Незаметно подкадывается сезон Юных Листьев, пробуждая лесную природу и прибавляя жителям новых хлопот.
С Изнанки возвращаются Грозовой воин Мрачногрив и Ветряной Хмелюшек, а также Речные Ветреный и Горный Перевал.
Горечь Звёзд и Шиповник проводят собрание на Главной Поляне, где обсуждается вопрос с нападением Изнанки. По окончанию собрания верхушки призывают воителей выступить на Остров Советов и дать отпор общему врагу.
Также происходят посвящения.
В племени Теней Зарница становиться воительницей Зарево; Таинственная, Сычушка, Песнь и Молниелап получают новых наставников — Ягеля, Полымя, Зайца и Синицу. Искалеченный Можжевельник переходит в статус Старейшины.
В племени Ветра Стая и Сладянка становятся ученицами Стаей Птиц и Усладой, а их наставниками — Стриж и Лечащий. Хмелюшек, не помнящий своего имени, принят обратно в племя под именем Зеркальный.
Новая предводительница Речного племени Танец в компании Нивяника посещает Лунное Озеро, где пока не получает дара девяти жизней, но становится Звёздный Пляс.
Воители четырёх племён прибывают на Остров Советов и вступают в бой с Изнанкой, где принимают первый удар.
Обновлено: 31.03.24
Погода в игре
Утро сохраняется ясным после звездной ночи. Согретый солнечным теплом воздух продолжает прогреваться все больше. Весь лес постепенно зеленеет. Яркими коврами расцветают весенние первоцветы: подснежники, крокусы, прострелы. Золотятся на березах сережки, многие кусты набирают цвет. К обеду легким ветром приносит облака, но они не застилают небо целиком. К вечеру спокойная погода сохраняется, но ночью облаков становится больше, так что звездной ночи можно не ждать. Вода в водоемах возвращается в свое обычное состояние.
Температура: утром +9, днем +16, ночью +8
Сила ветра: мягко дует тёплый ветер
Охота: высокая вероятность успешной охоты весь день
Травы: почки превращаются в листья, травка зеленеет, лечебные травы продолжают расти и наполняться силами, а вот сезон сокодвижения подходит к завершению
Образовался глубокий и опасный разлом в земле: он начинается примерно от входа в лагерь и идет до дерева объявлений. Палатки не разрушены, но есть риск падения дерева объявлений на поляну. Разлом перепрыгнуть возможно, но котятам, старикам и больным это не под силу — лучше обходить.
г л а в н а я · п о л я н а
Вечный полумрак, причудливая игра света и тени, легкая вуаль тумана, хвойный дурман. Говорят, что племя Теней — Тёмное Сердце Леса, и здесь, в самом центре сумрачного лагеря, оно бьется особенно жарко. Чужакам здесь будет неуютно, холодно и слишком темно: колючая ежевика окольцовывает надежной стеной вершины оврага, вековые сосны-великаны пронзают острыми верхушками небеса, заслоняя их пушистыми ветвями, а поваленное дерево отбрасывает на поляну темную тень, заботливо укрывая сумрачных от солнца, дождя и снега. С каждым вдохом легкие пропитываются истинно сумрачным ароматом: терпкой, благородной хвоей, теплым запахом солнечной смолы и тонкой ноткой густой болотной влаги. Здесь кипит таинственная, бурная жизнь племени, отсюда можно попасть в любую точку лагеря: вы можете увидеть и расположившиеся вдоль стен оврага надежные палатки, и могучий дуб, возвышающийся в противоположной от входа стороне, с которого главы племени сообщают важные новости, и тонкий ручеек с чистой водой, где можно утолить свою жажду. Густые заросли древнего папоротника услужливо приглашают отдохнуть в своей тени, неподалеку находится склад, где сумрачные хранят добычу, но самое время поближе рассмотреть всё то, что таит в себе сумрачный овраг.
в х о д/в ы х о д · и з · л а г е р я
Вход в лагерь трудно найти тому, кто не знает, где он находится: его надежно скрывают малахитовые ветви елей и сосен, и только тонкая тропинка из следов и сгущающихся запахов приводит вас к сумрачному дому. Первое, с чем сталкивается каждый, кто подходит близко к лагерю — неприступные заросли кустарников. С трудом можно заметить небольшой просвет меж ними, и тогда вы ступаете на узкую тропинку над глубоким рвом, окольцовывающим лагерь. На его дне хищно поблескивают опасные осколки и колючки, выступают острые колышки, которые, к тому же, воткнуты и по краям рва — падение грозит если не смертью, то серьезными ранами, но сумрачные давно научились без труда преодолевать это препятствие. После тропинки вы попадаете в прикрытую ежевичными плетями пещерку в корнях дерева, которое перекинуто через овраг. Корни все еще в земле, и именно за счет них дерево все еще живое. Пещерка в корнях выходит в туннель внутри дуба, а он в свою очередь заканчивается дуплом, выходящим вниз. Когда дерево стояло вертикально, это было просто глубоким дуплом с выходом у корней, а теперь Сумрачные коты оборудовали туннель под вход и выход из лагеря. Из-за того, что дупло-выход находится достаточно высоко от дна оврага, сумрачные котята даже при особом желании не смогут самостоятельно покинуть лагерь, пока не подрастут достаточно.
с к л а д
Если перейти через ручеек, что пересекает главную поляну почти пополам, можно попасть не только к дереву объявлений, зоне отдыха и целительской, но и к складу, где хранятся добыча и различные нужные для лагеря вещи. Находится он... Под землей. Тоннель вниз прикрывает небольшой навес, что защищает его от снега и дождя, не позволяя полностью залить склад, хоть и приходиться зимой часто раскалывать лёд, чтобы не поскользнуться. Мягкий изгиб тоннеля ведёт нас в небольшую пещерку, что пустует, но ведёт дальше в два других туннеля, заканчивающимися основными помещениями. Первый проход — левый — оканчивается небольшим, но очень холодным хранилищем дичи, а пол обвит тонким слоем мха. Это все позволяет дичи храниться дольше. Второй туннель — правый — оканчивается сухой и достаточно большой пещеркой, в которой хранятся пласты мха, всякого рода приспособления для работ по лагерю — камни, ветки, плети, лозы. Склад был построен умелыми лапами наших воителей и оруженосцев после пожара, что случился на территории племени, и приспособлен под хранилище.
Внимание! В оффтопике нужно указывать не только название принесенной/съеденной дичи, но и ее размер (маленькая, стандарт, большая)! Если размер дичи не указан, то она автоматически определяется маленькой.
[cut noguest=Списки]Список дичи:
- ничево тут нетъ
Протухшая/испорченная дичь:
Список остальных материалов:
- 4 пласта мха
Последний учтенный пост — #5194
в зимнее время года срок годности составляет три реальных недели в весенне-осенний период - две реальных недели в летний период - одна реальная неделя.
за вынос протухшей дичи вы получите галочку в системе патрулей.[/cut]
п е н ё к
На первый взгляд пенек не представляет из себя ничего особенного. Старый, но крепкий, не трухлявый, сзади обвит колючими ветвями боярышника. В его корнях зияет тёмная дыра, которая ведёт в тёмную тесную пещерку. Однако вокруг этого места сам воздух будто бы гуще, душнее и холоднее, отчего по коже невольно пробегают колючие мурашки. Пенёк — это тюрьма. В нем содержатся пленные, отбывающие наказание, а снаружи проводятся казни и порки ежевичной плетью. Само оружие хранится под кустом боярышника, что растет рядом. Если внутри кто-то есть, у входа обязательно стоит внимательный конвоир и охраняет "тюрьму". Кроме того, здесь же временно живут те, кто принят в племя на испытательный срок.
п о г а н о е · м е с т о
Гуляя по главной поляне и проходя недалеко от пенька, можно заметить укрытое растительностью отверстие в стене оврага. Оно приведет вас в не самое приятное, далеко не благоухающее, но необходимое для функционирования лагеря место. Пройдя через небольшой туннель, вы попадаете в расширенную часть рва, того самого, что расположен вокруг лагеря. Ближе к стене лежат все те же осколки, а вот остальное пространство и есть поганое место. Видите в разных местах лежат тонкие пласты коры? Под ними компостные ямы. Вещь вполне удобная, но весьма неприятная, особенно если вы пленник и в наказание вас туда посадили. Впрочем, сажают в них не только пленников, но и самих провинившихся сумрачных. Еще эти ямы заставляют выгребать, копать поглубже, погружают туда только голову... Применений им масса, ибо сумрачная фантазия безгранична, так что "биологические отходы" сумрачных не пропадают напрасно. Есть яма, что побольше остальных — сюда выкидывают старые подстилки, протухшую еду и прочий мусор. Благодаря тому, что поганое место находится фактически за лагерем, на главной поляне не витает каких-либо неприятных запахов — сумрачные основательно подходят к вопросам чистоты, и продуманное устройство отходных мест тому подтверждение.
Дата: Полдень, 06-Дек-2017, 22:45 | Сообщение # 1726
грозная
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1135
Пойдем за мной, говорил желтоглазый демон. Пойдем за мной. Ты смотришь, но не видишь, говорил он. Не видишь. ...источник болезни? Все это время она, как и любой целитель мыслила вполне примитивно: они болеют, а значит им нужно лекарство. Простая истина: недуг - трава. Перелом - окопник, заражение - клевер, температура - ноготки. К тому же ее привели сюда как раз тогда, когда лекарь Сумрачного племени пропал. Все выглядело более или менее логичным. Казалось, что она здесь, потому что сможет их вылечить, и сможет придумать и понять чем. Да и что еще она умеет? Но что если Кромешник прав, и все это время смысл был совсем не в этом? Что если лекарства как такового вовсе не существует? Но вот только раз есть болезнь, то есть и очаг, а очаг можно устранить. И что тогда, это под силу только ей? Что если для этого он ее убьет? С глухим испугом понимает, что ей, в общем-то...все равно. В голове мешается все, глаза жмурятся непроизвольно: крики, крики, - больно, страшно, мокро, пахнет торфом так, что в горле ком, дышать нечем, а при каждом сдавленном вдохе кажется, будто твой желудок вывернет тебе под лапы прямо здесь и сейчас. Хуже все равно не станет. Да и пахнуть, наверное, будет и то приятнее. Вопли о помощи, помощи? помощи. Что мучало их? Кого их? Разве что вопроса "кто?" не возникало. Зловещая, ухмыляющаяся морда, больше похожая на тень, дымку, облако густого черного тумана, что приняло образ кота с окровавленной пастью, с бордовыми, влажными зубами, еще не забылся. Да и вряд ли забудется. Огромное тело сковывает волна внезапного, парализующего страха, стоит ей это вспомнить. Первобытного, животного, иррационального, подземного, откуда-то изнутри, откуда-то повсюду, откуда-то не из тебя самого вовсе. Глухо и хрипло вдыхает. Распахивает глаза. На секунду образ болот, скованных каким-то не натуральным, противоестественным туманом не исчезает и наяву. Грозовая готова поклясться, что видит, пару мгновений, но видит, вместо главной поляны племени Теней, безопасной и окруженной стеной густых, пахучих елей, эти поганые, сумасводящие болота. Трясину, черный дым, и что самое ужасное - его, с немигающим взглядом двух угольков и негаснущей, плотоядной улыбкой. Кошка дергается всем телом назад, но видение тут же тает: сомнений нет, она знает, что сказать, - - Болота. Он вел меня туда, - исполинка с мрачной надеждой врезается взглядом в Кромешника: не ходи туда, не ходи туда, не ходи. Страх колючей проволокой опутывает горло прям под шерстью: она пока не понимает, но одна мысль о том, что ей доведется и в реальности побывать на этих землях сбивает с лап. Огромную, зрелую, бесстрашную, что с самой смертью давно на "ты", пугает, пугает до дрожи и тошноты. И только слабая нить двойника-Северины в своей собственной лобастой голове вторит, - Это не ты боишься, а он заставляет тебя. И зверь тут же озвучивает, даже не подумав о реакции, - - Он ждет нас там.
....ванильная | 4 2 | гроза
.... .......I found a love for me ..........Darling just dive right in ...........And follow my lead ....
....ванильная | 4 2 | гроза
.... .......I found a love for me ..........Darling just dive right in ...........And follow my lead ....
Дата: Закат, 08-Дек-2017, 20:54 | Сообщение # 1727
тень на солнце — метеоритный дождь
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 644
>>откуда-то<<
Кот бредёт по поляне, держась подальше от ее середины. Янтарные глаза, мутные от недосыпа, прикрыты. Ощущение, что кот засыпает на ходу. Молодой воитель без сна уже несколько дней, организм отказывается так существовать. Бед обреченно осознавал, что идет как раз в палатку воителей чтобы посмотреть очередной кошмар. Кот проходит мимо ученической, но что-то заставляет его остановиться. Сначала он не понимает, что же привлекло его угасающее внимание.
Стон. Чей-то стон донесся из палатки. Кого-то терзал кошмар, и этот кто-то не мог очнуться. Не раздумывая долго, Бед нырнул в палатку оруженосцев.
>>ученическая<<
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
как белесое сумрачное ничто ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤя ложусь небрежным кривым стежком, я вплетаюсь в полотна расшитых дней, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤне растерзанных болью — рожденных в ней.
Подбел|2
легким шагом, известным лишь мне одному, из полоски света ступаю в тьму.
Дата: Сумерки, 09-Дек-2017, 02:17 | Сообщение # 1728
идя долиной смертной тени, не убоюсь зла
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1833
ясли
Темные, цепкие зимние сумерки обжигают холодным безветрием, хищной тишиной и затаившимся в безликих тучах небесами — Пестролистая, порывисто выпорхнув из детской, разрывает воздух мятыми облачками пара от сбившегося, неровного дыхания, чувствуя, как сдавливает легкие и разрывается грудь от едва сдерживаемого крика. Кажется, этот воздух может разъесть ее хрупкое тело, и без того изъеденное нервами и голодом — ее нежная красота растерялась в обострившихся чертах, выпирающие ребра давно заменили собой мягкие изящные изгибы, а нежно-зеленые, добрые, лучащиеся глаза заволокло слезным туманом. Призрак, а не кошка, но сердце бьется в ее груди громко и часто, норовя разбить клетку ребер.
Онемевшие губы шевелятся в беззвучном рваном шепоте.
— К-кто-нибудь... пожалуйста... там...
Взгляд беспокойно мечется по поляне, цепляясь за силуэты соплеменников и едва ли различая их, но останавливается вдруг на серебрсто-полосатой шерсти, и Пестролистая бросается вперед, неловко путаясь лапами в снегу.
— Кромешник! — ослабевшим, надтреснутым голосом окликивает глашатая королева, чуть не падая ему в лапы, удерживая на нем взгляд с таким отчаянием, будто это поможет ей сохранить равновесие. Она почти не замечает большую, грозную на первый взгляд кошку, о нахождении которой знала, но остерегалась все это время — грозовая, чужая, она в обычное время вызывала бы волны страха и неприязни, но сейчас королева даже не смотрит на неё.
Она боялась Кромешника, как огня, с того момента, как Ниточка умерла — она помнила взгляд глашатая, полный упрека и ненависти, которым он вскользь одарил ее тогда, и Пестролистая старалась не попадаться ему глаза лишний раз. Сейчас же он был единственным, к кому она могла пойти. Ей было все равно, даже убей он ее прямо здесь, на месте — она и не пискнула. Всем ее существом овладели отчаяние, страх и боль. А в Кромешника она могла по-прежнему разглядеть того смелого, светлого мальчишку, каким она знала его в детстве — который вместе с ней слушал сказки королев, который всегда держался так непринужденно и беспечно, который подставлял ей свое плечо, когда девочка в страхе сжималась от историй про злых духов, про яростных воителей прошлого. Кромешник был чем-то постоянным, неизменным в её жизни, даже если они давно уже не были друзьями — она ему верила и готова была принять любое его решение. Кромешник верил Змееусту. Змееуст верил ему. Пестролистая верит в них обоих.
— К-кромешник, прост-ти, я... — горло сжимает огромный горький ком, и грудь вздымается и опадает от уже не сдерживаемого плача — из глаз льются слезы, скатываясь по щекам в рыхлый снег, — Котята... Они б-были в порядке, честно, я следила.. Но они... Они просто не проснулись... Они лежат там, не дышат, они... П-прости... — голос дрожит, и сама королева дрожит, как осиновый лист, и неосознанно, в отчаяным жесте утыкается в чужое плечо, едва не падая наземь, — Перышко, Лягушонка... И двое Сосновой.. И... Т-твои тоже... Х-холодок и Хвойноуш-шек...
Ей больно, страшно, стыдно, но она не может сдержать разрывающих её рыданий — весь мир разбивается, раскалывается, размазывается, и она может только цепляться слабыми лапами за соплеменника, равнодушная к тому, что может быть откинутой в сторону одним только взмахом его лапы. Пестролистая вдруг откидывает голову, поднимая на сумрачного заволоченный слезами и горем взгляд, отчаянно и полубезумно, нервно шепча:
— Почему это происходит? Когда все это закончится? В чем виноваты котята? Звёзды прогневались на нас, они покинули нас, покинули...
Дата: Сумерки, 09-Дек-2017, 20:52 | Сообщение # 1729
Тень и золотое кружево Яд змеи — моё оружие
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 200
– Вход/выход из лагеря –
Снег для тех, у кого в сердце холод
Горихвостка с преувеличенным вниманием разглядывала простирающееся под лапами сверкающее полотно, сотканное из хрупких ледяных крупиц.
Первый снег похож на нищего: стоит только взять солнцу или Южному ветру бразды правления в свои обжигающие светлые перста, как белоснежное покрывало истлевает, превращаясь в грязные рваные лохмотья. Кошка, однако, не знала о скорой гибели скупого, но изящного дара Сезона Голых Деревьев. Снег, на самом-то деле, не занимал ученицу, как занимает он любого другого ребёнка, жаждущего чуда. Горихвостка просто вглядывалась в цепочки оставленных на белом покрывале следов, гадая, какая из них могла принадлежать Змееусту.
Подушечки лап черно-рыжей горели огнём от долгого сидения на снегу. Кошка распахнула пасть, позволяя трём птичьим черепам упасть в рыхлое белое месиво. Звонко ударившись друг о друга, кости слепо воззрились на Горихвостку пустыми глазницами. Ученица невольно вздрогнула, наблюдая за игрой света в полостях черепов; замаранные кровью, они матово сияли в полутьме угасающего дня, изредка словно бы подмигивая черно-рыжей.
– Ты покинула племя по своему желанию - это предательство
Шерсть на боках Горихвостки зашевелилась. Сумрачная распахнула было пасть, готовясь нагрубить обладателю низкого стройного голоса в попытке скрыть преследующий её ужас, однако вовремя оторвалась от созерцания птичьих костей, обернулась и прикусила язык. Говорящий обращался не к ней.
С негромким хрустом размяв затёкшую шею, ученица склонилась к земле и зачерпнула языком рассыпчатой снежной каши, не отрывая взгляда от группы соплеменников, находящихся неподалёку. Талый снег холодно ласкал саднящее нёбо Горихвостки, исцарапанное черепушками во время падения из дупла, ведущего в лагерь: cонный паралич, вызванный отравлением снотворными семенами и подкреплённый страхом, словно бы лишил кошку её природной грации, стреножил и приложил оземь. Почувствовав, как на губах ядовитым дёгтем пенится кровь, сумрачная выругалась сквозь стиснутые зубы, однако стоило ей приподнять голову и заглянуть в темный зев возвышающегося над краем поляны дупла, брань перестала ссыпаться с её уст. Из мрака на Горихвостку были обращены желтушные белки глаз без зрачков и радужки.
Чудовище из кошмаров ученицы последовало за ней в лагерь.
Чёрным водопадом трупный смрад обрушился на черно-рыжую из дупла. Кошке даже почудилось, будто она различает звук капающей из пасти зверя слюны. Не находя в себе сил двинуться с места, Горихвостка всматривалась в душную тьму до тех пор, пока порыв ветра не взвыл в полости омертвевшего ствола и не всколыхнул призрачное тело лишайника, оплетающего пролом в морщинистой коре. Видение растаяло, оставив после себя стискивающую сердце тоску и страх, искрами разлетающийся по капиллярам.
Теперь же, сидя на снегу и сглатывая талую воду напополам с кровью, Горихвостка сосредоточенно следила за каждым соплеменником, появлявшимся на Главной поляне. Смутное чувство, подобно юркой неуловимой дичи, беспокоило юницу. Какое-то воспоминание, погребенное под полчищами маковых семян, трепетало на задворках сознания сумрачной и терзало её душу. В тот миг Горихвостке казалось, словно бы только один кот из всего племени способен помочь ей преодолеть необъяснимый ужас, обвивающий тело колючими плетями, — её отец.
Среди разномастных соплеменников на заснеженной поляне не хватало привычного глазу сумрачной темно-серого цвета. Белое покрывало, в которое зима заботливо укутывала землю, не хранило в себе отпечатков лап искомого кота. В последний раз окинув взглядом спутанные вереницы следов, расчертившие лагерь вдоль и поперёк, Горихвостка сердито взмахнула черно-рыжим хвостом. Мигнуло и погасло тёплое пламя огонька, запрятанного в темной шерсти, и над кошкой взметнулось облачко хрустальной пыли. «Я уже почти три луны в оруженосцах, –хмурясь, думала сумрачная, – и не могу отыскать нужного мне соплеменника в лагере!»
Порывисто склонившись над птичьими костями, Горихвостка бережно сомкнула зубы на желтоватых клювиках птенцов. Самочувствие у кошки было паршивое – казалось, что усталость, страх и тревога не позволят ей разогнуться, поднять голову. Однако пожаром взвившаяся в сознании сумрачной идея сводила на нет ноющую боль во всем теле. Горихвостке нужно было увидеть глашатая.
Поднявшись, ученица отряхнулась от колючих серебристых снежинок и торопливо, но мягко зашагала по направлению к поваленному дереву. Запрыгнув на его могучую ветвь, складки коры которой были прихвачены кристаллами инея, Горихвостка обернулась и окинула взглядом Главную поляну.
В дупле, ведущем к выходу из лагеря, загорелись два пустых желтых огня.
– Дупло глашатая –
хоть однажды осмелься уйти в никуда заблудиться у леса в чреве
хоть однажды осмелься уйти в никуда заблудиться у леса в чреве
Он ощущает себя полностью разбитым. Высверк выходит из палатки целителя в тот момент, когда время уже перевалило за полночь. Кот с удивлением моргает, рассеяно оглядывается, словно впервые увидел это место лагеря. Неужто он так долго провел с Вёхом? О Звезды. Он едва слышно вздыхает сквозь плотно сжатые зубы. На поляне все еще находится Кромешник вместе с неизвестной грозовой кошкой. Высверк окидывает ее внимательным взглядом. Что она здесь делает? Конечно, если бы не важная причина, то здесь бы ее не держали. Даже если это так, то все равно он ощущает в своей душе легкий отголосок неприязни. Уголок губ чуть дергается в неприятной гримасе.
- О Звезды, - привычно тихо выдыхает воитель, опуская голову и пряча от всех нервную улыбку.
Кажется, его моральное состояние начинает заметно ослабляться. Но он лишь равнодушно отмечает, что в истерику скатиться пока не планирует, а значит пока об этом лучше не задумываться.
Высверк неспешно, чуть покачиваясь, бредет в сторону. И это до боли привычное ощущение свинца в своем теле не покидает ни на мгновение. Где-то на краю поляны он обессиленно садится на землю. Сил нет, желания тоже. И кот просто устало вылизывается, лихорадочно блестящий взгляд рассеяно скользит по всем соплеменникам. И в голове лишь одна мысль крутиться: рухнуть без сил в данный момент никак нельзя.
Что с тобой такое, Костерок? Ты теряешь себя, так медленно, но так неумолимо, ты соскальзываешь в бездну, но ежесекундно лжёшь и себе, и другим, что держишься отлично. Всем своим видом, особенно гордой прямотою исхудавшей, растерявшей всю былую крепость спины, показываешь, будто сны для тебя — только сны, временная неприятность сродни, к примеру, засухе, или зимнему голоду, или сезонной эпидемии Зелёного кашля. Неприятность поверхностная, естественная, такая, какими просто кишит нелёгкая, но оттого прекрвсная в своей суровости лесная жизнь. Но ведь это не так. Кошмары — не оттуда, не из этой категории, да и вообще — не из этой жизни. Когда на твоём пути встаёт, угрожая твоему благу, нечто совершенно понятное, посюстороннее, — ты совершенно точно знаешь, что с ним нужно бороться, ибо в подобной борьбе раскрывается истина о жизни и земле, обо всём естественном и выживающем в первозданной природе. И ты, вступая в борьбу за существование, исполняешь то, что изначально хотела от тебя Вселенная. И ты не ведаешь сомнений; здесь они просто противоестественны. Но если в жизнь вторгается потустороннее, то что тогда? Когда ты прекратишь эти бессмысленные трепыхания, бездумные попытки бегства, ты поймёшь, что в разговоре с темнотой открываются новые, невидимые прежде грани мироздания. Становится видно то, что, как сказала Ванильная, находится на обратной стороне Звёзд. Неважно, погубит ли это тебя; важно то, что перед гибелью ты узришь сокрытое. ...Так думал Костерок, только что пребывавший в совсем ином, привычно «горящем», настроении, но теперь словно погрузившийся в какое-то иное измерение. Он больше не испытывал каких-либо привычных, характерных для него чувств. Все эмоциональные ориентиры сместились, как смещаются стрелки всех приборов при попадании в аномальную зону. Чувство иррационального хаотического страха не отпускало Костерка, но он не боролся с ним. Он бросал ему вызов иначе: отдаваясь ему полностью. Он больше не пытался, как некоторое время назад, заглушить в себе голос Мрака; он слушал его. И ждал новых страшных видений, и был теперь полон уверенности, что во сне, в новом кошмарном сне, он увидит новую кошмарную правду. И теперь он этого хотел.
Воинская палатка 》
With every single day, it won`t go away The way I feel about you
Он чувствует себя неловко, у него что-то надрывно воет внутри, когда он оглядывает соплеменников, когда видит их уставший, как у загнанного зверя взгляд, когда чувствует запах смерти, который въелся в шерсть и снег под лапами. Чужие рыдания отдают молотов в висок, Меднолапый покачивается, отступая назад. Ему нужна мать, нужно привычное тепло ее тела, когда она кладет мягкий подбородок к его макушке, когда щекочет пушистыми щеками его глаза, тогда он может без страха зажмурится, окунаясь с головой в знакомый запах. Что это? Он так зависим от Сосновой, потому, наверное, таит страх того, что мать может умереть от мора, как это сделали слабые котята, которые не смогли продержаться. В этом и их вина, что не смогли уследить.
Пестролистая падает к лапам Кромешника, её голос столь тонок и высок, как звенящие бокалы, а слова перебиваются задушенным от плача дыханием. Кот останавливается, сглатывая, почему-то ему кажется, что эта слишком слабая и хрупкая кошка вот-вот сломается, если Кромешник ударит/оттолкнет её, а потому оруженосец хмурится и отступает еще на шаг назад. Замечает Высверка, щурит янтарные глаза и бесшумной тенью скользит к нему.
У воителя на морде черными чернилами выведена усталость вперемешку с ноющей безысходностью, а потому Меднолапый абсолютно бесшумно присаживается рядом, прикрывая узкие хитрые глаза. Сам оруженосец не спал дня четыре-пять, а потому чувствовал себя не лучше, однако сохранял рассудок и светлость мысли, как мог. Голова чуть склонилась в сторону, сам он подался корпусом вперед, ловя нервную улыбку на губах воителя, а потом и сам изламывает губы в страшном подобии.
— Спать хочется? — простой интерес, перемешанный с сочувствием, которое звучит так искренне, что Медянку скручивает внутри спазмом.
От ролей не устают, но они надоели уже.
Перед глазами мелькнула Квакша, которая тут же скрылась в дупле, а мальчишка смог выдавить из себя только прищур, но не сдвинулся с места. Сестра у него самостоятельная, так что за ней присмотр не нужен, как кажется ему самому. А вот пропустить что-то интересное, что намечается на поляне он не собирается, потому и внимательно слушает и следит за обстановкой.
мы всего лишь топь и ветви. спи, мой братец, станет легче лес с болотом на рассвете видят сны по-человечьи
Когда топот лап, доносящийся из полости поваленного дерева, стих, в морозную ночь высвобожденной птицей вспорхнул испуганный вздох Горихвостки. Ослеплённая сиянием зимней ночи, она почувствовала, как изборозжденная морщинами кора ветви, ведущей в дупло, выскальзывает у неё из-под лап. В следующий миг кошка оказалась лежащей ничком у подножия дупла, выхлестанная сухим морозным воздухом. Её хвост беспокойно шевельнулся из стороны в сторону, взметнув небольшое облачко серебристой пыли.
Отняв налитую свинцом голову от снежного покрывала, Горихвостка недоуменно поглядела на пятна крови, живописно растекшиеся прямо перед её носом. Алая жидкость сочилась из рассеченного во время падения лба ученицы. Кроме того, правая лапа, которой сумрачная по-прежнему сжимала шерстяную нить, тоже кровоточила: Горихвостка сорвала коготь, выпутываясь из вязанной ткани.
Рассудок по капле возвращался к напуганной ученице; шатаясь, она приподнялась, то и дело моргая и стряхивая таким образом кровь с век. Ей определенно нужно было как-то объяснить своё поведение соплеменникам, но она только оглянулась на щерящееся обломками коры дупло да склонила голову в попытке прилизать взъерошенную шерсть на грудке. Проведя по послушному короткому волосу языком пару раз, черно-рыжая замерла, с ужасом разглядывая белые узоры на собственном теле. С трудом оперевшись на правую лапу, левой Горихвостка попыталась стряхнуть седые шерстинки с груди, но ничего, как водится, не вышло.
хоть однажды осмелься уйти в никуда заблудиться у леса в чреве
хоть однажды осмелься уйти в никуда заблудиться у леса в чреве
Сообщение отредактировал Вороника - Рассвет, 11-Дек-2017, 00:09
Кромешник неотрывно смотрит на Ванильную, наблюдая за тем, как сменяются эмоции на ее, казалось бы, закрытом и вечно хмуром лице, как ее тело в какое-то мгновение сковывает леденящий душу страх — смотрит с жадным, безжалостным вниманием, желая лишь того, чтобы к ней пришло осознание, которое не может придти ни к кому другому в этом племени. Его мало интересуют ее чувства и переживания и, будь его воля, он бы выдрал из неё необходимые знания когтями, но сейчас он может только ждать, дыша медленно и размеренно, как затаившийся в зарослях хищник. Она должна что-то понять сейчас, и это что-то может стать ключом к их освобождению.
Время утекает песком сквозь пальцы, тает вешними льдами, неутомимо и обреченно.
Сейчас — или никогда.
— Болота. Он вел меня туда.
Вот оно.
— Он ждет нас там.
У глашатая перехватывает дыхание, и он замирает, глядя ей в глаза. Он — сумрачный понимает, о ком идет речь, и что-то вязкое, скользкое, мутное шевелится внутри. От одной мысли о том, что придется следовать за желтоглазым демоном на болота, сейчас скованные под снегом, еще более опасные, чем в обычное время, непредсказуемые и коварные, рождает внутри смесь ужаса и мрачной решимости. Он уже следовал за ним по грязным лабиринтам города, во мгле и тлетворном осеннем тумане, и тогда это едва не привело его к собственной гибели, но... Даже если это ловушка, даже если это может погубить их всех — что-то подсказывает, что там, в конце, будет спасительный свет. Если есть хоть малейший шанс на то, что они могут найти ключ к спасению, то Кромешник готов поставить многое на кон.
Он не успевает ответить — надорванный, слабый голос разрезает воздух, и сумрачный встречается взглядом со сломленной, едва стоящей на лапах, обезумевшей от горя и страха кошкой. Пестролистая. Глашатай знает еще до того, как она оказывается рядом, что значит ее появление. Что значат эти глаза, затуманенные слезами, эта дрожь, это сквозящее в каждом движении отчаяние. Королева бы не обратилась к нему, если бы не случилось непоправимое.
Кромешник едва слышит её скомканные мольбы о прощении, выхватывая только самое главное, стоя рядом прямо и непоколебимо, как ледяное изваяние, равнодушный к тому, как кошка цепляется за него и захлебывается собственными слезами.
Котята. Не дышат. Перышко, Лягушонка, двое Сосновой и... Холодок. Хвойноушек.
Мальчик с неправильно изогнутым хвостиком, врожденным дефектом, отстраненный и тихий — едва ли Кромешник говорил с ним хоть раз после своего последнего визита в детскую, он почти не выбирался на главную поляну и не исследовал лагерь. Хвойноушек... Сумрачный слышит его голос, будто он находится рядом, с шипящими, свистящими змеиными нотками. — Отец-с-с. Как он обвивался вокруг его лапы, словно в его теле совсем не было костей, и впрямь как маленький, но ласковый змееныш. И как потом, когда глаза проявили свой истинный цвет, смотрел на него пронзительной желтизной, так похожей на... И Кромешник оттолкнул его почти неосознанно, сбежал от собственного сына, как если бы тот был прокаженным. В Хвойноушке было много стремления к жизни, сил и энергии, и сейчас опричник понимает, что, возможно, своим отказом убил тогда в нем что-то важное.
Но сейчас это все уже не имеет значения. Кромешник не мягкосердечная королева, он даже почти не отец в первую очередь — он глашатай. И даже если новость о смерти его собственных детей ужалила точно в сердце, на мгновение выбивая почву из-под лап, то уже в следующую секунду об этом нельзя было сказать — боль, отразившаяся на дне зрачков, сменилась мрачным яростным пламенем. Если он даст слабину, то все полетит к чертям. Он не будет горевать здесь и сейчас, как не будет и обвинять Пестролистую в этих смертях, потому что он знает, что это не ее вина. Он знает, что эти кошмары умеют убивать, они быстрее и безжалостнее, чем холод или голод: ты просто засыпаешь, а потом не просыпаешься. Королева бессильна перед этим так же, как и все остальное племя. Кромешник знал, что это произойдет — не могло не произойти. Но если до этого никто не знал, что делать, то сейчас у них есть возможность предотвратить следующие смерти, которые, разумеется, будут, если не изгнать кошмары из душ сумрачных.
— Почему это происходит? Когда все это закончится? В чем виноваты котята? Звёзды прогневались на нас, они покинули нас, покинули...
Пестролистая поднимает на него отчаянный взгляд, почти безумный, и Кромешник понимает — кошка на грани рокового срыва, на грани сумасшествия, и её необходимо привести в чувства. Вернуть ту Пестролистую, чья непоколебимая вера в Звезды не меркла даже в самые темные времена. Пестролистую, которая пережила все трудности — революции, ужесточения режима, показательных казней, исчезновение Змееуста, смерть Ниточки — и сохраняла в себе трепетный нежный свет.
Сумрачный поднимает лапы, кладя их на худые острые плечи, сжимая их — и чуть встряхивает, грубовато, но отрезвляюще, и впивается горящей хвоей в нежную мягкую зелень чужих глаз.
— Звёзды нас не покинули, Пестролистая, — произносит твердо и спокойно, все еще ощущая призрачное прикосновение матери ко лбу. И что-то наверно отражается в его глазах в это мгновение, ясное и неопровержимое, потому что сердце в груди бьется уверенно и гулко, разгоняя горячую кровь по жилам — и, кажется, в теле появляются из ниоткуда неведомые силы, — Не вини их и не вини себя. Успокойся, возьми кого-нибудь себе в помощь, вынесите котят на главную поляну для прощания и приведите их в порядок. Скоро всё закончится, — благополучно, — Вот увидишь, — Кромешник вдруг улыбается едва уловимо, неуместно, странно и легко. Аккуратно проводит лапой по мягкой худой щеке, стирая слезы, — Молись, как только ты это умеешь.
Кромешник отстраняется от королевы, краем глаза замечая движение в сторону дупла глашатая — Горихвостка — но не обращая сейчас на это внимания. Он останавливается на несколько мгновений взглядом на Ванильной, будто бы намереваясь что-то ей сказать, но вместо этого только подавляет какой-то странный рвущийся из груди звук — смесь рычания и вздоха — и разворачивается, беря направление точно на Темнозвёзда. Мимо него вся эта сцена наверняка не прошла — и на секунду Кромешник ощущает какое-то смутное превосходство. Это он поговорил с Ванильной, перешагивая через свою неприязнь, это ему пришло еще одно пророчество, и это к нему бросилась отчаявшаяся королева. Но неясное ощущение тут же пропадает, так же быстро, как и появилось.
— Нужно собрать отряд на болота, — он не советуется, он ставит перед фактом, становясь напротив предводителя и прямо глядя ему в глаза, — Мы не знаем, что нас там ждет, но больше нельзя медлить, — Котята умирают, — Ванильная поведет нас.
Скомканный вздох, звук падения, смазанное движение где-то позади Темнозвезда — Кромешник выглядывает из-за его плеча, тихо выругиваясь себе под нос и интинктивно дергаясь вперед, чтобы оказаться рядом со свалившейся Горихвосткой.
— Я на минуту, обдумай пока это, — небрежно бросает глашатай, мысленно уже секунду спустя проклиная себя за то, что вообще оторвался от важного дела из-за девчонки, не способной нормально спуститься с дерева. Минуточку. А что она вообще делала в его покоях?
Кромешник внимательно и быстро исследует свою ученицу взглядом — а ведь он уже давно ее не видел! — и постепенно в темноте он начинает различать серебристые шерстяные нити, обвившие тело Горихвостки, легкие штрихи серых и зеленых шерстинок.
Это же...
— Тебе идет.
Глашатая изнутри опаляет раскаленным жаром — в глазах вспыхивает опасное, яростное, темное болотное пламя, и Кромешник едва заставляет свою лапу остаться на месте, чтобы не наградить ученицу оглушающей когтистой пощечиной — лапа вздрагивает, готовая оторваться от земли, а когти опасно впиваются в снег.
Она пробралась в их со Змееустом покои. Она трогала его подарок. Она испортила его.
Опричника нехорошо мутит — всё происходящее грозит смешаться в какую-то неразличимую кашу, накрыть его волной и похоронить под собой. Ледяным, выработанным за эти темные луны усилием воли Кромешник возвращает себе ясность рассудка. Цепляется взглядом за кровь, за растерянный и напуганный вид Горихвостки.
Рвано выдыхает.
Он ничего ей не говорит — кажется, что стоит только открыть рот, как из него тут же польется ядовитое змеиное шипение — Кромешник молча стряхивает с нее остатки шерстинок и нитки, чувствуя, как больно сжимается что-то внутри, и, наградив горящим взглядом, ясно говорящим "и не думай сопротивляться", хватает за загривок и оттаскивает в сторону целительской.
— Мне не нужна твоя помощь!
А мне не нужно, чтобы ты врывалась в мое святилище и портила мой дар. Пачкала своими лапами то, к чему прикасался Змееуст. Поэтому только попробуй что-нибудь вякнуть.
Ему так чертовски обидно, что хочется выть, но... Это всего лишь вещь? Для Кромешника — нет. Это больше, гораздо больше, это не только кусочек их совместного прошлого, которое сейчас кажется таким светлым и счастливым, это не просто подарок — это символ только их, это то физическое, что от него осталось, это личное и неприкосновенное. До исчезновения Змееуста шарф не обладал такой значимостью, которой он обладает теперь. А Горихвостка ворвалась и все испортила.
Кромешник отпускает девчонку на самом пороге пещеры, там, где снега уже нет, осознавая, что не может ее за это по-настоящему отругать — так, как хотел бы. Потому что у нее идет кровь, у нее нездорово блестят глаза, вздымается в рваном дыхании грудь — потому что каким бы значением не обладал тот шарф, живое существо всегда будет важнее.
— Иди к Бесшумному, — звучит, как приказ, но устало и почти обреченно. Глашатай не хочет думать о том, какой беспорядок она навела в дупле, о том, что собой теперь представляет подарок Змееуста. Он думает, что, наверно, девчонка изнутри потрепана сильнее, чем шарф — он это знает своим безошибочным собачьим чутьем в обличьи змеи, — И больше не трогай чужие вещи.
Он несколько мгновений въедается в девчонку взглядом — уже не яростным и озлобленным, но странным, плохо читаемым, — и разворачивается, возвращаясь к Темнозвезду. Ступает медленно и плавно, выравнивая дыхание. Вновь останавливается напротив предводителя и поднимает взгляд, давая понять, что готов продолжать разговор.
Перед глазами еще мелькают зеленые и серые ниточки на черной шерсти Горихвостки, перекрываются кадрами из прошлого — обрывки нежного вешнего неба, крики первых грачей, потеплевший взгляд темно-синих глаз.
— Тебе идет.
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
[indent]там, где весна помнит смерть, да огонь помнит жар, пой мне во тьме, друг мой вечен и стар на забытой тропе, где поставят мой крест,
ㅤпой мне во тьме, ㅤㅤㅤверный брат, ㅤㅤㅤㅤㅤтемный лес[/indent]
Дата: Рассвет, 11-Дек-2017, 00:26 | Сообщение # 1735
Смотрящий из Сумрака
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 2518
Когда Ловец Снов уходит, Темнозвезд остается на прежнем месте, провожая ее равнодушным взглядом. Наблюдает за всем остальным происходящем на главной поляне, останавливаясь на Ванильной и Кромешнике, негромко переговаривающихся неподалеку. Он мог бы подойти ближе и вклиниться в разговор, но предпочитает оставить их двух наедине. Нечасто можно увидеть, как сын укрощает свою неприязнь и идет на компромиссы, так что пусть лучше поговорит с ней сам. Вскоре на поляне возникает Пестролистая, и затишье, царящее в лагере, неминуемо исчезает. Темнозвезд слышит слова королевы, и впивается когтями в снег. Котята погибли. Для кота особо значения не имеет, его ли внуки или другие дети - котята есть котята, сумрачные, и эти потери одинаково ужасны. Кромешник что-то отвечает королеве, а затем направляется к нему. - Нужно собрать отряд на болота, - Темнозвезд вопросительно изгибает бровь, явно не ожидая этого услышать, но не прерывает соплеменника, - Мы не знаем, что нас там ждет, но больше нельзя медлить. Ванильная поведет нас. Последнее предложение из уст глашатая звучит диковато. С трудом верится, что сын настолько доверяет грозовой, чтобы позволить ей повести отряд на болота.
Темнозвезд обдумывает все это, пока полосатый удаляется в сторону вывалившейся из дупла ученицы. Плана конкретного нет, никто не знает, что их может ожидать на болотах, но, видимо, это единственный выход на данный момент. Что ж... - Собирай отряд, - что-то внутри заставляет его сказать следующую фразу, - Я пойду с вами, - он не может объяснить, но знает, что так надо, - Нужно оставить в лагере кого-нибудь за главного. Темнозвезд оставил бы в лагере Кромешника, но тот явно не собирается сидеть на месте, так что кот отбрасывает этот вариант, не желая тратить время и силы на возможные споры с сыном.
Дата: Рассвет, 11-Дек-2017, 01:26 | Сообщение # 1736
ϯень костров чумного психопата
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 804
Θ вход в лагерь Σ
Наверное, сейчас ей страшнее, чем Пестролистой. Она не знает этого, но ей так кажется. Потому что мама не видит своей полупрозрачной фигуры. Моль не понимает, просто не понимает, как она держится. Почему она хватается за жизнь? Ради Змеелапой? Ради неё? Ради Змееуста? Моль плохо слышит слова кошки, она просто подбегает к ней, рывком, резким, отчаянным, подставляет плечо. Это даже не мило, это просто смешно, её саму шатает от любого порыва ветра, а глаза слишком тяжело держать открытыми. Наверное, Пестролистая может собраться. Наверное, с ней все намного лучше, чем кажется Моли. Только вот, даже если каждый кот на этой поляне скажет это, она не перестанет прижиматься к трясущимся плечам.
Предки, какие они тонкие.
Нет, Моль что-то слышит. Не дышат. Почему это так страшно? Почему эти два слова страшнее, чем простое мертвы? Наверное, потому что дают надежду. Такую смешную, подсознательную, прозрачную, как Пестролистая. Не дышат. Но, может быть, через пару секунд будут?
— Ниточка, пожалуйста, ты же сильная, вставай, вставай!
А они не встают. Лежат, не дышат, а ты все не можешь про себя сказать тихое, втаптывающее надежду в грязь, мертвы.
Перышко. Маленький мальчик. Немой. Она ведь была уверена, что он заговорит. Не заговорил. Лягушонка. Любопытная, но тихая. Всегда сидела в яслях. Моль ни разу не заговорила с ней. Она ни разу не подумала о них на церемонии. Она ни разу не подумала о них.
Моль прижимается сильнее, словно ища опору и для себя тоже. У неё, кажется, не осталось сил даже на горечь. Даже на обжигающую пустоту. Только усталость в каждой клеточке тела. Наверное, хорошо, что она их совсем не знала. Наверное... Моль стискивает зубы и слушает дальше. Двое детей Сосновой. Двое детей Кромешника. Девочка слишком резко поднимает глаза на воителя, чувствует, как тело колотит неконтролируемая дрожь.
Семь котят, считая Ниточку.
Ученица не может отвести взгляд от глашатая, чувствуя, что её душит сумасшедшее отчаянье, ей кажется, что ещё секунда и воитель кинется на Пестролистую, упадет на землю, сдастся. Потому что она бы сдалась. Звезды покинули...
А они были?
Моль смотрит и даже не понимает, сколько чувств бушует в её взгляде. Тихая, усталая боль, страх, отчаянье и крохотный, в самой глубине серых глаз, огонек надежды. Не на звезды, не на судьбу и удачу, а на Кромешника. Она не верит сама себе, она знает, что слишком многого хочет. Чтобы другие не были слабыми, как она. И, когда Кромешник не кидается в слепой ярости на Пестролистую, не замирает каменной статуей, не уходит, Моль понимает, что она действительно очень плохо знает жизнь. Или он просто особенный? Моль не слишком хорошо слышит слова кота Пестролистой, понимает только "Звезды нас не покинули" и то, что нужно вынести трупы.
Звезды их не покинули. Наверное, ей слишком мало рассказывали о звездах. Она знала, что это их предки, но, разве умерев обычные коты становятся мудрее? Справедливее? Если бы так оно и было, они бы не бегали по одному кругу всё это бесчисленное множество лун. Моль снова поднимает глаза на Пестролистую и тихо, успокаивающе прикасается носом к её взлохмаченному плечу. Я здесь, мам. Ты никогда меня не потеряешь. Обещаю.
Почему-то сейчас даже отсутствие Змеелапой не злит, как раньше. Может, у них просто разные роли? Сестра будет сильной, будет опорой племени, ей не нужно слушать биение сердца матери и понимать, что все хорошо. Моль будет пытаться понять, может даже когда-нибудь поймет, но ничего не сможет сделать. Наверное, это и убьет её. А может, все будет совсем по-другому. Просто сейчас она стоит и чувствует, как долгожданная печаль укутывает душу, а усталость становится слишком тягучей, чтобы бороться с ней. Она просто сливается с ней. Все ведь хорошо, верно?
Все так хорошо...
Кромешник говорит с Темнозвездом о каком-то отряде, Кромешник что-то делает, а Моль знает только, что это хорошо. Когда-нибудь она скажет ему спасибо, а он, наверное, даже не поймет за что. А она не объяснит.
Моль слегка вытягивается, чтобы прошуршать в ухо Пестролистой:
— Пойдем, мам, — все хорошо.
Как же смешно теперь думать о том, что она хотела идти на территории. Похоже, гулять она теперь будет только на похороны.
Дата: Рассвет, 11-Дек-2017, 11:25 | Сообщение # 1737
тянутся, плавятся карамельные тени
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 370
- Дерево объявлений -
Задержавшись около дерева, она разглядывала кровь на снегу и думала о сражении. Лапка победила и в этом никто не сомневался. Тогда почему Пузыристый тоже стал воителем? Неужели бой ничего не значит? Тогда стоит ли его вообще бояться?
Идя по поляне, Милка замечает Кромешника и большую кошку, что недавно прибыла в лагерь. Они о чём-то переговаривались. Кошечка спокойно прошла мимо, лишь кивнув глашатаю. Услышав отрывок фразы про отряд, она тяжело выдохнула и огляделась. Разве из этих котов соберёшь сильный и стойкий отряд? Все как один напуганы и изнеможены. Но Кромешнику лучше видно. Может остались тут ещё коты, которые могут сражаться. Многие здесь готовы упасть на землю и раствориться в траве, не оставив после себя и пятнышка. В лагере очень тяжёлая ситуация и нужно что-то делать. Жаль, что Милку никогда не возьмут. Она попросту ничего не умеет и будет лишь мешаться. А так хотелось пойти.
Подходя к пеньку, Милочка вдруг чувствует запах других котов. Удивление появилось на её лице также быстро, как и исчезло.
Дата: Рассвет, 11-Дек-2017, 13:49 | Сообщение # 1738
лишь лисьей усмешки тень по губам скользит
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 867
Язык неспешно скользит по лапе, а сам кот напряженно прислушивается к разговорам вокруг. Находится в лагере страшно. От едкого отчаяния хотелось выть, а еще лучше - забиться куда-то в угол и скулить, словно побитая псина. Поймав себя на таком желании однажды, уже понимаешь, что происходящее затронуло и тебя. И атмосфера безысходности никуда не исчезала. Наоборот, нарастала, густилась вокруг племенных котов, и это уже по-настоящему пугало. Долго ли протянет Сумрак под гнетом столь ужасных кошмаров?
Высверк с трудом сглатывает и громко выдыхает, краем уха слыша, как Кромешник старается успокоить Пестролистую. От ее рыданий становиться только неуютнее, и воитель уже готов забыть об усталости, лишь бы уйти как можно дальше от лагеря. Его моральный дух и без того уже практически достиг своего дна. Еще немного - и словно что-то в нем окончательно надломиться. И он отчаянно не хочет знать, что окажется в итоге.
Рядом бесшумной тенью мелькает Меднолапый, и Высверк растягивает губы в слишком нервной улыбке. Ловит такое же кривое отражение гримасы на лице молодого ученика, и едва сдерживается от крайне неуместного смеха. Он бы расхохотался, но боится, что прозвучит это слишком надрывно и истерично. Вопрос мальчишки на мгновение выбивает из колеи. Высверк щурит свои светлые глаза с насмешливыми искорками на самом их дне. Спать хочется всем, и кот едва удерживает себя от встречной реплики: "а когда ты в последний раз спал, малыш?". Но он лишь шире скалиться и задает этот вопрос самому себе. Высверк, дорогой, когда ты в последний раз отдыхал?
- О, просто ужасно охота, - и наигранно-бодрая улыбка в ответ. Настолько фальшивая, что самому ее обладателю становиться от себя тошно. Легкий отголосок призрачной, искренне-уставшей, мелькает на губах. Видимо, он стареет. Высверк слышит о каком-то отряде лишь краем уха, и в душе появляется горькое ощущение досады. Как он мог прослушать важную часть разговора? Точно, стареет. Мысленно кричит себе собраться и переводит взгляд на своего юного собеседника.
- Сколько всего интересного происходит на поляне, - тихо тянет долговязый котяра. Рассеяно скользит взглядом по Меднолапому, щурится чуть заинтересовано. - Как продвигается твое обучение?
Вопрос тактично обходит все происходящие кругом ужасы, и Высверк старается максимально ухватиться за хоть что-то спокойное и привычное. Нужно же хоть иногда беседовать на отвлеченные темы.
Дата: Рассвет, 11-Дек-2017, 13:57 | Сообщение # 1739
•свет в царстве кромешнойтени •
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 641
*целительская*
Расскажи мне о смерти мой маленький принц
Пузыристый плавным туманом выскальзывает из целительской, как сны покидают сознание. Широкие, раскрытые голубые глаза, белоснежная вьющаяся шерсть. Ты слишком нелеп здесь, одуванчик, среди горя, плачи, темноты и смерти. Светлячком сияешь средь мрака, средь мора. Увы, бесполезные, бледный светлячок. Что тебя ждёт? Лишь удача, что не умер сегодня? Судорожно взгляд метается по соплеменникам. Их много, а короли суетятся, королева плачет, все в смятении. Детский взгляд воина смотрит неверя, словно на очередной сон, как-то непонимающе, слегка обречённо и тяжело. Пораженный Белоснежка сейчас явно никого не интересует, не будут косые взгляды. Облачко, повисшее над болотом, столь незаметно . Мальчишка ждёт слов, ждёт прояснения и приказа. Сейчас явно что-то будет. Нужно сохранять спокойствие, не поддаваться панике.
Вдох Выдох Вдох. "Спокойствие" лохматит шерсть, поднимая ее на дыбы, атмосфера поляны потрескивает от напряжения, и словно молнией звучит раскатистый плач Пестролистой, переполненной горем.
Дата: Рассвет, 11-Дек-2017, 14:25 | Сообщение # 1740
яркий костер, сумрачная инквизиция
Группа: Лесные Коты
Сообщений: 1584
Надрывный шепот Пестролистой все еще лезет в уши, а мальчишка старается сдерживать себя, чтобы в панике не зажать уши лапами, повалившись на сырую землю. Плач кошек из племени выбивает его из привычной колеи, зацикленной на собственном круге страданий, а чужие он просто не способен сейчас увидеть. Меднолапый, разбирающийся в чужих душах, но не умеющий их понять, ощутить чужую боль, сейчас просто изредка потерянным ребенком смотрит на чужую мать и думает о том, а плакала так когда-нибудь Сосновая? Он не сомневался в том, что его мать невероятна сильна, но при этом довольна вспыльчива и.. чувствительна?
Глаза возвращаются к Высверку, который улыбается почти так же, как Медянка, вот только у мальчишки в устром изломе губ все еще проглядывает изнуренная мягкость. Хоть перед кем-то не нужно улыбаться так, будто ты знаешь и сочувствуешь, будто ты самое мягкое и светлое в их жизни. Его притворство когда-нибудь сыграет с ним злую шутку, а боль разъест худые бока, выест желчью глазные яблоки оставив лишь п.у.с.т.о.т.у.
— О, просто ужасно охота, — Медянка поднимает огненные глаза на соплеменника, растягивая губы в слишком ласковой улыбке, оглядывая выпирающие кости и чувствуя странное сожаление. Его племя должно быть сильным, но разве это возможно, учитывая такие обстоятельства.
И мальчишка готов лечь на рельсы, если от этого станет намного лучше, намного спокойнее, если королевы не будут падать под лапы глашатаю, говоря о том, что Звезды покинули их. Зато мрак всегда будет рядом. Чужое слишком холодное дыхание обдает лопатки, а Медянка на секунду замирает, понимая, что и здесь его личное безумие не оставило. Чужая чуть мокрая щека прижимается к спине, трет против шерсти, а потом замирает вот так. Он уверен, что его личное безобразное божество смотрит темными глазами на собеседника, иногда слизывая черный поток некой субстанции, вытекающей из разорванных уголков безобразного рта. Он тоже страдает от кошмаров, однако уже не сопротивляется, пока фантомная боль не врывается в голову.
Пахнет кислостью болот, отчетливо ельником, слезами и кровью. Меднолапый сдавленно вдыхает, стараясь не сильно потревожить мирно лежащую на нем голову, которая существует только у него в голове, чувствуя, как кровь стекает по его бокам, пуская мурашки стайками носится по позвоночнику. Высверк чему-то усмехается, а мальчишка поднимает чуть затуманенные страхом глаза, поджимая обескровленные губы. Чудовище имеет ужасный характер и ластится, как давняя подруга, покрытые смертной пленкой, выцветшие до белесого глаза смотрят с гибельной пустотой, отражающей самые глубины подземельев, озёрных глубин.
— Сколько всего интересного происходит на поляне, — собеседник тянет слова, а Медянка с усмешкой окидывает котов нечитаемым взглядом, — Как продвигается твое обучение?
Медянка вспоминает разорванный лоб, который отдает фантомной болью, все еще нервно дергающуюся щеку, разорванный бок и многочисленные синяки по всему телу. У него перед глазами стоит Бушующий, у которого глаза безумца-садиста, который смотрит так, будто готов вот-вот вгрызться ему в горло, который глубоко проводит когтем по подушечки, будто надеется достать до самых костей и вырвать с мясом, с корнями, вытащить весь скелет, разорвав тело.
— Довольно продуктивно, — дергает уголком рта, чуть приподнимая острый подбородок. — Бушующий великолепный наставник.
На него он точно жаловаться не будет.
Кося глаза в сторону Кромешника и Темнозвёзда, мальчишка уже давно решил для себя, услышав отчетливое: «отряд», пойти вместе с ними, даже если он выглядит не столь взрослым. Но сидеть в лагере? Нет, увольте. Душки тоже на поляне не было и в груди заворочалось непонятная тревога по поводу его сохранности. Если огненный мальчик пропадет, то Медянка останется почти один. Его зеленоглазый Душка с огнем в глазах и горячим дыханием.
мы всего лишь топь и ветви. спи, мой братец, станет легче лес с болотом на рассвете видят сны по-человечьи
Вниз 
