Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Утро сохраняется ясным после звездной ночи. Согретый солнечным теплом воздух продолжает прогреваться все больше. Весь лес постепенно зеленеет. Яркими коврами расцветают весенние первоцветы: подснежники, крокусы, прострелы. Золотятся на березах сережки, многие кусты набирают цвет. К обеду легким ветром приносит облака, но они не застилают небо целиком. К вечеру спокойная погода сохраняется, но ночью облаков становится больше, так что звездной ночи можно не ждать. Вода в водоемах возвращается в свое обычное состояние.
Температура: утром +9, днем +16, ночью +8
Сила ветра: мягко дует тёплый ветер
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: почки превращаются в листья, травка зеленеет, лечебные травы продолжают расти и наполняться силами, а вот сезон сокодвижения подходит к завершению
Сердце лагеря расположено на самом дне глубокого оврага с крутыми склонами. С одной стороны закрывает овраг высокий [dashed]скалистый склон[/dashed], с других же он укрыт от непрошенных взглядов густыми кустами ежевики. Спуститься в лагерь можно только с помощью [dashed]поваленного дерева[/dashed], и никак иначе. Лишь с высокого скалистого обрыва открывается вид на [dashed]Главную поляну[/dashed]. Это поляна, выстланная низкой, примятой многими лапами травой, и окружённая высоким папоротником. Здесь проводят свои вечера воители всех племён, сюда же стекаются юные котята и королевы.
На скалистом склоне расположено множество пещер, служащих укрытием для большинства котов. Часть из них уходит под землю, образуя норы, другие поднимаются на высоту до двух метров, сплетаясь сетью пещер. В стороне от них находится [dashed]большая каменная лапа[/dashed] − каменный выступ с пятью небольшими островками, словно раскрытая лапа, простирающаяся над воителями. С неё предводители и избранные ведут собрания, объявляют о посвящениях и сообщают о важных событиях племени. С лапы свисают лианы дикого винограда, широкими листьями укрывающие вход в палатку целителей, разместившуюся прямо под выступом.
Если забраться по дереву, что надежно уперлось стволом в Главную поляну, то можно попасть на [dashed]каменный карниз[/dashed]. Этот карниз достаточно широкий, чтобы по нему безопасно прошел один взрослый кот. Забравшись туда, можно попасть в самые верхние, еще не до конца исследованные пещеры. Под корнями дерева, ведущего на карниз, в небольшом углублении находится отдельная [dashed]сумрачная куча с дичью[/dashed]. Она располагается довольно далеко от общей и скрыта от глаз папоротниковой порослью.
В лагере всегда слышен плеск воды. Со скалистого обрыва стекает тонкий, но быстрый и шумный [dashed]ручей.[/dashed] Он водопадом льётся по камням склона, образуя небольшую лужицу у подножья, и заворачивает в палатку целителей.
Здесь же, в считанных хвостах от ручья, находится [dashed]Куча с Добычей[/dashed]. Это небольшое углубление в каменной скале, куда не попадают лучи солнца и дожди, а значит, пища всегда остаётся сухой и медленнее портится. К тому же, отсюда недалеко идти до палатки целителей и детской, а значит, даже самые слабые члены племени не будут обделены пищей. ⠀ ⠀ ~°·⠀Состояние⠀·°~
— У меня есть идея получше. Я посижу с нашим ребенком, а ты — снизойди с нашей вершины в соседний сугроб.
Лис глухо стонет, утыкаясь мордой в снег, пока клёкот в гортани не перерастает в слабое рычание, и тогда он драматично бросает в гордую спину Зарехвата вместо прощания:
— Ты говню-ю-юк!..
С ума сойти, Зарехват вставляет ему мозги на место. Посмотрите, во что превратилась жизнь Лиса!.. Как низко он пал. Прямо с каменного карниза. Прямо с промозглой восьмитысячной вершины, где только снег, камни, лёд и замерзшие трупы неудачливых альпинистов. Жаль, что сразу не в соседний сугроб, может, тогда удалось бы забрать с собой на тот свет и Птичьего.
Просто забрать с собой Птичьего. Забрать с собой.
Лис переворачивается на другой бок, каждой шерстинкой ощущая, что к нему помимо снега прилипли чужие взгляды. Проржавелые такие, темно-золотые, кислые, железистые, отдающие привкусом крови, соком вяжущих ягод. Он подставляет под эти взгляды свою морду и нетронутый, обездоленный бок, но на него уже, разумеется, не смотрят — он видит лишь растрепанную мягкую шерсть на трогательном затылке. Вот так они живут эти луны — параллельными, не пересекающимися прямыми. Титаником, который не напоролся на айсберг. Сербским студентом, который не выстрелил в австрийского эрцгерцога. Перевалом, который так и не получил имя Дятлова. Самолетом, который благополучно пролетел мимо двух небоскребов. Так и живут.
Лис смотрит его жизнь, как ситком. Как один из сценаристов, которого уволили, а он-то знал, как лучше, но облажался. Он смотрит, как к Птичьему спускается Зарница, как пичкает его едой, и думает: это должен быть я. Он думает, что Птичьего нужно срочно вытащить из снега, ведь он сейчас окончательно замерзнет и простудится. Он смотрит, как Зарница чмокает Птичьего в лоб и убегает, оставляя его в сугробе.
И у него в мозгу происходит короткое замыкание.
...Ведь хуже, чем сейчас, быть все равно не может, верно? Ему нечего терять, он всё уже потерял.
Лис рывком поднимается с примятого снега и подкрадывается к Птичьему со спины. Всё ближе, ближе и ближе, и отчаянная смелость вперемешку с нежной яростью не покидают его даже тогда, когда он оказывается к соплеменнику ближе, чем за все эти бесцветные, бесптичьи луны.
Он выдыхает за мгновение до того, как сомкнуть зубы на чужом загривке. Выдыхает одержимым призраком, рвущимся тросом на восьмитысячном пике, треском айсберга, взрывом в стеклянным башнях, выстрелом в затылок:
— Попался, — между нами не говоря, попались они оба.
И Лис торопливо тащит Птичьего за шкирку, как котенка, как украденную дичь, которую у него вот-вот отберут, тащит его на место преступления, не обращая внимания на сопротивление, если оно есть. А оно есть?
Сумерки быстро смазываются ночью — лиловая синь разжижается, стынет; Птичий на северном полюсе, над его головой вот-вот должно распахнуть пасть полярное сияние, разрубив небо малахитом и пурпуром. Его бутылочное сердце выставлено на всеобщее обозрение, Балто не знал, пихая вываленные в пыли осколки под свет, что тем самым выгребает внутренности. Просто хотел произвести впечатление, глупый серый бастард волка.
Птичий запрещает себе думать, но это, ох, это желание выходило ему боком. Конфуций говорил «не думайте о белой обезьяне» и нажимал на спусковой крючок, открывал ящик пандоры. И люди начинали думать. Птичий говорил себе: «не думай о Лисе» — и его мысли начинали плодиться, выстраивали мегаполисы, выкладывали железные дороги по линиям его нервов.
Не думать о Лисе.
Не думать о Лисе.
Не думать-
Птичий страдальчески вздыхает. Казалось бы, в мире нет ничего невозможного. Но это было тупиком, это было концом тропы, тут либо поворачивать обратно, либо прыгать прямо в нефтяную муть, подожженный торфяник.
Зарница шебуршится рядом с ним, и он устало выдыхает, а потом еще, и еще, будто надеется, что вместо углекислого газа из него вылезет все то больное и злое, что копилось эти полгода. — Птичий ну ты чего, — Птичий бы объяснил, но он и сам не знает. Во всем виноват Лис, во всем виновата Цветень, если бы она не столкнула их с безвыходной ситуацией, когда первые слова перемешали их судьбы миксером, то, может быть, Птичий и был бы ничего. — Ешь давай. Я уже устала его таскать.
Заяц смотрит на него мертвыми глазами, оторванными конечностями, и никогда в жизни Птичий не чувствовал столь явного сходства ни с кем. Ему даже жалко его есть, а может — просто тошнотно, так что он лениво откусывает пару кусков, думая о ягоде, о том, как чувствуется мох во рту, о съеденных жуках и горьковатой хвое. Наверное, если бы Зарница не угрожала ему расправой, то Птичий бы кокетливо спрятал остатки под сугроб, как заядлая рппшница прячет под кровать.
Зарница ведь скоро станет воительницей. Конец ли это их отношений? Птичий коротко смотрит на нее.
Не думать о белой обезьяне. Не думать.
Лао-цзы создал учение о пути, но не знал, что некоторые пути имеют один конец — массив черной дыры. Его нельзя расценить по-другому, нельзя отчистить от грязи налета, сколько не вышкрябывай, сколько не лей химические очистители. Здесь не поможет возвращение к истоку, здесь не поможет правило смирения.
Зарница целует его в лоб, как целуют покойника.
Может быть, ответь Птичий в тот день на чужой вопрос молчанием, то ничего из этого бы не случилось?
Зарница уходит, и он может продолжать мерзнуть. Потому что теперь за ним никто не присматривает, никто шутливо не заманивает его в теплую палатку. Теперь Птичий перебивается чужими поцелуями в лоб и мертвыми зайцами.
Звезда в галактике его жизни разрушилась, и теперь Птичий куда-то плывет по бесконечному пространству космоса, не(до)любленный и простывший.
Энтропичность жизни кажется приговором.Чужое дыхание настигает его серебряной пулей, пробившей лёгкое, стуком в дверь, когда никого не ждали, капканом, спрятанным в листве.
— Попался, — смородиновым соком, липким медом, в ушную раковину; кожа покрывается мурашками, в животе что-то трепещет — испуганное, жалкое, как спрятанная на дне ящика надежда, крышка которого была захлопнута раньше, чем кто-то заметил ее.
Не думать о белой обезьяне больше не получается. Она подкралась слишком близка, она вцепилась в его загривок, она залезла ему под кожу стаей муравьев. Птичий взмахивает лапами, короткое бессилие сменяется чистой яростью, он чувствует, что сейчас взорвется, он чувствует, что сейчас заплачет от злости.
— Ты- — рычит, размахивая лапами, пока его куда-то пытаются уволочь. И сказки про волчка были правдой, стоило спать на животе, стоило закопаться в сугроб до весны, — ты совсем офигел? Ты себе совсем голову отбил, придурок? — Птичий шипит до момента, пока не видит знакомые бока папоротниковых кустов, внутри все переворачивается, он втягивает в себя воздух: — ОТПУСТИ МЕНЯ.
Спрыгивая на главную поляну, Заяц цепляет взглядом фигурку Синицы, оказавшуюся здесь чуть раньше его самого. с ней рядом Ягель.
Вернулся, значит. Видимо, не очень давно, он не выглядит слишком уверенным в новом лагере.
Заяц поводит лопатками и берет курс на пещеру целителя. Пора с этим покончить, он и так чувствует себя уставшим от такого активного вмешательства в чужие дела. было бы неплохо потом провести время с Синицей, послушать ее байки, но это не обязательно. Сам он вряд ли станет искать общества, как и всегда.
Дата: Полдень, 07-Фев-2024, 00:26 | Сообщение # 3259
Ученица Сумрачного племени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 235
вход в лагерь
— Пришли! — бодро объявляет, спрыгнув вниз.
Синица все-таки немного устала. Больше эмоционально, конечно, но прогулка выдалась не из легких, как и любая прогулка в сезон Голых Деревьев. Патруль, точнее, не прогулка. Хотя под конец именно она и получилась.
Быстро принюхавшись, не обнаруживает запахов Тальника и Трясины, а значит соплеменники еще не возвращались из леса. Поворачивается на Ягеля, и кивнув, проходит немного вперед, откуда лучше будет видно все значимые точки лагеря. И первым делом самое важное:
— Смотри, вон куча с добычей. Она общая- — примечает два крохотных воробьенка, — и сейчас не очень большая. — Даже бравым охотникам в последнее время не особо везло в лесу. — Тот каменный выступ называют каменной лапой, с него верхушки обращаются к своим племенам. Над ним — отсюда плохо видно — пещера в которой живут предводители трех племен, а под ним — пещера целителей. — Примерно в это время на входе появляется ее бывший (вечный) наставник с грузом в виде юного ветряного мальчишки. Синица напрягается, провожая их взглядом до целительской — наглядный пример. Хотя Ягель и без этого наверняка быстро все запомнит, ему ж не пять. — В сломанном дереве сейчас находится Детская, там сейчас котята Шепот Ночи! В той стороне пещеры иноплеменных, а вот если подняться по вон тому дереву-у, — до этого Синица махала то лапой то хвостом в нужную сторону, но теперь поворачивается всем корпусом в сторону темных пещер, торжественно заявляя, — То попадешь в темные пещеры, про которые я говорила — там только Сумрачные живут, чужаков не пускают. Горечь Звезд тоже там спит, а не с остальными предводителями. И Затмение.. — не спит как будто, потому что Синица в темных пещерах ее не видела никогда. Спящей уж точно. Но по логике глашатай должна спать теперь там. — Вот вроде и все. Пойдешь отдохнуть?
Она вот точно пойдет. Но сначала хотелось бы поймать Зайца.
you say that i'm kinda difficult but it's always someone else's fault ♥ ;;
Дата: Полдень, 07-Фев-2024, 21:07 | Сообщение # 3260
пела про реку, птиц вечно опаздывающий дождь
Группа: Стражники
Сообщений: 142
( территории ).
Книга со случайной страницы, предложение с середины, точка перед и запятая — после.
— Я поздравляю вас и вашего спутника с возвращением домой.
Здесь... разносортно, Танец с трудом различает и парочку знакомых лиц. Добро пожаловать, я — Дом. Нет, вы — Дом, а я...
Глаза распахнутые, и ресницы с подтаявшей наледью слёз звонко хлопают, как хлопали бы хлопушки в предпраздничное утро. Весело. Так мало Реки. Пятипалый камень пусто смотрит сверху, и монотонная, будничная рутина вытекает из-под каждого брюха. Танец резко оборачивается на сумрачную мадмуазель, в порыве возбуждения оставленную позади — едва не сносит носом месье, только доверительные объятия и отчаянный писк: «ой! Не падай! Не падай!!!» — спасают положение.
— Я, ээ... Извините. Я на вас не злюсь, — вообще. — Спасибо, что помогли!
Танец взглядом скользит, скользит мимо. Ну, очень уж скользко сегодня — всё тает.
Filer à l’anglaise. Au revoir.
И она втекает вглубь, в обилие запахов и тёплую наполненность пространства, в лёгкую духоту речей — Предвестница смазывается за лопатками, превращается в маленькое воронье пёрышко: сожми в пальцах, если захочешь. Танец не хочет. Ещё чувствует антрацитовый взгляд, тянется покоситься назад, но... Мягко припадает грудью к земле, паровозно пыхтя. Малёк умудряется слезть с нежностью... икринки, сползающей с ложки. И волосинки не вырвав! На лапы Танец поднимается не сразу, ещё несколько секунд её лукавая морда держится на одном уровне с месье в плотоядной тишине. Мальчишка. Милый. Тонким красным шрифтом:
Съедено.
— Месье Солнечный Зайчик, — торжественный поклон! — Ты теперь речной, ты с южных берегов. А кругом сум... — Танец вдруг закашливается, прижмуриваясь и прикрывая ладонью губы. — А кругом — нутрии. Поздравляю.
Она не застала маков, и её предки — тоже. Танец хочет сохранить нейтралитет.
Ну, вот и всё. Пункт назначения достигнут, ребёнок дома. Можно теперь в туман? Но ещё хочется кое-что узнать. Ловец Звёзд. Лилия. Бурьян.
— Я чур не мама утка. Не ходи за мной попятам, иначе это скверно скажется на моей репутации. Найди друзей. Потрогай траву. Понял? — если честно, Танец просто не хочется присматривать за ребёнком, и даже не потому, что он чужой. Не чужой. Найдёт Бурьяна, так ему и скажет: «я твой сын», а потом — «нет, это — твой сын». Тоже со спины, выстрелом на ухо. Просто без Бурьяна, сбалансированного и знающего, принимать ответственность за малька... ну чёта как-то... Не очень. За себя отвечать хватает. Дважды хватает.
Танец лениво кружит взглядом по лицам, пока вдруг не проезжается по единственному знакомому — сквозь угольную плёнку Изнанки пробивается наружу.
От угрей вода электрическая, мутная, злая — но в высшей степени освежающая.
Легко — сорваться с места, миновать расстояние летучим, невесомым бегом. Снести собой старшую соплеменницу — легко, много ума не надо, и Танец влетает в Калинку: мягко вытянутыми лапами обхватывает шею, с дури прижимает к себе, словно плюшевую. Если бы леди решила обращаться с Калинкой так, как о ней имели несчастье говорить некоторые, то не посмела бы и выдохнуть рядом: мутное-стёклышко-воительница, лужица без отражения (матовые поверхности — это, вообще-то, дорого). Но Танец не коснулось ни одно из этих предубеждений, и она тычется носом куда-то в чужой висок, жмурясь и притворно — притворно?.. — хныча:
— Калинка! Калинка-а-аа, я ведь было подумала, — «некоторые племена... обнищали». — что все речные где-то потерялись, а сумрачная мадмуазель обманула меня и привела в их яму для пленных, Калинка-а-а!!!
ㅤㅤверь мне и просто иди по моим следам на вытертых струнах ㅤㅤв дебри кассет и CD, ㅤпесен города ㅤ—ㅤ беспечных ㅤи ㅤюных ㅤㅤ213 дорогㅤ размножат меня ㅤна континентыㅤ и ㅤстраны ㅤㅤ213 дорог пройти и понять: ㅤставить ㅤпробел слишком рано.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ★
ㅤㅤверь мне и просто иди по моим следам на вытертых струнах ㅤㅤв дебри кассет и CD, ㅤпесен города ㅤ—ㅤ беспечных ㅤи ㅤюных ㅤㅤ213 дорогㅤ размножат меня ㅤна континентыㅤ и ㅤстраны ㅤㅤ213 дорог пройти и понять: ㅤставить ㅤпробел слишком рано.
Дата: Полдень, 07-Фев-2024, 21:52 | Сообщение # 3261
mени предаюm mебя они принадлежаm мне
Группа: Звёздные Предки
Сообщений: 3424
- разлом -
Оказавшись, наконец-то, на свежем воздухе, Горечь глубоко вдыхает свежий зимний аромат. Желание искупаться в снегу жжется в подушечках лап, он ощущает себя вымазанным пещерной пылью после состоявшегося только что разговора. Сложившаяся ситуация требует от него принятия решений - аккуратных и взвешенных. Как бы не хотелось ему забрать племя и отделаться от соседства с чужаками, идти некуда. Они не смогут удержать все территории прямо сейчас, а жить в постоянной войне - это не то, чего он хотел бы. Это не то, чего ждали от него Звездные Предки, когда давали дар девяти жизней.
Мрачно осматривает поляну, привычным уже глазом цепляясь за макушки соплеменников. Подмечает вернувшегося Ягеля, которому Синица, очевидно, показывает лагерь.
плюс один
Тень еще либо не вернулся, либо уже успел забежать в свою пещеру. Что же, Горечи туда тоже надо - поставить дежурных, справиться о самочувствии Можжевельника. решить, каким будет его наказание за убийство Иван-чая. и это самый сложный вопрос.
Сквернозвезд не был прав, когда говорил, что наказывать одержимых не надо. Как минимум, это создает очевидный прецедент. Горечь даже слегка улыбается - кто угодно сможет использовать одержимость, как объяснение жестокости, ведь будет знать, что наказания за это никакого не последует. Ну и возвращаясь к философии - простить себя перед небом, тенями и звездами гораздо проще, когда платишь за содеянное, а не когда продолжаешь жить обычной жизнью, уверенный, что не сделал ничего плохого. когда тебя убеждают, что ты не был виноват
но кто тогда расплатится за жизнь Иван-чая? Отдай Горечь свою жизнь, это не будет принято за оплату, ведь не он пролил его кровь. Виновен ли был Иванушка в том, что стал для Можжевельника самым близким и дорогим существом?
Горечь качает головой и неспешно идет к тропинке, ведущей с каменной лапы на поляну. Ему бы хотелось обсудить этот этический момент с кем-нибудь, просто чтобы разобраться, расставить все точки над правильными буквами.
— Что думаешь? — останавливается, жестом прося Затмение задержаться еще на пару секунд рядом. Отчасти риторический вопрос, потому что почти сразу Горечь, заглядывая глашатаю в глаза, произносит тихо и твердо: — В этом лагере у Сумрака нет друзей, есть только временные союзники. Я хочу, чтобы наше племя, особенно юная его часть, хорошо это знали, — он уверен, что Затмение тоже этого хочет.
и отчасти это будет делать Разведка, особенно его подразделение. Центр - клубок истории, клубок наследия, кубок, до краев наполненный темной болотной водой. И пить из него смогут только сумрачные по крови.
Стань королем даже для таких, как я. Дергает кончиком серебристого уха. Отчего в голове всплывают эти слова именно сейчас? он все делает правильно. Для каждого сумрачного будет место в этом племени, каждый будет листом на дереве его - их с Затмение - власти. и так будет, пока одного из них не заберут к себе тени.
перейди через границу зимы, и, пока снова не придёт весенний день
Ягель слушает свою сопровождающую внимательно, периодически кивает, чтобы давать какую-то обратную связь в диалоге, ставшем на время монологом. Куча с едой, детская, палатки, пещеры.. все как в обычном лагере. Только иноплеменные мозолят глаза, Ягель смотрит на них щурясь неприязненно, подергивая кончиком хвоста. Это неуютно, все время видеть кого-то левого. Ягель и своих то не всегда рад видеть.
Провожает взглядом Зайца. Старший неплохо освоился, видимо. А то все по лесам шарится, шаман, послушник теней. Ягель морщит нос и отворачивается.
ему тени в лапы не дались, не легли. Он их не понимает. он ходил за Зайцем хвостом до тех пор, пока он грубо его не прогнал, оставив за ушами белесые росчерки. И теперь смотреть на него почти что противно. он еще и какого-то чужака тащит на спине. Впрочем, этот мальчишка может оказаться сумрачным, который уродился в этом нелепом лагере, и вырос в этом мире.
не важно
Появление Горечи Звезд Ягель замечает, как только предводитель появляется на каменной лапе. Приклеивается к его фигуре взглядом, всматривается в темную шерсть Затмение, которая идет рядом с ним. нужно подойти, поздороваться, принести присягу сразу. Горечь смотрит на него мельком, Ягель ощущает укол в груди - обрадованным старший не выглядит. ну да, вернулся же всего лишь Ягель, а не кто-то крутой и полезный.
— Спасибо, Синица! Спасибо, что все рассказала. Я действительно пойду отдохну. Немного осмотрюсь, — сумрачный ласково и благодарно хлопает Синицу хвостом по спине, поднимается и идет целенаправленно к правителям.
Он подходит, когда Затмение договаривает свою фразу, и ничего лишнего не слышит. смотрит на них снизу вверх
— Горечь Звезд! Затмение! Я счастлив вернуться и быть частью Сумрачного племени под вашим началом, — кланяется, поджав правую лапу под грудь, выставив вперед левую и низко склонив голову, почти касаясь усами собственной отставленной лапы, — чем я могу быть полезен? — вскидывает на них взгляд, не распрямляясь из поклона.
в стакане море — живой? — спасибо. зашторю окна, там некрасиво все эти лица, невыносимо мрака впитал, проснулся лишним встряхнул квартал прыжками с крыши
в стакане море — живой? — спасибо. зашторю окна, там некрасиво все эти лица, невыносимо мрака впитал, проснулся лишним встряхнул квартал прыжками с крыши
Был тут Ладно, пущай дитя играет.. он поворачивает голову и разминает затёкшие лапы. Щурит бутылочные глаза. Бутоны цветут и распускаются в душе. Восстав духом он прислушался к происходящему вокруг. Сумрачные как обычно подымают гул. Он молча уставился на кота, который спустился из разлома над целительской и пятипалой скалой. Что то изнутри подсказывало что это Сумрачный король. Король...?Король.
⠀ Дворы, кусты, ⠀ свели мосты ⠀⠀⠀⠀И лишь коты ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀Со мной на ты ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀Адем/ Одич/Ава моя, авторские права распространяются на нее.
⠀ Дворы, кусты, ⠀ свели мосты ⠀⠀⠀⠀И лишь коты ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀Со мной на ты ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀Адем/ Одич/Ава моя, авторские права распространяются на нее.
Слезает с холодных скал на заснеженную поляну. Краем глаза смотрит на кучу с добычей, в которой ничего не поменялось. Паутинка решила постараться поймать как можно больше дичи...конечно с подругой.
Замечая на поляне Горечь Звёзд почтительно кивает ему из вежливости, даже зная, что тот вряд ли её заметит.
- Это предводитель Сумрачного племени, - говорит Пушице, кивая в сторону чёрно-белого кота и, не планируя задерживаться в лагере, ныряет в поваленное дерево...
дерево
[bgcolor=#CCCCCC]Обернуться бы лентой в чужих волосах, Плыть к тебе до рассвета, не ведая страх,[/bgcolor]
Шелком в руки родные опуститься легко [bgcolor=#FFFFFF]Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.[/bgcolor]
[bgcolor=#CCCCCC]Обернуться бы лентой в чужих волосах, Плыть к тебе до рассвета, не ведая страх,[/bgcolor]
Шелком в руки родные опуститься легко [bgcolor=#FFFFFF]Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.[/bgcolor]
Как она и думала, это оказалось неприятным. Она не привыкла скакать вверх-вниз, даже спуск по дереву в старом лагере игнорировала, предпочитая передвигаться по земле и под ней. А тут единственный известный ей выход находился достаточно высоко над землёй. Как ужасно.
Пушица шумно спрыгивает на поляну и, сделав несколько шагов вперёд, встряхивает каждой лапой, желая снять с них неприятное гудение и покалывание. Если подумать, место действительно было неплохое: овраг и лес в округе защищает лагерь от ветра, склон и ежевичные кусты не дают хищникам легко пробраться внутрь незамеченными. И всё же, это совсем не то.
Тёмно-серая ветрячка следит за жестом подруги и тоже бросает взгляд на полосатого кота, в котором узнаёт, кажется, Крапивника. Так или иначе, но, до так называемой Изнанки, воители племён пересекались друг с другом на границах, советах, по слухам и рассказам. Значит, теперь, этот воин стал предводителем. Пушица лишь задерживается на нём взглядом недолго, и продолжает следовать за Паутинкой. Это не её предводитель, и она не посланник, пришедший в чужое племя.
[indent][indent]выход из лагеря;[/indent][/indent]
[indent]пушица, 17 лун документы на персонажа[/indent]
[indent]пушица, 17 лун документы на персонажа[/indent]
— Да пожалуйста! — довольно пушится — сегодня пусть и не удалось найти рябину, зато она нашла Ягеля! Или он ее нашел.. В любом случае, экскурсию она провела на отлично. Только удивленно моргает, когда старший касается ее спины своим хвостом.
Куда направляется соплеменник не особо обращает внимание — переключаясь на происходящее на поляне. В стороне каменной лапы замечает Горечь Звезд и Затмение, о чем-то переговаривающихся, а в остальном на поляне плюс-минус.. буднично. Все ходят туда-сюда.. А она чего стоит?
А ей нужен Заяц.
Потянув поочередно лапами, быстро подскакивает к пещере целителей, где ее уже поджидает Заяц (ну конечно ее, кого же еще! и конечно поджидает!) Быстро кивнув бывшему наставнику, просовывает внутрь голову и пытается осмотреться, привыкая к полумраку палатки. Спешно находит взглядом Лань — единственного целителя — а где остальные?
— Лань, я не нашла рябины, ее просто нет! Ни одной ягодки! Извини! Трясина и Тальник пока не вернулись, но думаю они тоже вернутся с пустыми лапами. — Не кричит, конечно, но говорит довольно громко, чтобы Сумрачный ученик целителя услышал ее из глубины палатки. Грустно опускает уши, еще раз добавляя, — Извини! — и выныривает обратно, на главную поляну, не дожидаясь ответа.
— Привет! Ты не занят? Ягель вернулся, — устало моргает, сообщая самую главную новость, и опомнившись, сразу интересуется, — А что с Мглистым?
you say that i'm kinda difficult but it's always someone else's fault ♥ ;;
Петляя по туннелям пещеры, Затмение начинает чувствовать себя неприятно уставшей, и пусть основной пласт дел остался позади: собрание племени, поисковой патруль по территориям, разговор с Тенью и беседа с предводителем племени Ветра — в ближайшее время особо расслабиться все равно не выйдет. Еще охота.. К счастью, эту часть на себя перехватил Буран — оказываясь на улице, глашатай находит взглядом старшего воителя и облегченно выдыхает.
Надо бы тоже присоединиться?
Щурится под лучами солнца — оно потихоньку желтеет, не такое белое и бледное, как в начале и середине сезона Голых Деревьев. Холод немного бодрит, но в воздухе ощутимо потепление — природа наверняка набирается сил, чтобы под конец луны поддать хорошеньких морозов. А сейчас для охоты самое то.
Прежде чем начать спуск вниз, обнаруживает несколько соплеменников в лагере на виду и одного из них.. видит впервые за много лун. Значит, еще один Сумрачный вернулся — это радует, как и всегда, пусть на той стороне еще и остаются некоторые соплеменники, чье возвращение остается под вопросом. С удовольствием замечает, что Синица уже что-то оживленно вещает воителю, размахивая лапами.
У подножия каменной лапы останавливается, разворачиваясь на Горечь Звезд. Что она думает?
— В этом лагере у Сумрака нет друзей, есть только временные союзники. Я хочу, чтобы наше племя, особенно юная его часть, хорошо это знали.
— А когда-то было иначе? — не при их жизни точно. Даже старый союз с Небесным племенем, заключенный после одного из Советов был не настолько крепким и надежным, в общем его понимании. Затмение даже не уверена, что оставшиеся племена можно называть временными союзниками. Они всего лишь временные сожители, пока не появится иной возможности. — Но я с тобой согласна. На юные умы в этом плане сейчас нужно делать особый упор. — не просто нужно делать, — Сделаем. — и резюмируя, — И все же я рада, что получилось прийти к общему решению. Честно говоря, мне совсем не пришлись по душе некоторые слова Сквернозвезда. — раздраженно дергает ухом, но больше ей пока нечего добавить. Хотя.. есть одно, немного выбивающееся из общей темы, и все же, — Еще хочу сказать-
— Горечь Звезд! Затмение!
Глашатай разворачивается, на подбежавшего соплеменника, приветственно кивая — это правильно, что завидев их, воитель поспешил доложить о своем возвращении, прежде чем пошел осваиваться или по своим делам. Затмение такое ценит. Как и то, с какой готовностью Сумрачный воспринял смену власти в племени.
— Ягель, — дожидается пока воитель выйдет из поклона, — с возвращением. — еще раз тепло кивает, бегло осматривая чужое состояние — никаких видимых повреждений, да и уставшим он не выглядит, только еще слишком явно пахнет Изнанкой. И отвечая на последний вопрос, — Тем же, чем и всегда. Конкретно сейчас в лес отправляются несколько охотничьих отрядов от Сумрака — можешь найти себе спутника, хорошо знающего нынешние территории и присоединиться. — замолкает на пару секунд, — Не знаю, что успела тебе сообщить Синица, но помимо основных племенных дел, теперь есть куда еще направить свои силы. Сейчас в племени формируется новая Разведка. Мы с Горечью Звезд возглавляем два основных подразделения — Центр и Авангард. Упор делается на поддержание самобытности племени и изучение территорий и Изнанки. Если будешь готов вступить — сообщи одному из нас.
Как и обещал Лани, далеко не отходит. Впрочем, довольно скоро мимо его в пещеру проходит Зарехват - быть может теперь можно уйти? Или хотя бы расслабиться. Зайцу не очень комфортно просто сидеть на главной поляне. чувствует себя пугалом или дураком
От скуки рассматривает происходящее вокруг. Голубовато-серая шерсть, отблеск голубого льда - Ягеля узнает с каким-то неприятным, тянущим теплом на сердце. Мальчишку Зайцу почти всегда жаль, и тот это, кажется, чувствует. По крайней мере это можно посчитать причиной, почему общий язык они так и не нашли, несмотря на все старания Ягеля. сколько Заяц видел, младший всегда старался всем угодить, быть приветливым. Так где тогда его верные друзья? Почему не появились?
задумчиво поводит ухом и отворачивается. Как раз вовремя - утыкается взглядом в синичкину попу, которая теперь торчит из пещеры целителей. Заяц закатывает глаза и вздыхает. Вопит на всю поляну, а могла бы просто сделать один лишний шаг и все сказать Лани лично.
когда бывшая ученица оказывается рядом, Заяц одаривает ее насмешливо-скептичным взглядом. — Весь лес теперь в курсе, что рябины нет.
— Ягеля видел, — кивает, — а у Мглистого просто истерика.
просто истерика Зайцу не хочется вдаваться в подробности и рассуждать, он не хочет касаться чужих чувств - что разрывалось внутри ветряного мальчишки, когда Заяц оттаскивал его от трупа брата, что он думал и чувствовал. это не его дело, он не хочет в это погружаться.
Синица сначала непонимающе смотрит на Зайца, а потом вздергивает нос — ну и пусть знают! Полезная информация, вообще-то! Но теперь ей запоздало немного стыдно, что она могла потревожить тяжело больных. Стоит надеяться, что это не так.
— ..а у Мглистого просто истерика.
Какая-то.. специфичная истерика. Ей бы хотелось узнать подробнее, но допрашивать Зайца.. плавали, знаем. Если бы хотел что-то сказать еще, то сказал бы. Но главное, что ветряной оруженосец жив — воитель не стал бы такое умалчивать. Интересно, конечно, где бывший наставник его нашел, как долго нес и прочее, прочее.. Но она только обреченно качает головой.
— Понятно. Ну пусть.. приходит в себя. — А что еще говорить-то. — А для тебя, Заяц, у меня задание. Идешь к куче с добычей, берешь во-он того воробья, и идешь со мной в темные пещеры. Кушать и греться? — Синица сегодня вдохновленная, как бы не зазнаться раздавая всем указания. — А то совсем меня забыл, — шмыгает носом, но скорее из-за погоды, а не из-за драматичности момента, — Я скучаю, между прочим.
Бодает наставника в плечо и в целях тактильности, и подталкивая его скорее выдвигаться за обедом.
you say that i'm kinda difficult but it's always someone else's fault ♥ ;;
— А когда-то было иначе? Не сдерживает хмыканья и довольного, тихого, короткого урчания. Он костьми ляжет, только чтобы сохранить Сумрак от слабости, от развала и разрухи, даже в нынешних условиях. Горечь не сомневается, что каждый из предводителей сделает для своего племени подобное, но не каждому повезло иметь в своих рядах таких котов, какие есть в племени Теней.
в груди снова это чувство, какое испытывал он, стоя на скале и глядя на собравшихся, глядя на Затмение, ожидающую, когда придет миг взойти и ей. Это больше чем любовь, это глубже, чем привязанность. Сумрачные предводители не просто правят, они посвящают свою жизнь Мраку, выбирая ту дорогу сквозь него, по которой могут пройти. И, если Мороку Звезд пришлось идти дорогой кровавой, за неимением других на тот момент, Горечь может писать историю чернилами и может дать эту возможность, этот выбор, своим соплеменникам.
мне совсем не пришлись по душе некоторые слова Сквернозвезда. Расслабленно машет лапой, мол "не бери пока в голову". Ему тоже не все понравилось, в частности переход на личности? Выворачивание его слов наизнанку. Но в конце концов, если в диалоге тебя поняли неверно, это прокол обеих сторон. В следующий раз Тринадцатый будет говорить тверже и четче. Серьезно задели его только слова о целители, о Боярышнике, от услуг которого теперь Сумрак, по мере возможности, будет отказываться. И Горечи не нравится это. Но он не позволит кому-то тыкать его мордой в то, что ветряной целитель сделал что-то для Теней.
— Еще хочу сказать- — М? — вопросительно вскидывает бровь, даже не скрывая любопытства в малахитовых глазах. То, как думает Затмение - отлично от него, но так схоже, до раздражения рационально, а в какие-то моменты неожиданно тепло и эмоционально - как в ней вообще все это умещается? но к сожалению Горечи Звезд не суждено узнать, что же хочет сказать глашатай, потому что их окликают. Предводитель переводит взгляд на подошедшего. Ягель. Приносит присягу сразу, как только попал в лагерь. Кланяется - он всегда такой сдержанный, выверенный, как стрела. Хочется дать ему немного пространства для полета, вдруг он все же себя покажет наконец-то? В прошлой жизни он был в разведке Наследников - к ее существованию Горечь все еще относится с прохладой - но не добился там никаких значимых успехов. Вообще не сказать, что он умеет выделяться. но вдруг теперь у него получится.
Горечь слушает ответ Затмение, коротко кивая в его завершение. а потом думает, что имеет право на коротенький отдых, на маленький побег. Скажите, что имеет? Буран уже увел охотников, а вообще-то это Горечь хотел вывести патруль. А ушли без него. Скорее всего даже не подумали, что предводитель захочет гонять мышей по лесу. а он захочет. и все дела мира могут подождать пару часов - до возвращения Тени он свободен. он так решил, он Король, и что вы ему сделаете?
— Потом скажешь, что хотела? — тихо интересуется у Затмение, проскальзывая мимо нее, туда, где стоит Ягель, и обращается уже к нему:
— Охотники меня не дождались, но мы все еще можем присоединиться к ним. Ты как? Не падаешь от усталости? Территории я, если что, знаю хорошо.
перейди через границу зимы, и, пока снова не придёт весенний день
Вниз 
