Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Солнце продолжает посылать тепловые процедуры на земли вокруг озера. Снег стремительно тает, создавая на водоёмах опасную ситуацию: вода разливается за берега. Воителям стоит быть осторожнее, чтобы не попасть в бурлящий поток и не утонуть. Среди сухой травы и белых подснежников появляются зелёные ростки, а на ветвях деревьев и кустарников уже виднеются почки. Птицы поют, животным не сидится в норах. В конце дня на чистом небе загорается пламенный закат, после потухания которого на котов всю ночь смотрят яркие звёзды.
Температура: утром +6, днем +13, ночью +7
Сила ветра: мягко дует тёплый ветер
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: продолжается период сокодвижения; жёлтые шапочки мать-и-мачехи крепнут и набираются лечебных свойств, появились почки
Гордость Сумрака — вековой дуб, раскинувший свои густые ветви над главной поляной, а его молчаливая тень укрывает почти весь лагерь. Этот исполин пережил великое множество поколений, о которых живущие сейчас коты даже не могут иметь представления. От игр несмышленых котят, до кровавых посвящений и казней — могучее дерево видело все, и помнит каждого, кто стоял на нем в роли предводителя и глашатая, а в подтверждение тому — следы когтей, что сохранились на одной из нижних ветвей, с которой те обращались к своему племени. У подножия дерева над поверхностью земли торчат бурые корни, сплетаясь в причудливые формы и образуя небольшие туннели и норки — раздолье для неугомонных котят. Хоть крона дерева и начинается относительно низко — забраться на него по неширокому стволу не так-то просто, поэтому королевы запрещают детям даже пытаться вскарабкаться хоть немногим выше. А вот чуть дальше от корней — просторная полянка, где во время собраний располагается само племя, чтобы выслушать объявления или присутствовать на церемонии посвящения. Древо Тьмы — не может не завораживать, а находясь рядом, в полной мере ощущаешь, что ты под защитой Теней.
д о з о р н а я · в е т в ь
Дозорная ветвь — название говорит само за себя, и если у вас возникло ощущение, что за Вами наблюдают — не переживайте, ведь так на самом деле и есть. Ежедневно дозорные сменяют друг друга на этом посту, ведь неизвестно, когда нарушитель рискнет пресечь установленный предками Закон. На этой ветви удобно находиться — широкая, прочная и крепкая, она выдержит и нескольких котов, в пределах разумного. В обязанности дозорного входит непосредственно охрана лагеря и бдение за безопасностью соплеменников. Уникально это место тем, что из-за высоты дуба, открывается отличный вид не только на каждый закоулок лагеря, но и на прилегающие окрестности. Дозор — ответственное и нужное задание, ровно, как и любой патруль, поэтому относиться к нему нужно соответствующе, и не расслабляться. Густая крона скрывает Сумрачного от посторонних глаз, а находиться здесь комфортно, ведь на ветви можно даже прилечь, без риска упасть вниз и серьезно покалечиться. А если все же решитесь отсюда спрыгнуть — легкими ушибами не отделаетесь: многочисленные переломы, после которых Вы переберетесь или на долгое время в целительскую, или сразу в палатку старейшин — если выжили, разумеется.
з о н а · о т д ы х а
Корневая система главного Сумрачного дуба настолько разрослась, что значительная часть его корней стала выбиваться на поверхность, и сейчас уже можно наблюдать настоящую игровую рекреацию для котят, которым, все же, следует быть осторожными во время шалостей. А что важнее — это замечательное место для отдыха после долгого ночного патруля или активной охоты, а может, Вы просто ищите, где спрятаться от назойливой жары? Под сплетениями шершавых корней можно уединиться и пообедать, временно абстрагироваться от компаний и подумать о великом, пока на вас не напала орава котят, прибежавших сюда за очередной порцией веселья. Недовольно ворча, можно перебраться немного дальше от корней, к зарослям папоротника и кустарникам, растущим рядом, листва которых скроет вашу уставшую душу от посторонних глаз. Конечно, это не одиночное ложе, здесь можно собираться с друзьями, а места точно хватит всем. А пройдя еще чуть дальше, вы кажетесь перед ручейком, часть которого пробегает именно здесь, так что все комфортные условия для досуга здесь созданы.
Дата: Сумерки, 06-Июл-2019, 18:43 | Сообщение # 2821
дослушаю песню кукушки в мире теней
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 124
Эти двое будто творят магию Востока - мелодичные голоса сплетаются в единую песнь и со стороны слышно лишь переливы да перезвоны - оставь реальность, всяк сюда входящий. Шелест елей и птичий крик вплетаются в рокот волн и шум прибоя. Лида перестает качаться, допевая строчки и думает о смысле. Плетет кружева, скатерти-самобранки, ковры самолеты из этого самого смысла. Расшивает одежды, расписывает стены, крепит на крыши. Она наделяет все смыслом - одним только ей ведомым и ей нравится плести бесконечное полотно. Лида улыбается.
Она раскладывает смысл по ящикам, ставит на полки и заботливо поворачивает к солнечной стороне - чтобы лучше росло. Ее смысл мурлычет и сворачивается теплым клубком. Ее смысл возводит руки кверху и смеется, кружась вокруг себя. Сиротка с трудом возвращается к следующим словам Метели.
- наставницей, - Лида бы точно отреагировала, испугалась бы, сжалась. Да только она пока плохо представляет себе истинное наставничество. И уж точно не верит, что станет сама кому-то звездой и ориентиром.
- А ты бы кого хотела в ученики? - внутри не шевелится ревность и не копошатся черви сомнений. Лиде все равно, ей лишь любопытно - кто из этих маленьких детей, которых она иногда видит на поляне, достоин места чуть ближе, чем у подножия белых вьюжных стен ее куратора.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀я просто буду плыть в никуда в темноту ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀мне так легче не сбиться с пути
Дата: Сумерки, 06-Июл-2019, 20:37 | Сообщение # 2822
твое сердце — тень
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 974
— А ты бы кого хотела в ученики?
Смотрит на подопечную из-под полуопущенных век, позволяя картинке чуть расплываться, растекаться красками по холсту — кисть, зажатая в чьих-то тонких пальцах, рисует их, вычерчивает линии силуэтов, выводит тончайшие детали.
Она не смогла бы назвать ответы, спустя мгновение, не смогла бы перечислить имена, расставить по местам в своём списке. Слишком много составляющих у ответа на этот вопрос, слишком много факторов, влияющих на выбор.
Выбор, который, в конце концов, придётся делать совсем не ей.
— Выбор не за нами, — улыбается, — опять, — тянет паузу, с головой погружаясь в пропитанную сладостью чужих голосов темноту, — Хороший наставник должен уметь найти подход к любому.
Смогла ли бы она стать по-настоящему талантливой наставницей, способной не только дать базовые знания и навыки, но и выстроить своими руками из маленького котёнка настоящего воителя, достойного быть частью Сумрака? Смогла бы стать ориентиром, маяком, путеводной звездой, не дать упасть в нужный момент.
Но в голове все равно прокручивает имена, на каких-то задерживаясь чуть дольше, какие-то пропуская сразу. Она и правда, наверное, смогла бы справиться с другим. Но огоньки детских душ горят для неё по-разному — чьи-то более ярко.
Вновь мысли тянутся невольно к Василисничек и Лютоволченек — только первые, котеночьи имена может давать не предводитель; этим девочкам имена дала она. Лютоволченек придумала своё сама, собрав из обрывков разговора Метели с сестрой, второе же — название растения — выбрала старшая. Эти котята неизменно оказываются рядом, неизменно привлекают внимание королевны. Она, возможно, хотела бы их учить.
Она, в принципе, хотела бы быть наставницей — ей кажется это чем-то особенным, и тяжесть ответственности стоит того.
Дата: Сумерки, 06-Июл-2019, 21:09 | Сообщение # 2823
смеётся пламя, целует тень ⠀
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1889
В груди осторожно тикает счетчик, отмеряя ровными ударами время, и чуть сбивается, ускоряясь, когда рядом материализуется темно-серый силуэт — замирает по другой бок, мерцает тусклой зеленью глаз, и Смолянка про себя давится липким туманом. Просто прекрасно. Его зажали с двух сторон. Не вплотную, но сумрачный все равно чувствует себя неуютно: одно дело, когда рядом Вредитель, умело сохраняющий дистанцию, знакомый и в целом понятный ему, которого он знает с детства, а другое — вот это вот отродье Змееуста, непредсказуемое и непонятное. Бесцеремонно ворвавшееся в разговор об умершем соплеменнике.
— Не против?
А если против?
Смолянке хочется закатить глаза — какой смысл спрашивать, если она уже и так уселась, не оставляя никому выбора? Воитель сохраняет спокойствие, только чуть поджимает губы, не глядя на соплеменницу, но в глазах зажигается колючий ледяной огонёк, которым он ненароком прожигает спины впереди сидящих.
А юные сумрачные и их наставники стягиваются к дереву в ровный ряд, клянутся, проливая свою и чужую кровь, сумрачный цепляется взглядом за Змееуста и Врунишку, пытаясь уловить реакцию последнего, чтобы невольно вспомнить себя в прошлом: как он, внутренне перепуганный и тревожный, смотрел прохладными серыми глазами на своего будущего наставника, который только-только появился квинтэссенцией мрака в племени, легенда с багряными отблесками в чернильных зрачках — и маленький Смолянка даже не пискнул, когда чужой острый коготь взрезал его еще по-детски нежную подушечку, но не потому, что был такой выносливый, а потому, что просто-напросто онемел от ужаса. Не столько перед Змееустом, хотя тот и был чем-то неизвестным и значит опасным, сколько от того огня, который видел в его глазах. Смолянка всегда боялся огня, закутанный в свою броню из хрустального серого льда. Впрочем, огонь Змееуста его в итоге не коснулся, но зато наставник легко и небрежно кинул его в другой костер — к Ловчему.
Сумрачный сдерживает себя от того, чтобы поискать пеструю, броскую, рваную шкуру взглядом, и из мыслей его окончательно вырывает голос Ночницы:
— Как думаете, кому-то из вас выпадет сегодня такое маленькое "счастье"?
Смолянка мимолетно скользит взглядом по макушкам еще не вызванных к дереву котят, не оценивающе и не с любопытством, но скорее просто проверяя, кто еще остался. Чуть пожимает плечами, на мгновение ловит вопросительный взгляд соплеменницы.
— Если так будет угодно им, — едва заметный кивок в сторону ветви объявлений. Какой смысл гадать?
Ему, в целом, всё равно, но перспектива новой ответственности в виде зеленого оруженосца его не то интригует, не то настораживает — он слишком перфекционист, он слишком требователен, он сведет своего потенциального оруженосца с ума, если тот — или та — не будет всё делать идеально. И он пока не уверен, готов ли к этому.
Он услышал голос предводителя сразу от входа, но слегка замешкался по пути, путаясь в осколках собственных мыслей. Очередное посвящение... казалось, только что было уже что-то подобное. Раз за разом повторялось одно и тоже - дети, наставники, кровь, голос главного над их душами. Сабельника успокаивало такое течение времени, без кошмаров и неожиданностей, без массовых смертей и плача. Это было так хорошо, что даже немного свербило в груди. Золотоглазый слегка усмехается и садится позади всех, лениво щуря глаза. Однако ему не удается просидеть долго, его имя звучит с ветви объявлений и черно-серому приходится встать, чуть мотнув хвостом. Опять ученица, опять девочка. Если честно, его бы гораздо больше порадовал какой-нибудь подвижный, дерзкий мальчишка, нежели юная дама. У них столько заморочек, с ума можно сойти, и разбираться в них у воителя не было ни малейшего желания. Однако, тут не спорят и он не собирается обсуждать решение Змееуста. Как он решил, так оно и будет.
Золотоглазый демон плавной тенью движется вперед. Он слегка улыбается, почти снисходительно. После лун обучения Наваждение ему, если честно, вообще ничего не страшно. Никто не сможет затронуть его сильнее, чем бывшая ученица.
Воитель останавливается напротив рыжей девочки и смотрит на нее сверху вниз. Он не пытается ободрить, но и не давит так, как мог бы. Зачем? Он не хочет ругаться со своим оруженосцем, Бель вообще никогда не был фанатом больных отношений. Ну разве что... не важно.
Огонечек выглядит спокойной, но в ее собранности сквозит некое волнение. Без него нельзя, без него - неправильно. И Сабельнику нравится и то, что ученица держит себя в лапах, и то, что остается в этот момент не равнодушной. Детский голос произносит клятву, золотоглазый чуть приметно кивает, будто бы сам себе.
-Клянусь, - голос спокоен и ровен, лишен лишних оттенков, но сделать его совсем невыразительным Сабельник не пытается. Да и не смог бы в любом случае. Воитель поднимает лапу Огонечек, и быстрым уколом когтя пускает ей кровь. Резко и коротко больно, - терпимо. Следом прокусывает свою ладонь и улыбается, обнажая один клык. Вот так.
Клятва скрепляется прикосновением.
Горящая. Хорошее имя, Сабельнику нравится.
япросыпаюсьв холодном поту ㅤя просыпаюсь в кошмарном бреду как будтодом нашзалило водой
Крапивнику лю-бо-пыт-но. Давно так не было. Он вообще всегда надеялся, что его как можно дольше минует участь быть наставником. Не потому что не был уверен в себе, хотя и это тоже, а потому, что совсем не хотел с кем-либо общаться, сближаться, находить подход и вся прочая муть. Но Бессмертичек кажется подходящей для любых экспериментов, готовой учиться работать с ним в паре. Тринадцатый не считал, что только учитель должен носиться за учеником. Учитель – вкладывает, дарит свои знания и навыки, а ученик обязан их желать, обязан искать общества наставника, обязан слушаться беспрекословно, если, конечно, наставник не порет полную чушь, но такого Крапивник делать не собирался.
Его глаза горят от предвкушения и он сам удивлен, что ощущает нечто подобное.
Загривком он чувствует чужой взгляд, но не узнает в нем Златин. Крапивник никогда не имел привычки озираться в поисках того, кто на него смотрит, он не любил зрительные контакты, так как они чаще всего провоцировали неприятелей на драки, из которых ему не удавалось выйти победителем. Вот и сейчас он привычно отмахивается, дергает ухом и поджимает губы в мелких белесых шрамах-укусах. И смотрит. Смотрит цепко, хищно, внимательно.
Бессмертничек сама кусает свою лапу.
-Хах, - выдыхает пшеничный, кривясь в подобии усмешки. Ученица у него не сломанная, а просто необычная. Это хорошо, потому что дерзкую принцессу, думающую о себе больше, чем есть на самом деле он бы прихлопнул где-нибудь на болоте. -Я тоже клянусь, синеглазка, - голос тихий, он адресован исключительно Бессмертничек и никому более. Змееуст и отец и без звонкого пионерского «клянусь» знают, что он не нарушит своего слова никогда и ни за что, Злате это тоже известно. А остальным… а на остальных змию плевать в общем-то.
Воитель прокусывает подушечку своей лапы, алая свежая кровь проступает на коже осколком драгоценного камня. Крапивник смотрит на нее буквально секунду, а после ухватывает пальчики Мерт, сжимая в своих, смешивая их кровь, превращая две капли в одну, пачкая этим соленым и, наполовину точно, ядовитым коктейлем кожу и шерсть на лапах. Ему уже не хочется издеваться над Бессмертник. Ему хочется ее проверить, узнать, как много она сможет выдержать и сколько всего может выучить.
Это будет интересно.
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
то ли сон у тебя, то ли явь нарисована, или же я? наверное, я этот бор тропками крив, небо, око луны закатив, засыпает. и мир засыпает, тишиною звеня ...я вдали промелькну...
Морок тонко ухмыляется в тон его реплике, и отступает назад, в тень глашатая и густой шелестящей кроны.
И он наблюдает, медленно вдыхая тягучий, как янтарный мёд, пряный воздух, за посвящениями — но едва ли его взгляд так часто падает вниз, как вперед, на точеный гордый профиль, выпрямленные плечи в едва заметных свежих царапинах. То, что происходит внизу, он видит так часто, что это не то что бы успело приесться и надоесть — оживленное воодушевление и волнение будущих оруженосцев и жаркие схватки воителей всегда по-своему новы и интересны — но вот Змееуст, проводящий эти самые посвящения вместе с ним, возвышающийся над заполненной соплеменниками главной поляной... это он видит куда реже, и потому впитывает в себя с особым удовольствием.
Солнце постепенно всё выше поднимается над горизонтом, поджигает плавающие в воздухе пылинки и мошкару, рваными пятнами ползет по спинам собравшихся, лениво капая жидким золотом сквозь лохматые хвойные ветви: на мгновение предводитель цепляется взглядом за отмеченную солнцем фигурку Златы — в голове невольно отдается тисовское "кхм", произнесенное еще в черничнике — и уже через мгновение останавливается на темном силуэте Метели. Ненадолго, пока сама старшая ученица на его не смотрит, он, уже которую неделю постоянно чем-то отвлеченный, невольно отмечает, как она выросла — ведь совсем не за горами и её посвящение в воительницы. Общая тренировка прийдется очень кстати.
— Твоя очередь, — И правда, будто игра.
Морок чуть щурится в ответ с той же тайной, темной смешинкой в хмельной хвое глаз, и вновь оказывается впереди, ловя плечом случайно соскользнувший ближе солнечный блик.
— Выйдите вперед: Сплюшка и Ловчий, Лютоволченек и Смоль, Василистничек и Трель, Гаденыш и Вредитель, Лунатик и Морошка, — едва заметно отражается на губах и в голосе острая полуулыбка, но остается лишь призрачно тенью, растворившейся еще до того, как её успели бы поймать, — Михаил. Сегодня ты будешь официально принят в племя на должность оруженосца. Твоим наставником стану я.
По сравнению с зычным, резковатым, созданным для пылких восстаний голосом глашатая, речь предводителя льется с серебряной музыкальностью, густой хвойной прохладой — но чужеродное имя новенького не сглаживает для восприятия даже это. Оно звучит как-то неправильно, вычурно, пусть и мягко, без вызывающих рычащих звуков — но это имя лишено смысла. Не для самого мальчишки, но для всех, кто через несколько мгновений уже окончательно станет ему соплеменниками. Морок легко нашел его взглядом, впутался в полупрозрачную серость глаз, доставшихся ему от отца-преступника, почти оценивающе, почти колко, но после окинул взглядом уже всех выступивших вперед оруженосцев и продолжил, возвышая голос, так, что торжественное эхо тянулось к хвойным кронам, где вечно шипят змеями незримые тени:
— Клянетесь ли вы, что посвятите себя познанию мира вокруг, стоит лапам вашим ступить на путь ученичества, что не пренебрегнете советом старшего и не ослушаетесь приказа? Клянетесь ли вы повиноваться наставнику безоговорочно, вверяя ему свою жизнь? Клянетесь ли вы чтить Воинский Закон и посвятить себя служению Сумраку, ставить его интересы выше своих собственных?
Когда раздается в ответ клятва оруженосцев, сверкают наполняющиеся различными эмоциями глаза, предводитель чуть вонзается когтями в ветвь, обращаясь уже к будущим наставникам:
— Клянетесь ли вы обучить своих учеников всему, что знаете сами, не препятствовать на пути к знаниями, защищать, не щадя собственной жизни и направить на путь настоящего воителя?
И когда отвечают наставники, Морок коротко, мимолетно ухмыляется, бросая внезапно резкое:
— Тогда скрепите ваши клятвы кровью.
И легко спрыгивает вниз.
Гибкой серебристой тенью он останавливается перед Михаилом, берет — или принимает — его лапу, переворачивая подушечкой вверх, и быстро, с легкостью взрезает своим когтем. Его подушечка отличается от остальных, она непривычно тверда — сказывается городская жизнь. Морок прогоняет из головы воспоминания о вездесущем холодом камне, подносит свою лапу к клыкам, надкусывая — останется очередной маленький шрам — и смотрит в глаза почти своего оруженосца, пряча в чернильных зрачках едкое жаркое пламя.
— Позаботься о нем... Ты... Пожалуйста.
— Клянусь, — он ведь и так уже пообещал.
Морок соединяет их лапы, ощущая, как смешивается влажная и теплая кровь, кровь предводителя и сына предателя — и никто не ведает, что отличий между ними гораздо меньше, чем кажется. «Ты такой же, как я» — вечно будет шептать ему на ухо желтоглазая тень, выползая из темных уголков сознания.
Сумрачный отстраняется, ничего не добавляя после своей клятвы, и вновь взбирается на ветвь, привычно игнорируя легкую жгущую боль в лапе.
— Сплюшка, Лютоволченек, Василистничек, Гаденыш, Лунатик, Михаил, — Морок обводит их взглядом, — Отныне вас будут звать Козодой, Лай, Живокость, Гадёныш, Снотворный и Мотылёк!
Предводитель переводит взгляд на Змееуста, мимолетно коснувшись, будто случайно задев, лапой его лапы — запятнал — и чуть приподнимает уголок рта в намёке на улыбку.
Теперь ты.
[indent]чаща звучит [/indent] колокольчиком у виска и древесным треском, смутно-знакомым началом случайных треков, шепотом в связях мицелия, легким трепетом, шумом далекой реки, соловьиной трелью, [indent]шорохом между елей;[/indent]
мятлик ☽ 4 луны ☾ сумрачная барабашка
вымокший весь, на груди у нее пригреешься — и зазвучишь мягким пульсом корней и ветра; чаща мудра. на каком языке у нее спросить, [indent]тем она и ответит[/indent]
[indent]чаща звучит [/indent] колокольчиком у виска и древесным треском, смутно-знакомым началом случайных треков, шепотом в связях мицелия, легким трепетом, шумом далекой реки, соловьиной трелью, [indent]шорохом между елей;[/indent]
мятлик ☽ 4 луны ☾ сумрачная барабашка
вымокший весь, на груди у нее пригреешься — и зазвучишь мягким пульсом корней и ветра; чаща мудра. на каком языке у нее спросить, [indent]тем она и ответит[/indent]
Уже какое-то время назад они выбрались из-под корней главного дерева. Картинки, которые не предназначались его глазам, все еще плясали цветным веретеном в сознании и Лунатик упрямо отмахивался от них, как от надоедливо жужжащих комаров.
Мальчишка раньше никогда не задумывался так детально о любви, отношениях и проявлениях всего этого, редко глазеющий по сторонам, он не бывал неловким свидетелем чужих эмоций, а сейчас ему даже деться было некуда. Да и, это Лунатик осознавал с примесью жгучего стыда, не хотелось деваться. Хотелось лишь искоса посмотреть на Мишу, но олененок не давал себе этой слабости до тех пор, пока они не выбрались на свет божий и не уселись среди остальных котов.
Говорить совсем не хочется. Лунатик касается невесомо светлой шерсти друга и задумчиво покусывает губу. Посвящение… ему, вообще, тоже шесть лун, но отчего-то мальчику кажется, что сегодня его имя не прозвучит с ветви. Он и сам не может объяснить причин такого предположения, точно бы он связан с Мишей и его нельзя посвящать без него, но бывший одиночка провел в лагере еще так мало времени… или Морок Звезд сделает для него исключение? Все эти чувства свинцовыми зубами впиваются в мягкую незащищенную плоть грудной клетки, затрудняют дыхание, смешивают и без того нелинейные мысли. Сумрачный, уже почти что хмурый, сидит и смотрит на свои лапы.
Звучит голос Змееуста. Олененок быстро вскидывает голову, обжигая взглядом фигуру глашатая, и тут же вновь смотрит в землю. На его памяти, за короткую жизнь, посвящения всегда вел Морок Звезд, но, видимо, сегодня они решили поменяться местами. Уши непривычно обжигает, Лунатик рассерженно кусает себя за щеку, топает лапой по земле и медленно выдыхает. Чужие слова льются шумным потоком. Имена… глашатай называет много имен, но среди них нету имен Лунатика и Миши. Олененок чувствует, как болезненно сжимаются ребра, но никак не демонстрирует своего разочарования. В конце концов, звучат имена далеко не всех жителей яслей. Может быть..? Лунатик несмело дергает ухом, замирая, каменея. И ждет.
Первые пары учеников и наставников отходят. Лунатик мажет взглядом по спинам и хвостам, боковым зрением замечает движение на ветви – глашатай уступает место Мороку Звезд. Дыхание срывается, умирает где-то внизу легких, болотный придвигается чуть ближе к Мише, впитывая его тепло, заряжаясь его энергетикой. Чужая тьма просачивается в него, гладит заботливой рукой меж ушей, льется теплой водой на плечи, и Лунатик расслабляется. Он погружается в какой-то свой мир, а реальность теряет краски, остается только блекло-серебристый, нежный, с вкраплениями серой стали.
Клещи голоса предводителя вырывают его из этой неги, в которую он сам себя погрузил. Ученичеству – быть, и быть – сегодня. Слюна в одну секунду становится вязкой и горькой, точно олененок поймал ртом запах горелого пластика. В голове что-то гудит, точно шум колес товарного поезда, проносящегося в ночной дали и оглушающего все прилегающие поля и деревни своим монотонным грохотом.
Лунатик и Морошка. Морошка… старший брат крестного, что подарил олененку его имя. Лунатик не знает о будущем наставнике ровным счетом ничего, и его это пугает. Он лишь ловил редкие кислотные улыбки полосатого и ядовитый пламень его пронзительных глаз – серый не был частым гостем на главной поляне, а сам Лунатик не был самым дотошным наблюдателем за соплеменниками. Мальчишка берет себя в лапы. Он не хочет никого радовать своим потерянным видом, хотя он совсем недалек от него по моральным ощущениям. Миша… не с ним. Мишу забрал себе зеленоглазый сумрачный демон, разделил их, растянул их кровоточащую связь грубо, как нельзя растягивать. И Лунатику страшно. Прошло совсем немного времени с их знакомства, может одна луна или чуть меньше, но он уже отчаянно привык чувствовать запах друга всегда, каждую секунду его жизни. Возможно, он был бы больше доволен, если бы их обоих не посвятили, а отправили обратно в пенек. Сумрачному приходится обрывать себя, укорять, ругать, ведь для бывшего городского это был плохой вариант, он хотел стать частью племени, хотел влиться, смешать свою тень с их тенями. И из-за этого понимания Лунатик упрямо сжимает губы, идет вперед и не смотрит по сторонам, цепляется ускользающим взглядом за палевый хвост будущего наставника и, подойдя, встает под его взгляд. Смотрит в глаза ровно три секунды, после чего мягко и как-то до умилительного естественно отводит его за плечо воителю. В боковом зрении остается весь Морошка целиком, может быть слегка нерезкий, но он там, а в резкости – лишь утренний лес, почти безмятежный.
Миша где-то шевелится тоже и Лунатик ощущает его движения, пусть и не видит светлого. Будущее кажется громадным и тяжелым, но мальчишка готов. У него нет никакого выбора и даже права выбирать.
-Клянусь, - голос привычно нервный и пыльный, губы пересохли, но Лунатику не хочется их облизывать. Он стоит подобравшись и думает лишь о том, что вся его шерсть курчавится от влажности, а светлый живот покрыт песком. Подобные мысли отвлекают от всех переживаний и Лунатик уже борется не с желанием умчаться подальше и спрятаться, а с желанием засмеяться. Вверяет ли он свою жизнь наставнику? Пока, если честно, таких заявлений делать не хотелось. Мальчишке было итак сложно доверять другим, даже близким, что уж говорить о том, кого он видел лишь несколько раз за всю свою сознательную жизнь. Но олененок решает, что это не будет считаться за «скривил душой», в конце концов, чуть позже он, вероятно, сможет почувствовать что-то к своему наставнику.
Лунатик деланно покладисто протягивает Морошке свою лапу, все еще не глядя на его лицо, упрямо изучая серое плечо. Короткая вспышка боли не заставляет его поморщиться, лишь в глазах расплываются мазутными пятнами расширяющиеся зрачки. Лунатик в эту секунду не может не вспомнить их с Мишей разговор, что случился буквально час назад. Их имена, они гадали, какими они могут быть. Остается надеяться, что Морок не назовет его Лунным… красиво звучит, конечно, но от этого слова олененка всего передергивало, оно было каким-то слащавым что ли, правильным. Лунатику определенно не нравилось. Снотворный. Сно..твор..ный. У олененка перехватывает дух. Такого он даже придумать не мог. Снотворный и Мотылек.
а меня каким-нибудь летающим недоразумением
Уголки губ вздрагивают. Снотворный уже знает, как будет обращаться к Мише. Летающее недоразумение, прелестно. У бывшего одиночки, оказывается, очень хорошая интуиция.
Олененок косится на друга, а после вновь устремляет расслабленный, слегка позолоченный утренним солнцем взгляд на серое плечо своего наставника, который поклялся не щадя своей жизни направлять его – Снотворного – на путь настоящего воителя.
Сообщение отредактировал Лунатик - Полдень, 10-Июл-2019, 12:00
Это было обычно. Обычное собрание. Обычный предводитель. Обычное посвящение. Ничего не должно выбиваться из привычной рутины. Лишь чужой гомон, свистящий со всех сторон, заставляющий слегка жмуриться в порывах неконтролируемого тика. Ничего приятного в постоянном гаме нет. Это раздражает и отвлекает. Однако вскоре все затихает. Начинается посвящение. Вертихвостка поднимает голову, внимательно наблюдая за вскочившим на Ветвь Змееустом. Громогласный голос глашатая раздается низким звоном ушах:
— Лягушонок и Вертихвостка... — Вертихвостка реагирует немного заторможенно и выползает из толпы с небольшим, в доли и мгновения, но все же с замедлением. Кошка останавливается и разворачивается к котенку, уставившись на него своими небесными голубыми глазами. В ее глазах играет предвкушением. Сонная леность, преследовавшая ее весь предыдущий день, рассеивается, уступая место некому азарту. Она слегка наклоняет голову в боки с беззлобными насмешкой и интересом смотрим на медного Лягушонка. Серая кошка, будто пасмурное небо. слегка поддалась вперед и прошептала едва слышно:
— Боишься? — легко поддразнивает ребенка воительница. Она терпеливо ждет клятв детей, таких восхищенный и воодушевленных. После чего сама четко произносит: — Клянусь!
Воительница протягивает лапу, дожидаясь, пока Лягушонок подаст свою. Легко обхватив своей более крупной лапой лапу своего ученика, Вертихвостка прокалывает одним из когтей чужую подушечку, быстро и максимально безболезненно. Потом повернула свою лапу и подставила, глянув прямо в глаза Лягушонку:
— Вперед, ребенок, протыкай, - и ехидно ухмыльнулась. Хватит ли тебе смелости или струсишь?
Закрой глаза и упади в пучинумрака, Он примет в нежные объятия тебя, Клинком острейшим обведя запястья.
Закрой глаза и упади в пучинумрака, Он примет в нежные объятия тебя, Клинком острейшим обведя запястья.
Не опоздал. Целитель осторожно, стараясь никого не толкнуть и не задеть, пробирается поближе к дереву объявлений. Не рассмотреть новопосвященных, а перехватить предводителя сразу по окончанию. Обратив внимание на новых учеников, Безупречный поймал себя на мысли, что они вот-вот недавно родились, а уже вручаются в лапы наставникам. Слишком быстро начало бежать время.
Целитель поглядывает на соплеменников, рассматривая их на наличие повреждений, внешних симптомов или еще чего-то, что могло перерасти в болезнь или осложнение. Дурацкая привычка всех рассматривать. Будучи погруженным в собственные мысли и зрительно мешая окрасы Сумрачных, мальчишка опустил голову и зажмурился, мельком заметив черноту на своих лапах. Сознание мигом включило аварийную систему, а Беса пробило холодом. Ему снова лишь показалось. Глубоко дыша через нос, желтоглазый злится, отводя взгляд и выравнивая дыхание. Эта паранойя начинает раздражать.
Пригладив шерстку, травник принялся мысленно считать принесенные травы, складывая их в голове по полочкам и отмечая недостающие растения. Уже можно было собирать пижму, ноготки, а остальное было бы хорошо полить. Безупречный с досадой прикусывает губы, а из холода его бросает в жар - слишком долго стояло пекло, которое могло спалить целебные травы. После полудня необходимо будет полить растения, чтобы не остаться с пустыми лапами. В этот же момент в голове целителя скользят мысли о его ученике, который мог бы догадаться и предложить что-нибудь сделать. Хотя бы взять ответственность за садик на себя. От таких размышлений желтоглазому не становится легче. Хлопнув хвостом по сухой земле, Бес решает направить все внимание на посвящение, размышления съедают все настроение.
бесследный воин сумрака
не бойся с дороги сбиться иди через тёмный лес с тобой ничего не случится
я здесь
бесследный воин сумрака
не бойся с дороги сбиться иди через тёмный лес с тобой ничего не случится
Мальчишка выискивал глазами ту самую, кто должна была ему открыть новый мир, полный опасностей, тайн и морем тренировок. Из толпы котов появляется светло-серая полосатая кошка. Это и есть Вертихвостка?.. Лягушонок обращает на неё свои зелёные глаза и так же с интересом изучает. Смотря снизу вверх на эту для его взглядов громадину, осторожно подёргивал кончиком хвоста. Боится? Нет. Только сильно волнуется. Котик поклялся доверить ей свою жизнь. Он не подведёт. Но то, что было дальше, заставило его сердечко заметно сильнее биться. Он и забыл, что по правилам клятва должна быть скреплена кровью. Быстрое движение наставницы, пощипывание в лапе и вот на подушечке уже появилась кровавая капля. От этого вида не было плохо. Мальчишка лишь поморщился и взглянул в голубые глаза Вертихвостки. И тут в груди зажёгся уже привычный огонёк. Неужели даже своему учителю ему придётся что-то доказывать? И он докажет.
Я смогу.
Он смотрит на чужую лапу секунду, две, три. И только потом нажимает своим коготком на мягкую кожу. Сначала не выходит, но стоило нажать посильнее, как острое оружие входит внутрь и быстро вырывается, оставляя кровавый порезик. Неуверенно поднимает глаза. Правильно ли сделал? Не больно ли ей? Это могла быть его ошибка. Всё же котик слишком беспокоится о других. И, даже если бы на месте Вертихвостки оказался тот же Врунишка, в такой ситуации Лягуш и за него бы волновался.
И вот, клятва скреплена. До ушей доносится новое имя. Он больше не дичь, а самое настоящее водное пространство. Лягушатник. Его гордости не было предела.
⠀⠀⠀⠀бσяρышнuк ▿ nяmнα∂ųаmь ▿ ųелumель веmρα ⠀ ⠀я nσнял сσль землu u nρuнuмαю в себе mьму ⠀⠀u nρелσмляю свеm ραз зα ραзом ⠀⠀⠀u еслu мне nρuкαзывαюm звёз∂ы – я σmкαзывαю ⠀
⠀⠀⠀⠀бσяρышнuк ▿ nяmнα∂ųаmь ▿ ųелumель веmρα ⠀ ⠀я nσнял сσль землu u nρuнuмαю в себе mьму ⠀⠀u nρелσмляю свеm ραз зα ραзом ⠀⠀⠀u еслu мне nρuкαзывαюm звёз∂ы – я σmкαзывαю ⠀
Вертихвостка терпеливо ждет действия своего ученика. Она хрипло выдыхает, когда он, чуть погодя, протыкает ее лапу. Она поднимает голубой взгляд на него, одними губами прошептав: "Умница". Она быстро соединила их лапы, смешивая кровь. Вертихвостка видит решимость Лягушонка. нет. Лягушатника, и готова ему открыть мир и научить все, что знает сама:
- Поздравляю, Лягушатник! - Она треплет хвостом по загривку своего ученика и ведет его к первым рядам, - Останемся здесь. Если будут посвящения в воители, то сможем в близи рассмотреть бой, и я смогу ответить на возникшие вопросы. Идет? И запомни, знания не берутся из воздуха. Ты должен упорно трудиться и познавать мир, чтобы чему-то научиться. Ошибиться может каждый. И сейчас. проколов в ответ мою лапу, ты мне показал свою решимость идти до конца. постарайся сохранить его до самого конца, - она выдохнула и внимательно присмотрелась к своему ученику ожидая ответа. аккуратно присев на место, Вертихвостка приглашающе похлопала лапой рядом с собой.
Покажи мне свою решимость сражаться за свое место в этом мире. И я тебе помогу преодолеть все твои невзгоды...
Закрой глаза и упади в пучинумрака, Он примет в нежные объятия тебя, Клинком острейшим обведя запястья.
Закрой глаза и упади в пучинумрака, Он примет в нежные объятия тебя, Клинком острейшим обведя запястья.
Дата: Полдень, 10-Июл-2019, 01:21 | Сообщение # 2832
смеётся пламя, целует тень ⠀
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1889
И он пока не уверен, готов ли к этому...
— Выйдите вперед: Сплюшка и Ловчий, Лютоволченек и Смоль...
..Но, видимо, времени на обретение уверенности ему уже не дадут.
Впрочем, дело было не столько в неуверенности, сколько в хроническом нежелании сероглазого пропускать кого-то в свой мирок — а с оруженосцем, хочешь ты того или нет, но проводишь много времени, ищешь подход, говоришь, объясняешь, учишь, делишься опытом. Смоль успокаивает себя тем, что открываться своим ученикам вовсе не обязательно: опыт, полученный во время обучения у Змееуста, наглядно ему это продемонстрировал — с глашатаем отношения всегда были исключительно деловые, он не пытался вскрыть тебе черепушку и влезть в душу, хотя порой своей требовательностью мог доводить до беззвучных нервных срывов — но в этом скорее вина самого Смолянки, который всегда слишком отчаянно стремился к идеалу и поначалу слишком болезненно реагировал на критику, не понимая, что невозможно не совершать ошибок.
И он до сих пор излишне строг к себе — и будет точно так же строг к тому, кто попадет под его ответственность.
Смоль неохотно отрывается от своего места вместе с Вредителем, которому тоже повезло (или нет) сегодня получить своего первого оруженосца, и плавно, осторожно проскальзывает меж боков соплеменников, никого не задевая, выходя к величественному дубу с идеально прямой осанкой. Он застывает напротив светленькой девочки, знакомой ему лишь по имени, награждая её холодным взглядом свысока, разглядывая внимательно и почти придирчиво. Оценивающе.
Губы, не знающие улыбки, остаются сжаты в тонкую неприступную линию даже тогда, когда воитель понимает, что перед ним — самый обычный, вовсе не шкодливый, послушный ребенок. Он плохо знает нынешних детей, но шумных и хулиганистых всегда хорошо слышно и видно — а Лютоволченек, судя по всему, к ним не принадлежит. Должно быть, для первого опыта ему дали оруженосца, которого не нужно укрощать, попутно растрачивая свои нервы. Смоль даже ощущает невольное облегчение, но заочно давит это в себе — он не стремится делать окончательные выводы по первому впечатлению, ведь кто знает наверняка, что скрывает в себе тихий омут?
Тщательно запрятанное внутри волнение, облизывающее штормовыми волнами жилы, постепенно утихает, и только теперь Смоль замечает, что рядом с ним, напротив еще одного посвящаемого мальчишки, стоит Ловчий — ему даже не нужно поворачиваться, он близко ровно настолько, чтобы боковым зрением улавливать его пеструю рваную шкуру. Замедлившийся было пульс вновь предательски срывается, и чем чаще бьется венка на шее, тем холоднее и непроницаемее становится стальной лёд в глазах, ровнее, затаеннее — дыхание. Смолянку до зубного скрежета бесит реакция своего организма — её, в отличие от разума, он контролировать никак не может, и хотя кроме него самого никто больше её не заметит, он каждый раз чувствует себя дичью, загнанной в угол. И как будто никто не может видеть — а вот это недоразумение, с жаркой медовой отравой в глазах, может — и видит насквозь.
— Смоля-янка.
Поэтому Смоль вовремя подавляет тупое, лишенное здравого смысла желание — мимолетно перевести взгляд, скосить его левее, зацепиться за поцелую цветастого пожара на чужом лице — и продолжает смотреть прямо, на Лютоволченек, невольно направляя на неё волну потайной злости, но оставаясь снаружи прохладным и острым, как высеченный из айсберга хрустальный осколок. Погружается в речь предводителя, как в молочный инистый колодец.
Слова клятвы окутывают незримыми, но нерушимыми цепями сначала Лютоволченек, девочку с нежной юной зеленью в глазах, а потом перекидываются и ему на шею. Обучить. Не препятствовать. Защищать. Направить. Четыре заповеди наставника, на ощупь как высеченные на скрижалях древние руны, на запах и цвет — дым, порох, пергамент, металл.
Клянетесь ли вы?..
Будто у кого-нибудь из них есть иной выбор, кроме как бросить в воздух твердо и четко:
— Клянусь.
— Тогда скрепите ваши клятвы кровью.
Смоль требовательно сверкает ледяным огнем на зеленоглазую девочку, поднимая лапу и обнажая острые когти, которые уже через мгновение впиваются в нежную подушечку чужой лапы — быстро, резко, без намека на бережность — и воздух наполняет липкий, солёный душок. Не колеблясь, сумрачный надкусывает свою лапу, ранка набухает рубиново-гранатовым соком, и воитель соединяет свою лапу с чужой — всего на несколько секунд, обрывая надлежащую моменту торжественную неторопливость и вдумчивость — одергивает её, и на мгновение уголок губ изгибается вниз с ноткой брезгливости. Легко можно подумать, что ему попросту противна эта девочка — но, на самом деле, кто бы ни оказался на её месте, реакция Смоли была бы неизменна. Ничего личного, он просто не любит прикосновения и эту напыщенную торжественность.
Пока Морок Звёзд оглашает новые имена, сумрачный зализывает укус, смывая их смешавшуюся кровь; в студёных черных зрачках тонут блики — горячий пепел в темном водоеме — и сумрачный, дослушав до конца, вновь переводит взгляд на свою новоиспеченную ученицу.
— Лай, — Ему нравится это имя. Короткое и звучное, красивое, хоть и таит в себе шум и опасность, но его можно воспринимать отдельно от смысла, как мелодичный, краткий набор букв — Л а й. Кажется, даже ноябрьская хмарь, вживленная ему вместо глаз, ненадолго просветляется, и Смоль произносит негромкое и прохладное, но уже не обжигающее, словно бы снисходительное — Поздравляю.
Так ведь положено?
И всего на мгновение, будто в поисках подтверждения, Смолянка все-таки мажет взглядом по Ловчему — как ребёнок, играющий со спичками, осознающий, что нельзя, но все равно тянущий пальцы к огоньку — и отворачивается, не зная, не желая знать, был ли взят с поличным, коротко кивает Лай — после посвящения еще пообщаемся — и садится уже в первых рядах, не видя смысла в том, чтобы, мешая дальнейшим посвящениям, протискиваться обратно. Хотя ему до коликов в подушечках лап хочется покинуть это вавилонское столпотворение.
Дата: Полдень, 10-Июл-2019, 11:44 | Сообщение # 2833
ноmкu веpескa, немного мёда и веmpов ☼
Группа: Хранители
Сообщений: 1930
Лягушатник. Так непривычно и в то же время так волнительно. Столько долгих лун его звали его детским именем, но теперь всё изменилось. Его братья и сёстры выросли, как и он сам и все сейчас получают новые имена. На самом деле было страшно. Новый мир, новая жизнь, новые коты. Вроде бы все они знакомы друг с другом, вот только некоторые, вместе с именем, изменили и себя. Может так оно и будет? Может и Лягушонку пора стать новым собой. Лягушатником.
Запомни себя и не потеряй.
Хвост наставницы ощущается на его загривке, но мальчишка не поддаётся радости. Больше всего им владело желание сорваться с места и помчаться вперёд. Бежать до тех пор, пока не уткнётся в мох или даже просто в землю. Только сейчас он понимает во что ввязался. Но ведь нельзя просто взять и бросить всё прямо сейчас. Он дал клятву племени, нет, самому себе. Здесь были те, ради кого нужно было стараться, и те, на зло кому стоило это делать. Только из-за своего братца кот не будет сдаваться. Только ради наставницы и тех родственников, с кем он уже успел подружиться. Нет, не сбежит. Не сейчас. Хотел быть воином? Так начни прямо сейчас! Это твоя судьба и ты справишься.
Подходит ближе к Вертихвостке, к тем самым первым рядам. Воспоминания о недавнем бое наполнили его голову, заполонили картинками увиденного глаза. И снова в груди огонёк от одного только воспоминания о драке с Врунишкой. Этот братец теперь зовётся Обманом. Глаза мальчишки ещё сильнее загорелись, когда появилось представление о их настоящей драке. Когти, клыки и лужи крови, кипящей в пылу битвы.
Сохрани свою решимость до самого конца. Ученик поднимает глаза на наставницу. Почему эти её слова смогли... вдохновить его что ли?... И вот Вертихвостка хлопает лапой рядом с собой. Секунда, две, Лягуш просто стоит, заворожённый всем происходящим. Неужели всё это и правда происходит с ним? Неужели не сон? И вдруг улыбается. Присаживается рядом с наставницей, взгляд прямо, перед собой, на следующих его родственников.
— Я не подведу тебя, — чётко, со всей своей уверенностью. Он будет стараться изо всех сил, чтобы стать лучшим. На самом деле, теперь ему даже есть ради кого стремиться. Ведь каждому воителю хочется, чтобы его ученик не был лежебокой и глупышом. Он не подведёт себя. Он не подведёт племя. Он не подведёт её.
Готов ко всему. К любым трудностям, переживаниям. Все кочки обойдёт на высокой скорости и оставит всё позади. Ты готов, Лягушатник?
Главы племени сменяют друг друга, словно играя. Вот только котику не было до этого дела. Мальчишка цеплялся за имена своих братьев и сестёр. Врунишку - Обмана - он уже запомнил, Огонечек теперь зовётся Горящей, Бессмертничек же потеряла свою мягкость и стала Бессмертник. Но вот уже подходит новая партия. Братец Сплюшка теперь зовётся Козодоем. Вот и не осталось от его слёз и следа! Лютоволченек стала именоваться Лай, Василистничек же - Живокость. Брат Гаденыш так и не изменил своего имени, а значит всё ещё будет сверлить уши Козодою. О, Предки, привыкнуть бы ещё! Но есть ещё два котёнка. Общаться с ними Лягушатнику не удавалось, но он их видел. Лунатик теперь Снотворный. А вот Михаил, котик, что появился прямо перед казнью. Тёмно-рыжий не знал, как он связан с этим, да и не хотел. Хотя, догадывался. Может он один такой из всех.
Новая жизнь с той стороны границы. М и х а и л.
Забудь. Спросит потом, у Вертихвостки, но не сейчас. Теперь этого мальчишку зовут Мотыльком и почему-то Лягушатника это очень радует.
Вдох. Выдох. И мы опять играем в любимых... Скорей бы его родные уже вернулись с центра поляны и присоединились к нему со своими наставниками. Так хотелось поздравить их всех! В особенности Васи.... Живокость. Мысленно встряхивается. Новые имена, помни, новые имена.
⠀⠀⠀⠀бσяρышнuк ▿ nяmнα∂ųаmь ▿ ųелumель веmρα ⠀ ⠀я nσнял сσль землu u nρuнuмαю в себе mьму ⠀⠀u nρелσмляю свеm ραз зα ραзом ⠀⠀⠀u еслu мне nρuкαзывαюm звёз∂ы – я σmкαзывαю ⠀
⠀⠀⠀⠀бσяρышнuк ▿ nяmнα∂ųаmь ▿ ųелumель веmρα ⠀ ⠀я nσнял сσль землu u nρuнuмαю в себе mьму ⠀⠀u nρелσмляю свеm ραз зα ραзом ⠀⠀⠀u еслu мне nρuкαзывαюm звёз∂ы – я σmкαзывαю ⠀
Дата: Полдень, 10-Июл-2019, 13:39 | Сообщение # 2834
В танце с Тенью не сносить головы
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1052
Сизая дымка предвкушения сгущалась с каждым произнесённым именем. Она будоражила голову, заставляя сглатывать накатывающую волнами сладость. Вертихвостка с трудом сглатывает её, слегка морщась от концентрации. Негромкий вздох и пристальный взгляд.
Вертихвостка уже плохо помнит своё посвящение в оруженосцы, хотя и было оно относительно недавно. Зато помнит жутчайший страх перед Топью. Первое время он её до чёртиков пугал и заставлял трястись при любом его приближении. В олове даже мелькнуло, что она сбегала от него при любом удобном моменте. Хорошо, что вскоре им удалось поговорить и разобраться со всем недопониманием между ними. И сейчас Вертихвостка — когда-то Ядовитая — не представляет своим наставником кого-то другого.
Тихий болезненный выдох. Этот ребёнок, принятый в племя, не вызывал у неё благодушного настроя. Он напоминал, что за ошибки надо было платить. Вот только ошибкой стал он сам. И справедливость восторжествовала, но принесла ли она облегчения? Понизила ли градус греха? Что сделала это слепое следование законам? А достойно ли осуждать решение и законы? Решать жить или умереть неправильно. Никто не в праве отнять чужую жизни не на поле боя, где на волоске висит не просто одна жизнь, а десятки, сотни, тысячи. Когда от твоего решения перегрызть чужое горло зависит итог — жизни твоего племени или его смерть. А в мирное время убивать непозволительно. Проливать чужую кровь за недостойный поступок — недостойно.
Понимая, что в голове уже льдом покрываются мысли, Вертихвостка вернула своё внимание своему ученику:
— Бояться и волноваться — не стыдно. Думаешь, что у меня лапы не тряслись и спрятаться не хотелось под ближайшим кустом? Ошибаешься... я после своего посвящения забилась в палатку оруженосцев, и Топь меня за хвост вытаскивал, — с легкой ноткой ностальгии вспоминает она своё посвящение, — он был большой и страшный воитель, а я трусила и пряталась. Недостойное поведение, согласись, — мягко продолжила она. Хорошее было время, однако.
Закрой глаза и упади в пучинумрака, Он примет в нежные объятия тебя, Клинком острейшим обведя запястья.
Закрой глаза и упади в пучинумрака, Он примет в нежные объятия тебя, Клинком острейшим обведя запястья.
Сообщение отредактировал Вертихвостка - Полдень, 10-Июл-2019, 14:18
Дата: Полдень, 10-Июл-2019, 13:56 | Сообщение # 2835
ноmкu веpескa, немного мёда и веmpов ☼
Группа: Хранители
Сообщений: 1930
Мальчишка поднимает глаза на наставницу. Первое впечатление, которое она оказала на него, было будоражащим. Ведь к нему на встречу вышла сильная кошка со шрамами и храбрыми глазами. Никак не мог представить, что она боялась когда-то. Он тоже боится, но не своего посвящения. Лягушатник ждал этого дня больше всего на свете. Страх перед всем новым всё ещё холодел в его груди. Топь... Это имя вызывало в нём бурю эмоций. Воспоминания о произошедшем не давали ему покоя.
- Он был казнён... - тихим шепотом, обрывая фразу. Это слышала лишь Вертихвостка. Лишь она могла разобрать его слова, почувствовать его неуверенность. Вот только малец хотел знать. Ждать больше не было сил. - ...из-за... - опять обрывает фразу и поднимает глаза на новопосвящённого ученика. Мотылёк. Не знал, что ощущать по отношению к нему. Жизнь за пределами границ. Казнь за внеплеменную любовь. Она грустила по нему?
Лягушатник осёк себя. Зачем вообще начал про это спрашивать? Может кошка заставит его молчать, отругав за неправильные мысли. Ведь каждый кот племени, будь он даже нечистокровным, должен быть уважаем. А он сейчас подаёт такие сомнения. Может и мысли его неверны? Но эта догадка была так близко. Подтвердит ли Вертихвостка его мысли? А нужно ли ему знать об этом? Стоит ли это того?..
⠀⠀⠀⠀бσяρышнuк ▿ nяmнα∂ųаmь ▿ ųелumель веmρα ⠀ ⠀я nσнял сσль землu u nρuнuмαю в себе mьму ⠀⠀u nρелσмляю свеm ραз зα ραзом ⠀⠀⠀u еслu мне nρuкαзывαюm звёз∂ы – я σmкαзывαю ⠀
⠀⠀⠀⠀бσяρышнuк ▿ nяmнα∂ųаmь ▿ ųелumель веmρα ⠀ ⠀я nσнял сσль землu u nρuнuмαю в себе mьму ⠀⠀u nρелσмляю свеm ραз зα ραзом ⠀⠀⠀u еслu мне nρuкαзывαюm звёз∂ы – я σmкαзывαю ⠀
Вниз 
