Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Утро сохраняется ясным после звездной ночи. Согретый солнечным теплом воздух продолжает прогреваться все больше. Весь лес постепенно зеленеет. Яркими коврами расцветают весенние первоцветы: подснежники, крокусы, прострелы. Золотятся на березах сережки, многие кусты набирают цвет. К обеду легким ветром приносит облака, но они не застилают небо целиком. К вечеру спокойная погода сохраняется, но ночью облаков становится больше, так что звездной ночи можно не ждать. Вода в водоемах возвращается в свое обычное состояние.
Температура: утром +9, днем +16, ночью +8
Сила ветра: мягко дует тёплый ветер
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: почки превращаются в листья, травка зеленеет, лечебные травы продолжают расти и наполняться силами, а вот сезон сокодвижения подходит к завершению
Сердце лагеря расположено на самом дне глубокого оврага с крутыми склонами. С одной стороны закрывает овраг высокий [dashed]скалистый склон[/dashed], с других же он укрыт от непрошенных взглядов густыми кустами ежевики. Спуститься в лагерь можно только с помощью [dashed]поваленного дерева[/dashed], и никак иначе. Лишь с высокого скалистого обрыва открывается вид на [dashed]Главную поляну[/dashed]. Это поляна, выстланная низкой, примятой многими лапами травой, и окружённая высоким папоротником. Здесь проводят свои вечера воители всех племён, сюда же стекаются юные котята и королевы.
На скалистом склоне расположено множество пещер, служащих укрытием для большинства котов. Часть из них уходит под землю, образуя норы, другие поднимаются на высоту до двух метров, сплетаясь сетью пещер. В стороне от них находится [dashed]большая каменная лапа[/dashed] − каменный выступ с пятью небольшими островками, словно раскрытая лапа, простирающаяся над воителями. С неё предводители и избранные ведут собрания, объявляют о посвящениях и сообщают о важных событиях племени. С лапы свисают лианы дикого винограда, широкими листьями укрывающие вход в палатку целителей, разместившуюся прямо под выступом.
Если забраться по дереву, что надежно уперлось стволом в Главную поляну, то можно попасть на [dashed]каменный карниз[/dashed]. Этот карниз достаточно широкий, чтобы по нему безопасно прошел один взрослый кот. Забравшись туда, можно попасть в самые верхние, еще не до конца исследованные пещеры. Под корнями дерева, ведущего на карниз, в небольшом углублении находится отдельная [dashed]сумрачная куча с дичью[/dashed]. Она располагается довольно далеко от общей и скрыта от глаз папоротниковой порослью.
В лагере всегда слышен плеск воды. Со скалистого обрыва стекает тонкий, но быстрый и шумный [dashed]ручей.[/dashed] Он водопадом льётся по камням склона, образуя небольшую лужицу у подножья, и заворачивает в палатку целителей.
Здесь же, в считанных хвостах от ручья, находится [dashed]Куча с Добычей[/dashed]. Это небольшое углубление в каменной скале, куда не попадают лучи солнца и дожди, а значит, пища всегда остаётся сухой и медленнее портится. К тому же, отсюда недалеко идти до палатки целителей и детской, а значит, даже самые слабые члены племени не будут обделены пищей. ⠀ ⠀ ~°·⠀Состояние⠀·°~ В центре поляны тела павших сумрачных Дымянки, Тенекрылой, Тиши и Белены с которыми можно попрощаться.
Выйдя из пещеры в этот раз, Тень целенаправленно двинулся к Речной компании, останавливаясь рядом с самой тяжелораненной воительницей.
— Первая помощь, — спокойно объявил. И пояснил, раздраженно, — не очень люблю, когда умирают именно от заражения. Гниль пахнет омерзительно и с трудом перебивается травами.
Наскоро стерев влажным мхом кровь со светлой шерсти вокруг раны, чтобы определить ее размеры поточнее, Темноцвет вздохнул: — Очистите рану, пожалуйста, — и начал готовить мазь, разжевывая принесенные травы в кашицу. После чего нанес и ловко замотал паутиной. — Я добавил очищающее кровь, так что заражения не должно пойти, на самом деле. Пещера целителя будет рада вашей помощи в лице послушных пациентов и пожертвований паутины — она у нас заканчивается, будет славно, если имеющие силы воители отправятся в патруль за ней. Ученики, если есть, могут принести мха для подстилок раненым.
А теперь ему следовало вывести на поляну и проверить еще одного больного. Тень со вздохом направился к Сумрачному карнизу, вспоминая, как его чуть не стошнило от бурундука, принесенного Златой. Вредный пациент, последний оставшийся, вряд ли испытывает проблемы с голодом. Прихватив белку из Сумрачной кучи, Темноцвет взобрался по второму поваленному дереву и скрылся в пещерах своего племени.
[bgcolor=#000000]темные пещеры[/bgcolor]
[off]- белка из сумрачной кучи[/off]
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
Темноцвет подвел Веля к Позолоте и Белене, позволяя серебряному проститься с родственником. Он спустился с карниза, хвост опустив на плечо юного старейшины и направляя его во время движения, шагая чуть впереди. Испорченный, сломанный клинок было некрасиво вот так взять и бросить. Первый выход Можжевельника на поляну в качестве полностью и очевидно слепого он благородно взял на себя, сопровождая соплеменника.
Понадеявшись, что Вель не будет вести себя, как абсолютная скотина, прямо на похоронах товарищей, Тень оставил его на попечение Позолоты, сам отойдя от тел чуть в сторонку и старательно ловя взгляд Горечи Звезд, не желая прерывать его траур, но чувствуя необходимость разговора: о пророчестве, Веле и о том, какие объявления желает дать лазарет.
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
Дата: Полдень, 24-Апр-2024, 18:28 | Сообщение # 3633
пела про реку, птиц вечно опаздывающий дождь
Группа: Стражники
Сообщений: 129
И шипучка злобы рассасывается на языке, оставляет горчащую сласть — лениво-колющую, по-летнему сонную.
Подсудимые слушаются. Мысленно — облаков мирная тень на воде, — Танец благодарит их за это. Хотя бы за это.
— Приговор мне ясен, но я протестую, — и мальчишка уже не садится, непоколебимым хлопком оборачиваясь у запястья — навязчивое змеиное кольцо: королева деланно-удивлённо, неверяще выгибает бровь. Правда? О, как думаете... сомневалась ли Танец, что ни одним приговором не зашить, не сковать ящурковых тел? — мою честь не оскорбили, месье Горный Перевал лишь выяснял обстоятельства дела, — ??? — И я не согласен с каждым из трех выдвинутых обвинений: прошу указать состав преступления — клевету, — её черты сладко вздрагивают, удивлённые теперь честно, и зрачок сужается — завороженно.
— Я, — моргает. — Эм... — «состав преступления?.. По вине обвиняющей стороны?» — Кхм! ㅤ Кем был Нивяник до того, как вернулся сюда?
Она прикладывает ладонь к натянутой улыбке, чуть опускает подбородок и важно закрывает глаза.
Ну, конечно! Звёздный Пляс есть, что сказать. Почему-то молчит. Формулирует, наверное. Занятая.
...и мысли такие горячие, как хвосты угрей, как немые рты мурен — в её отчаянных ладонях почти не осталось сил держать, а эти ещё и не хотят держаться!!! В голове взахлёбный плеск, стрёкот тока и хлёсткие шлепки, гадливо-скользкие. Королева стоит по пояс в мглистой тине и обнимает злобную вонючую рыбину: «ну пожалуйста, ну помоги! Как в сказке про золотого карасика... А щуку, щуку помнишь? Вот как она давай!!!». Мурена скалится в лицо — невыносимо тупая, — и бездумно вдаривает хвостом по груди, избиваясь всем телом. Избиваясь буквально. О сапфировые кости королевы. Шлепок, шлепок. Звёздный Пляс лепечет наперебой бою.
— В целом, приговор ясен, — «а в общем?». — Однако, я соглашусь с молодым человеком: я не посягал на его честь, лишь попытался разъяснить ситуацию, тем самым избежав беспочвенных обвинений, — как они ей дороги, выкрасьте её палатку в вангоговский жёлтый и Танец сожрёт стены, потому что это не драконы, а тридцать три несчастья.
Она ещё с полсекунды дышит, а потом убирает ладонь и распрямляется с самой притягательно-лукавой уверенностью в жестах, с огоньками смеха в бликующей синеве. Подступившего Нивяника встречает с эгоистичным вызовом, торжественным. Хочется схватить его за руки, потому что Танец неподдельно шокирована — он что... правда посланник Звёзд? — какое из семи чудес, какой из тысячи гречишных ветров вынес Нивяника к ней — и откуда, чейный, как научился? К ним. Звёздный Пляс мысленно поправляет. Звёздный Пляс шокирована и восхищена уже меньше, сдержаннее: принимая с лаской десертного ножичка, как должное.
Они оба выбрали отрицать свою вину. Что ж.
Она улыбается, бесстыже проглатывая такое необходимое: «чистосердечное признание смягчит наказание!». Шоу становится зрелищным.
— Месье Нивяник, вы ещё мало знаете о чести в племенах. Обвиняемый публично осудил вас за то, чему вы были бессильны противиться — за мой приказ. Горный Перевал сделал вас жертвой пустого предубеждения в своих глазах, и в глазах присутствующих, — и Звёздный Пляс тяжело стоять на месте, когда рассуждение касается пальцев заливистой волной: она оборачивает Нивяника в медленный круг шага. — ...а значит, распространил заведомо ложные сведения. Вы, — ищет его взгляд, оказавшись за плечом — поступили тем же образом, указав на безразличие Горного Перевала. Не зная, что он просто не мог участвовать в процессе.
Звёздный Пляс чертит песчаный полумесяц, проплывая у второго плеча.
— Обвиняемый находился на другом берегу в момент событий на Лунном Озере. Он вышел из тумана немногим позже начала битвы, — это неточные сведения; припоминает про Лядвенца, но ведь они вряд ли провели много времени вместе.
Круг очерчен — морской солью, — и Танец заглядывает в чужие глаза с мягкой давкой прибоя, но тут же поворачивается к Горному Перевалу.
Дорогой друг. — Я думаю, моих разъяснений было достаточно?
О втором пункте Нивяника комментарии давать не хочется. В их договоре не было никаких оговорок, что именно нельзя рассказывать — речь шла о церемонии на Лунном Озере, а не о самом походе. Если Нивяник ударит сюда, он будет прав; Звёздный Пляс пожимает плечами и помахивает ладонью: «одну статью отвоевал, другую наработал за непризнание вины». Осталось разработать кодекс. А пока вольна импровизировать.
Бам: — Первая помощь. Не очень люблю, когда умирают именно от заражения. Гниль пахнет омерзительно и с трудом перебивается травами.
Когда голос — ненужный и внезапный — раздаётся совсем рядом, Танец округляет глаза и замирает, обрываясь с коротким отступом. Её не хватает даже нормально попятиться. Её не хватает. Танец старой привычкой хочет нырнуть за Горного Перевала, такого рассудительного и ответственного, несокрушимого и неподвижного; Танец новой привычкой хочет протянуть руки к Нивянику, выдернувшему её из бесхитростного ледяного плена Звёзд. Но взгляд падает к лапам. Несмелой и недолгой улыбкой. Только так может посмотреть на сумрачного лекаря — на это хватает. Сердце больно колотится в горле, до бока дотрагивается мох: её пробивает выстрелом, беззвучным хихиканьем в поднесённую ладонь — словно от щекотки. И... пусть он не думает, что Танец испугала угроза о гнили. Она оценила шутку.
Но Темноцвет слишком рядом, слишком касается, слишком — да какая разница, целитель ли он? И королева внезапно жмётся в плечи, прячется под пальцы, хихикнув громче. О, от мази... очень щекотно. Очень щиплет.
Сумрачным разрешено находиться на краешке глаз, на периферии — не ближе.
— Я добавил очищающее кровь, так что заражения не должно пойти, на самом деле.
— Я крайне благодарна вам, — отнять ладонь, дать вежливый реверанс — и спасибо, что оказали помощь моим воителям, — тошные слова застревают в горле, Звёздный Пляс кроется за переливчатой изменчивостью тона: он нежен, он весел, он трогателен и терпок. — Ах, и ещё! Пожалуйста, — она с осторожностью смотрит в чужие глаза, чувствуя себя смятой и неловкой в тесном пространстве. — Позаботьтесь о серебряной сумрачной леди? Она дважды спасла меня, — и единожды... Звёздный Пляс приветливо улыбается. Падь помог Ветти и Горному Перевалу, будет справедливо ответить волнением и вниманием?
— Обвиняемый номер один, — так и не разобралась в управлении, как их там называть. — Вы ведь и сами всё понимаете, когда говорите, что были «немного не правы». Признайте свою вину, и суд смягчит ваше наказание, — Горный Перевал завалился из-за собственной гордости, Звёздный Пляс готова предложить ему поблажку за выход из игры: выглядывает из-под ресниц, с мягким голубым светом. — Мне печально, когда мы, старые друзья... так жалко соримся.
ㅤя під лавою тебе знайду, через пару років ми створим сім'ю ㅤя дам тобі свій телефон: візьми, будь ласка мене в полон
А лед под ногами трещит, угрожая в случае неверного шага тут же утянуть под ледяную воду, без единого шанса выбраться. Хоть Горный Перевал был из Речного, в конце концов, племени, но из этой воды выплыть не было ни единого шанса - она утянет на дно, привязав к горлу камень, заставив захлебнуться. Перевал чувствовал, что положение, которое, как он думал, полностью контролируемое, выворачивается абсолютно точно не в его пользу.
Он старается не смотреть на Нивяника, появление которого резко поменяло вообще весь сценарий происходящего, но очень хотелось зыркнуть на него так, чтобы на его месте остался только пепел. И вообще, чтобы всего вокруг не стало, вернув обратно родные Речные пейзажи и все то, что существовало до Изнанки. В этот момент Перевалу даже подумалось, что ему очень, невероятно сильно жаль, что он все еще в добром здравии, и Альцгеймер его таки не настиг - было бы очень удобно все списать на него, умыть лапы и удалиться пускать слюни, беспечно разглядывая облака в небе.
- Горный Перевал сделал вас жертвой пустого предубеждения в своих глазах, и в глазах присутствующих, - тяжело. Но доля правды тут была. - ...а значит, распространил заведомо ложные сведения.
Хвост снова раздраженно дергается, но он принимает решение молча это проглотить, уже не выступая с жарким протестом. По крайней мере, не сейчас. После этого Нивяник был осужден также, как и он, и, откровенно говоря, Перевалу было любопытно, что на это сможет ответить юный дракон. Украдкой взгляд на него бросает, но надолго не задерживается, снова возвращаясь к своей Речной королеве.
А Речной королеве наконец-то оказали помощь. Сумрачный целитель, не спрашивая разрешения, не уговаривая всеми правдами и неправдами просто прервал на минутку их спектакль, обработав самую жуткую рану на боку Звездной Пляс. В этот момент Горный Перевал расплывается в своей самой довольной и гордой улыбке - она не послушала ни его, ни Нивяника, но хотя бы не сопротивлялась уже самому лекарю. Весьма и весьма отрадно было видеть, что шансов сбежать у нее оказалось в этот раз куда меньше, чем на Озере, хотя бы потому что лекарь к ней подошел весьма целенаправленно.
Хоть насчет этого душа Речного могла, наконец, успокоиться. А значит, в теории он мог бы, наконец, перестать упираться рогом и пойти навстречу суду.
- Вы ведь и сами всё понимаете, когда говорите, что были «немного не правы». Признайте свою вину, и суд смягчит ваше наказание.
Он почти ответил "да". Но подлый, подлый прием:
- Мне печально, когда мы, старые друзья... так жалко соримся.
Игра на личных чувствах? Горный Перевал едва не усмехнулся. То есть, как отказываться от рекомендаций, так мы королевы. А как дело заходит в тупик, так сразу "мы старые друзья". Несомненно, это тронуло, и Горный Перевал ощущал абсолютно то же самое - ему не доставляло никакой радости бодаться с кем-то, кто вызывал одни лишь теплые чувства на душе. Однако, прием был нечестный, не особо подходящий под атмосферу сурового суда, который Звездный Пляс так тщательно отыгрывала, отчего кот замешкался, а слова застряли в горле сухим тяжелым комом, который очень хотелось чем-нибудь запить.
Он не торопится. Ему подумалось, что сначала все-таки должен выступить Нивяник. После этого сам Перевал будет готов дать свой ответ.
golden brown texture like sun, ㅤㅤㅤlays me down with my mind she runs throughout the night.
ㅤㅤㅤㅤ
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤno need to fight, never a-frown with golden brown.
golden brown texture like sun, ㅤㅤㅤlays me down with my mind she runs throughout the night.
ㅤㅤㅤㅤ
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤno need to fight, never a-frown with golden brown.
Сообщение отредактировал Горный_Перевал - День, 25-Апр-2024, 02:23
Нивяник улыбнулся, довольный судом. И наклонил голову, соглашаясь: справедливо. А затем чуть не бросился на Сумрачного, так неожиданно ворвавшегося в их кружок дебатов. Впрочем, он был благодарен Темноцвету, записав ему несколько крупных плюсов карандашом в личное дело: ответственно подошедший к своим обязанностям лекарь. Это было непривычно, и, видимо, потому Танец хотела, чтобы он знал травы. Чтобы у Реки был кто-то, как у Сумрака?
— Вы хотели бы, чтобы я умел также? — заинтересованно повернулся, едва не забыв про суд и всё, что на нём происходило. Впрочем, заставил себя собратся, мотнув головой. — Решение о клевете мне ясно. Мне всё ещё нечего добавить по этому пункту. Приговор справедлив и я приношу Горному Перевалу свои извинения, — слова дались легко, и Нивяник серьёзно покивал, оценивая ситуацию: не то, чтобы он был виновен сильнее Горного Перевала, однако он получил задач больше, чем старший, решением суда.
Хотя он и так был не против принести Звёздный Пляс еды. И даже демонстративно покосился в сторону общей кучи.
я – последний хранитель. я должен держать баланс, если двинутся чаши стальные, весь мир исчезнет.⠀⠀
[indent]белоцвет// 13 // речной юдекс на полставки[/indent]
в тех, кто сломлен и слаб, поселяются силы зла – потому-то любовной не должен я знать болезни. я последний хранитель, я должен держать зарю, чтобы солнца не встали. однако же я восторжен. и когда на тебя я в упор, как сейчас, смотрю, хоть убей, но не помню, кому и за что я должен.
я – последний хранитель. я должен держать баланс, если двинутся чаши стальные, весь мир исчезнет.⠀⠀
[indent]белоцвет// 13 // речной юдекс на полставки[/indent]
в тех, кто сломлен и слаб, поселяются силы зла – потому-то любовной не должен я знать болезни. я последний хранитель, я должен держать зарю, чтобы солнца не встали. однако же я восторжен. и когда на тебя я в упор, как сейчас, смотрю, хоть убей, но не помню, кому и за что я должен.
Похоже, суд подходил к концу, что не могло не радовать. Нивяник решил не пытаться спорить дальше, от чего и Горный Перевал потихоньку начал склоняться к решению пойти навстречу Звездной Пляс, тем самым поставив, наконец, точку в их распри.
Однако внутри все еще скреблось от некоторой обиды за игры на чувствах. Зачем был нужен этот ход? Наверное, он был совершен точно также, как оплошал сам Горный Перевал, решив в свое красочное возмущение запихать заявление об ультиматуме, после которого вообще все пошло наперекосяк. Не заявлял бы - может, ситуация сложилась бы иначе, и лоб так сильно не болел после всех этих боданий.
- Мне от этой ссоры тоже радости мало, - наконец, произносит он. - И... - откашливается; слова цепляются, как репей, не желая выходить наружу. - да, я признаю свою вину.
Должен ли он извиняться перед младшим за излишнюю вспыльчивость? Теоретически, признавая свою вину, он автоматически приносит свои извинения, однако чуяло сердце Горного Перевала, что одними "я виноват" он может не отделаться. А больно не хотелось, чтобы суд размазывался еще целую вечность.
- Также за свой тон и недальновидность я приношу свои извинения Нивянику.
Не смотрит в его сторону вообще, предпочитая в данный момент в большей степени его игнорировать. Не сказать, что его ответ разочаровал Горного Перевала, но как будто бы тот ждал большего. Хотя, возможно, юноше также надоел весь этот шум и гам и было действительно проще пойти на попятную.
Единственный вопрос, который остался у Перевала: была ли Звездная Пляс серьезна, вынося им наказание в виде совместных исправительных работ? Судя по выражению лица королевы - да, серьезно. И Речной пока не был уверен, как он к этому относится. С одной стороны он давно думал о совместной деятельности с младшим поколением, и если ему все никак не выдавали ученика, так пусть хоть так появится возможность немного научить уму-разуму кого-то с интересным потенциалом. С другой стороны - воин думал об этом в прошлые времена, в старом лагере. Здесь местность ему самому была мало знакома, от чего следующий вопрос: а как, собственно, тут работать?
Промаргивается, отгоняя вопросы на задний план. Он подумает об этом позже.
golden brown texture like sun, ㅤㅤㅤlays me down with my mind she runs throughout the night.
ㅤㅤㅤㅤ
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤno need to fight, never a-frown with golden brown.
golden brown texture like sun, ㅤㅤㅤlays me down with my mind she runs throughout the night.
ㅤㅤㅤㅤ
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤno need to fight, never a-frown with golden brown.
Шаг легкий и беззвучный - привычка ходить так всегда, въевшаяся в подушечки лап. Не только у Бедлама - почти у всего старого Сумрака. Новый Сумрак.. ходит по другим землям.
за спиной торопливые, по детски шумные шажки. Вендиго криво усмехается, и останавливается, садясь недалеко от яслей. Поляна, если привычно игнорировать весь чужеродный сброд, выглядит красочно. Куча тел, уставший травник где-то в стороне, выходящий из пещеры целителей перевязанный предводитель, лишившейся жизни и воскресший. терпкий запах гнили, разносящийся ветром от пропавшей дичи.
— Темноцвет - целитель Сумрака, — косится на мальчишку, а после кивает на темного кота, — неужели мама не рассказала?
О чем еще не рассказала Гадюка? Не только детям, а вообще. В отцовство Лиса Бедламу верилось.. с натяжкой. Да, котята безусловно в чем-то похожи на него, но дело не в схожести или ее отсутствии. Дело в прошлом, которое Бедлам наблюдал между Гадюкой и Лисом. впрочем, его это не тревожит и не волнует. Так, секундное любопытство, которое в прошлом хотелось еще удовлетворить, а теперь момент уже прошел.
— Там лежит четверо сумрачных, — сообщает довольно равнодушно, кивая на мертвецов.
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
Сообщение отредактировал Бедлам - День, 25-Апр-2024, 15:47
— Темноцвет — целитель Сумрака. Вообще ни о чем. Но на темного кота Шишечка перевел заинтересованный взгляд, услышав новые слова. Бедлам почему-то не идет к нему, хотя сказал, что пойдет. Это ступорит еще слишком маленькое и юное сознание Шишечки, вызывая 404 error, но ошибка ощущается удовольствием — пока Бедлам не идет к Темноцвету, Бедлам сидит с ним. — Неужели мама не рассказала?
Гадюка спрашивала: неужели мама не учила делиться?
Шишечка настороженно замирает, оценивая, какой ответ он может дать с наименьшими потерями. Мама никогда не рассказывала про Темноцвета. Но когда мама не учила — это стыдно. А если учила, но он не знает — он глупый. Ему не понравилось, когда Бедлам сказал, что он должен знать ответ — который он не знал. Мимолетно нахмурившись, Шишечка растянул губы в улыбке и подскочил почти под лапу Бедлама, старательно улыбаясь:
— Я хотел, чтобы ты рассказал! — и тоже сел рядом, довольный своим ответом.
Ему не нравилось врать. У него было пятеро говорливых сиблингов и вредная мать, и все они легко могли уличить его во лжи, выставив полным идиотом. Конечно, в некоторых ситуациях он мог бы попытаться быть убедительным, но пока смысла в подобном риске не было. Искажать через кривые острые стекляшки правду было приятнее.
— Там лежит четверо сумрачных, — еще Сумрачные. О-о-о. — А почему они не идут в палатку? — заинтересованно склонил голову. После чего повел плечом. — Вообще-то, их... три... пять... семь... ш... пять их там лежит, — почти не запутавшись, гордо посчитав Позолоту, поправил Бедлама. — А почему Темноцвет не лежит?
Он же тоже Сумрачный.
под пологом ночи, под солнцем, в кромешном аду⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀пусть ляжет мой путь — ведь еще не проигран мой бой
— Я хотел, чтобы ты рассказал! о-о-о Бедлам еле приметно щурится. Какой ловкий ответ. Знал Шишечка кто такой Темноцвет и забыл, или не знал вовсе - все теряет значение, после подобного формулирования мысли.
— Ну, тогда ты можешь и в будущем спрашивать меня, если тебе нравится, как я отвечаю, — тихо и мягко смеется, не отрывая задумчивого взгляда от мертвых соплеменников. игра в учителя и ученика всегда ведется с двух сторон. Неинтересно играть, если не удается создать связь - любую. Связь, построенную на страхе. Связь, построенную на ненависти. Связь, построенную на обожании. каждый раз разные аккорды разные результаты
— А почему они не идут в палатку? — М? — растерянно переводит взгляд мельком на мальчишку, потом опять на тела, дослушивая слова Шишечки. Потом усмехается.
— Они не идут, потому что мертвые, — произносит спокойно, — они больше не могут ходить. А Позолота живая, но ей не дает идти горе, я полагаю.
Безразлично мажет взглядом по попавшему в поле зрения Можжевельнику. Жутко представить, что сам Бедлам мог бы оказаться на месте Позолоты, если бы старший сын все таки решил умереть какое-то время тому назад. Хочется передернуть плечами от отвращения - его вызывают и мысли о разыгрывании столь ярких эмоций, и вид ослепшей физиономии Можжевельника. к старшему интереса больше не было. Он - закончившаяся пластинка, которую нет нужды слушать повторно. Доламывать его, втаптывая глубже в болотный ил диалогов, нет ни малейшего желания. хотя будет интересно посмотреть, что он станет делать, когда узнает, что больше не нужен отцу таким - искалеченным и бесполезным.
— Темноцвет же просто не хочет лежать, наверное, — отвечает на все заданные мальчишкой вопросы.
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
Тень довел его до места, где были разложены тела, и оставил, невесомо подтолкнув в нужную сторону. Можжевельник на ощупь коснулся сначала плеча Позолоты — живой и теплой — а после плеча Белены, холодного и мертвого. Он застыл, с серебристым изломанным спокойствием, почти равным мертвецу, не ложась, в отличие от Златы, в объятия смерти, но оставаясь рядом, молчаливо прощаясь с младшим, с которым он никогда особо и не общался, просто... привык, что времени еще много.
— Теплых теней.
На самом деле времени было всегда меньше, чем казалось.
Ему не хватило времени, чтобы найти Чернику. Чтобы вырасти, стать сильным, смелым и решительным достаточно, чтобы броситься в туман. Когда же он шагнул к Изнаночной дымке...
У них с Ваней не хватило времени, чтобы стать легендами.
Он правда пытался, но у него не хватило времени, чтобы даже... банально получить доверие собственной ученицы.
Можжевельник прикрыл глаза, как будто это вообще имело смысл, и вздохнул, размышляя о делах рода. Можно было скорбеть без всякой мысли, но он не мог позволить себе этого, воспитанный Черникой, слишком... слишком привязанный к серебру.
Горечь Звезд, Бесследный, Предвестница, Мятежница. Черника. Он, Позолота — путала ли она изнаночное искажение с реальностью, или правда имела в крови серебро? — Белена. Младше них никого не было. Не то, чтобы пора было торопиться с потомками, просто... Их было все меньше.
С каждой гаснущей серебристой искрой в сумерках он ощущал себя все более и более одиноким.
we can't defy the loss, cut the loss that we consummate around the world we grow weaker as we exterminate
⠀⠀можжевельник × 17 × сумрачный принц-летописец
the human greed and our creed is all we have to share knee-deep in tragical, fabrical issues everywhere
we can't defy the loss, cut the loss that we consummate around the world we grow weaker as we exterminate
⠀⠀можжевельник × 17 × сумрачный принц-летописец
the human greed and our creed is all we have to share knee-deep in tragical, fabrical issues everywhere
Гадюка не всегда была в настроении, чтобы рассказывать истории в ответ на детские почемучки. В детской было мало взрослых. Лис был смешным, но редким гостем. Он дал ему имя, а потому Шишечка испытывал по отношению к отцу легкую собственническую ревность вперемешку с раздражением, когда тот относился ко всем одинаково. Какой толк от крестного, точнее, от отсутствия крестного, если отношение отца выражается в любви ко всем детям? Слишком... здорово на контрасте с Гадюкой.
— Ну, тогда ты можешь и в будущем спрашивать меня, если тебе нравится, как я отвечаю.
Шишечка улыбнулся Бедламу, согласно кивнув.
— Спасибо.
Ему не нравилось. Наверное. Бедлам не ответил ему про игрушки; Бедлам отвечал, когда он к нему обращался, и позволил пойти следом. Это было лучше, чем то, что он имел ранее. И это был его шанс получить своего собственного взрослого. Такое нельзя упустить.
Шишечка пока плохо различал, есть ли среди взрослых более или менее интересные. Бедлам был интересным. Он рассказал про смерть. Шишечка заинтересованно, но с легким испугом посмотрел на тела, представляя, как с ними играли — а затем сломали. Он нахмурился.
— А кто убил их? Можно было бы спросить, почему их убили, но вопрос про игрушки жег ему язык и он решил додуматься до ответа самостоятельно, когда узнает, кто виновник. — И что с ними теперь будет? Шишечка перевел взгляд на Темноцвета, качая головой. — Я бы на его месте полежал. Выглядит, будто очень хочет.
под пологом ночи, под солнцем, в кромешном аду⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀пусть ляжет мой путь — ведь еще не проигран мой бой
— А кто убил их? Бедлам понятия не имел, кого кто убил. Предполагал, что Тенекрылая погибла на битве. Трое юнцов на острове находиться не должны были. Самым верным будет сказать, что их убили обстоятельства, в которых они оказались. Смерть - результат стечения таких обстоятельств. лишь неудачный шаг на пути жизни, падение с узкого бревна в усыпанную битым стеклом яму.
— Монстры, — медленно выговаривает, задумчиво касаясь пальцем царапины на своем запястье, — кого-то из них убили монстры. Кого-то... что-то иное. Я не видел, как они умирали, — опускает взгляд на Шишечку, — они, как та лягушка. Оказались не в том месте и не перед тем соперником.
сломанные игрушки - Бедлам тоже думает об этом. Сломанные, но не брошенные, принесены заботливыми соплеменниками в лагерь, выставлены напоказ. Театр смерти всегда забавен, многому можно научиться просто глядя на подобные сцены.
— И что с ними теперь будет? — Их похоронят, — Бедлам и сам планирует отправиться к заводи с остальными, — утопят в болоте, что за рекой.
Он нарочно не рассказывает всего, вынуждая хотеть задавать вопросы. Или не задавать и придумывать продолжение самостоятельно - это тоже неплохой вариант.
На замечание о Темноцвете хмыкает и согласно кивает, смазано глянув на целителя. Он и сам ощущает физическую усталость, и она, должна быть, очень сильна, раз он не может угомониться и покинуть общество, чтобы отправиться спать. Посетят ли демоны сегодня его сон? Бедлам предвкушает закат и страх перед умирающим солнцем, о котором вспомнил, уходя с битвы. Может ли он вернуться? Не получится узнать, если не проверит.
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
Шишечка нахмурился, пытаясь понять, что будет с ними после того, как их похоронят. Ну. Типа. Ничего? Они совсем насмерть мертвые, и это так... скучно... и... жутко. Он вырос слишком эгоцентричный ребенком, чтобы продолжать размышлять о чужой судьбе: трагедия занимала очень малую часть детских мыслей, уступая множеству философских вопросов и экзистенциальных размышлений. Он тоже однажды там приляжет?
И это будет... так же скучно и жутко. И так же обидно, как первая пойманная лягушка: кто-то порадуется, а кто-то осудит его, хотя он просто сделает то, что следовало. Кто-то убьет его, как он убил лягушку. Какой-нибудь монстр. Монстр почему-то представлялся ему Гадюкой. Страшнее он пока не знал существ: монстр-боггарт обрисовывался в потерявшую терпение мать, в мерцание змеиных глаз, ледяное и жестокое — такое, каким он ощущал свой собственный взгляд, когда убивал лягушку, почувствовав преобладание охотничьего инстинкта над любопытством.
— Не хочу быть лягушкой, — задумчиво протянул Шишечка. Выдержал паузу. Он должен быть достаточно любопытным, чтобы его не убили, — логика неплохая для того, кто хочет выжить. Но он не хотел просто выжить. — Я убиваю лягушек, — заключил, не без гордости. — Значит, можно стать монстром?.. Или... чем-то иным?
Это не было полноценным уроком. Просто очередное напоминание, что закон "или ты — или тебя" обретает форму, когда соприкасается с чем-то живым, и форма эта чаще всего имеет неприятный флер летальности. Шишечка очень пространно смотрел перед собой, пялясь на трупы. Он рассматривал тело Тенекрылой — самой взрослой, а значит, вероятно, самой сильной. Потом переводил взгляд на Белену. Рядом с ним было больше всего живых котов. Значит, он был интересной лягушкой для них.
Но все они были лягушками, раз они умерли. Шишечка заинтересованно прищурился, уловив мысль, и перевел оценивающий, подозревающий взгляд на Бедлама. На его легкие раны, расцарапанную лапу, чуть испачканную в сражении шерсть.
Он тоже там был, где они все, но он не был лягушкой. — А что ты видел? Может быть, там было что-то поинтереснее умирающих?
под пологом ночи, под солнцем, в кромешном аду⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀пусть ляжет мой путь — ведь еще не проигран мой бой
— Не хочу быть лягушкой На язык напрашивается банальное "не будь", но Бедлам решает послушать рассуждения младшего. Если Шишечка не будет доходить до интересных для клоуна выводов сам, то значит, что он не достоин того интереса, который появился в душе воителя. А тратить время на кого-то заглядывающего ему в рот без причины сумрачный не желает.
— Значит, можно стать монстром? Удовлетворенно усмехается.
— Можно, — соглашается лаконично, рассматривая покрывающиеся нежной зеленью деревья, окружающие овраг, — но вот вопрос - рождаешься ли ты лягушкой или монстром без возможности что-то изменить, или действительно становишься ими? — сверкает льдистыми глазами, обращая взгляд на Шишечку, — я пока не нашел ответа.
Лукавит - по крайней мере в отношении себя. Бедлам давно понял, что был монстром с самого детства. Возможно, он мог бы сложить иначе свою жизнь, просто наполнив ее другим набором поступков, но его суть от этого не изменилась. Понять подобное о других вендиго был не в силах, все по тем же врожденным причинам.
— А что ты видел? Склоняется ниже, обжигая чужие уши острой улыбкой. Взгляд бьется осколками уходящей зимы — смерть менее сильных монстров.
Стремительно поднимается на лапы, встряхиваясь. Делает шаг и оборачивается через плечо на Шишечку: — Идешь? В лагере еще есть дела для тех, кто не выглядит так же, как Темноцвет.
если Шишечка хочет быть особенным - Бедлам подарит ему это чувство. Мимолетное и неуловимое, как вода в ручье. как мелкий белый песок как последний блеск в глазах умирающего.
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
Горячее солнце пробивалось сквозь навес ветвей упавшего на овраг многолунного древа. Тени-полосы от его голых ветвей расчерчивали поляну в черепаховый. В тени у самой детской было еще прохладно, но Шишечка чувствовал жар, мрачно рассматривая тела павших в битве — издали, хотя подойти то хотелось нестерпимо, то... нет.
[indent]— А кто убил их? — Монстры. Кого-то из них убили монстры. Кого-то... что-то иное. Я не видел, как они умирали. Они, как та лягушка. Оказались не в том месте и не перед тем соперником. — Не хочу быть лягушкой. Я убиваю лягушек.
Значит, можно стать монстром?.. Или... чем-то иным?[/indent]
— Можно, — Бедлам тоже смотрел по сторонам. Оторвавшись от рассматривания Бедлама и тел, Шишечка перевел взгляд на зелень вокруг оврага. Он пытался поймать направление чужого взгляда, разгадать, что видит старший. На что он смотрит. Почему он обращает внимание на то или иное.
Мальчишка не привык быть таким внимательным. Он прикрыл глаза, впитывая тихое, чужое "можно".
Ему чудилось, что боггартом-Гадюкой с ледянящим змеиным взглядом был он сам.
Ему грезилось, что рядом с ним есть еще — такие же — и что он стоит во главе змеиной армии боггартов, готовых сражаться за него, как Ветерок и Огнюшка, вступавшиеся за брата. Холод в глазах сестры и старшего из братьев было трудно представить. Трудно было представить и монстров, рядом с которыми был кто-то еще.
— но вот вопрос - рождаешься ли ты лягушкой или монстром без возможности что-то изменить, или действительно становишься ими? я пока не нашел ответа.
Шишечка обжегся о чужой холодный взгляд, но не сумел отвести свой — еще не был научен, что так можно сделать. Просто застыл. Глаза Бедлама были.. непонятными. Холодными-холодными, но иногда добрыми, мягкими, и он смотрел на него без злости — злость Психуша хорошо знал. А потому посмотрел открыто и с большим любопытством, будто Бедлам не мог узнать ответа, потому что тот спрятался в его глазах. Шишечка был готов посмотреть и узнать.
К сожалению, он еще не умел так пристально всматриваться в других. В оскольчатом — цвета рассветного неба, но ярче, как ледяные ясные сумерки — взгляде он мог только потеряться, забыв все, что знал, но уж точно не найти ничего.
— Идешь? В лагере еще есть дела для тех, кто не выглядит так же, как Темноцвет. — А можно? — очнувшись от наваждения, тут же вскочил следом за старшим Шишечка, встряхнувшись. И, сделав несколько шагов, задумчиво нахмурился, осматривая лагерь. Он не слишком хорошо его знал. И точно отвратительно понимал общее устройство.
— А для кого эти дела? Почему именно мы будем их делать?
под пологом ночи, под солнцем, в кромешном аду⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀пусть ляжет мой путь — ведь еще не проигран мой бой
Вниз 
