Папоротниковые заросли - Общий лагерь - Ролевая Коты-Воители Знамение Звезд

Папоротниковые заросли

Дождинка

Дата: Сумерки, 16-Июл-2022, 00:53 | Сообщение # 1

Одиночка

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 706

~°*·⚝⠀Папоротниковые заросли⠀⚝·*°~

У самого входа в лагерь растянулись папоротниковые заросли, закрывая собой Главную поляну. И пусть палатки эти не столь прочны, как пещеры, они служат особым оборонным пунктом в защите лагеря. Поскольку попасть на Главную поляну нельзя, не миновав их, любой вошедший сразу попадает под взгляды воителей.
Сами палатки сплетены особым способом. Рядом с кустами воткнуты гибкие ветви, вокруг которых оплетены кусты, а крыши выложены листьями папоротника так плотно, что даже дождь не попадает внутрь. В таких палатках хранятся материалы, которые пригодятся для укрепления лагеря.
⠀
⠀
[cut=~°·⠀Склад⠀·°~]
пуст[/cut]
⠀
~°·⠀Переходы⠀·°~
главная поляна | поваленное дерево

Отписывайте в оффтопе, когда приносите/уносите что-то.
Последний учтенный пост: 89

Лис

Дата: Рассвет, 05-Фев-2024, 14:04 | Сообщение # 91

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

главная поляна

Из него подземными толчками рвется магматический смех — землетрясение десять баллов, десять задавленных обломками детишек из десяти, — и Лис сдавленно гогочет Птичьему в загривок, до искристых слёз, блин, в глазах. Потому что он счастлив слышать это злобное шипение, потому что оно впервые за целую вечность обращено к нему, о Мрак, наконец-то Птичий шипит на него.

— ОТПУСТИ МЕНЯ.

Отпустить?

Тьма из зрачков выплескивается едким дымом, заволакивает огненную радужку. Лис щурится, будто это поможет сдержать поток, будто если он не прищурится, то эта тьма окутает всю атмосферу, выжжет кислород, закроет собой солнце, и на земле вымрет всё живое, и вместо зелени летом повсюду будут лежать лишь снег и радиационный пепел.

— Отпуштить? — глухо и хрипло.

Он вносит его под заснеженные своды палатки, которая совсем не изменилась за всё это время. Братская могила их дружбы, поле безнадежно влюбленных и без вести павших. Ему кажется, что здесь всё еще пахнет кровью и облепихой.

Отпустить, значит, да?

Ему хочется бешено затрясти башкой изо всей силы, тормошить Птичьего и грызть его шкуру, но вместо этого он размыкает зубы и опускает его на землю аккуратнее, чем того бы хотел, и сразу же отступает на шаг назад, закрывая собой вход в кусты. Отрезает путь к отступлению и перетекает почти в боевую стойку, вонзаясь взглядом в соплеменника. Хотелось бы быть спокойным, но все датчики внутри горят красным, подают сигнал SOS. Перегрузка системы. Пожалуйста, наденьте кислородную маску, наденьте уже намордник.

— Я пытался! — И в этом возгласе куда больше отчаяния, чем злости. Лис стискивает челюсти до боли, выталкивает из себя тише, как ему кажется, спокойнее, но получается едко и больно, — Я пытался отпустить, ясно? — И он улыбается, как улыбаются фанатики-смертники под дулами винтовок, улыбается разбито, улыбается белым флагом, — Не получается у меня. Никак.

Между нами не говоря: это были худшие луны за всю мою жизнь.
Между нами не говоря: я рад, что у тебя получается. Я рад, что у тебя такие замечательные новые друзья.
Между нами не говоря: я это ненавижу.

Впервые за шесть лун он смотрит ему в глаза — и хочется вывернуться наизнанку, ему кажется, что он уже вывернут мясом наружу, оголенными нервами, всеми своими кровожадно-крылатыми паразитами внизу живота, которые принимаются сжирать его изнутри каждый чертов раз, когда рядом оказывается... вот этот вот.

И он понятия не имеет как все это исправить. Птичий ненавидит его (заслуженно), Лис его любит до слепоты, и за эти луны его жирное лисье чувство мутировало во что-то жуткое, чье имя нельзя называть, потому что иначе оно придёт и погубит всё. Ему бы хотелось отмотать назад, вернуть всё туда, где он еще мог это контролировать, мог закрывать глаза и делать вид, что этого нет, вернуть все туда, где Птичий мог лениво расползтись на нем, греясь, и Лис, конечно, обмирая внутри, но всё-таки мог играюче взъерошивать мягкую шерсть, такую легкую, как птичий пух. Вернуться туда, где нахождение в замкнутом темном пространстве не приводило к душной кровавой бане и смертельной бойне. Даже если Птичий его простит, даже если они попробуют вернуть их искалеченную дружбу, разве она заранее не обречена на очередной геноцид? Лис, кажется, разучился, он просто не сможет как раньше, а по-новому... Ха-ха. По новому его разве что размажут по полу в кровавую кашицу. И сверху присыпят мхом.

Что делать?

Ему хочется упасть ему в лапы и молить. Молиться. Обреченным пассажиром самолета, который мчится прямиком в близнецовые башни. Молиться обмороженными на восьмитысячной вершине губами. Когда уже не просят о спасении, но просят о смерти быстрой и красочной. О надежде там, за чертой.

Что делать что делать что делать что

Но он складывает из неправильных букв неправильные слова, пока улыбка сползает по губам обгоревшим мясом:

— Может, дашь совет?

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Птичий

Дата: Рассвет, 05-Фев-2024, 14:52 | Сообщение # 92

воплощение беды
дух сумрачной стали

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 466

гп;

Его тащат, как ребенка, как провинившееся дитя, следующий пункт — угол для дебилов, позорный колпак уже ждёт его (их), сворачиваясь бумажной трубочкой. Это проклятое место, Птичий уверен. Здесь произошла авария на атомной станции, и воздух отравлен ионизирующим излучением, пропитан ядовитыми парами; ему нельзя сюда, просто нельзя, поэтому он пытается уцепиться хоть за что-нибудь, но лишь шкрябает когтями снег. Скоро его наберется столько, что впору прижимать обледеневшие пальцы к чужим щекам, щемящей нежностью, гремящей тоской.

Загривок печет, чужое дыхание впитывается в его кожу, прикосновение чужих губ — укол морфия, Птичий готов сдаться без боя.

Но он из вредности продолжает шипеть, даже когда чужой гортанный смех — эхом между ребер. И слышать его впервые за несколько лун, для него личный — смесь агонии и чистого блаженства. Бетонодробилка. Птичедробилка. Этот смех пережевал его и выплюнул.

Начинает казаться, что он пытается вырваться лишь для того, чтобы оказаться нос к носу — близко, душно, повторить катастрофу, заново убить себя и возродиться.
— Отпуштить? — Птичий чувствует, как невнятно шевелятся чужие губы, разгоняя мурашки по его позвоночнику, приручая их к себе, лаской, колотой раной.

И Птичий тоже давно приручен, давно завоеван, неприступная крепость пала, вся злость умерла от голода, раздражение раздробило пулями, увенчало стрелами. Все храмы были воздвигнуты и тут же покинуты самыми преданными верующими, их идол выпустил стрелу, ненароком попав в самое сердце витража.

Когда Лис его отпускает, Птичий чувствует себя потерянным, рассыпанным по земле, теперь все крошки нужно собрать обратно в песочные часы, все зеркала склеить, пытаясь не изрезать пальцы. Он вскакивает на лапы, врезаясь зрачками в чужую морду, врезаясь всем — сердечной жилой, легкими, всем своим существом.
— Я пытался! — Птичий неосознанно вскидывает брови, замирая. Он не понимает. Пытался сделать, что? Не тащить его за собой, как половую тряпку? Не закрывать дверь, прижимаясь спиной, наваливаясь всем телом, будто Птичий мог бы сбежать, будто он хотел? Не вставать так, будто готов при лишнем движении всадить металл ему в кости? Что ты пытался, Лис? — Я пытался отпустить, ясно? Не получается у меня. Никак.

Я пытался отпустить.

Пытался.

Отпустить.

Все эти луны Лис пытался его отпустить. Птичий отводит глаза, поджимает губы, внутри неприятно скребется что-то — он не может никак это назвать, оно просто есть, маленький ленточный паразит, выгрызающий путь через все его тело. Ему хочется ударить, ему хочется заплакать, ему хочется перегрызть чужую шею, чтобы хоть на миг почувствовать себя без поводка.

Лис пытался его отпустить, отстегнуть плотный трос, удерживающий их на одной вершине.

— Может, дашь совет? — Птичий заставляет себя смотреть. И смотрит, смотрит, смотрит.

Как они до этого докатились, дошли, доехали, доползли? Почему теперь смотреть на Лиса на физическом уровне больно? Почему горло сжимает веревкой? Почему чужие глаза такие больные?
— Ты совсем больной, да? — Грубо, сквозь плотно сжатые зубы, он почти чувствует эмальную пыль на корне языка, когда делает шаг вперед. Он его убьет, он убьет и его, и себя, обольет все бензином и уронит спичку. Ну, давай, Лис, попробуй нас спасти. — Отпустить? Тебя кто-то об этом просил? Я тебя об этом просил? — Почти врезается носом в чужой, чуть-чуть промахивается, но тепло касается щек, размазывается по ним сахарной пудрой, мышьячной пылью. — Что я сделал не так, что ты решил игнорировать меня лунами? Что ты решил, — злой, насмешливый смешок, — отпустить.

Птичьего почти что трясет, он чувствует, что еще немного — и он развалится на части, еще немного — и он сделает еще шаг, врежется в чужую шерсть, вплавится в кожу, уткнется носом в яремную выемку.

воплощение беды
дух воина

ㅤㅤㅤ↠ птичий 19 лун

Сообщение отредактировал Птичий - Рассвет, 05-Фев-2024, 15:15

Лис

Дата: Рассвет, 05-Фев-2024, 20:38 | Сообщение # 93

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

— Ты совсем больной, да?
..Ну, да?

Я целовал дохлого воробья в клюв, представляя тебя. Этого достаточно для вынесения диагноза? Может, обратимся к Тенеследу за профессиональной консультацией?

— Отпустить? Тебя кто-то об этом просил? Я тебя об этом просил? — Птичий оказывается так близко, что Лису хочется попяться назад, хочется податься вперед, но он стоит, парализованный, на месте, метаясь взглядом от чужих глаз до губ и обратно, — Что я сделал не так, что ты решил игнорировать меня лунами? Что ты решил отпустить.

Это какой-то бред.

Я ничего не понимаю.

Лис издает невнятный звук, не то смешок, не то всхлип, не то клёкот, будто ему перерезали глотку и теперь он захлёбывается собственной кровью. Он смотрит на Птичьего и понимает лишь одно — ему тоже больно. Почему? Отчего? Лис не думал, что... Он не думал. Он не умеет думать, Птичий был прав в их первую встречу, маленький умный Птичка. Как в воду глядел.

На мгновение он вообще забывает, по какой причине они здесь сегодня собрались, и ему хочется одного — сгрести Птичьего в охапку, спросить, где болит, что болит, и сделать так, чтобы прошло. Держать и не отпускать.

А потом он вспоминает, что больше не имеет на это право.

И что ему тоже больно.

— Что ты сделал? Я сделал! Я! Я вон там, — он указывает лапой в тёмный угол, — убил нашу дружбу! И ты меня после этого возненавидел, ты.. Ты ломал шишки, которые я приносил, и... Я... Я... — он задыхается. Птичий слишком близко, это мешает, это большая проблема. Отойди, дай передохнуть, просто дай мне сдохнуть. Внутри так жарко, так печёт, и в конце концов его переполняет злость, — Нет, вообще-то, знаешь, ты тоже причастен. Я, конечно, первый начал, но ты.. Мох этот... "Попроси, если так сильно хочется", — Он пытается кривляться, чтобы фраза не прозвучала в этом полумраке фатальным приговором, но его все равно снова мурашит и мажет от одного только воспоминания, и Лис морщится от боли, и кривит губы, и злости снова не остается больше, ничего больше не остается, кроме отчаяния. Он впивается в чужие плечи, едва-едва встряхивая, и смотрит с мольбой, — Что это было? Зачем? Ты мог бы просто послать меня, когда обо всем догадался, а так жестоко... — глаза блестят — не дурно и не мрачно, влажно они блестят, слёзно так, как у брошенного ребенка, и Лис роняет голову, сгорбившись в три погибели, утыкается лбом куда-то в плечо Птичьему, и шелестит горько: — ну зачем?..

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Птичий

Дата: Рассвет, 05-Фев-2024, 21:36 | Сообщение # 94

воплощение беды
дух сумрачной стали

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 466

И у Лиса такое тупое лицо, что хочется просто ткнуть пальцем в щеку и проверить. Он залагал? У него перезагрузка системы, снос всех серверов? Откуда такое беззащитное выражение? Птичий высматривает хоть что-то знакомое, но видит только лишние линии, спрятанные раньше за улыбками, за кокетливыми жестами, за… За всем Лисом. Откуда он такому научился, как долго он прятался за этим всем? Зачем и почему.

Птичий каменеет, уши вспыхивают — почти что болью, обжигающей горячкой, так вспыхивает сухой костер на солнце, так вспыхивает цистерна с бензином, когда в нее попадает залп. Когда он расслаблен — он может позволить себе поморщиться, но когда волнение паутиной опутывает его грудину — Птичий ничего не может сделать. Он заключен в клетку собственной головы, он заперт в своем теле, лицевые мышцы атрофируются и не слушаются, голосовые связки истончаются и рвутся.

— Что ты сделал? Я сделал! Я! Я вон там, — Птичий оборачивается, смотря в темный угол. Кровь, облепиха, концентрированная тьма чужих блестящих зрачков. Ему опять душно, воздух выкачали, они заперты в одном гробу их убитой дружбы, не зная, как из него выбраться. Отсюда вообще есть хоть какой-то выход? — убил нашу дружбу! И ты меня после этого возненавидел, ты.. Ты ломал шишки, которые я приносил, и... Я... Я... — Птичий понимает, что чужая морда слишком близко, что лисий зрачок снова успел сожрать радужку — и как только не лопнул? — и теперь огненное зарево полыхает тонким ободком солнечного затмения. Ему плохо, ему очень плохо, он не знает, что ему дальше делать. Ткнуться ласково носом в чужую щеку? Вцепиться зубами? Оторвать кусок? Птичьему некуда себя деть, Лис загнал их в ловушку. — Нет, вообще-то, знаешь, ты тоже причастен. Я, конечно, первый начал, но ты.. Мох этот... "Попроси, если так сильно хочется", — собственная фраза обжигает пощечиной. Звезды, это какой-то лютый трип. Птичий сжимает губы плотнее, сжимает челюсть до хруста хрящей, лишь бы не открыть рот раньше времени, раньше того, как смысл чужих слов медленно, но верно доползет до его мозга. Это энцефалитный горячка, если бы его попросили нарисовать циферблат, то Птичий вместо цифр вывел бы по кругу л и с л и с л и с л и с. — Что это было? Зачем? Ты мог бы просто послать меня, когда обо всем догадался, а так жестоко... ну зачем?.. — чужое нежное, брошенное прикосновение.

Птичий остается стоять в промозглой тишине, слыша как за пределами палатки жизнь продолжает движение. Они же — в плотном куполе, в проклятом «между нами не говоря».

Птичий открывает рот и снова захлопывает. Ему хочется сказать, но слова умирают в его гортани, глухие, раздробленные, совсем нежные, словно кости младенца.

Я боялся, что никогда тебя больше не встречу.
Я боялся, что за туманом больше не будет тебя.
Я боялся, что опоздаю со своим возвращением.
Я боялся, что встречу и не узнаю.

Я боюсь тебя любить.
Я боюсь себя.

Я боюсь этого никогда не рожденного словами.
Я боюсь никогда не…

Птичий задушено выдыхает, тишина растягивается милями, делится километрами, чем дольше он молчит — тем плотнее воздух вокруг.
Между нами говоря:
— Зачем? — Слова из него лезут гвоздями, разрезая глотку. Облепиха в их дружбе — символ Босха, греховное зерно, породившее кошмар. — Потому что мне не нужна была только твоя дружба, — сообщает интимно, почти что шепотом, чужое ухо маячит почти что перед глазами — бархатная поверхность, пахнущая зимой, снегом, Зарехватом, — это я её убил. Потому что хотел, — хмыкает, ему до смерти все это надоело, — а ты… — Птичий злобно отпихивает Лиса от себя, подсекает лапы, роняя на стылую землю, наклоняется, щуря глаза, — сбежал. Мне не нужны твои шишки, мне не нужна твоя опека, — шипит прямо в морду, — я не котенок. Я не твой младший брат. И не хочу им быть. Ни другом, ни братом, — Птичий замирает, глядя в чужую морду, поджимает губы — без злости, пытаясь удержать в себе все то крохотное и жалобное, чтобы оно не просочилось и не прокапало на чужой лоб, — я… Я думал, ты понимаешь, ты всегда все понимаешь. Это бесит. Почему ты в этот раз ничего не понял? Почему ты решил все за меня? Почему не спросил? Или ты так свято уверовал, что я все знаю? Так вот, я ничего не знал тогда, поздравляю, — Его бесит, как жалобно все это из него лезет, почти что ответной мольбой, Птичий пытается взять себя в лапы, замкнуть все обратно, зашить, заштопать. — Почему ты такой дебил? Я просто хочу тебя всего себе. Понимаешь? Или как тебе еще сказать? Ты мне нравишься не как друг? — истерично хмыкает. — Я тебя приревновал к Зару? Какую еще тебе информацию подарить?

Птичий выдыхает.

воплощение беды
дух воина

ㅤㅤㅤ↠ птичий 19 лун

Лис

Дата: Утро, 06-Фев-2024, 11:13 | Сообщение # 95

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

Тишина обрушивается на него двумя метрами промерзшей земли. Все звуки приглушаются, они остаются там, наверху, пока он сам замирает, погребенный заживо в неподвижной черноте своей могилы.

Он заставляет себя дышать медленнее, спокойнее.

Хочется истерично биться о кедровые стены гроба, сорвать голос, прося о помощи, но нельзя, нельзя. Нужно поберечь воздух, особенно такой ценный. Когда ему еще доведется подышать Птичьим? Говорят, конечно, перед смертью не надышишься... Правду говорят. Лис дышит, сглатывая острый больнючий ком в горле, замирая, боясь спугнуть эти мгновения, за которыми, он уверен, последует лишь холод, тьма, смерть от нехватки пропитанного Птичьим кислорода, ему хочется остаться навечно в этом междумирье, где он еще может цепляться за его плечи и прятать лицо в мягкой шерсти.

Еще немного, еще чуть-чуть, еще пять минуточек, ну пожалуйста-

— Зачем? — Лис зажмуривается, одно единственное слово разрезает пространство безжалостно и железно. Оглушает, заливает бетоном сверху, но выпустить чужие плечи из хватки невозможно, как невозможно и поднять взгляд — Потому что мне не нужна была только твоя дружба.

Не нужна была дружба.
Только.
Только дружба была не нужна.

Нужна была не только дружба?

Только только только — весенней капелью по ломкому льду.

А? Послышалось, наверно...

Вот это глюки.

— это я её убил. Потому что хотел. А ты… — Его пинают словами, пихают лапами, роняют на землю, и он послушно падает, горлом чувствуя, как грохочет сердце. Ему вновь хочется зажмуриться, врасти мхом в студёную землю, перестать существовать, но он может только во все глаза смотреть на Птичьего, успевая при этом обессиленно подумать: какой же он красивый, это несправедливо, — сбежал. Мне не нужны твои шишки, мне не нужна твоя опека, я не котенок. Я не твой младший брат. И не хочу им быть. Ни другом, ни братом.

Ну, вот и всё. Всё кончено. Каждое слово вбивается в него ржавым гвоздем, но Лис слышит только "не нужен", и оно отталкивается от стен черепной коробки, отражаясь многократных эхом, летает там, в кромешной тьме, отзывается леденящим холодом в животе, сковывает липким ужасом всё тело. Это его смертельный приговор.

Не нужен
Не нужен
Не нужен

Он никогда не смел надеяться на то, что действительно нужен Птичьему — но, может, хотя бы наполовинку? На четверть? На самую маленькую кроху? Ему бы было достаточно, правда. Он бы этим довольствовался. Если бы был хотя бы немного, самую капельку нужен, но...

Всё, хватит этой пытки.
Он готов аккуратно спихнуть с себя Птичьего и уйти. Ему безумно хочется это сделать, он все равно ни черта не разбирает, что он там еще говорит, в ушах сплошной ватный шум и "не нужен". Но он не может его оттолкнуть — тело не подчиняется ему, оно подчиняется Птичьему и продолжает парализованно лежать на земле. Вот настолько всё запущено. Как с этим жить?

Что-то, правда, не сходится. Лис блуждает взглядом по лицу Птичьего, и не находит там ни презрения, ни злости. Он выглядит так, что его хочется обнять, успокоить. Непривычно он выглядит, уязвимо. Это что-то новенькое.

Лис теряет нить повествования, слова доносятся до него из какого-то жестокого далёка, пока он пытается разгадать этот новый ребус на лице Птичьего и изо всей силы сдерживает свой порыв погладить его по щеке.

Может, он все-таки ему нужен?
Самую капельку.
Ему бы этого было достаточно, чтобы еще побороться. Чтобы остаться. Чтобы все-таки не пытаться отпустить. Если только... Совсем чуть-чуть...

Ты дай знать, пожалуйста-

— .. Я просто хочу тебя всего себе.

...А?

А-а???

— Понимаешь? Или как тебе еще сказать?

Не понимает. Он не понимает, извините, он весь урок прослушал, потому что витал в облаках. Он все прослушал и теперь паззл не складывается окончательно. Как Птичий к этому пришел? Это что? Это как? Он ощущает себя приговоренным к смерти, которого уже вздернули на виселице, но веревка оказалась плохо завязана, и его не получилось убить с первого раза, поэтому вот он, снова стоит на табуреточке, но вдруг прибегает вышестоящий чиновник и орет: "извините, ошибочка вышла! Он совершенно, абсолютно невиновен!"

Лис открывает рот — и закрывает рот.

— Ты мне нравишься не как друг? — Лис осторожно оглядывается по сторонам: Птичий точно к нему обращается? Ни с кем не перепутал? — Я тебя приревновал к Зару? Какую еще тебе информацию подарить?

Он медленно моргает, ожидая, что Птичий вот-вот исчезнет. Окажется, что все это время он разговаривал (убито молчал) с его тульпой. Настоящий Птичий уже вышел из папоротников, плюнув ему под лапы. Или же настоящий Птичий так и остался на главной поляне, в сугробе. А Лис окончательно, бесповоротно сошел с ума.

Я слышу голоса в голове... Они говорят: бебебебе бебебебе...

Они говорят: ты мне нравишься не как друг.
Они говорят: я просто хочу тебя всего себе.

Дрожащими лапами Лис снова сжимает чужие плечи. Медленно проводит сверху вниз по лапам и обратно, выдыхая нервный, рваный смешок.

Да не. Он настоящий. Настоящий Птичий. Всамделишный.

Какую ещё тебе информацию подарить?

Его трясет. Если ему ещё что-нибудь сегодня подарят, он не выживет.

— П-подари мне мышку, подари мне шишку... И тогда я побегу к т-тебе в-вприпрыжку.. — зашейте ему рот. Запретите говорить на законодательном уровне. Внесите этот пункт в Воинский Закон, в раздел, карающийся казнью.

Лис расплывается в тупейшей улыбке из всех возможных. Настолько влюблённой, что на ней одной капиталисты могли бы разбогатеть в десять раз в день Святого Валентина, продавая её вместо сопливо-розовых валентинок. А она бы все не кончалась и не кончалась... Затраты на производства минимальные. Просто показывайте ему Птичьего.

— Скажи это еще раз, — голос к чертям куда-то садится — в тюрьму, видимо, — и хрипит от дешевых зэковских сигарет. Лис облизывает пересохшие губы и чуть ёрзает под соплеменником, — Ту часть про... Всего меня. Себе. Тебе.

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Птичий

Дата: Утро, 06-Фев-2024, 13:20 | Сообщение # 96

воплощение беды
дух сумрачной стали

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 466

У него начинают дрожать лапы, все внутри — ходуном, Птичий чувствует, как легкие выталкивают из него воздух, как в голове все перемешивается, на виски давит эмоциями, ему хочется отпрянуть, отскочить, выбежать из палатки, вот, смотри, — путь свободен. Беги, сбегай, подставляй беззащитную спину, выломанный хребет, в котором позвонки поменялись местами, ходить теперь — будто заново учиться жить. Заново, заново, все заново, двухметровая могила их дружбы поросла мхом, лишайником, облепихой, монумент был воздвигнуть, земля взрыта, крышка гроба — сломана, исцарапана. Свежий воздух ударяет в морду, пока Птичий нависает над Лисом, тупо смотря в чужое лицо.

Все было сказано, между ними, между стеблей папоротника, сжатых во льдах, в прозрачных снегах; и Птичий тоже между — между чужих лап, сжавших его плечи, скользнувших ниже, мурашки потянулись вслед за чужими пальцами, обожгли укусами загривок. Горло продолжает сдавливать, пока он смотрит, смотрит, смотрит, мягкая тишина давит ему на лопатки, вдавливая глубже под кожу.

Он никогда еще не чувствовал себя таким оголенным. Швырните его в воду, убейте им что-то живое — он проползет током, вызовет фибрилляцию желудочков сердца. Окажите ему первую помощь, сделайте ему искусственное дыхание, потому что его легкие хлопнулись клеткой, взрывом сверхновой. Проведите его мурашки обратно домой, они потерялись в его теле, они стали бездомными, они скучают по чужим лапам, по чужому голосу, они — верные псы, ждущие приказа, они — Хатико, умерший на вокзале.

— П-подари мне мышку, подари мне шишку... И тогда я побегу к т-тебе в-вприпрыжку.. — Птчиий молчит. Он ничего не может подарить Лису, он и так все ему отдал. Все самодельные открытки, всех жуков, все рюкзаки, набитые годами их дружбы, все сгреб, все выкинул, сел рядом с мусорным баком и разревелся от обиды. Птичий уже не знает, чем ему вымолить это из себя, чем выдавить, никакой пресс не поможет, он на восемь десятых процента… — Скажи это еще раз, — Лис прислоняет острие к его горлу. Птичий чуть склоняет голову, всматриваясь в чужую морду, лихорадочный блеск глаз — искры, когда молоток сталкивается с расплавленным металлом, — — Ту часть про... Всего меня. Себе. Тебе.

Птичий замирает. Бегает глазами по палатке, уши горят, он весь горит, смущение догоняет слишком поздно, облизывает ему пятки, цепляется за лодыжки. Ему опять душно. Душно-душно-душно, Птичий только сейчас понимает, как близко Лис, как давит вес чужих лап, как чернь зрачков ласково гладит его морду, как чужие слова камнепадом падают на дно его черепной коробки.

Тук-тук-тук.

Скажи еще раз.

Птичий сказал? Он коротко моргает, втягивает голову в плечи.
Всего меня. Себе. Тебе.
— Не, — барахтается, пытаясь вывернуться из чужой хватки, потому что уже как-то не эщкере, уже как-то лихорадочно жарко, уже как-то… — отвали. Я такого не говорил, ясно? — Но собственные слова внутри барахтаются в меде, утопают в бензине. Я хочу тебя себе. — Заткнись. Забудь.

Я хочу тебя себе.
Я хочу-

воплощение беды
дух воина

ㅤㅤㅤ↠ птичий 19 лун

Лис

Дата: Утро, 06-Фев-2024, 16:04 | Сообщение # 97

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

Их обоих трясет, и от этого становится легче: он не один такой стремный и переволновавшийся. Потряхивает так, будто они оба беспощадно обмёрзли там, на вершине своих дружеских устоев, хотя, вообще-то, сейчас — не холодно совсем. Вообще не холодно. Внутри включили печку, и всё оплавляется воском.

— Не, отвали , — О, нет, он не отвалит, теперь уже точно нет. Не отпустит. Пустит только корни, врастет намертво, не оторвать даже с мясом. Птичий как будто пытается отстраниться, но это сопротивление так плохо отыграно, что Лис совсем ему не верит — держит его крепче, улыбается-улыбается-улыбается, и даже не кособоко, а как нормальное существо: обоими уголками губ, пьяно и по-мальчишески открыто. Потому что это что-то новенькое, настолько смущенного Птичьего он еще не видел, и ему хочется понадкусывать овсяные уши, которые наверняка сейчас горячие-горячие, свежевыпеченные, — Я такого не говорил, ясно? Заткнись. Забудь.

Он протягивает вредно, издеваясь:

— Не-е-ет, не забу-уду. У меня это теперь отпечатано.. — он хочет постучать себе по виску, нет, по груди, но оторвать хотя бы одну из лап от Птичьего он не согласится даже под дулом револьвера. Он добавляет тише, по пути вновь теряя свои шутовские ужимки, вязнет в темно-золотой, болотной топкости, — где надо.

На сердце, выскоблено заржавелым клинком, раскрашено янтарным облепиховым соком. Кислым-кислым, сладким-сладким.

И он осторожно, медленно, но твёрдо направляет своей лапой чужую, останавливая и вжимая её там, где в клетке ребер бьется заполошно, гулко, крепко.

— Птичий, — нет, не то, — Воробушек, — да, вот так, — Тут уже давно... всё — твое.

И тянет Птичьего на себя: уважаемый, дайте же вас обнять не по-дружески, я ждал этого всю жизнь, извольте прекратить сопротивление, вы попались.

Ты попался, — медово и мягко мерцает на дне зрачков, когда Лис ловит носом чужую щеку, ласково заглядывая в глаза. А потом он прикрывает веки и тычется носом наугад, как слепой котёнок, пока не становится слишком уж сладко для них двоих, и он игрушечным динозавриком рычит в чужую щеку так, словно собирается её отгрызть. Должно звучать устрашающе.

Лис думает: какие мы с тобой все-таки дебилы.
Лис думает: какой я дебил.
Он думает: самый счастливый дебил.

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Птичий

Дата: Утро, 06-Фев-2024, 17:30 | Сообщение # 98

воплощение беды
дух сумрачной стали

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 466

Честно сказать, он запутался. Это было похоже на снежную лавину, в один момент они стоят, в другой — вся жизнь промелькнула перед глазами, снег забился в гортань, лапы потряхивает от напряжения. Вот так вот их и с мыло с вершины их дружбы на пологий склон того, что нельзя называть. Птичий бы не смог никак назвать, у него все внутри пузырится, голова идет кругом, кажется, что он стоит только благодаря чужим лапам, пытаясь поморщиться, скривиться.

Это Лис может улыбаться, Птичий не умеет. Он может только смотреть, пристально, отслеживать тонкие иголочки чужих блестящих, белых клыков, осматривать переносицу, замирать всем естеством, натыкаясь на огненный поцелуй возле губы. Поцелуй на ночь? А сказочка будет?

Птичий расслабляет плечи. И это — конечная капитуляция, так летчики-камикадзе мчатся на встречу со зданием, так падают всем телом на гранату, так подставляются под пистолетный выстрел. Так поднимают белый флаг. Потому что битва окончена, потому что больше нет смысла бороться.

Потому что Птичий никогда ничего не хотел.
Кроме Лиса.

Всего. Со всеми его дебильными шутками, кособокими улыбками, пьяными глазами, привычкой спать, зарывшись мордой в подстилку, со всем опасным стальным блеском в глазах, который никогда не был направлен на Птичьего.

Птичий думает о мертвых заячьих глазах. Птичий думает: я так бесповоротно попал. Отчаянно. Без вести. Не ищите меня.
— Не-е-ет, не забу-уду. У меня это теперь отпечатано.. — Боже, как же это до тошноты сладко, Птичий чувствует, как сам становится липким, сахарным, карамельным, из него можно сделать морс, мусс, лимонад, — где надо. — Птичий мог бы фыркнуть «отвратительно», мог бы вывернуться наизнанку из чужих лап, сползти на пол рядом, попросить «ну, пожалуйста, пожалуйста», но он продолжает стоять, придерживаемый чужим теплом, чужим дыханием, взглядом. Лис ловит его лапу, но по ощущениям — сердце, заставляя теряться, терять, падать-падать-падать, зная, что там внизу — его поймают. Чужое сердце ласково толкается ему в ладонь, и Птичьему кажется, что между ними нет никакой костной перегородки, кожаного покрова, — Птичий, — Птичий открывает рот. Лис не имеет права так его звать, не после того случая, не после… — Воробушек. — Дурацкая кличка, приевшаяся, когда маленький Лисенок не удосужился запомнить его настоящее имя. Кличка, которая никогда не произносилась при других. Кличка, столь тщательно оберегаемая. Жадина-Лис, — Тут уже давно... всё — твое.

Сопливо.

Лис утаскивает его в объятия, и это ощущается как дом. Это ощущается отдыхом после полугодовой беспрерывной работы. Это ощущается безопасной зоной после бомбардировки. Это ощущается открытием глаз после крепкого, беспробудного сна.
— Фу, еще сопливее не мог? — Но ему приятно, ему приятно, и Лис это знает. Потому что короткая задержка перед ответом — попытка собрать те ежовые иголки, что он подрастерял.

Птичий не умеет нормально говорить, как не умеет улыбаться. Как не умеет еще много чего. Но он удачно падает на бок, тут же притираясь лапами к чужим бокам, мягко, нежно, цепляя пальцами выемки реберной клетки, ловя растрепанную шерсть, ловя тепло, так много тепла, что оно тут же прогревает его. Лавина сошла, все стихло. В их маленьком мире после катастрофы появилось хоть что-то похожее на жизнь. Птичий прижимается так, как хотел все эти луны, вжимается в чужое тело, сталкивается косточками, хрящами, жилами; внутри умирают миры, умирают безлисьи галактики, умирает полугодовой мор.

Лис тычется носом ему в морду, и это — отголосок мохового хмеля, дрожащего поцелуя. Птичий подставляет морду, послушно, тихо, прикрывая глаза, то ли боится спугнуть, то ли — проснуться. Цепляется сильнее. С жаждой ребёнка. С тактильным непролюбленным голодом.

War is over.

Птичий собирает рюкзак. Он складывает туда ласковое «воробушек», складывает весенние ливни, складывает майских жуков, птичьи перья, ворох шишек, еловую веточку. Складывает обернутые вокруг чужой шеи лапы. Складывает кусок мха, складывает поцелуй в нос, складывает чужое и хриплое, складывает глупую сказку про Хрена. Складывает укус на чужой щеке, складывает облепиху, складывает ржавое «птичий». Складывает «я пытался отпустить», складывает «у меня не получилось», складывает «я убил нашу дружбу». Птичий закрывает рюкзак. Птичий выдыхает, пытаясь поднять его самостоятельно. Рюкзак весит, как пятнадцать лун жизни. Весит как история в двух томах. Птичий оборачивается и просит Лиса, чтобы он уже убрал этот вонючий рюкзак на чердак их дома.

Лис рычит игрушечным динозавриком ему в щеку, и Птичий хихикает, ловя чужую морду в лодочку лап.

Он надеется, что про них никогда не напишут историю с плохим концом. Что никогда не будет заевшего «между нами не говоря», что энтропия никогда не перетечет в синтропию, что цикады в любой из их жизней будут всего лишь цикадами и ничем большим.

Птичий ловит лапами морду Лиса, заглядывая в чужие глаза. Просто, чтобы проверить, просто чтобы посмотреть, просто чтобы- Не найдется столько причин, чтобы объяснить, что Птичий делает, зачем он это делает.

«Я все исправлю,» — никогда не будет для них приговором.
— Прости, — говорит Птичий второй раз за всю свою жизнь, и каждый из этих разов будет для Лиса. Прости, что сделал больно, прости, что я такой, прости, что тебе пришлось уйти, прости за все последующие, прости каждый раз, я больше никогда не скажу такое. Птичий тянется вперед, пока страх не успел дернуть за загривок, пока в нем смелости — на поцелуй в локоть, на открытую дверь, на приход в чужой дом.

Птичий прижимается носом к чужому, тянется дальше, притираясь щекой, размазывая по шерсти сахар и солнечный свет февральской ночи.

воплощение беды
дух воина

ㅤㅤㅤ↠ птичий 19 лун

Лис

Дата: День, 08-Фев-2024, 17:53 | Сообщение # 99

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

— Фу, еще сопливее не мог?
— Я еще даже не начинал, мася, — гордо и самодовольно, — Пуся? Лапа? Котя? Котёныш-ш-ш...

Каждое из ласковых обращений становилось все тише и тише, и тише, пока не затушилось спичкой о пушистое "ш", не разлилось мягким теплом по всему телу — Птичий его обнимает.

Птичий его обнимает, и Лис обвивается вокруг всеми своими паучьими длинными конечностями, жадно, но в этой жажде больше нет отчаяния загнанного, изголодавшегося зверя, нет чеки от гранаты, зажатой в руке, нет войны — есть искристая россыпь далеких фейерверков, есть укромность найденного убежища, есть тепло разведённого у подножья горы костра.

Лис мягко жмурится, когда его щеки так правильно и идеально ложатся в чужие ладошки, будто их и вылепил кто-то исключительно для этого. Его моська в лодочке птичьих лап. Картина маслом: трое в лодке, включая их общее взаимное чувство. Не посчитать его теперь было бы кощунством.

Птичий всматривается в него так внимательно, что Лис не может не приподнять в ответ брови чуть вопросительно и очень лениво. На языке уже зарождается очередная шутливая глупость, но он не успевает её озвучить, сбитый с толку и застигнутый врасплох одним единственным словом:

— Прости.

Такое уже было. И каждый раз Лис понятия не имеет, что ему на это отвечать. Ему не хочется ничего отвечать, потому что он простил Птичьего заранее и за всё.

На мгновение, всего на один удар сердца, его пронзает внезапный ужас: он ушел, а Птичий не пошел за ним. Птичий не пошел за ним, хотя он чувствовал... Он был тоже.. И он не... Ничего. Если бы Лис не притащил его сюда за шкирку, то они бы и правда потеряли вот это... всё?

Но ужас этот остается лишь эхом отгремевшей уже канонады. Какое это имеет значение? Лис же пришел. Как в песне Земфиры, его огромной любви и инициативности хватит им двоим с головою. Он как бумеранг — его, конечно, можно постараться отбросить куда подальше, но он вернётся и возможно ударом по башке.

Как он может не простить, когда на его морде так приятно горит дорожка, проложенная чужим носом?

Да он ему любое военное преступление простит. Убийство младенцев. Истребление беременных. Незаконное химическое оружие.
Всё прощает.

— Фу, еще сопливее не мог? — с опозданием и глупой улыбкой отзывается, когда находит в себе силы складывать буквы в слова. Он путается пальцами в чужой шерсти у лопаток, сжимает Воробушка чуть сильнее, компенсируя шутливый ответ, — Мы оба хороши. Надо сложить об этом поэму.

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Сообщение отредактировал Лис - День, 08-Фев-2024, 17:53

Птичий

Дата: День, 08-Фев-2024, 18:29 | Сообщение # 100

воплощение беды
дух сумрачной стали

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 466

Лис сладко размазывает «котеныш» по его ребрам, лаской, трепетом, птичьим пухом, выдранным с кровью; Птичий размеренно дышит, уткнувшись носом в чужую шею, самодовольно, жадно, втягивая в себя остаток прошедшей грозы — каплями прибило травы к земле.

И, кажется, стоит уже отдышаться.

Птичий бы ласково звал Лиса «блоха». Или подарил бы ему блоху. Мышь с отгрызенной головой, потому что «мышеголовый». Или, или… Или стукнул бы пару раз, потому что нельзя быть таким придурошным, невозможным, больным, заразным, это ведь Лис его заразил, Лис надышал ему в легкие всю эту муть.

— Фу, еще сопливее не мог? — хэй, это его фраза. Птичий фыркает в чужую шерсть, чувствуя, как его притягивают ближе — он абсолютно расслаблен, каждая клеточка в его теле — расплавленный в микроволновке зефир, он сладок и пахнет жженным сахаром.

Птичий удобно устраивается, думая о тех самых частях пазла, о сломанных хребтах веток, о промятых под лапами снежинках — ему спокойно, пятиметровая глубина их общего колодца пахнет светом и пылью.

Птичий качает головой, натыкаясь губами через раз на чужое тепло. Кривится, дергая в напущенном раздражении ушами.

— О, тени, заткнись, чтобы я тебе еще хоть раз что-то сказал, — ворчит, цепляясь когтями за чужие лопатки. Но он уже пропащий, пропитый, потерянный в чужой нежности, больше не получается ругаться, и вся его грубость — одна сплошная осечка. Щелк-щелк-щелк — Птичий опускает беретту, она вываливается у него из рук, глухо ударяется о земляной настил. Бесполезная.

— Мы оба хороши. Надо сложить об этом поэму. — Спасите и сохраните их от такой радости.

Птичий выпутывается из тюрьмы чужой шеи, чтобы оказаться нос к носу, выразительно кривится и лениво качает головой. Никаких поэм. Никаких сказок.
— Не, — стучит лапой по чужому плечу, — нет. Не смей. Прошлая была просто до ужаса отвратительной. Ей только детей пугать. Это во-первых. Во-вторых, это все ужасно тупо, я хочу стереть себе память. В третьих, это ты во всем виноват, не обманывайся, — довольно устраивается обратно, тыкаясь холодными задними лапами в чужой живот. — Я тебя просто решил успокоить.

Ну он же извинился, да? Значит, они забыли.

воплощение беды
дух воина

ㅤㅤㅤ↠ птичий 19 лун

Лис

Дата: День, 08-Фев-2024, 19:39 | Сообщение # 101

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

— О, тени, заткнись, чтобы я тебе еще хоть раз что-то сказал.

Лис шакально ухмыляется, крайне довольный собой. И правда, слышать от Птичьего столь искреннее "прости" совсем не хочется, ведь это будет означать, что было, за что.

Не, обойдемся как-нибудь без этого.

— Не, нет. Не смей. Прошлая была просто до ужаса отвратительной. Ей только детей пугать, — Лис издает наигранный вздох и отводит морду в сторону с видом оскорблённого гения. Художника обидеть может каждый!.. — ..Во-вторых, это все ужасно тупо, я хочу стереть себе память. В третьих, это ты во всем виноват, не обманывайся, — он сдавленно хихикает, выходя из образа недопонятого гения, когда теплого живота касаются холоднющие лапы, — Я тебя просто решил успокоить.

Лис умильно улыбается, и теперь уже он держит своими лапами лицо Птичьего.

— Я тронут до глубины души твоей изумительной сострадательностью. Где ты её подцепил? На могиле Соловушки? — она там, вестимо, витает в воздухе, как хворь над сибироязвенным скотомогильником. Лис обеспокоенно осматривает соплеменника, наклоняя его голову то в одну, то в другую сторону, и в конце концов касается носом его носа, будто бы проверяя температуру, — Бедняжка, тяжёлый случай. Мне кажется, у тебя жар.

И нос Птичьего и вправду сухой и тёплый, но и у Лиса тоже, видимо, они просто оба больные. Наглухо.

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Сообщение отредактировал Лис - День, 08-Фев-2024, 19:40

Птичий

Дата: День, 08-Фев-2024, 19:57 | Сообщение # 102

воплощение беды
дух сумрачной стали

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 466

И все как-то незаметно перетекает в знакомое русло — Птичий даже толком не успевает это понять. Просто теперь у него развязаны лапы, они больше не цепляются за сухожилия, чтобы не дать дотронуться.

Лис греет его промерзшие кости, и вот он — идеальный симбиоз. Естествоиспытатели наврали, нет ничего идеальнее холодных лап Птичьего, прижатых к тёплому боку. Никакие сады дьявола не сравнятся с тем, как животрепещуще Птичьего тянут на себя, пытаясь то ли влезть под кожу, то ли засунуть его под чужую.

— Я тронут до глубины души твоей изумительной сострадательностью. Где ты её подцепил? На могиле Соловушки? — Птичий сдавленно фыркает, пока его морду крутят в разные стороны. Вот посмотрите, невероятный своей редкости лот — почти что «Щегол», различия не столь значительны, если н приглядываться, то можно и не разобрать. — Бедняжка, тяжёлый случай. Мне кажется, у тебя жар.

Ему и правда кажется, что у него жар.
— Ты полностью прав, у меня как раз тогда было достаточно свободного времени, — Птичий моргает, когда чужой нос прижимается к его собственному. Слова зажевывает, пережевывает, выплевывает из него сдавленным выдохом. Птичий давится чужим прикосновением, все из него выходит сиплым и сдавленным, хриплым, — вот ходил советовался с предками. Они насоветовали не связываться с такими придурками. Надо было послушать, — Птичий чувствует себя дураком, подростком, ворующим поцелуи после школы в грязных переулках, — а теперь все. Конец. Ты меня заразил. Теперь я заболею и трагично умру. Будешь рыдать над моим телом?

воплощение беды
дух воина

ㅤㅤㅤ↠ птичий 19 лун

Лис

Дата: День, 08-Фев-2024, 20:14 | Сообщение # 103

смеётся пламя,
целует тень
⠀

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 1889

— Ты полностью прав, у меня как раз тогда было достаточно свободного времени.

Ауч. Вот гадёныш.

Лис мстительно запускает свои лапы обратно по бокам Птичьего, пока тот говорит, и с особой жестокостью гладит ребра, безжалостно касается позвонков. С кровожадной мягкостью кутает нос на чужой шее, где пульсирует жилка.

— Теперь я заболею и трагично умру. Будешь рыдать над моим телом?

— О, я буду так рыдать над твоим телом... Очень сильно. И под телом может быть тоже... — Лис ухмыляется ему в шерсть, прежде чем чуть отстраниться и развить историю, — Попытаюсь тебя засушить, как травы, я слышал, такое возможно. Обвяжу твои лапки вокруг своей шеи. И буду везде носить с собой... А потом возьму ядовитые ягодки вперемешку с облепихой, заверну в твое ухо и съем. И мы воссоединимся, чтобы больше никогда не расставаться. А ты будешь приходить ко мне призраком?

Л И С • В О И Н • С У М Р А К

Птичий

Дата: День, 08-Фев-2024, 20:33 | Сообщение # 104

воплощение беды
дух сумрачной стали

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 466

Птичий морщит нос и пытается сбежать от чужих лап, проминающих кожу; это не неприятно, скорее слишком — у него начинают мягко гореть уши, пока Лис пытается зубами сцапать его пульс. И от чужой бессовестности, бесстыдности у него мягко поджимаются пальцы на лапах.

А может быть хватит? Но у Лиса, кажется, хватилка сломалась на сегодня, так что Птичий молчит, молчит шепотом, молчит дыханием, молчит смазанной заторможенностью, когда тянется куда-то, сам не понимая куда. Видимо в то болото, которое медленно, но верно Лис разводит в этих несчастных папоротниках которую луну уже.

Птичий лишь предупреждающе цапает чужое ухо.
— О, я буду так рыдать над твоим телом... Очень сильно. И под телом может быть тоже... — Птичий чувствует чужую ухмылку, у него пульс подскакивает куда-то в горло от мурчащих ноток, от такого очевидного, прозрачного намека. Что гнилее? — Попытаюсь тебя засушить, как травы, я слышал, такое возможно. Обвяжу твои лапки вокруг своей шеи. И буду везде носить с собой... А потом возьму ядовитые ягодки вперемешку с облепихой, заверну в твое ухо и съем. И мы воссоединимся, чтобы больше никогда не расставаться. А ты будешь приходить ко мне призраком?

Звезды, за что ему это все? Лиса нельзя было выпускать в этот мир, разве вы не видите? Он явно сын антихриста, он явно проклят, он явно проклял Птичьего только что.

Потому что у Птичьего в ушах стучит — съем съем съем.

— Зачем? Ты ведь и так с моим трупом таскаться собираешься, — приподнимает насмешливо брови, — не хочу подглядывать и мешать. Зато все остальные явно оценят твои, ха, — нечаянно пинает лапой чужой живот, — предпочтения.

Особенно Синичка.

воплощение беды
дух воина

ㅤㅤㅤ↠ птичий 19 лун

Ненастье

Дата: День, 08-Фев-2024, 20:44 | Сообщение # 105

и тень твоя, мою обняв,
уходит снова в путь

Группа: Лесные Коты

Сообщений: 466

[indent]дела на главной поляне;[/indent]

Проведя некоторое время вместе с братом Беленой и приглядывая за происходящим на поляне уборочным движем, Позолота в какой-то момент благовоспитанно кивнула соплеменникам и решила на всякий случай заглянуть на склад — исключительно в целях проверки наличия нужных для яслей материалов...

Заглянула.

Знаете, когда вы заходите в подсобку за шваброй — а там кто-то лежит в жарких объятиях друг друга...

Позолота молчаливо сделала шаг назад, чувствуя, как вспыхнуло лицо и запылали пожаром смущения уши.
Невероятно тактично — бесшумно ведь, незаметно; но широко распахнув глаза и случайно всмотревшись в открывшуюся взору картину чуть дольше приличного... Злата медленно удалилась восвояси.

Ей срочно нужно было проветриться.

[indent]главная поляна;[/indent]

звёзды бегут по мечу пламенем древних костров
раны души весна скроет от глаз травой

позолота 11,5 сумрак

в мире опять война, а ты всё ещё живой