-то... большее. Что-то очень важное, — Морок медленно, глубоко вдыхает, чувствуя, как горят легкие, как сильно и уверенно стучит его сердце, глядит вдаль сосредоточенно и внимательно, будто ответ находится прямо перед ним, — Вера в Тени. В тот истинный Сумрак, который до этого я видел лишь в Змееусте. Я увидел его в каждом, я увидел его во всем, что меня окружает, я почувствовал связь, и это не позволяло сдаваться. И мы победили Мор. Даже без Змееуста, у нас получилось, когда, казалось бы, уже не было выхода. Получилось.

Он вырывался из обваливающихся туннелей, и зимнее белое солнце ярко сияло на колючем снегу болот. Он смеялся, пыльный и грязный, с окровавленной лапой, с отметкой самой тьмы, потерявший всё и получивший всё. Он смеялся нервно и облегченно. Ад закончился, но самое трудное для него было впереди.

— Погиб Темнозвёзд, и я должен был занять его место. Я не хотел. Я никогда, никогда не хотел этой власти, — Морок смотрит на свои лапы, будто они принадлежит не ему, но взгляд темнеет, наливается болотным огнем, и предводитель сжимает их, вонзая когти в ветвь, — Но Змееуст передал её мне. Доверил. Он вернулся, я нашел его по пути на Лунное Озеро, когда уже не было надежды. И мы пошли вместе. Я был уверен, что он войдет вместо меня в святилище, но... Он сказал сделать это мне. Умереть девять раз — за Сумрак. Это был его приказ, и я не смел ослушаться. И в тот момент я хотел этого — взять на себя часть бремени, уже зная, насколько это тяжело, я хотел идти вместе с ним и дальше, уже не имело значения, в какой роли, всё было правильно. Всё вернулось на свои места. И мы, наконец, встали вместе на ветвь объявлений, спустя почти двадцать лун после того, как дали друг другу обещание.

Он вновь надолго замолкает. Наверняка у девочки происходят сейчас ядерные процессы в голове, наверняка она что-то не поняла, а он даже не дал возможности задать вопросы: просто разом вывалил на неё последние два года сумрачной истории.
Но это важно. Она должна это знать.

Морок наконец поворачивается к Снежинке, впиваясь мерцающим малахитовым взором в столь знакомую пронзительную синеву.

— Сумрак — это действительно клеймо, Снежинка. На сердце, теле, на душе. Но ты поймешь это полноценно лишь спустя время, когда жизнь пережует тебя, переломает тебе кости и склеет заново. И ты должна будешь каждый раз вставать, стискивать зубы и идти дальше— что бы ни произошло. Настоящий сумрачный — это не тот, у кого в жилах течет кровь великих предков. Настоящий сумрачный — это тот, в ком сильнее всего горит дух бойца. Когда тебе не нужно ничего, кроме победы. Когда ты настолько закален, что тебя уже ничто не может сломать. И ты или станешь такой, или умрешь.

Иного не дано. Они все — те, кто выжил, — светлые ли, темные ли, — они все несокрушимы. В Сумраке нет слабаков.

[indent]чаща звучит [/indent]
колокольчиком у виска и древесным треском,
смутно-знакомым началом случайных треков,
шепотом в связях мицелия, легким трепетом,
шумом далекой реки, соловьиной трелью,
[indent]шорохом между елей;[/indent]

мятлик ☽ 4 луны ☾ сумрачная барабашка

вымокший весь, на груди у нее пригреешься —
и зазвучишь мягким пульсом корней и ветра;
чаща мудра. на каком языке у нее спросить,
[indent]тем она и ответит[/indent]

Иней

Дата: Утро, 17-Июл-2018, 07:52 | Сообщение # 703

твое сердце — тень

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 974

дерево объявлений

Добираться и правда неблизко и непросто — девочка устает время от времени, практически задыхаясь, и слыша отчаянно громкий стук собственного сердца. Но ей не удаётся повторить свою ошибку и сорваться вниз — чувствуя слабость принцессы, Морок Звёзд мягко останавливает ее, и они вместе усаживаются на ближайшую ветвь. Время тянется медленно, будто патока, но им некуда торопиться, они двигаются вверх спокойно, размеренно, предотвращая малейший риск. У нас каждый новый век, что служит для отдыха, она видит всё больше, а раскинувшийся под лапами лагерь, что представляет для неё целый мир, вдруг становится удивительно маленьким, отрываясь, будто на ладони. Малышка без страха смотрит вниз и почти вздрагивает от восхищения — даже с самых нижних ветвей картина открывается непередаваемо прекрасная, будто сорвавшаяся со страниц книги сказок. Лагерь, охваченный струящимся золотым светом — не что иное, как прекрасный замок, наполненный множеством загадок и опасностей.

Они поднимаются всё выше; чутких ушек, что девочка заинтересованно навострила, касаются короткие, но важные подсказки предводителя, и она практически без труда забирается на одну из самых высоких ветвей. А она ведь даже мечтать не смела о подобном!

Отсюда виден не только лагерь, но и значительная часть территории. Внимательным, от восхищения сияющим ярче мириадов звезд, взглядом малышка пытается дотянуться до каждого доступного ей уголка: невесомо, с почти осязаемой нежностью касается острых верхушек елей, которые не кажутся уже такими невозможно огромными; цепляется за яркое, алое пятно, сильнейшим контрастом выделяющееся на фоне густой темной зелени; ловит лучики солнца, что путаются в кружеве еловых ветвей, и чуть щурит глазки, пытливо и хитро.

Они так и сидят молча ещё какое-то время — Снежинка снова теряет ему счёт, путается в пролетающих мгновениях, слишком зачарованная созерцанием просторов, чтобы вновь погружаться в мысли о ненадежности времени. ~~это было бы пустой тратой времени. badum-tss.~~ А Морок Звёзд не пытается перетянуть внимание на себя, давая рассмотреть и осознать всё вокруг — детское сознание все равно не смогло бы сейчас воспринимать что-то другое, всецело охваченное пьянящим восторгом. Нужно было немного подождать. И предводитель ждал, а девочка чувствовала не его взгляд, но внимание, нацеленное на неё, то, как он ловит каждую эмоцию, вспыхивающую в сапфировых глазах, каждый неровный вдох.

Перышки облаков белыми нитками прошивают безмятежную голубую гладь небосвода, и розово-золотистые краски рассвета постепенно растворяются, тонут в этой мягкой синеве — нежные сумерки постепенно, но настойчиво перетекают в тёплое, безветренное утро. Принцесса вдыхает горячий густой воздух, сотканный из множества различных запахов, и снова взгляд блуждает по территориям внизу — они кажутся бесконечными, бескрайними, будто простираются до самого края земли, где стройные силуэты елей темными линиями вчерчиваются в горизонт. От этого зрелища захватывает дух, и у малышки подрагивает кончик светлого хвоста от восторга и странного нетерпения, от которого чуть покалывает подушечки лап. Сейчас ей еще сильнее хочется оказаться за пределами лагеря, увидеть теперь уже с высоты своего роста эти многовековые деревья, что были свидетелями того, как вершилась история Сумрачного племени; медленно и глубоко втягивать носиком воздух, чувствовать, как от терпкого аромата хвои чуть кружится голова и всё равно не суметь надышаться.

Однажды, Симба, все это будет твоим.

— Невероятно, — шепчет горячо, запальчиво и поднимает голову, заглядывая в глаза Мороку. Смотрит с робкой, но искренней благодарностью и не может не улыбнуться.

А потом начинает говорить он. Нотки голоса вкрадчивые, мелодичные, густые и тягучие, словно растопленная карамель, и девочка невольно тянется за ними следом, подаваясь чуть ближе, невесомо касаясь своим бочком полосатого бока Морока. Слушает внимательно, жадно хватает каждое сказанное слово, успевая прокрутить их у себя в голове — ровными, аккуратными рядами на нужной полочке встают знания а предназначение дозорной ветви, охране лагеря, воинской обязанности... И о них.

История о двух юношах, сумевших воплотить свои обещания в жизнь, касается сажевых ушек легко, будто бы мимолетно, но добирается сразу до самого сердца. Имена и события сменяют друг друга, превращаясь в странный, бесконечный вихрь, оборачиваясь пронзительными вспышками молний, что одна за другой пронзают темную гладь небес — какие-то легко врезаются в память, оставаясь там насовсем, какие-то пролетают мимо, но, так или иначе, картинка перед глазами яркая и насыщенная множеством деталей. Она складывается в голове девочки легко, с каждым звучащим словом наполняясь чем-то новым, до этого неизвестным.

Возможно, иногда и хочется спросить о чём-то, но она не может перебить, терпеливо дожидается окончания повествования. Но в каждой новой фразе — новые, удивительные повороты истории, что порой выбивают воздух из груди и стирают из головы все мысли, все так и не прозвучавшие вопросы.

Сумрак — это клеймо.
Предателям — смерть.
Станешь такой или умрешь.

Тогда Морок замолкает, девочка еще несколько секунд не может ничего сказать, только смотрит на него открыто и прямо, невольно демонстрируя алые разводы пламени в пронзительно-синих глазах — абсолютная, точная копия отцовского взгляда. И в этом взгляде весь спектр эмоций, что сейчас бушуют в душе юной леди — от понимания до сумасшедшего, болезненного рвения быть по-настоящему Сумрачной.

Так нужны ли слова?
Он все увидит сам.

— Это ведь тяжело, — не замечает, как слова сами слетает с губ. Делает секундную паузу, будто чуть замявшись, и продолжает чуть громче, сменяя шелестящий шепот на мягкий, мелодичный голос, — Ждать. Когда у тебя есть только твоя вера.

Даже не спрашивает, говорит с утвердительной интонацией. И не отводит взгляд от горящих абсентовыи пламенем глаз — ждет реакции, ждёт ответа.

Смогла бы она так же дождаться? Так же ни на мгновение не подвергать свою уверенность сомнению, не допускать даже мысли о том, что может быть иначе. Верить твердое и непоколебимое, почти слепо. Принцессе кажется это чем-то сродни подвигу, почти невероятным, и оттого она восхищается еще сильнее. И Мороком Звезд, и своим отцом.

Это чувство приходит столь осознанно впервые. Снежинка понимает, что горда родиться в этом племени.

Возможно, именно сейчас то самое клеймо выжигается на сердце?

Мятлик

Дата: День, 19-Июл-2018, 03:59 | Сообщение # 704

он из болотных огней,
серебра и теней

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 2349

Морок жадно ловит таинственные всполохи в расширенных зрачках, двух черных бездонных пропастях, где рождаются, вспыхивая сверхновыми, неизведанные миры; до боли вглядывается в пронзительную синеву темных морей, почти ощущая, как губы жжет морская соль — и все-таки такого синего в природе не существует. Он есть лишь в глазах Наследника и его детей. И все-таки, как бы ни был похож цвет, взгляд — взгляд другой, алые всполохи другие, и даже обезоруживающая синь в глазах девчонки все равно другая. Как бы ни было заманчиво видеть черты Змееуста в ком-то, Морок куда охотнее цепляется за различия, особенности, изюминки — потому что милорд неповторим. Потому что каждый неповторим: и Снежинка, окутанная невыразимым нежным холодом, словно созданная из первого снега белая роза в серебряном отражении ручья, хрупкая, но уже с сумрачным, неукротимым пламенем во взгляде — одна большая особенность. Он видит это яростное, лихорадочное рвение быть, и почти физически, каждой клеточкой тела ощущает, как увереннее прорастает в еще чистом, незапятнанном создании напротив болезненная преданность.

Он уже видел подобное — не один раз — как тьма пробирается тебе меж ребер и захватывает сердце, как горят глаза юным, бесстрашным огнем, когда их обладатель еще не успел узнать лично, но уже чувствует Мрак, живущий в каждом.

Он уже видел подобное, но все-таки иное, и наверно поэтому каждый раз — как в первый? Поэтому ему сейчас не хочется отрываться?

— Это ведь тяжело, — Он не сразу понимает, о чем идет речь, медленно моргает и фокусирует взгляд иначе — не на глубине, на поверхности, вновь различая отдельные черты Снежинки, тонкие линии её мордочки, — Ждать. Когда у тебя есть только твоя вера.

— Наша вера, — С легкой полуулыбкой поправляет Морок, и переводит взгляд на залитые жидким золотом хвойные верхушки, — Я не был один, — И больше ничего не добавляет.

Хотя, вообще-то, был один: но только первую луну, когда он еще не понимал, когда тени окончательно не завоевали его душу, пока он мнил, что предан Змееусту, а не Сумраку, пока он мечтал о том, чтобы уйти на его поиски, пока кроме него действительно никто не верил.
А потом всё стало постепенно меняться. Им стали управлять тени, они выросли за лопатками надежными демонами-хранителями, окутали темными сладкими объятиями.
И потом Змеелапая сказала ему: он вернется. Она была первой, в кого ему удалось вселить веру, и она была первой, кто сказала ему об этом вслух — и слышать из чужих уст то, что хочешь слышать больше всего, помогало двигаться дальше.
Трудно было не потухнуть. Гореть, даруя энергию и силу, гореть в агонии, гореть в кошмарах, в боли, в лихорадке — и все-таки гореть, не сгорая.

Вечная, хроническая боль, отразившаяся было где-то в глубине малахитового взгляда, утонула в тихом, непринужденном созерцании. Морок не хочет сейчас углубляться в воспоминания, бередить раны понапрасну, и расслабляется, чувствуя боком хрупкое плечико соплеменницы. Он внимательнее присматривается к происходящему в лагере, в котором уже наступило утро, понимая, что разговор подведен к логическому концу, и не желая тратиться на, если и красивые, но лишние и пустые фразы — ему на удивление приятно молчать рядом со Снежинкой. Отсюда не слышно разговоров соплеменников, а самих "дозорных" почти и не видно в густой тени, но зато Морок прекрасно видит, как лижутся в сторонке Душка и Нектарница — не при детях же! — и с трудом давит в себе порыв прикрыть Снежинке глаза. Хвойноушек и Чарли, дружно отправляющиеся в сторону склада, тоже весьма любопытны. Предводитель замечает, что девочка тоже наблюдает за жизнью племени, и тихо, коротко усмехается, склонившись и мимолетно коснувшись носом кончика её уха:

— Пора и нам спуститься с небес на землю.

Во всех смыслах.

Сумрачный поднимается, впиваясь когтями в ветвь и по-змеиному выгибаясь в спине, разминая затекшие мышцы, и первым слезает с ветви — на другую ветвь, тут же оборачиваясь и помогая Снежинке спуститься следом. И так на всем пути вниз: он, как и говорил, не дает ей упасть, держа под контролем каждый шаг и каждое движение девочки, осторожно, уверенно придерживая ее всякий раз, когда она хоть немного теряет равновесие.

дерево объявлений

Иней

Дата: День, 19-Июл-2018, 18:31 | Сообщение # 705

твое сердце — тень

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 974

Девочка готова поклясться, что в этот момент ненавидит время больше всего на свете — глупое и своенравное, оно вновь втягивает ее в свои дурацкие игры, несется куда-то со всех своих лап, словно охотник, преследующий ускользающую добычу, словно боится опоздать куда-то. И когда принцесса чуть щурит глазки, глядя на зависший почти в зените ослепительно-яркий диск солнца, внутри у нее разливается лава, обжигая все нутро, оставляя зияющие дыры в каждой клеточке. Ей так безумно хочется, чтобы этот рассвет, золотисто-розовый, нежный и чуть сладкий от цветочных запахов, принесенных откуда-то ветром, не заканчивался никогда. Чтобы рассказы об истории Сумрака продолжали звучать, гибкими тенями пробираясь в самое сердечко, застывая на нем черной меткой.

— Я не был один.

Он смотрит куда-то даже не мимо нее, а сквозь — касается взглядом еловых верхушек, укрытых молочной пеленой облаков, и малышка тянется сверкающим взором вслед, ловит мимолетную, едва различимую улыбку на губах предводителя. И не может в ответ не улыбнуться — не губами даже, а одними только глазами, в которых, будто жидкое золото и вересковый мед, тонут отблески солнечных лучей. Смотрит проникновенно, понимающие, и этого вновь хватает, чтобы выразить все, что происходит внутри.

Опускает глаза на те самые корни большого дерева, где совсем недавно (или?) стояла вместе с Ряской, восхищенная до мурашек вдоль позвоночника, и поднимала голову высоко-высоко, до легкой боли в шее, чтобы рассмотреть первую, совсем еще юную листву и проблески-лоскутки серо-синего от приближающейся грозы неба. Медленно, внимательно обводит взглядом пространство вокруг дуба — едва удерживается от того, чтобы тихонько хихикнуть, не надолго задерживаясь на фигурках Медвежьего и Нектарницы, и каждой шерстинкой чувствует секундное напряжение Морока Звезд; на Хвойноушка и Чарли смотрит с недоверием и любопытством — вечная борьба двух крайностей вновь разгорается в душе юной леди.

— Пора и нам спуститься с небес на землю, — и правда, пора.

Девочка поднимается на лапки почти одновременно с предводителем — медлит не больше секунды, обводя на прощание взглядом бескрайнее море малахитовой хвои. Она непременно скоро вернется. Лапы чуть покалывает после долгого нахождения в одном положении, и принцесса поочередно вытягивает вперед каждую — тонкий серебристый хвостик поднимается, становясь продолжением линии позвоночника и исполняя свою роль руля, помогая балансировать на ветке, что происходит пока еще совсем неосознанно, но уже скоро станет очевидным.

Малышка ступает медленно, аккуратно, будто настоящий канатоходец, и чуть подается к Мороку, позволяя ему поддержать ее и помочь спуститься. Веточка за веточкой, шаг за шагом, и вот лапки уже почти касаются земли.

дерево объявлений