Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Утро сохраняется ясным после звездной ночи. Согретый солнечным теплом воздух продолжает прогреваться все больше. Весь лес постепенно зеленеет. Яркими коврами расцветают весенние первоцветы: подснежники, крокусы, прострелы. Золотятся на березах сережки, многие кусты набирают цвет. К обеду легким ветром приносит облака, но они не застилают небо целиком. К вечеру спокойная погода сохраняется, но ночью облаков становится больше, так что звездной ночи можно не ждать. Вода в водоемах возвращается в свое обычное состояние.
Температура: утром +9, днем +16, ночью +8
Сила ветра: мягко дует тёплый ветер
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: почки превращаются в листья, травка зеленеет, лечебные травы продолжают расти и наполняться силами, а вот сезон сокодвижения подходит к завершению
Дата: Рассвет, 09-Янв-2017, 17:10 | Сообщение # 811
✽
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 9319
– Мне доводилось пробовать ящериц, но… мне кажется странным убивать змей ради еды, – он все еще по-глупому улыбается, но уголки губ неуловимо гнутся вниз под чувством сильнейшей, ничем не обоснованной тоски. Он спешно отворачивается и взгляд против воли прикипает к маленькой черной точке, кружащей на фоне постепенно светлеющего горизонта – птица? Порой ему хотелось иметь такие же крылья за спиной, ведь, ей богу, нет ничего проще, чем однажды закрыть глаза и улететь.
Оками вдруг отчетливо ощущает, как на шерсть опускаются снежинки, тают, соприкасаясь с горячей кожей. Как зимний воздух врезается в поднимающуюся грудь и в глотке упрямо перехватывает что-то, когда он пытается вдохнуть. За спиной тухнут звезды – не значит ли это, что мир, о котором сейчас рассказывает Кромешник непривычно серьезным голосом, засыпает? И есть ли он вообще? Звездное племя, Сумрачный лес, обитель предков, обитель мертвых…
Он уже слышал нечто подобное.
Мертвые живут на небе, когда как живые – обитают на земле. Было в этом что-то… ироничное в каком-то смысле.
– Силь… Сильмариллион, – как странно произносить его имя, как странно вообще говорить сейчас о бывшем наставнике, – рассказывал мне… о чем-то подобном.
Сердце шумно стучит по ребрам. Он не любит вспоминать прошлое и даже произносить сейчас скупые фразы неожиданно тяжело.
– Говорил, что у каждой стаи…племени или даже группы, неважно, есть покровители – предки, которые призваны предупреждать об опасностях. Главное верить, – волчонок ухмыляется краешком рта, опускает плечи, поглядывая на Кромешника исподлобья влажными глазами. Отчего-то отчаянно хочется прижаться к чужому боку, урвать немножко тепла, но он только встряхнулся, ковырнув замерзшей лапой рыхлый снег, фыркнул.
Дурак.
– Я не умею ловить лягушек, – заявил вдруг он. – Научишь меня, когда они, гм, оттают?
Дата: Рассвет, 09-Янв-2017, 18:49 | Сообщение # 812
он из болотных огней, серебра и теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 2350
Оками больше не улыбается – улыбка слетает с губ, как отцветшие лепестки – и прячет тоскливый взгляд. Полосатый невольно прослеживает его путь, тоже наблюдая за летящей вдалеке птицей, отчетливо выделяющейся на покрывающимся румянцем восточном небе.
Сильмариллион – незнакомое имя переливается и звенит, словно начинающая замерзать вода на Водопаде Иллюзий, оседает на языке чем-то серебристым и лунным – Кромешник с интересом навостряет уши, услышав его. Переводит проникновенный взгляд на Оками, не без жадности, внимательно слушая волчонка, который осторожно делится крупицами своего прошлого, о котором старший оруженосец совсем ничего не знает – только смутно догадывается.
Сегодня зверёныш его то и дело удивляет.
И взгляд огненных глаз, влажно и грустно мерцающих в рассеивающейся мгле, кажется Кромешнику просящим – он почти уверен, что знает, чего хотел бы Оками, и губы трогает легкая ухмылка.
Интересно
Вопрос-просьба волчонка чуть не заставляют зеленоглазого вздрогнуть. Нечто подобное он уже слышал полгода назад.
Кромешник ухмыляется шире, вдруг поднимаясь со своего места и перемещаясь к Оками, ближе к отвесному краю. Смотрит, как тонет в белесой дымке лес, освещаемый золотыми рассветными лучами.
— Научу, — соглашается Кромешник, поворачиваясь к волчонку, несколько мгновений внимательно вглядываясь ему в глаза. Улыбка постепенно меркнет, и с уст оруженосца тихо срывается вопрос, — Сильмариллион... он ведь не был котом, так?
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
Дата: Рассвет, 09-Янв-2017, 19:35 | Сообщение # 813
✽
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 9319
– Он – волк, – просто произносит Оками, глядя в хвойные глаза напротив. Спина остается прямой, но как только первые солнечные лучи робко касаются заснеженной шерсти, внутри вдруг что-то ломается. Осыпается с тихим звоном, обнажается оголенными проводами, а сознание подкидывает картинки – больные, мучительные, и легче разодрать себя когтями, чем продолжать смотреть. Не вспоминать.
Так хотелось выжечь это из своей головы. Из себя. Действительно дурак, тихо шепчет внутренний голос, когда он приваливается продрогшим телом к чужому боку, который кажется сейчас таким обжигающе горячим. Всего несколько секунд – и сразу отстраняется, наблюдая за тем, как полупрозрачные снежинки выписывают узоры в полумраке холодного рассвете, прежде чем опуститься на уже притоптанный снег.
Все-таки иногда хочется, чтобы рядом кто-то был, но это глупо – вмешиваться во что-то… чужое, личное, глубокое. Он понимает.
– Идем дальше? – с преувеличенной бодростью спрашивает волчонок, по привычке склонив голову набок.
Дата: Рассвет, 09-Янв-2017, 20:24 | Сообщение # 814
он из болотных огней, серебра и теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 2350
Слова белым облачком пара растворяются в воздухе – Кромешник едва заметно кивает сам себе, прерывая зрительный контакт с Оками, переводя взгляд на отталкивающееся от горизонта солнце, прищуриваясь.
Именно это он и ожидал услышать.
Вдруг волчонок робко, на пару мгновений вдруг прижимается к его боку, и старший оруженосец слегка улыбается и едва сдерживается от того, чтобы лизнуть вспыхнувшее в лучах огненное ухо – просто наблюдает, как переливается рыжая шерсть, наслаждаясь мимолетным теплом чужого тела, прикрывая глаза, чувствуя, как пылает на веках солнце.
Когда Оками отстраняется, то зеленоглазый сладко потягивается, разминая несколько затекшие мышцы, изящно выгибаясь в спине, и тут же выпрямляется, кидая взгляд в сторону лагеря. Не обращает внимания на искусственно бодрый голос бывшего одиночки, тихо хмыкая.
Действительно пора уходить: отступившая ночная тьма унесла с собой что-то хрупкое и важное, а солнце спугнуло антрацитовую завесу с мерцающими звёздами – ощущать над головой светлое небо, ловить шерстью солнечные лучи было скорее в тягость. Теперь простор давил.
— Да, пойдем. Нужно перетащить оставшуюся дичь с Маковой полянки на Склад.
Кромешник разворачивается и уверенно ступает вниз по склону, слегка взмахивая хвостом.
маковая полянка
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
Дата: Рассвет, 09-Янв-2017, 20:46 | Сообщение # 815
✽
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 9319
Он кивнул, с трудом подавив неожиданный зевок – спать не хотелось, ничуть, но овладевшая им слабость давала о себе знать и легкой дрожью в лапах – или это от холода? Так или иначе, но предстоящая работенка не только сгонит сонную муть, но и разогреет окоченевшее на северном ветре тело.
Потянувшись, увязнув лапами в снегу, Оками встряхнулся по-волчьи, но прежде чем двинутся следом за Кромешником, обернулся через плечо, задержав взгляд на медленно восходящем солнце. Робкие лучи были еще слишком слабы, чтобы разогнать тени Сумрачной территории, но уже казались слишком яркими и неприятными для привыкших к ночному мраку глаз.
Когда он понимает, что идет к обрыву, поворачивать уже поздно – остается только смириться и пережить мимолетную и странную вспышку боли за грудиной, когда лес расступается и остается позади. Отчего-то прогулка уже не кажется столь хорошей затеей, но он списывает все на подступающую головную боль. А может быть, ему просто непривычно и странно в принципе ходить по Сумрачной территории одному, ведь даже мысленно ему все еще сложно называть ее «своей».
Оками постоял несколько минут на краю обрыва, любуясь открывающимся на лес видом, но, проиграв борьбу с пронзающим насквозь ледяным ветром, был вынужден быстро покинуть это место и вернуться под защиту деревьев.
По крайне мере он предпочел думать, что ушел именно из-за холода.
Отри подошла ближе к этой поляне. Кошечка мало что помнила про это место. Опасное и все. А чем? Вот теперь она увидела. Обрыв. Внизу вода. Острые камни. Ужас какой-то. Что она здесь забыла? Девчонка отошла ближе к деревьям. Не важно. Сейчас она просто поохотиться и вернется. Ученица подошла к дереву и принюхалась. Отри приоткрыла рот, дабы уловить малейший запах. Малейший... Лишь ветер. Да, в такие холода вряд ли что-либо вылезет наружу. Но вдруг...
Шорох. Справа. Кошечка медленно поворачивает голову. Вон там, около дерева. Мышь! Неужели! Девчонка улыбнулась, усы торчали во все стороны. Ещё рано праздновать победу, но все же. Ученица припала к земле и поставила хвост параллельно земле. Выравняла голову, дабы все видеть. Шаг. Второй. Третий. Осторожно. Она вытягивала каждую лапку, мягко ставя ее на землю. Следующую. Азарт огнем начал пылать в глазах Отри. И вот, прыжок. Резкий укус. Кровь капнула на землю. Мышь висит в зубах кошечки. Приятное удовольствие. Победа... Девчонка весело начала махать хвостом и осмотрелась вокруг. Чудесно. Отри положила мышь около корней дерева и вырыла маленькую ямку, куда положила свою добычу. После этого она встала и вновь стала искать добычу.
Отри вздохнула. Ничего. Кошечка сделала шаг в сторону дерева, дабы забрать мышь. Но вдруг она услышала какой-то топот. Девчонка обернулась. То что надо. Это же... Мышь! Ещё одна! Просто чудесная охота. Но мышь не твоя, пока ты её не поймаешь. Ученица припала к земле, встав в боевую стойку - хвост параллельно земле, голова ровно, живот не касается земли. Кхм, то есть, снега. Шаг. Второй. Она забыла. Ушки нужно прижать к затылку. Ученица сделала то, что надо и сама себе кивнула, после чего поползла дальше.
Самые длинные шаги. Слишком длинные. Заветная добыча так и сидела около сухого куста травы. Как ещё эта трава не распалась на кусочки из-за мороза? Странная природа. Как и все вокруг. Иногда просто удивляешься, как ты делаешь такие простые шаги. Это фантастика... Особенно когда движения мягкие и грациозные. Когда идешь на самих пальчиках, дабы не спугнуть добычу. Когда каждая мышца напряжена и дрожит, лишь бы не дать лапам подскользнуться и их хозяину упасть. И когда добыча тебя не замечает...
...ты уже чувствуешь себя победившим. Ты уже победитель. Но получаешь медаль тогда, когда добыча у тебя в зубах. Она лишь на половине пути. Остался легкий прыжок, укус, и твоя награда - у тебя... Такой легкий на вид путь, и такой тяжелый, если его начинать. Так же и жизнь - она кажется легкой, как поймать лапой куст травы, а на самом деле - ловче змеи.
Отри набирает легкие воздуха и отталкивается от земли. Этот полет... невероятно. Мышь медленно обернулась. Кошечка приземлилась на добычу. Но резко лапы разъехались, как и снег. Под слоем снега был лёд. Лед...
Лапы разъехались окончательно. В панике кошечка сразу встала, но опять лапы разъезжались. Паника. Паника застыла в этих резких быстрых движениях, в этом разноцветном взгляде. Девчонка уже была недалеко от края поляны. Там кусты. Вдруг её развернет в сторону обрыва? Прямо в воду?! Ученица стала ещё более панически шевелить лапами в сторону леса, но вечно падала. Теперь она не победившая. Она проигравшая. Отри закрыла глаза, тяжело дыша и перестала двигаться.
Кошечка резко вспомнила тот первый урок охоты. Грациозные движения, мягкие, как мох. Осторожные. Главное - резко никуда не двигаться, все будет хорошо. Девчонка выпустила когти и стала медленно тормозить. Край совсем близко. Совсем. Слишком.
Но вдруг движение останавливается. Остался один лисий хвост до края обрыва. Она не движется. Наконец! Отри осторожно стает. Кошечка все так же с выпущенными когтями припадает к земле в охотничьей стойке. Девчонка вытягивает лапу и видит землю среди льда и снега. Ученица осторожно становится туда и выдыхает. Все хорошо. И так дальше. Шаг за шагом. И она выходит к деревьям. Отри отдышалась окончательно. Все хорошо. Кошечка подошла к дереву, взяла свою мышь и пошла к лагерю.
Ну хватит, хватит неожиданно останавливаться и ждать чего-то. Опять. Хватит, Тисовый, этими невнятными рывками ты только больше запутываешься сам и путаешь Кромешника, нежели вносишь ясность в ситуацию. Неожиданно замерев на обрыве, Наследник словно путается нарушить размеренное течение времени, неожиданно оборвать его и увидеть, пока не успело вместе с родным полумраком ночи скрыться, испугавшись молочного неба и скрытых лучей теплого солнца, что пробивались сквозь тучи.
— Что теперь, Кромешник? — странный вопрос. Тис не хочет слышать ответ на него.
Он уже спросил у отца это... дважды. Этого было бы достаточно, чтобы больше никогда ничего не спрашивать, если бы это был не Наследник.
Ему мерзко, он не смотрит на Кромешника — бросает лягушку в снег и смотрит куда-то вниз, подходя к краю обрыва, пытается найти взглядом то место, где они не так давно стояли, где он так же, как сейчас, замирал, считая, что должен сказать нечто важное. Но он не может даже представить, что нечто важное скажут ему. Не снова. Хотя, это ведь... Кромешник. Что он может сказать?
Тисовый обреченно вздыхает. Послать бы все к черту... да устроить дебош, восстание, революцию, поубивать парочку мерзких грязнокровок и напомнить всем, что такое истинный Мрак. Послать все к черту и прыгнуть с обрыва? Не смешите его хвост. Отсюда просто красивый вид. С этого обрыва он скинул лису, чуть не отнявшую его жизнь и отнявшую одну из жизней у него отца. А потом ее части тела еще долго таскали по лагерю котята во главе с чокнутой матерью Кромешника.
Созерцая пейзажи, Тисовый не ждал ответ, но в то же время все еще ждал чего-то.
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
Вокруг всё меньше деревьев, скрывающих побледневшее небо, и ветер крепчает, смело запуская холодные пальцы в пепельно-серую шерсть, взъерошивая и пытаясь пробраться до самой кожи. Кромешник не обращает на холод внимание, ступая след в след за Тисовым, держась от него на расстоянии лисьего хвоста — и смотрит то на его ровную спину, то на мутные облака сверху — и Наследник вновь останавливается, бросая лягушку, нависая над самым краем обрыва.
На мгновение опричнику кажется, что осколок земли, вдающийся в небо, вновь расцветает алыми пятнами крови, но иллюзия тает вместе с растворяющимся в грязи снегом — в тот раз здесь все было белоснежным и чистым, так отчетливо контрастирующим с кричаще красной кровью.
— Отпусти! — Заткнись, я не отпущу.
— Что теперь, Кромешник?
Полосатый почти морщится от этого вопроса, чувствуя, как в нем вновь пробуждается что-то колючее и горячее. Тисовый не смотрит на него, исследуя раскинувшийся внизу пейзаж, и воитель не видит его лица — Кромешник всматривается в очертания его силуэта, в растрепанную ветром темно-серую, почти черную шерсть, и мысли, до этого гудящие в голове пчелиным роем, вдруг успокаиваются — хотя он не перестает ощущать чего-то странно зудящего внутри.
Ему вдруг хочется увидеть его ближе — и полосатый плавно подходит к краю, останавливаясь рядом с Наследником, но пока разглядывая то же, что и друг: змейку ручья, шелестящий и дышащий свежестью хвойный лес, постепенно бледное небо с редкими проблесками нежно-голубых пятен.
— Я не знал Гада так же хорошо, как его знал ты. Если честно, я вообще плохо помню всё то, что тогда происходило... Кроме того, что связано с тобой. Поэтому мне, видимо, не стоило говорить, кто на кого похож или не похож, — Последнее он добавляет глухо и чуть виновато, все ещё с трудом веря, что из-за одной его неосторожной фразы, сказанной в ранней юности и на эмоциях, произошла эта оглушительная ссора. Что эти слова действительно так глубоко задели друга. Он действительно плохо помнил Гада и… плохо понимал всё это. Кромешник ведь был во время революции еще бо́льшим шкетом, чем Наследник, еще по-детски не слишком внимательным, и все сложные вопросы власти касались его как-то вскольз, и Гада он видел словно через какую-то мутную пелену — он только помнит, что Гад ему не нравился, его методы были грязными, а в его присутствии было тяжело дышать. А потом и без того сумбурные впечатления и воспоминания о сумрачном лидере окончательно заплесневели после того, что мальчишка пережил в городе — зато еще ярче для него сиял Наследник. И поначалу полосатый даже винил себя, что так мало помнит о тех временах, но довольно скоро понял, что с ним, наверно, только так и могло случиться, — Наверняка знаю лишь то, что Гад ошибся — и проиграл. Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое.
Я не хочу для тебя тьмы и смерти.
Полосатый впивается когтями в землю, крепко сжимая челюсти, чувствуя, как глаза щиплет от так и не выступивших яростных слез — от одной мысли, что Наследник, так отчаянно цепляющийся за сходства с Гадом, может повторить его участь, внутри всё обжигает пламенем. Но этого не случится — именно потому, что Наследник все-таки не такой же, как его родственник. Похож, возможно, да, ведь там и там — непостижимый мрак. Но все-таки… все-таки—
— На кого бы ты ни был похож, с кем бы ты себя ни сравнивал, ты всё равно всегда будешь особенным, — для меня, для меня ты самый особенный, как же ты не понимаешь, мне плевать на других, на Гада, на всех! Воитель поворачивается к другу, оказываясь к нему на шаг ближе, то понижает, то возвышает голос, и уже не дрожит всем телом, яростно, почти зло, с какой-то ревностью продолжает говорить, сверкая глазами, — Я не хочу, чтобы ты забывал об этом, гоняясь за призраком прошлого, потому что.. Я и все те, кто на твоей стороне и еще окажутся на ней, идут не за Гадом, не за Беззвёздным — а за тобой. И не потому, что ты похож на кого-то, и не потому, что ты предводительский сын, а просто потому, что ты — это ты. Такой, какой есть. То, что в твоих жилах течет кровь Гада, многое объясняет, многое, но не самое главное, — Кромешник сам не замечает, что стоит уже вплотную к воину, вытягиваясь вперед, пытаясь сократить их разницу в росте, напряженный, как натянутая струна — и, помолчав несколько секунд, впиваясь взглядом в серо-синий лёд чужих глаз, он прозносит уже тише и спокойнее, словно на облегченном выдохе, но всё так же твёрдо — Я верю в тебя — вот, что теперь и потом. Всегда.
И это был глупый вопрос.
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
Кромшеник подходит к нему и встает рядом. Тисовый слишком безразличен, чтобы как-то отметить этот маленький момент в своем восприятии мира, поэтому просто принимает неожиданно находящегося весьма близко, слишком рядом друга как... факт.
— Я не знал Гада так же хорошо, как его знал ты.
Тисовый не знал его. Даже сейчас, когда перед ним появилось бесчисленное множество новых фактов о наставнике, много ответов на старые загадки, он все равно знал, четко понимал — он не знает Гада. Он не может понять его и не может представить, как бы наставник отреагировал на что-то, что происходит сейчас. Тисовый знал, что он сделает, Гад. Но не имел ни малейшего понятия, зачем. Настолько темный, что хоть глаз выколи — ничего не увидишь. Вот, какой был у него мир. По сравнению с мрачным, холодным миром Тиса, представленный, вероятно, раскидистыми лесами темнолесья, мир Гада был душным болотом, отвратительно Сумрачным. Мрак там был в тысячу раз гуще.
— Наверняка знаю лишь то, что Гад ошибся — и проиграл.
Гад ошибся. И проиграл.
— Твой наставник видел то, чего никто не заметил. Он был тем ещё придурком, как, впрочем, и все мы, но главная его цель всё-таки осуществилась. Тени меняются. Тени становятся длиннее.
Проиграл ли он? Или все-таки выиграл, но так, что никто не понял этого? Не загадочным героем — но главным злодеем фееричного в своем величии и в своей загадочности произведения. Он погиб, унеся с собой в могилу все свои темные планы, свое торжество. Скитался ли его дух неспокойным призраком, или он просто приглядывал за всеми, лично спустившись с небес, дабы увидеть финал красивой мрачной сказки? Как бы то ни было, Гад был главным актером спектакля и его кукловодом одновременно. Настолько виртуозным, что отдал в жертву великой Цели свою главную марионетку — самого себя. И все равно остался, пусть и бесплотным. Он был достоин самых громких оваций в своем поражении.
— Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое.
Тиса от Гада отличали не только кровь — теперь уже ставшая пустым звуком на их с наставником фоне — и какие-то мелкие детали мировоззрения. При всей своей самоотверженности и при уверенности в своих собственных убеждениях, Наследник тоже не хотел, чтобы с ним случилось нечто подобное. Он слишком ценил свою дешевую жизнь, чтобы так просто сделать ее разменной монетой, пойдя по следам наставника. Даже если это самый верный и единственный путь.
— Я верю в тебя — вот, что теперь и потом. Всегда.
Тисовый вновь слышит эти слова. Кромешник повторяется, он уже говорил это, он мог бы сказать что-нибудь новое, но... он повторил именно то, что заставляет Тиса улыбнуться.
Он не собирается благодарить за такое, так как не знает, за что здесь нужно благодарить — он никого не просил в себя верить, он не просил давать обещания или совершать глупые поступки. Единственное, что достойно его благодарности — это порыв и попытка что-то сделать, странное, не совсем "задевшее струны души", но очень близко к ним проскользнувшее, задевая тонкие нити памяти.
Поэтому Наследник, продолжая улыбаться, неожиданно прислоняется своим лбом ко лбу Кромешника, смотря ему прямо в глаза и.. улыбаясь. Даже глазами. Успокаивая ранее бушующее море и просто смотря. Как смотрят все коты, не сверкая адским пламенем и не пытаясь неосознанно поставить на колени всех, кого касается взгляд.
Затем он молча сделал шаг в сторону, развернулся и двинулся в сторону соснового бора. Следовало возвращаться в лагерь, время ночной охоты и так уже давно подошло к концу.
[bgcolor=#000000]сосновый бор[/bgcolor]
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
[indent]неуклюжее «чувство» склоняется мятой иглой по прожилкам тряпичного тела; бормочет, гундит. докарабкавшись к сердцу — проткнёт его, вышьет узор и уйдёт, заплатив за пристанище дыркой в груди.[/indent]
Дата: Полдень, 29-Мар-2017, 15:37 | Сообщение # 822
вдох — снова тени ожили
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 919
Высохшее русло.
— уйди, ветер, сгинь, испарись, пропади, но больше не трогай меня.
Потому что раздражает, бесит и уже не кажется тем самым добрым другом-незнакомцем, который может подарить ему счастье. Смерть — это счастье? Он презирает такое мнение, Скрытный с ним не согласен, у него другая точка зрения, и, кажется, он достаточно ясно дал ветру об этом знать. А на обрыве совсем недавно прошлась наша парочка серых воителей — Кромешник все еще тут, а Тисовый уже скрылся в бору, а то и вовсе оказался где-то дальше. Отряхивает лапы и смотрит на край обрыва — ох предки, как же он соскучился по этому месту. В памяти появляется картинка с ним и Дожде, когда котенок Секретик хотел отправиться в лет. — Еще не поздно.
— Нет, ветер. Уже поздно. Я больше не хочу умирать. Тебе никогда не познать ту боль, которую ощущаешь, когда умирает. Да-да, больно будет не только тем, кому ты был дорог, но и тебе самому. Ты будешь винить себя за то, что ушел от них, за то, что бросил. Я не позволю тебе, какому-то жалкому незнакомцу, погубить меня, потому что я действительно хочу жить, я смогу пройти все трудности и я добьюсь того, о чем мечтаю, — говорит достаточно громко, что мог услышать Кромешник, о существовании которого Скрытный на эти мгновения напрочь забывает. Тут только он и ветер, на стальных плевать, они являются вторым планом. По крайней мере, для нашей одноглазой персоны.
Постояв еще некоторое время на краю, посопротивляясь ветру и подышав свежим воздухом, Скрытный продолжает путь в лагерь, кинув взор на воителя и чуть приостановившись.
ничего не забыть, ни на что не смотреть, и позволь мне уйти, чтобы дольшегореть
Дата: Полдень, 29-Мар-2017, 16:08 | Сообщение # 823
он из болотных огней, серебра и теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 2350
Тисовый улыбается — полосатый тут же задерживает взгляд на его улыбке, глупо моргнув пару раз, как будто перед ним какое-то обманчивое видение, галлюцинация, но всё остается прежним. И когда Кромешник вновь поднимает полурастерянный взгляд, чтобы заглянуть другу в глаза, тот вдруг оказывается совсем-совсем близко — и пасмурное синее море встречает его отраженным внезапно выглянувшим солнцем, по-весеннему теплым, и сумрачный осторожно вдыхает обжигающую соль и терпкую хвою, воздух один на двоих — мягко улыбается в ответ, ощущая себя полнейшим дураком.
Счастливым дураком.
Когда воитель отстраняется, не теряя времени двигаясь к лагерю, Кромешник не может сдвинуться с места, только каким-то расфокусированным, хмельным взглядом продолжая цепляться за темно-серый силуэт, отстранення понимая, что вышло солнце — это оно светлыми бликами пляшет на шерсти соплеменника.
Тисовый скрывается за деревьями, и полосатый зажмуривается, отворачиваясь к пропасти, едва не издав какой-то странный звук — у него безбожно горят уши и даже лоб, грязь на шерсти высохла и неприятно облепила шерсть, про ватные ослабшие лапы он вообще думать не хочет, а солнце слишком теплое и яркое.
Эх, Тис — вздыхает опричник как-то легко и грустно одновременно.
Открыв глаза и тряхнув головой, Кромешник поспешно подхватывает лягушек и стремительно направляется следом за соплеменником, скрываясь в нежно-серой тени сосен — и в последний момент, когда уже отошел настолько, что уже едва мог слышать происходящее, улавливает вдруг запах Скрытного и слышит его голос, не разбирая слов.
Хм.
Глядя то в сторону ушедшего Тиса, то в сторону обрыва, Кромешник все-таки возвращается обратно, повинуясь какому-то внутреннему позыву — Скрытный и обрыв, обрыв и Скрытный, этот безмозглый вечно попадающий в неприятности сопляк... Не самое хорошее сочетание.
Выходит из тени, отчетливо различая лишь окончания монолога оруженосца, который обращается к... пустоте?
— Я не позволю тебе, какому-то жалкому незнакомцу, погубить меня, потому что я действительно хочу жить...
Кромешник вопросительно изгибает бровь, внимательно глядя на оруженосца, чуть щурясь от слепящего солнца — и зачем оно вышло именно сейчас? — с какой-то обреченностью признавая, что Скрытный, ко всем прочим его достоинствам, еще и шизик.
И это не галлюцинации, которые приходят и к опричнику, когда сознание его особенно расшатано и неустойчиво, это не изредка появляющиеся в темноте желтые пронзительные глаза и сладкий голос, это не приступ — это навязчивая идея и, судя по всему, преследующая постоянно. И зеленоглазый осознает, что это иллюзии, что кроме него самого нет никого в его голове, что Рэй давно сгнил в городских трущобах, что это его хорошее воображение играет с ним злую шутку — а этот одноглазый шизик не понимает. Или не хочет?
Скрытный поворачивается, встречаясь взглядом с Кромешником, и полосатый склоняет голову набок, тихо хмыкая.
— Единственный, кто тебя губит — ты сам, Скрытный, — опричник смотрит на него неотрывно, проникновенно, выискивая проблески понимания, — С кем ты говорил?
Возможно, не самая лучшая идея заниматься вправкой чужих мозгов, когда свои не совсем на месте, но... Он все равно уже начал.
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
Дата: Полдень, 29-Мар-2017, 16:22 | Сообщение # 824
вдох — снова тени ожили
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 919
— Единственный, кто тебя губит — ты сам, Скрытный.
Почему-то ему казалось, что он ушел. Видимо, оруженосец упустил тот момент, когда воитель просто развернулся и вернулся обратно, судя по всему, от такой картины — да, действительно, оставлять его наедине с ветром, обрывом и путаницей в голове не обещает ничего хорошего. Полосатый тихо выдыхает и чуть не роняет своих лягушек, позабыв про них, но вовремя сжимает челюсти обратно. Скрытный лишь кивает на слова Кромешника, а после смотрит куда-то вдаль, ненадолго отвлекаясь от слов воителя и своих мыслей, формулируя правильный ответ.
— Я понимаю, но никак не могу перестать слышать его голос, он преследует меня, именно он убил меня во сне, из-за него я упал в прорубь.. понимаешь, Кромешник? Я не могу перестать впускать его в свою голову, я почему-то позволяю ему использовать себя, будто я его кукла. Но я не хочу, чтобы он был тут, не хочу поддаваться ему, а он за это меня постоянно убивает, — зачем-то говорит Скрытный, хотя ему уже совершенно плевать на то, как это звучит и выглядит со стороны. Потому что это его шанс выговориться, которого оруженосец так долг. Да и собеседник вполне может помочь ему — он мудрее, Кромешник сможет дать ему опору. Скрытный верит в это.— С ним... ветром, — чуть помолчав, говорит одноглазый и смотрит на полосатого.
И тут в памяти всплывают те слова, сказанные ветром во сне. И так хочется спросить у темноглазого, правда ли это, но оруженосец сдерживает себя и тяжело вздыхает. Ветер на некоторое время покидает его, но что-то подсказывает нашему герою, что ненадолго. А рассказать Кромешнику о том, что было во сне? Возможно. Но не сейчас. Может, этого будет достаточно.
ничего не забыть, ни на что не смотреть, и позволь мне уйти, чтобы дольшегореть
Дата: Полдень, 29-Мар-2017, 17:06 | Сообщение # 825
он из болотных огней, серебра и теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 2350
Кромешник слушает, потемневшим, странно мерцающим взглядом наблюдая за оруженосцем. Вешать на воителя роль опоры идея тоже не самая лучшая — он слишком подвластен собственному быстро меняющемуся настроению, чтобы в какой-нибудь из дней не послать Скрытного куда подальше или вовсе не завалить на его землю, надавав по морде. Вспыхивать инфернальным пожаром, хвойными глазами извергая Аваду Кедавру, а потом гореть мягким пламенем согревающего костра — и в последнее время оруженосцу просто везет попадать на последнее, а Кромешник не слишком думает о последствиях, действуя по наитию.
Он подходит ближе, внутренне зачем-то задумываясь, знает ли Тисовый о странностях Скрытного. Что он об этом думает? Что он ему говорил? Что бы сделал Наследник, если бы тогда, в Сосновом Бору, он нашел Кромешника, а не Волчонок? Нашел бы его таким — безумным, жалким, разрывающим когтями собственные лапы, бездумно бросающимся на дерево, шепчущим бессвязный бред, беззащитным перед собственной болезнью — как бы он тогда относился к нему?
— Я не позволю каким-то слабакам быть рядом с моим повелителем.
Это лицемерно, Кромешник, тебе не кажется?
К черту.
Не о том речь.
— Нет, Скрытный, ты не понимаешь, — после короткой паузы произносит воитель, странно ухмыляясь и переходя практически на шипение, — Ты не можешь перестать впускать его в свою голову, потому что он только там всегда и есть. Ветер не приходит извне. Ты не можешь совладать с ним, потому что не можешь совладать с собой. Чем скорее ты это осознаешь, тем больше у тебя шансов избавиться от него — или хотя бы контролировать. Ветер — это и есть ты, Скрытный.
Мои монстры — это тоже я.
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
Вниз 
[/cut]
